"Природа", №1-2, 1922 год, стр. 13-32

Происхождение континентов и океанов.

Проф. А. А. Борисяка.

Под таким заглавием уже вторым изданием (1915—1920) выходит в Германии маленькая книжка Вегенера, представляющая переработку идей¹), впервые изложенных автором в одном распространенном географическом журнале (Petermanns Mittheilungen) в 1912 г. Мы лишены были возможности своевременно знакомиться с книжкою Вегенера, как и с вызванной ею литературой, как всегда, разбившейся на два лагеря, "за" и "против" нее. И сейчас, когда два экземпляра последнего издания попали, наконец, в Петербург, эта маленькая желтая тетрадка кажется крупнейшим явлением среди геологической литературы за весь тот период, пока мы были изолированы от Запада: дошедшие до нас издания не принесли нам никаких новых откровений, но лишь обыденную очередную геологическую работу, — тем заметнее на этом фоне смелая и красивая мысль Вегенера; основанная, пока, правда, на небольшом количестве данных, она так стремительно увлекает за собой поток фактического материала (один за другим крупнейшие вопросы геологии получают в ней такое простое и легкое решение), что приходится сделать над собою усилие, чтобы остановиться на этом пути и начать систематическую фактическую ее проверку....

Историческая геология — далеко не молодая ветвь геологических дисциплин, но очень консервативная: в течение ста с лишком лет своего существования она почти только и делала, что накопляла фактический материал, правда, колоссально обширный и разнообразный. До последних дней содержание исторической геологии поэтому составляет описание систем; — не история земли, а лишь собираемый для ее построения фактический материал, — к которому иногда пристегиваюгся отдельные немногие эпизоды действительной истории (палеогеографические реконструкции), между собой не связанные, неубедительные, часто как бы ненужные. А так-как среди сырого материала видное место занимают палеонтологические остатки, дающие несравненно более разработанную историю жизни, то, естественно, история земли обычно как бы подменяется историей жизни.

Лишь в последние годы историческая геология обнаруживает признаки перехода из первоначальной стадии накопления материала в высшую стадию переработки его на почве тех или иных обобщений. Об этом свидетельствует, между прочим, усиленное внимание к вопросам палеогеографии вообще (целые курсы, руководства), а известная книга Ога²), во второй своей части, посвященной исторической геологии, делает попытку группировки фактического материала на основе одной объемлющей всю историю земли гипотезы, — именно, теории геосинклиналей. Теория геосинклиналей дает автору возможность построить и связать отдельные картины физикогеографических условий минувших периодов в закономерно развивающийся процесс — историю рельефа земной коры.

Теория геосинклиналей выросла из непосредственного изучения строения горных хребтов; она строилась долго и продолжает строиться по мере накопления данных; в ней и сейчас многое остается еще недостроенным, непонятным и даже противоречивым; но в истории геологической науки она сыграла огромную роль, положив предел бессистемному накоплению сырого материала³).

Теория Вегенера, более широкая и более смелая, чем теория геосинклиналей, — обещает не только об’яснить то, что оставалось в последней непонятным, но и дать вообще более широкое и полное освещение жизни земной коры. Но, в противоположность теории геосинклиналей, она не столько выросла из накопляющегося материала, сколько представляет смелое умозаключение, еще ожидающее фактического обоснования. Она — лишь увлекательная рабочая гипотеза, и пересмотр фактического материала на ее основе либо приведет ее к быстрому крушению, либо чрезвычайно много даст для более совершенной его группировки, а, может быть, и более совершенного построения самой гипотезы.

По существу гипотеза Вегенера представляет дальнейшее развитие учения об изостазисе: если мы допускаем перемещение частей твердой оболочки земного шара по вертикальному направлению в вязкой, подстилающей ее основе, то мы можем допустить движение их и по горизонтальному направлению, но только тогда мы должны представить себе, что твердая наружная оболочка земли, или литосфера (салическая оболочка, Sal) не сплошь покрывает более тяжелую, но более вязкую внутреннюю его оболочку, или барисферу (симатическую оболочку земного шара, Sima), а в виде отдельных изолированных лоскутов или пластин, "плавающих" на барисфере подобно ледяным полям или айсбергам современного моря.

