На исходе первого месяца со дня введения новой сетки московским радиоцентром мы имеем не совсем утешительную картину. Еще до претворения в жизнь этой сетки некоторые «скептики» указывали на нереальность и недостаточную пригодность сетки. Такие голоса слышались и на различных общественных собраниях, на обсуждение которых была поставлена новая радиосетка. Комсомол, в лице печатной и особенно радиогазеты, настойчиво указывал на целый ряд дефектов этой сетки, и, однако, сетку стали без изменений проводить в жизнь. Мы здесь имеем в виду формальную сторону дела, ибо радиослушатели прекрасно знают, что на деле многое из обещанного осталось на бумаге: оказалось просто широковещательным радиоавансом. Товарищи из радиоцентра, выдав радиослушателям вексель — в виде сетки, оказались «неплатежеспособными». Они не учли все «про» и «контра».
Чтобы не быть голословными, мы укажем на ряд передач, совершенно сорвавшихся и попутно — следуя мудрой поговорке — «лучше поздно, чем никогда» — отметим ряд дефектов и неясностей в той части сетки, которая реально проводится в жизнь.
По новой сетке мы имеем такие передачи, как «час мемуаров», «старые большевики у микрофона», «политические доклады», «час безбожника», «заочная школа I ступени», уроки французского языка и т.д. Со дня введения сетки мы этих передач не слышали. Они сорвались в результате эфирно-легкого отношения тт. из радиоцентра к взятым на себя по сетке обязательствам. Мы уверены, что если бы радиоцентр получил предварительное согласие всех заинтересованных организаций, и в частности Института Ленина, О-ва старых большевиков, Союза «безбожников», то подобных «неувязок» не было бы и эти передачи не срывались бы. Видно, не спросясь и не получив согласия перечисленных организаций, тт. из радиоцентра на свой риск (а риск не всегда «благородное дело») включили все эти передачи в сетку (не из рекламных ли соображений?). В результате такого неосмотрительного отношения теперь возникает вопрос о необходимости пересмотра сетки. Февраль месяц, вероятно, принесет новый (в который раз!) пересмотр сетки.
Выше мы говорили о передачах, сорванных по вине самого радиоцентра. А теперь позволим себе сказать несколько слов по существу некоторых новых передач.
Начнем с раннего радиоутра. В продолжении получаса (с 7 ч. 30м. до 8-ми утра) радиоцентр через станцию 2-й мощности передает гимнастику. Нам представляется, что в эти часы трудовые слои населения едва ли располагают возможностью — как это ни полезно с физкультурной точки зрения — заниматься гимнастикой. Станция 2-й мощности вещает на очень ограниченный радиус и передачи ее рассчитаны, главным образом, на Москву или, в лучшем случае, на территорию будущей центрально-промышленной области. В 7 и 8 часов утра рабочие уже на своих предприятиях или в пути. Служащие в эти часы тоже выходят на работу и занимаются «физкультурой» на улице, спеша во-всю прыть «пешеходным способом» или в Москве втискиваясь с применением всех дозволенных приемов физкультуры в вагоны трамваев и автобусов. Мы заранее парируем возражение о том, что гимнастикой могут заниматься рабочие, занятые в вечерних сменах, ибо нет рабочих, вечно работающих вечером — на то и смены. Да и едва ли рабочий, проработав в вечерней или ночной смене, в 7 часов утра будет физкультурить с помощью радио. Ни тем, ни другим, не до радио в эти часы. Этого мало. Мы знаем, что большинство рабочих, а за ними и служащих имеет радиоустановки без громкоговорителей — на телефон. Спрашивается, как можно, надев наушники на голову и стоя у радиоустановки, делать гимнастику? Ведь провод от наушников тянется в приемнику и тем самым связывает в движениях слушателя. А ведь гимастика — это сумма организованных движений. Сказанное, говорит за то, что гимнастикой по радио трудовые слои населения заниматься не могут. В таком случае, для кого же передается эта гимнастика, может для нетрудовых слоев? Мы не думаем, чтобы радиоцентр сознательно вел такую линию. Но мы думаем, что вопрос о гимнастике, с этой точки зрения, следует пересмотреть. Ибо слепое подражание Парижу и Америке (там преподают гимнастику по радио), не к лицу советским радиовещательным органам.
Возьмем другой вид передач — уроки иностранных языков. Это важный и полезный вид передач, и им сильно интересуется молодежь. Радиоцентр передает уроки языков в 10 час и 10 час. 45 мин. вечера. Мыслимо ли в такой поздний час рабоче-крестьянскому радиослушателю — после трудового дня — преподавать иностранные языки? Разве не ясно, что восприимчивость утомленного за день слушателя ослабевает настолько, что он никакой пользы от этих уроков не выносит. Радиослушатели в своих письмах вопят об этом и просят перенести уроки на более ранний час, но тщетно, их вопль: глас вопиющего в эфире.
А вот другой непростительный дефект. Комсомольцам, составляющим значительную часть радиослушательской аудитории, урезали время, отведенное для передачи «Комсомольской газеты». Поставили редакцию в такое положение, когда она вынуждена отказаться от музыкальной иллюстрации газеты, дабы съэкономить время. В результате газету скучно слушать. В результате аудитория этой газеты уменьшается. В результате комсомольцы справедливо негодуют по поводу такого чиновничьего и необоснованного урезывания времени. Но тт. из радиоцентра непреклонны и упрямы.
Если взять другие виды передач, то и здесь картина не ахти какая. Вот, например, литературные вечера. Длинные, предлинные передачи. Скучные; 11 января, скажем, литературная передача длилась 2½ часа. У кого из радиослушателей может хватить терпения слушать так долго?
А сами-то передачи. Импрессионизм, экспрессионизм и подобные им слова склоняются и спрягаются почем зря. Жонглируя подобными выражениями, организаторы «литературных пятниц» мало озабочены тем, что эти вещи непонятны или мало понятны широкой аудитории. Они не дают себе труда сначала объяснить, что такое, скажем, импрессионизм, а потом уж трактовать на эти темы.
В конечном счете эти передачи не только скучны, но непонятны.
Или вот другое нововведение. Радиокалендарь, в последнее время ставший более или менее интересным и оригинальным радиоизданием, с полуночи перенесен на 8 часов утра. Здесь опять «повторение пройденного». Неужели организаторы этого дела не понимают, что ни рабочему, ни крестьянину в этот час не до радио; что в 8 часов утра люди заняты делом, работой. А ведь вследствие таких перестановок во времени радиослушатель лишился возможности слушать неплохую передачу.
За недостатком места мы лишены возможности отметить еще целый ряд дефектов. Если ко всему сказанному еще добавить, что концерты, передаваемые из радиостудий, стали малоинтересными по причине своей «безтемности» и бессистемности, да кроме того отметить вечную чехарду во времени, когда объявленная передача переносится на более ранний или поздний час, то станет ясным, как много требуется для дела улучшения и оздоровления работы Московского радиовещательного органа.
Располагая двумя станциями, из коих одна (опытный или, как ее остроумно называют, «неопытный» передатчик) почти ежедневно портится, московский радиовещательный центр должен серьезно подумать над вопросами распределения времени и радиозданий, улучшения качества передач, перестройки программы и ее стабилизации.
Этого настоятельно требуют интересы широких масс радиослушателей.
Г. Тертеров.