Целый ряд советских станций не уступает по качеству передачи заграничным. Так, например, хорошо качество передач Днепропетровска, мощного Харькова, Ленинграда, трех Московских станций (им. Коминтерна, Опытный, МГСПС), Ленинграда ЛОСПС и других. Очень плохо работает Вологда, иногда недостаточно чисты передачи у Харькова 477 м. Но, к сожалению, в работе многих наших станций есть одно «но» — это длины волн. Редкий передатчик у нас работает на положенной ему волне. Кроме того, эта неточная волна изо дня в день колеблется в довольно больших пределах.
Главной палатой мер и весов в Ленинграде производятся регулярные измерения волн некоторых наших станций. Эти измерения дают богатый материал для суждения о постоянстве волн.
Наименее точно держат свои волны станции местного значения. Например Ростов/Дон, вместо установленной волны 848 м, работает на волнах 882—887 м, причем каждый день волна меняется. Такая неточность волны Ростова наблюдается уже давно и не выказывает никаких признаков улучшения.
Немного лучше на наших крупных станциях. Лучше других держит волну Ленинград (1 000 м).Колебания его волны за последние дни не превышают одного метра. Довольно постоянна волна мощного Харькова (1 680), — она фактически длиннее на 1—2 метра. Харьков же на волне 477 м, хотя и не обнаруживает крупных отклонений, но зато волна все время колеблется. (При слабом дальнем приеме настройка все время «съезжает».). Опытный передатчик в Москве за последнее время «подтянулся» и держит волну хорошо, зато ст. им. Коминтерна «гуляет» по эфиру, даже не «пересекая» своей настоящей волны от 1 438 м до 1 441 м. Подобная «точность» волны Коминтерна наблюдалась за все время предыдущего месяца.
Измерения волн наших станций производятся не только Главной палатой мер и весов. Многие наблюдения радиолюбителей «кричат» о неточности волны той или другой станции. Наша радиопечать полна указаниями на это. И все же большинство наших станций остается глухим ко всем указаниям. Пора, наконец, услышать. Пора дать возможность нашим радиолюбителям отградуировать свои волномеры и приемники по советским станциям.
Первая половина февраля принесла любителю дальнего приема мало интересного. Хорошей слышимости дальних станций почти не было. Радио оказалось отличным барометром — с усилением холодов ослаблялся прием, увеличивалось число атмосферных разрядов. В воскресенье, 3 февраля была отличная мягкая погода, и уже накануне, в субботу, можно было предугадать это по возросшей дальности приема. Любитель «сверхдальних» станций мог вдоволь поплавать по эфиру. Так, например, под Москвой, кроме нескольких испанских и французских станций, была слышна сравнительно громко Казабланка (французское Марокко, 306,4 м). Около 4 часов утра удалось «услышать» замирающий прием Шенектеди и Атлантик Сити (Сев. Америка). Вообще, в течение этой зимы удалось несколько раз осуществить прием Америки на волнах радиовещательного диапазона. «Свист» далекой Америки можно было услышать на одноламповом регенераторе, но чтобы получить хоть какой-нибудь прием, было необходимо, конечно, включать усилитель низкой частоты. Вслед за этим «просветом» в слышимости дальних станций, наступили дни среднего и плохого радиоприема. Так, например, это можно было особенно хорошо наблюдать на приеме Барселоны и Мадрида, которые всю зиму были у нас регулярно слышны. Здесь же они стали постепенно слабеть и, наконец, почти совсем пропали, обнаружить их было возможно в очень поздние часы и чрезвычайно слабо.
Алжир, повидимому, увеличил свою мощность. Он теперь слышен регулярно в дни самого плохого радиоприема. Следует отметить досадную интерференцию этой станции с какой-то другой станцией, очень слабой.
На волнах длиннее 1 000 м прием был немного лучше, чем на нижней части диапазона. Калундборг, Мотала, Варшава, Кенигсвустергаузен и другие станции бывали слышны удовлетворительно даже в дневные часы.
Следует отметить значительно увеличившуюся громкость станций группы Берлина (Берлин II, Штетин, Магдебург) на волне 283 м и польского Кракова (317,1) после перехода на новую волну.
Нам очень мало приходится писать о советских радиостанциях. Не следует, конечно, истолковывать это явление невниманием к ним. Объясняется это тем, что наши радиолюбители не особенно любят следить за работой своих станций. Отчасти это вызывается тем, что качество передач местных станций не всегда хорошее, а программы часто не удовлетворяют слушателя. Ну, кому придет в голову слушать передачу какого-нибудь хрипящего 50-периодным током передатчика Вологды. Кроме того, из помещаемой выше заметки о волнах наших станций видно, как неточны волны и как трудно найти станцию, даже зная ее официальную волну.
Любитель дальнего приема часто хочет иметь подтверждение в приеме той или другой станции, посылает туда письмо (QSL) с просьбой ответить. Ответ воодушевляет его, и он с бо́льшим рвением ведет наблюдения над работой этой станции. Заграничные станции вполне учли это и охотно отвечают на письма, станции же Союзные не всегда это выполняют. Охотно отвечают: Н.-Новгород, (имеет специальные открытки), Ленинград ЛОСПС, Ставрополь, Харьков, НКПиТ. Не отвечают часто Вытегра, Пятигорск, Днепропетровск и другие. Особенно это недопустимо со стороны Пятигорска, когда ему пишут из Москвы об удачной трансляции им из этой самой Москвы оперы по радио.
Радиолюбитель в своих письмах лишь вскользь упоминает о наших станциях, но даже и из этих писем видно, что многие передатчики имеют большую дальность действия. Из таких сообщений можно отметить прием Эривани и других кавказских станций в центре СССР и прием средне-азиатских станций на северном Урале.
Радиолюбители должны уделить больше внимания нашим станциям, это поможет станциям улучшить свою работу. Но необходимо также, чтобы радиостанции не забывали о радиолюбителях.