Несомненно, было время, когда литосфера покрывала равномерным слоем всю поверхность земного шара и в свою очередь равномерно покрывалась водяной оболочкой, — всемирным морем, или панталассой. Затем произошел разрыв этой оболочки, напр., по меридиану, и разорвавшиеся края стали расходиться, так как литосфера стала собираться в складки под влиянием тех же сил, которые заставляют ее вообще двигаться по горизонтальному направлению, плыть; из-под нее, — там, где она отошла, — освобождалась барисфера; образовались более глубокие части мирового океана над барисферой и более мелкие над плавающей на ней (и потому приподнятой над ее уровнем) литосферой, собиравшейся в складки, утолщавшейся и, наконец, поднявшейся над уровнем моря, т.-е. образовавшей сушу. Чем больше собиралась в складки литосфера, тем она делалась толще, и в то же время менее гибкой: сначала она образовывала складки во всей своей массе, — оттого древнейшие (докембрийские) отложения всегда интенсивно дислоцированы; затем она потеряла эту способность: мы знаем, что кембрийские и последующие отложения на огромных пространствах (щитах, платформах) лежат спокойно, — но тем не менее складкообразование не замолкло совершенно, оно только сосредоточилось на оаределенных местах или поясах, и прежде всего — вдоль экватора. Мы можем себе объяснить это тем, что, под влиянием, напр., центробежной силы, литосфера стремится перемещаться по направлению от полюсов к экватору, и потому та часть ее, которая располагалась по экватору, испытывая давление с севера и с юга, прогибается, а затем собирается в складки; таким именно путем должны были образоваться те области земной коры, которые мы называем геосинклиналями⁴): постепенно прогибавшиеся и выполненные морем, которое отлагало мощные однородные осадки, позднее собранные в интенсивные складки и образовавшие горные кряжи. Отсюда мы должны заключить, что геосинклинали принадлежат литосфере⁵), и ошибаются те, кто ищет их в современном океане, принадлежащем барисфере: барисфера, как не находящаяся в состоянии изостазиса, и не может обнаруживать тех явлений, какие дают на литосфере геосинклинали.

Отсюда вытекает также, что все те осадки, которые изучает историческая геология, отлагались исключительно в так наз. эпиконтинентальных бассейнах, т.-е. покрывавших область литосферы и выполнявших, как наиболее пониженные, прогнувшиеся области литосферы, т.-е. геосинклинали, так временами заливавших и те ее части, которые мы называем континентальными массивами (собственно эпиконтинентальные моря, в узком смысле); с другой стороны, мировой океан, покрывавший барисферу, не оставил осадков, доступных нашему изучению, — в силу того постоянства континентальных массивов, которое вытекает из сказанного.

Кроме указанной складчатой зоны геосинклиналей вдоль экватора, наблюдаются еще горные цепи по западной окраине литосферы, вытянутые в меридиональном направлении, именно, Американские Кордильеры. Как экваториальные складки образовывались вследствие сопротивления движению литосферы, оказываемого другой частью той же литосферы, двигающейся в обратном направлении (см. выше), так и меридиональные (краевые) складки могли образоваться вследствие движения литосферы (на этот раз с востока на запад) и того сопротивления, которое оказывала этому движению уже не литосфера, а охлажденная под океаном, и потому менее вязкая, чем под литосферой, барисфера.

Таким образом, кроме движения к экватору, литосфера имеет движение с востока на запад; если первое, вероятно, обусловливается центробежной силой, то второе может вызываться или вращением земли, или приливными волнами в ее твердой оболочке; с этим же движением может быть связан и первый разрыв сплошной литосферы, о котором говорилось выше. Образовавшийся в результате этого разрыва первоначально один цельный континентальный массив, или пангея, сначала собирался в складки во всей своей массе, далее область складчатости ограничилась экваториальной его зоной и западным краем, а затем этот единый массив литосферы постепенно (по меридиану же) стал раскалываться на отдельные части, расплывшиеся и образовавшие современные обособленные континентальные массивы. Перемещение масс на поверхности земли должно было нарушать ее движение, т.-е. вызывать перемещение оси вращения и ее полюсов.

Такова в самых кратких словах история земной коры, как ее рисует новая теория, — история, на первый взгляд гораздо более сложная и запутанная, чем та, которую мы представляли себе до сих пор. В чем же ее преимущества, и зачем она нам нужна?

