В. Н. Сукачев, проф. Экскурсия на торфяное болото. Инструкторская экскурсионная станция для подготовки руководителей экскурсий имени проф. В. В. Половцова. Петербург. 1921. Стр. 36.
В России до 35 миллионов десятин болот; в одной Петроградской губ. их около 625 тысяч дес. или 16% всей площади губернии. Болота эти заключают в себе колоссальное количество топлива и являются запасным земельным фондом, который после мелиорации (осушения и т.п.) может дать большие площади сенокосных, пастбищных и даже пахотных угодий. Поэтому изученне наших болот является особенно важным и своевременным. Автор описывает экскурсию на Шуваловское торфяное болото, расположенное в 4-х верстах на восток от станции Парголово Финляндской ж. д. В 1¼ версты от станции находится Парголовское озеро, по берегам которого можно изучать первоначальные явления зарастания и заболачивания озер в наших широтах. Водная растительность озера группируется здесь в следующие шесть зон:
1. Мелководная зона, глубина которой редко превосходит 1 метр (осоки — Carex gracilis и др., ситник — Heleocharis palustris, Sagittaria sagittifolia, Alisma Plantago, Polygonum amphibium, Naumburgia thyrsiflora, Potamogeton gramineus, Ranunculus circinnatus, Hippuris vulgaris и др.).
2. Зона камышей. Глубина 2—3 метра (тростник — Phragmites communis, камыш — Scirpus lacustris, хвощ — Equisetum limosum, Scolochloa festucacea и др.).
3. Зона водяных лилий (Nymphaea candida, Nuphar luteum, Potamogeton natans и др.).
4. Зона широколистных рдестов. Глубина 4—5 метров (Potamogeton perfoliatus, P.lucens и др.; здесь же растут Sparganium natans, Myriophyllum и др.)
5. Зона макрофитов (целые подводные луга из харовых водорослей — Chara, Nitella, роголистника — Ceratophyllum demersum, узколистных рдестов — Potamogeton obtusifolius, P. mucronatus, некоторых подводных мхов — Hypnum giganteum; здесь же встречаются заросли Elodea canadensis).
6. Зона микрофитов (планктонные организмы, сине-зеленые водоросли, диатомовые, зеленые водоросли — Vaucheria, Cladophora и др.).
За 6-й зоной в глубь озера, в толще воды кишат планктонные организмы, но растительности, укореняющейся на дне, уже нет, за отсутствием света. Планктонные организмы, отмирая, падают на дно и смешиваются с минеральными отложениями озера, образуя особый вид озерного отложения, называемого сапропелем или сапропелитом; это почти однородная масса, первоначально мягкой консистенции, делающаяся затем на дне торфяников плотной, желатинообразной, упругой и в изломе несколько маслянистой. Чаще всего сапропель оливкового цвета, но иногда встречаются разновидности его с красноватым оттенком, или он бывает почти светло-серый, розовый или почти белый (при обилии извести в воде). Толщи такого сапропеля достигают мощности 10—16 и более метров.
В зонах микрофитов и макрофитов также откладывается сапропель, но в его отложениях заметны более грубые остатки растений, характеризующих соответственную зону, хотя преобладают остатки планктонных организмов, и по своим физическим и химическим свойствам отложения этих двух зон еще мало отличаются от чистого сапропеля.
В зонах широколиственных рдестов и водяных лилий остатки высших растений начинают брать решительный перевес над остатками планктона в озерных отложениях, и эти последние приобретают промежуточный характер между сапропелем и настоящим торфом, почему их можно назвать сапропелевым торфом. Сапропелевый торф имеет вид темного ила, иногда почти черного, далеко не такого однородного, как сапропелит; в нем попадаются нередко крупные куски корневищ водяных лилий и плоды. Он не обладает такой желатинообразной консистенцией, как сапропелит.
В зоне камышей образуется настоящий торф, обыкновенно составленный из остатков либо одного камыша, либо одного тростника. Крупные неразложившиеся остатки этих растений, переполняющие такой торф, позволяют уже простым глазом различить эти два вида торфа (камышевый и тростниковый торф).
В мелководной зоне откладывается осоковый торф. Он обыкновенно в свежем состоянии представляет буро-желтуго волокнистую массу, состоящую, главным образом, из остатков стеблей, листьев и корневищ осок, а также и других растений, свойственных этой зоне.
