А. Красногорский.
Сохранилась еще категория советских граждан, безоглядно восхищающаяся всем заграничным. Стоит им сналету посмотреть на развитую буржуазную страну, как тотчас же по приезде обратно они зачарованно, захлебываясь от восторгов, расписывают зарубежную «культурность» и поводят носом, говоря о «нашей отсталости».
И добро бы в технике, где нам нужно усиленно заимствовать, нужно много догонять, а то в таких областях, где мы намного в действительности культурнее и где поражаться нужно одному — классовой выдержке буржуазии, бросающей под свою пяту любую культурную ценность.
Возьмем радиовещание. Многие, побывав за границей лишь через свой радиоприемник и прослушав час—другой музыкальной программы крупных европейских станций, набрасываются на советское радиовещание, обвиняя его в том, что оно «давит политикой», что оно лишено легкости, «ажурности», какая-де свойственна заграничному радиовещанию. А кто-нибудь удосуживался прослушать целиком за день программу одной из популярных зарубежных радиостанций? Вероятно, нет. Кто-либо из особо восхищающихся просмотрел, как под углом политики враждебного нам класса строится вся организация широковещания в буржуазных странах? Вряд ли.
Советское радиовещание можно и нужно ругать за прошлые и настоящие, далеко еще не изжитые грехи. Но не за то, что оно дает слишком много «политики». Ему нужно ставить в огромный упрек распыленность, плохое проведение политической работы и слишком терпимое отношение к тем чуждым, враждебным нам мотивам, которые подаются часто под «р...революционным» соусом пояснителей. Мало классовой выдержанности, непримиримости, если взять серию программ за день. Мало объединенности в организации радиовещания, чтобы каждый, выбрасываемый в пространство киловатт энергии каждой станции был направлен на борьбу с просачивающейся буржуазной идеологией. Мало уменья дать всю программу в увлекатольной, могущей заинтересовать слушателей форме. Мало воздействия на специалистов от радиовещания, чтобы заставить их говорить, петь, играть, повинуясь дирижерской руке партии пролетариата.
Вот поглядим, как в короткий срок перестроена вся организация радиовещания в крупнейших странах Европы, чтобы полностью использовать радио для политических целей буржуазии; какая классовая непримиримость пронизывает каждый шаг зарубежного радиовещания.
Недавний «необычайный случай у Берлинского микрофона», где, только одурачив социал-демократов и администрацию радиостанции, смог выступить коммунистический депутат Шульц, лишний раз напоминает о подлинном «культурном лице» германского да и всякого другого буржуазного радиовещания. Микрофон зажат крепко в лапы правящих классов. Все составители и исполнители программ находятся под буржуазной пятой. И все это делается под прикрытием громких слов о «народе», «обществе».
Возьмем Англию. В Альманахе «Британской радиовещательной корпорации» спокойно рассказывается, как радиовещание прибрано к рукам твердолобыми, как осуществлена его новая организация, которая, как говорится в «Альманахе», прошла якобы «без всяких видимых перемен».
На пять лет вперед назначен правительством состав «Совета управляющих» британским радиовещанием, который возглавляется лордами Клэрендоп и Куэнфорд. Министр почт и телеграфов может брать в свое распоряжение установки «Радиовещательной корпорации» при всех обстоятельствах, являющихся по его мнению «критическими» (читай забастовки и т.п.). Он может в любое время и без какой бы то ни было комбинации привлекать радиовещательную корпорацию к передаче «официальных сообщений». Гарантия введена двойная — если подведут назначенные правительством члены радиовещательного «Совета управляющих», то исправит положение министр почт и телеграфов, который может в любой момент, показавшийся «критическим», забрать все установки для радиовещания официальных сообщений, для докладов буржуазных столпов, для призывов к расправе с революционным движением.
«Радиовещательная корпорация, — говорится в Альманахе, — освобождается от всяких частных обязательств к определенным общественным группам и остается ответственной только перед коллективом, представленным правительством и парламентом»...