В толковании процессов, совершавшихся в земной коре, конкурировали до сих пор две главнейших теории: контракционная и учение об изостазисе, которое, впрочем, не получило широкого применения, и господствующая роль принадлежала первой. Контракционная теория, как известно, предполагает, что земной шар охлаждается, сжимается, и вследствие этого наружная твердая оболочка его, от уменьшения объема ядра, морщится, как морщится кожица усыхающего яблока. Так объясняется образование горных хребтов; что касается континентальных массивов, на которых горные кряжи выступают ничтожными рубцами, то для объяснения происхождения их у контракционной теории в сущности нет средств; тут можно было предполагать какие-либо сводообразные поднятия, наряду с такими же опусканиями — областями океанов, при чем эти поднятия и опускания могли возникать одни на месте других, — отсюда смена физикогеографических условий, фаун и флор и проч.

Однако, открытие радиоактивных элементов поколебало представление о постепенном охлаждении земного шара; в полном согласии с этим открытие ледниковых отложений в древнейших осадочных свитах (кембрийских, алгонкских) сделало невозможным предположение о более теплом, по сравнению с современным, климате древнейших эпох, по крайней мере в течение "исторического" периода жизни земли, когда, тем не менее, горообразовательные процессы неоднократно повторялись; с другой стороны новейшие представления о горообразовательных движениях (шарьяжи) требуют гораздо больших перемещений (или сокращения радиуса земли), чем это предполагали раньше, и необходимое для этого понижение температуры земли выражалось бы совершенно абсурдными (по большой величине) цифрами градусов. Все это делает контракционную теорию, еще недавно руководившую нашими исследованиями, несостоятельной в учении о горообразовании. Еще менее удовлетворяет она в вопросе о континентальных массивах, где ее толкование не только стоит в противоречии с учением об изостазисе⁶), но неприемлема и смена поднятий и опусканий (т.-е. образования континентов на месте океанических глубин и обратно), так как, чем ближе мы знакомимся с характером осадочных образований, тем больше убеждаемся в отсутствии среди них настоящих глубинных отложений⁷), и тем больше сторонников приобретает мнение о постоянстве континентальных массивов.

Во всех тех пунктах, по которым приходится отступать контракционной теории, новая гипотеза как нельзя лучше справляется с фактическим материалом: она объясняет кряжеобразовательные процессы, притом любой амплитуды, не требуя охлаждения земного шара ни на один градус; она исходит из постоянства континентальных массивов, и сама представляет дальнейшее развитие учения об изостазисе.

Далее, кроме образования континентальных массивов и горных кряжей на них, основными вопросами истории земли являются перемещение береговой линии и смена фаун и флор, т.-е. изменение физико- и биогеографических условий. Как показывают ископаемые остатки и многие современные формы, континентальные массивы, разделенные ныне широкими и глубокими океаническими впадинами, некогда находились в непосредственном сообщении между собою; перекрещивающиеся обмены фаунами можно считать для различных частей суши фактически доказанными; то же самое относится к фаунам мелкого моря, которые не могли сообщаться между собою через большие глубины и предполагают соединения материков посредством, если не суши, то мелкого моря; наконец, на такое же соединение указывают сходные тектонические соотношения по одну и по другую сторону океанического барьера. Таким образом, существование сообщений между некоторыми континентальными массивами поперек океанических впадин совершенно несомненно, и мы так и представляем себе его на наших палеогеографических картах в виде материков-мостов, соединявших эти континенты; такие реконструкции нередко почти целиком заполняют целые океаны (ср. реконструкции Ога); напр., Атлантический, в течение всех геологических периодов, на основании палеонтологических и стратиграфических данных, почти совершенно вытеснен (кроме небольшой средней части) т. наз. североатлантическим континентальным массивом на севере и бразильско-африканским на юге, и только с половины третичного периода мы можем говорить об образовании сначала южной, а потом и северной части современного Атлантического океана. То же самое относится к Индийскому океану, а некоторые авторы заполняют и Тихий (Ог). Никто не указывает при этом, где же находилась в это время вода, заполнявшая океаны в момент их образования; и где сохранились хотя бы какие-либо следы опустившихся колоссальных материков⁸).

Рис. 1. — Положение континентальных массивов, или пангеи, в конце палеозоя (после герцинской складчатости). Вода с поверхности земного шара снята, изображена лишь литосфера (континентальные массивы) и барисфера (вблизи континентальных массивов литосфера покрыта пунктиром).