Таким образом происходит зарастание озера водяными растениями и его заторфовывание; но, кроме зарастания, в озерах можно наблюдать и явления нарастания, когда у берега образуются особые сплавины или торфянистые подушки, плавающие на поверхности воды и образующиеся нарастанием в сторону открытой водной поверхности корневищ Menyanthes trifoliata, Comarum palustris и Calla palustris. Корни, отходящие от узлов этих корневищ, свешиваются в воду, но не укореняются в дне водоема. Сплетаясь друг с другом, корневища этих растений дают возможность поселиться среди них другим растениям, как-то осокам (Carex rostrata, С. lasiocarpa, С.limosa), хвощу (Equisetum limosum), Lysimachia thyrsiflora, Cicuta virosa, реже Polystichum Thelypteris, Alisma Plantago и некоторым другим. Отмирающие остатки других растений значительной частью остаются среди этого ковра, образованного из сплетения корневищ нарастающих на нем растений, и таким образом ковер делается все более толстым и сплошным и зарастает новой растительной ассоциацией, несравненно более бедной видовым составом, чем полоса, нарастающая в воду. То в этой ассоциации берут верх осоки, образуя постепенно сплошное осоковое болото, то, напротив, большинство растений пионеров вытесняется мхами и развивается либо гипновое, либо сфагновое болото. Явления нарастания можно также наблюдать по берегу Парголовского озера, как и вышеописанные явления зарастания; то и другое ведет вместе с тем к заторфовыванию озера или его берегов.
За Парголовским озером находится густой еловый лес, в котором местами встречается сосна. В этом лесу можно наблюдать первые стадии явления заболачивания леса, которые автор описывает на следующих страницах своей интересной работы (стр. 13—17).
Конец статьи посвящен описанию торфяного сфагнумового болота (Шуваловского торфяника). Растительность этого болота слагается из следующих трех ассоциаций: 1) Sphagnetum pinosum — бугристый сфагновый ковер с корявой сосной; 2) Sphagnetum eriophorosum — сфагновый ковер менее бугристый, кочковатый, с преобладанием пушицы — Eriophorum vaginatum, и 3) Sphagnetum scheuchzeriosum — сфагновый ковер ровный, с преобладанием Scheuchzeria palustris. Описав видовой состав болота, отношение сфагнума к влаге и минеральным веществам, скорость ежегодного нарастания сфагнума (которую можно определить по Drosera rotundifolia или по корневой шейке и корневой системе сосны), приспособления растений моховых болот к физиологической сухости болотного субстрата (их экологию), автор переходит к рассмотрению распределения упомянутых трех ассоциаций по Шуваловскому болоту, а затем к изучению различных слоев торфа в этом болото на основании бурений и в искусственных разрезах торфяника у места его разработок на западной окрайне болота.
Шуваловский торфяник, по исследованиям автора, уже старое, вполне сложившееся сфагновое болото. На его месте первоначально было небольшое озеро или несколько озерков. Озерки эти заторфовались, после чего торфяник начал наползать на соседние сухие места, при чем первоначальное осоковое болото сменилось гипновым, а затем сфагновым. На поверхности этого сфагнового болота образовались впадинки, заполнившиеся водой, но они генетически не связаны с первоначальным озером, которое, хотя было и не велико, тем не менее послужило очагом к развитию всего большого торфяника.
Из изучения искусственных разрезов торфяника близ его западной окраины можно сделать вывод, что в данном месте болото развилось путем заболочинания суши. Первоначально здесь ближе к периферии торфяника была древесная заросль с ольхой и березой. Поводимому, тут же росла Betula nana. Это место начало увлажняться водами, подтекавшими с соседнего торфяника, благодаря чему получили развитие осоки и гипнум. В дальнейшем наблюдается сильное увеличение притока воды, и поселяется тростник (Phragmites communis), который сменился чистым гипнумом. На него уже надвинулся сфагновый покров, и развился Sphagnetum.
Большой интерес имеет наблюдаемое в торфянике этом расчленение сфагновой толщи на два горизонта, разделенные так называемым пограничным горизонтом, мощностью в 20 см., в котором наблюдаются большие пни и целые стволы сосны (диаметром до 35 см.). По исследованиям С. А. Яковлева, подстилающие торфяник этот глины надо отнести к иольдиевому времени, а тонкий слой песка, прикрывающий эти глины, — к анциловому. Таким образом начало развития болота этого необходимо отнести не ранее, как к началу литторинового времени. Если же принять во внимание, что с того времени должен был отложиться довольно мощным слоем сапропелит на дне первоначального озера, озеро окончательно заторфоваться, и болото затем расшириться почти до современных размеров, наконец, должна была накопиться довольно значительная толща гипнового и более старого сфагнового торфа, то станет ясным, что образование пограничного торфа с остатками сосновых пней и стволов надо приурочить к концу литторинового века, т. е. к суббореальному периоду, по терминологии Сернандера.
Таким образом изучение Шуваловского торфяника не только раскрывает нам историю его развития, но и дает ценные указания на то, как вообще менялись физико-географические условия в течение послеледниковой эпохи в этой местности. В западно-европейских странах и в Финляндии болота уже давно изучаются, и изучение это дало многое для выяснения истории развития растительности, фауны, климата и человеческой культуры. Наши же торфяники и болота еще ждут своего изучения, и, на примере Шуваловского торфяника, мы видим, сколь интересно и плодотворно может быть и у нас такое изучение. Остается пожелать, чтобы работа, подобная разобранной, не была у нас единичной, и чтобы и другие многочисленные наши болота и торфяники были бы изучены столь же обстоятельно, как Шуваловский торфяник изучен проф. В. Н. Сукачевым.
Н. Кузнецов.