Вопрос о возможности трансляции опер вcе еще остается спорным. Аргументы, выставляемые сторонниками и противниками радио, сводятся к трем различным точкам зрения: слабость транслированной оперы в драматическом отношении, чувствительность оперного аппарата в отношении техники трансляции и опасность, грозящая правильному развитию радио-оперы.
К первому пункту можно заметить следующее: совершенно справедливо, что радио отделяет акустическую часть оперы от зрительной, и поэтому художественные произведения не передаются полностью. Этот недостаток, однако, значительно ослабляется творческой фантазией радиослушателя, выработанной многолетней практикой слушания. Эта фантазия, перерабатывающая слуховые впечатления в целые картоны, знакома всякому, кто сам изо дня в день слушал радио. Можно было бы сказать, что «только слушание» дает освобождение от некоторых зрительных недостатков спектакля. Во всяком случае теперешняя театральная публика уже больше не наивная, легковерная масса, довольствующаяся мелкими иллюзиями. Скорее это люди, относящиеся ко всему происходящему на сцене с большим скептицизмом, внимательно, наблюдающие и беспощадно критикующие, сознательно видящие и предъявляющие большие требования к качеству виденного.
Радиослушатель же, который только слушает и видит созданные его фантазией картины и образы, не воспринимает зрительных недостатков сцены: для него Лоэнгрин — настоящий герой, Маргарита — милый образ молодой девушки, дракон действительно чудовище. Во многих случаях у невидящих радиослушателей создается более чистое, более глубокое впечатление от оперы.
Зрительный эффект оперы занимает третье место после музыкального и после замысла действия.
Радиослушатель, принимающий радиопередачу в домашней обстановке, является гораздо лучшим ценителем оперы, чем посетители театров, которые в течение нескольких часов, слушая оперу без текста, скоро утомляются.
В Мюнхене до сего времени транслировали более ста опер. Трансляция оперы из гос. театра по практическим соображениям была на время прекращена. Слушатели протестовали против прекращения трансляция опер. Это говорит о том, что определенные переживания пустили здесь глубокие корни. Все эти тысячи слушателей научились слушать оперу по радио и слушают ее даже, если передача длится четыре часа. Они приобрели способность переводить звуковые впечатления в зрительные. В противном случае мюнхенский слушатель примирился бы с прекращением трансляций опер.
Зато совершенно справедлив другой упрек. Что написано для сцены, действует отчасти зрительными средствами, которые дают себя чувствовать в драматическом отношении. Справедливость этого доказывает, например, отклонение от подлинного при обработке драматического произведения для кино. По радио также выявляется противоречие между трансляцией оперы и радиооперой, то есть оперой, подвергающейся драматической обработке для звуковой передачи. В транслируемой опере всегда имеются звуковые элементы, которые построены так, что являются неподходящими для слушания по радио. Тем не менее эти элементы ни в отношении количества их, ни в отношении содержания не являются решающими и не от них одних зависит создающееся впечатление. Вследствие этого в данном случае фантазия вышколенного слушателя в некоторой степени выручает и сглаживает впечатление от недостатков, пауз и т. п. Однако это возможно только в отношении опоры. В драме этого не было бы возможно. И в отношении оперы это тоже возможно лишь в случае наличия совершенного, художественного исполнения. Только высококачественное вокальное и инструментальное исполнение вызывает самые тонкие переживания акустически оживленной фантазии.
В общем трансляция опер безусловно возможна, программа передач от нее выигрывает, если трансляция производится не слишком часто. Частая трансляция опоры, которая ставит самые большие требования в отношении слушания, отпугивает слушателя от систематического слушания. Кроме того она может лишить трансляцию характера выдающейся передачи.
Второй пункт — чувствительность оперного аппарата в отношении техники трансляции — правилен в том смысле, что все передачи художественного, но прежде всего музыкального характера очень сильно страдают вследствие технических недостатков трансляции. Даже небольшое изменение частоты или слабые затухания могут в данном случае стать препятствием к осуществлению тех намерений, которые лежат в основе этих передач. Другими словами, это означает, что трансляции опер могут иметь место лишь тогда, когда трансляция в техническом отношении безукоризненна. Если это достигнуто и если в дальнейшем быстром усовершенствовании в деле размещения микрофонов в театрах сомневаться не приходится, то подобные опасения не обоснованы.
Что же касается третьего пункта, — опасности для радиооперы, то это в данный момент уже не является существенным возражением. Можно было бы скорее притти к обратному заключению, ибо в отношении годности передачи по радио радиоопера значительно лучше, чем трансляция из театров. Единственный недостаток, которым она страдает, это отсутствие хороших солистов, отсутствие инструментального аппарата большой сцены и пока еще привычная, поэтому часто недостающая театральная обстановка. Зато у радиооперы полная драматическая свобода и все возможности правильной подачи в микрофон оркестровой и вокальной части. В действительности между оперой и радиооперой существует некоторое соревнование, которое дает и той и другой известные преимущества.
Таким образом, основательных доводов против включения в программу передач трансляции опер быть не может.
Если основой радиовещания является связь между радиослушателем и общественной жизнью, то не следует проходить мимо художественных достижений оперной сцены. То обстоятельство, что радио при этом ничего не создает и даже не воспроизводит, а лишь служит посредником, не должно служить препятствием, так как четыре пятых нашей деятельности в области радио это именно посредничество. За оперную сцену (конечно, только лучшие оперные сцены) в этом смысле говорят лишь возможности обогащения радиослушателя настоящими художественными переживаниями. Особенно ясно это сказывается при передаче торжественных спектаклей. Если высокое художественное творчество большой сцены должно быть достоянием всех, то только лишь радио дает ему возможность выполнить в большом объеме общественную и просветительную задачу.
Но нельзя считать роль радиослушателя пассивной. Искусство, по форме, подвергнуто влиянию эпохи. Отдельные ступени развития искусства не являются результатом только лишь способности художника проникнуться духом времени, но в значительной мере они являются и результатом откликов публики.
В общем же можно сказать, что трансляция опер является заменой радиооперы в тех случаях, когда для передачи последней нет возможности. Эта замена приемлема потому, что привычный радиослушатель и здесь может испытать художественные переживания. Во многих случаях его переживания сильнее переживаний посетителей театра, ввиду того, что все не достатки сценической картины исключены и фантазия работает свободно.
Трансляция опер находит свое оправдание и как акт распространения выдающихся музыкально-драматических произведений искусства, представительницей которых является опера.
Особенно важно это для таких опер, которые кроме художественного значения имеют еще и влияние на чувства. Но необходимым условием трансляции все же является безукоризненная техника передачи и, во всяком случае, высокое качество исполнения.