Новая теория решает вопрос иначе: она не строит материков-мостов, которым предстояло вытеснять океаны, а затем бесследно провалиться, — она просто сдвигает соответствующие континенты (рис. 1); как мы видели, по ее представлению материки не только были в свое время разглажены (т.-е. не были сморщены горообразовательными процессами), но и перемещены так, что составляли один цельный континентальный массив, или пангею: С. Америка при этом вплотную прилегала к Европе, Ю. Америка — к Африке, Австралия и Антарктика — к Африке с другой стороны, также как и Азия, ее южная часть, до собирания Гималаев, Индостаном соприкасалась с Мадагаскаром. Затем их разделили трещины, они собрались в складки, и двигаясь так, как это было указано выше, разошлись до того положения, какое они занимают сейчас.

Такое предположение не только вполне удовлетворяет необходимость соединения континентов в минувшие эпохи, о чем говорилось выше, но и эти соединения их делает более естественными. Так, упомянутые тектонические отношения, напр., между Европой и С. Америкой выражаются в том, что не только осадочные породы С.-З. Европы и С.-В. Америки тождественны литологически и фаунистически, но и складчатые зоны и там, и здесь одни и те же; при прежних палеогеографических реконструкциях нам приходилось протягивать осадки одной и той же фации, а вслед затем и каледонскую и герцинскую cкладчатость вдоль всего северо-атлантического континентального массива, т.-е. на тысячи километров чрез весь Атлантический океан. При новой реконструкции (рис. 2), складывающей Европу с С. Америкой, каледонские хребты Америки имеют своим непосредственным продолжением те же хребты Европы, и то же относится к герцинским; они слагаются при этом в одну плавную кривую, даже без перегиба (тогда как, строя те же хребты чрез Атлантический океан, мы получали два перегиба: на границе Америки и такой же на границе Европы), и при том не надо строить связующего звена чрез Атлантический океан, по длине превосходящего во много раз действительно известные отрезки в Америке и Европе. Одним словом, при построении по новой теории гораздо естественнее все соотношения и гораздо менее вводится гипотетического элемента.

Рис. 2. — Положение Старого и Нового Света в эоцене; обозначения, как на предыдущем рисунке. В месте соприкосновения Европы и С. Америки пунктирная линия обозначает гуронские складки, зубчатая — каледонские и двойная с подразделениями линия — герцинские складчатые зоны. В месте соприкосновения Гренландии с землею Гринеля крестиками обозначено совпадение границы между триасовыми и девонскими отложениями; в месте соприкосновения Гренландии с Шпицбергеном кружечками обозначено совпадение каменноугольных отложений; для Лабрадора кружечки с точкой обозначают выходы одинаковых изверженных пород. В Африке и Ю. Америке совпадают различные направления складчатости древнейших пород и граница (пунктир) между ними; южнее совпадают складчатые горы южной оконечности Африки и такие же у Буэнос-Айреса, в Америке: нигде в других частях берега той и другой таких гор более нет.

Подобных примеров можно привести целый ряд, как для северной, так и южной части Атлантического океана (см. описание рисунка 2). Не останавливаясь на них, перейдем к некоторым деталям, поясняющим изложенное.

Учение об изостазисе предполагает что под дном океана барисфера поднимается наиболее высоко, т.-е. литосфера имеет наименьшую толщину; Вегенер идет дальше и доказывает, что литосферы здесь нет совсем; и в этом даже большинство противников других положений Вегенера соглашается с ним. Таким образом, в настоящее время ⅔ земной поверхности слагает непосредственно барисфера, и только на ⅓ она покрыта плавающими на барисфере клочками литосферы. Это доказывает и гипсометрическая кривая земной поверхности (рис. 3), которая иначе не образовывала бы крутого уступа на границе континентального плато и дна океана, а, затем, и статистика высот земной поверхности дает два maximum’a; это значит, что ее образуют две самостоятельных поверхности, принадлежащие двум различным слоям земной коры: континентальное плато (массив) — литосфера, и дно океана — барисфера. Дно океана сложено из вулканического материала (основные породы, как базальт), вулканическим продуктом является и покрывающая его красная глина; литосфера сложена иными породами, — представителем их служит гнейс (кислые породы), — и покрыта тонкой оболочкой сохранившихся нормальными (не метаморфизованными) осадков. Исходя из удельного веса (среднего) литосферы и барисферы, вычисляется средняя толщина литосферы — около 90 клм. В то время как барисфера обнаруживает все признаки вязкого тела (явления изостазиса), тонкая пластинка более тугоплавкой, но более легкой литосферы, как это доказывает история земной коры, сохраняет свою форму, т.-е. не имеет стремления расплываться; наоборот, она утолщается складчатостью и в известные моменты образует трещины и разрывы⁹).