И все это сопровождается «возвышенными» фразами нового устава «об обслуживании радиовещанием», как общественно-полезным фактором». Но несколько строчек поясняют, как понимать эту «общественнисть». Забастовка 1926 года, читаем мы там, привела к возможности развить микрофон, как средство общения между государственным лицом и рядовым гражданином». И поэтому «рядовой гражданин» притягивается за уши, в которые будет вбиваться официальная речь правителей империалистической Англии и «благонамеренная» программа радиовещания.
В Германии сделано проще — там без всяких оговорок назначен правительственный комиссар по радиовещанию, осуществляющий всю полноту власти. Форма радиовещательных обществ (их десять в Германии) осталась, но по существу правит всем правительственный комиссар да специальная цензура. Но зато прикрытие из фраз о «народе», «обществе» сделано более тщательно, чем в Англии.
Возьмем, напр., полуофициальную статью д-ра Шлее о «состоянии радиовещания в техническом и культурном отношении» и посмотрим затем, как практически осуществляются пышные лозунги об общественности, возглашаемые выразителями германской буржуазии. «Германское радиовещание, — говорится там, — обращается не к определенным слоям народа, а ко всей общественности. В этом заключается его огромная польза, но также и большая опасность, если бы радиовещание направлялось неправильно или пристрастно. Чтобы по возможности избежать этой опасности, радиовещание было изъято из частно-хозяйственной эксплоатации... и ввиду его общественного значения было подчинено влиянию государства... Подлежащие органы государства и стран следят за тем, чтобы германское радиовещание оставалось верным своему основному принципу — служить всему народу, а не отдельным партиям».
Необычайный случай у берлинского микрофона ясно говорит о том, как на практике осуществляется это «служение всему народу, а не отдельным партиям». Лакеи буржуазии — социал-демократы имеют хоть под цензурой доступ к микрофону, а коммунисты только в порядке захвата могут воспользоваться этим правом.
Но еще подробнее вынужден говорить умереннейший «Арбейтерфунк» — орган германских радиоклубов, где, несмотря на сильное коммунистическое влияние, правление возглавляется главным образом социал-демократами. Вынужден говорить, пытаясь оправдаться перед рабочими радиослушателями. Вот что он пишет о пресловутой «нейтральности»: «Радиовещательные общества придерживаются принципа политического нейтралитета. Под этим покровом тем легче проводить при буржуазном правительстве откровенно тенденциозную пропаганду. Номера программы с выступлениями пролетарских представителей большей частью отклоняются... Для контроля за передачей новостей и докладов и для решения всех, связанных с оставлением программ, политических вопросов, при каждом обществе (радиовещательном) имеется правительственная контрольная комиссия, облеченная особыми полномочиями»..
Приведенные иллюстрации достаточно говорят о том, как последовательно, без всяких отступлений, ведется классовая борьба в зарубежном радиовещании, ведется в интересах правящих буржуазных клик — достаточно «твердолобых».
— Ну, что же, скажут — это не новости; в области радио происходит то, что идет по всему фронту классовой борьбы. Да, не новость, но это положение классовой непримиримости забывается часто в нашем советском радиовещании — в его организации, программах. До сих пор фактически не объединено в мощно организованный кулак Общесоюзной советской организации радиовещание, идущее с множества оторванных друг от друга станций. Каждая хочет вещать и верещать, как ей вздумается, без того тщательного распределения роли каждой станции в программах радиовещания, какие мы видим в особенности в Германии; без того беспощадного вытравливания буржуазной, мещанской идеологии, просачивающейся в особенности в наших музыкальных программах, какое проводится враждебным классом в зарубежном радиовещании в отношении пролетариата, его идеологии. И к этому не достаточно продуманы способы оформления различных частей программ, с тем, чтобы сделать их в наибольшей степени интересными. Здесь совсем не нужно следовать установившемуся уже шаблону западно-европейских станций, с их, проглядывающей все больше, зеленой скукой. Не нужно усиленно охать по поводу нашей «отсталости», а искать путей к тому, чтобы превзойти постановку радиовещания в буржуазных странах. Это мы можем сделать с таким же успехом, как и по другим линиям борьбы на идеологическом фронте. А техники взять от заграницы побольше; нам ее действительно не достает. Это будет хорошим выводом из просмотра зарубежной радиовещательной действительности.