Рис. 3. — Гипсометрическая кривая земной поверхности.

При образовании разрывов (рис. 4) трещина появляется сверху (т. к. нижняя часть литосферы пластичнее), края ее расходятся, и пространство между ними заполняется обломками (геолог называет такое строение часто грабеном — такова, напр., долина Рейна в Европе); так как изостатрчески это состояние не уравновешено, в области такой трещины наблюдаются нарушения силы тяжести, и края трещины приподняты (Шварцвальд и Вогезы). Ряд таких трещин, частью уже перешедших в сплошной разрыв, наблюдается вдоль восточного берега Африки: это — эритрейские (Мертвое и Красное моря) и эфиопские впадины, тянущиеся от Палестины на юг до Капской колонии (озеро Танганайка и др.). Когда образуется сплошной разрыв, тотчас устанавливается изостатическое равновесие; части литосферы начинают расходиться, и на обнажившейся барисфере остаются упомянутые обломки литосферы, заполнявшие трещину; таково происхождение многих островов и мелей, — и этим же можно об'яснить меридиональное поднятие на дне Атлантического океана: по мере уплывания Америки на запад, поверхностная часть барисферы между Старым и Новым Светом растягивается, как резина, и обломки литосферы, некогда выполнявшие ее трещину (см. выше), остаются посредине между материками.

Рис. 4. — Три последовательных стадии образования трещины и разрыва в литосфере. Пунктиром обозначена барисфера.

Край континентального плато (литосферы) образует отвесную границу между более легким (литосферой) и более тяжелым (барисферой) материалом, и не может представлять изостатического расположения масс, — вот почему он всегда характеризуется нарушением силы тяжести. Равновесие здесь достигается молекулярными силами, и как раз поле напряжения в крае континентального массива обуславливает образование ступенчатых сбросов по окраинам материков; теми же условиями объясняется опускание океанических островов и связанное с ним образование атолл.

Целый ряд явлений, наблюдаемых по краям литосферы, может быть связан с застыванием под океаном барисферы, которая при этом так тесно "прилепляется" к краю литосферы, что последний отрывается при ее движении. Этим могут быть объяснены гирлянды островов (рис. 5) вдоль восточных ("задних", так как литосфера движется на запад) берегов (Азии, Америки); аналогичное явление представляет отставание островов (Мадагаскара) и полуостровов, "увязнувших" в барисфере, или разорвавшийся на ряд отставших в своем движении островов перешеек между Южной Америкой и землей Грахама. На противоположной ("передней") стороне, западной, движение материков к экватору (по меридиану) может вызывать отрывание и отставание краевых частей — такая полуоторванная краевая горная цепь образует полуостров Калифорнию: С. Америка движется на юг, а Калифорния отстает от нее, что и было подтверждено землетрясением в Сан-Франциско, которое было вызвано передвижением основания этого полуострова по меридиональной трещине.

Наконец, отрезок литосферы, образующий континентальный масссив Австралии с Новой Гвинеей, плывет на север и своим северным заостренным концом (Нов. Гвинея) врезается в южные цепи островов Азии; расположение этих последних свидетельствует о явной коллизии, и еще яснее эта картина при изучении изобат: большие глубины по соседству обусловлены еще невыравнявшимися волнами барисферы, так недавно происходило описываемое движение. Такие же невыравнявшиеся волны (или надрывы, см. рис. 5, А) барисферы представляют те ложбины, которые наблюдаются вдоль восточного и западного берегов Тихого океана.

Рис. 5. — Образование гирлянды островов вдоль восточного берега Азии: А — в разрезе, В — в плане; пунктиром обозначена барисфера, длинными черточками — она же, застывшая под океаном. Континент перемещается на запад (налево) и на юг (сжимание по стрелкам, рис. В), и краевая горная цепь отрывается, будучи прочно прикрепленной к застывшей барисфере.

Одним из важнейших результатов перемещения масс на поверхности земли является изменение положения земной оси и ее полюсов.

Среди геологов, согласно с господствующим представлением о жизни земной коры, распространено отрицательное отношение к идее перемещения полюсов. На ряду с этим фактические данные нередко властно требуют для своего толкования иного расположения климатических поясов, чем ныне. Новая теория выводит историческую геологию и из этого противоречия.

О климатах прошлого широко распространены представления, часто несостоятельные с точки зрения элементарных положений метеорологии и астрономии. Так, нередко предполагается, что в древнейшие периоды климат земного шара был гораздо более теплый, и не было его деления на пояса; некоторые эпохи отличались будто бы исключительно сухим климатом, другие — влажным и т. д. и, наконец, периодически наступало общее охлаждение земли, обуславливавшее так называемые ледниковые эпохи, неоднократно повторявшиеся; эти последние ставят особенно большие затруднения объяснению их нормальными климатическими и астрономическими условиями.

Рис. 6. — Кривая климата Германии в минувшие периоды, свидетельствующая о нахождении ее в различных климатических поясах, т. е. на различных широтах.

Нахождение ледниковых отложений среди осадков не только "исторического" периода жизни земли (от кембрия до наших дней), но и среди до-кембрийских отложений (алгонкского периода в Сев. Америке) заставляет, вопреки только что сказанному, предполагать, что климат поверхности земли, за все это время не подвергался сколько-нибудь существенным изменениям, всегда был близок современному, и характеризировался теми же, в общем, поясами. Упомянутые же ложные и как бы даже неестественные представления являлись результатом того, что геологическую историю земли обычно ориентируют по одной Европе, как лучше других стран изученной, доставившей наибольший и наиболее убедительный материал, перенося климатические (и другие) условия небольшого клочка поверхности земного шара на весь земной шар: таким путем только и мог оказаться сухой или влажный климат, теплый или холодный распространенным по всему свету; а так как жаркий пояс обнимает половину, или 50%, поверхности земли, тогда как холодный — немного более 10%, — то наибольшая вероятность среди ископаемых осадков встретить именно отложения теплого климата; для Европы эта вероятность увеличивалась тем, что в течение целого ряда периодов северный полюс (ср. рис. 2) находился в области Тихого океана (а южный — в области смещенной Антарктики). Более внимательное отношение к этому вопросу позволит, вероятно, установить климатические кривые для отдельных областей (рис. 6), и на основании их, — приблизительную широту этих областей в каждую эпоху. А зная широты нескольких или многих областей в данную эпоху, можно будет наметить приблизительное положение полюсов и экватора этой эпохи.

Вопрос о перемещении полюсов имеет особенно острый интерес в отношении так называемых ледниковых периодов. Принимая во внимание только что сказанное, можно сделать такое заключение: во все те эпохи, когда полюсы находились вне литосферы (или в области недоступной современному исследователю литосферы, напр., Антарктике), геолог склонен был толковать климат земли, как теплый, так как встречаемые им осадки действительно в большинстве случаев принадлежали жаркому климату; в те эпохи, когда тот или другой полюс проходил чрез литосферу, он естественно вызывал образование осадков, которые побуждали геолога, признающего неподвижность полюсов, говорить о наступлении совершенно исключительных условий "ледникового" периода. На самом деле, климатические условия земного шара не подвергались в целом никаким изменениям — перемещалось лишь место образования разнотипных осадков, во всякую эпоху существующих на поверхности земли, в различных ее областях.

Рис. 7. — Положение континентальных массивов в четвертичный период (великое оледенение).

В частности, ледниковые явления четвертичного периода получают весьма простое объяснение, если предположить (рис. 7), что С. Америка в это время еще не вполне отошла от Европы (отделение шло с юга, Ю. Америка отодвинулась ранее). Тогда общая площадь оледенения северного полушария (при сдвинутых Европе и С. Америке) далеко не так огромна, как если восстановлять ее при современном положении материков¹⁰). И если принять во внимание, что, повидимому, оледенение и этой площади происходило не одновременно, а ранее началось на западе, может быть, еще в третичное время¹¹), и затем лишь постепенно подвигалось на восток, то можно представив его себе, как результат медленного перемещения полюса от северного берега Гудзонова залива чрез Гренландию до северной части Скандинавии; тогда для объяснения ледяного покрова северного полушария не потребуется никаких особых климатических условий — он уложится в обычную шапку льда, покрывающую полюс земли, — но только медленно перемещавшуюся. А если представить, что движение полюса шло не по прямой линии, а зигзагообразно, отходя то к "северу", то к "югу", то понятными окажутся и чередования ледниковых и межледниковых эпох¹²).

В особенности большое упрощение вносит новая теория в понимание оледенения конца палеозоя. Как известно, по принятым реконструкциям, южный материк, или Гондвана, занимала в это время колоссальное пространство, соединяя в одно целое Ю. Америку, Африку, Индостан и Австралию; почти на всем этом протяжении в известный геологический момент был развит ледниковый покров, охватывавший таким образом почти целое полушарие, — в то время как противоположное, северное полушарие было свободно ото льда¹³). Такого метеорологического и астрономического абсурда не требует новая теория: по ее построению (см.рис. 1) Гондвана занимала очень небольшое пространство, так как все упомянутые составные ее части были тесно сдвинуты между собою, и ее ледниковый покров — не больше четвертичного оледенения северного полушария; предположение о неодновременности оледенения и здесь имеет основаниям таким образом вопрос и в данном случае получает простое, не требующее экстраординарных условий решение.

Восстановляя приблизительное положение полюсов (и экваторов) для различных периодов, мы приходим к ряду любопытных сопоставлений, из которых наиболее заслуживает внимания следующее: выше было предположено, что главный складчатый пояс земли совпадает с экваториальной областью; восстановляя экватор каменноугольного и пермского периодов, мы находим, что он далеко не всюду совпадает с полосой герцинской складчатости (принадлежащей как раз этому времени), как она расположена на современных материках: но, если мы материки вернем в то положение, которое они должны были занимать, согласно рассматриваемой теории, то совпадение получается полное.

Возможно, что и трансгрессии моря, столь энергично развивавшиеся в некоторые эпохи истории земли, также стоят в связи с перемещением полюсов: от перемещения полюсов данный континент получает различное географическое положение, и так как океан скорее приспособляется к новому положению, чем суша, то трансгрессия на континент увеличивается с уменьшением широты и обратно.

Таковы же многообразные вопросы, к которым так просто подходит новая теория, попутно разрушая неуклюжие предразсудки, которыми заросла за свое вековое существование история земли. Она увлекает и манит. И нужно сделать над собой усилие, чтобы покинуть слишком легко развертывающиеся перспективы и перейти к систематическому фактическому ее обоснованию.

Но прежде чем мы перейдем к проверке новой теории на материалах прошлого, мы можем поставить ей своего рода experimentum crucis: если континенты перемещались в минувшие периоды, то они перемещаются и сейчас, и естественно искать доказательств этому в изменении широт и долгот отдельных точек. И вот оказывается, по измерениям астрономических долгот Гренландии за истекшее столетие, что она действительно удалилась за это время от Европы, и скорость ее движения — в среднем, около 20 м. в год. Это, что касается движения с востока на запад; что касается движения к экватору, то также наблюдается неизменно прогрессирующее уменьшение широт европейских обсерваторий (за 30 лет уменьшение выражается в 0,15 —1,5")...

Остается вопрос о тех условиях и тех силах, которые могли бы вызывать предположенные перемещения в толще земной коры, — другими словами — геофизическое освещение этого процесса. Но это — большая самостоятельная тема. Послужит ли в ущерб изложенному представлению о процессе истории земной коры, если эту вторую тему мы оставим пока без рассмотрения? Должно ли вообще иметь решающее значение в судьбе новой теории слово геофизика?

Историческая геология и геофизика, подходят к земному шару с различными задачами, но и с неодинаковыми приемами исследования. Приемы исторической геологии, едва поднимающейся над первой стадией накопления фактического материала, наивно просты, но и убедительны — как всякое доказательство на почве фактов; приемы геофизики логически глубоки, но достаточно ничтожной ошибки в предпосылках, чтобы все сложное здание стройных, математически точных заключений неизбежно рухнуло. Казалось бы, какое положение могло быть более достоверным, как не постепенное остывание земли, несущейся в мировом пространстве. Но геолог находит ледниковые отложения среди осадков давно минувших эпох, и они, вопреки "достоверным" теориям, с очевидностью говорят ему о неизменности климата земного шара. А затем соглашается с этим и геофизика, — находит те условия (см. выше), которые разрушили казавшееся незыблемым положение об остывании земли.

Также и здесь, если бы даже построение Вегенера оказалось геофизически возможным, оно все равно должно было бы рухнуть, если бы его не подтвердили исторические факты; как правильно будет и обратное: пусть протестует геофизик, историк будет продолжать работу над заинтересовавшей его мыслью, и, если убедится в ее справедливости, будет спокойно ждать, пока найдет ей свое объяснение и геофизик.