— Ты, Фасинька, негодяй. Ты будешь наказан безмерно... росги. Росги сюда... Я заболел с этим мальшиком... Я не могу.
Это Яким Иванович, привезенный в качестве преподавателя вообще, и немецкого языка, в частности, кричал на маленького Васю.
Якима Ивановича привезли из Москвы, из портняжной мастерской, для обучения будущего поэта Василия Андреевича Жувовского.
— Я никогда не встречаль такой мальшик... — горячился немец, — я заболел с вашим сыном, фрау... Я... я не понимаю баловства.
Лев Николаевич Толстой оставил нам незабываемый образ Карла Ивановича. Вот что рассказывает о себе этот воспитатель, заставляя поражаться разносторонности его профессий.
— Я был сапожник, я был солдат, я был дезертир, я был фабрикант, я был учитель, и теперь нуль...
Немудрено, что, при всей доброте душевной милейшего Карла Ивановича, Толстой стоял в углу, так что колени и спина болели, и думал:
— Забыл про меня Карл Иванович...
— Как мне памятен этот угол, — восклицает Лев Николаевич, погруженный в воспоминания о своем счастливом детстве.
Теперь будущих поэтов, писателей, ученых и будущих простых смертных не ставят на колени на горох, не бьют по рукам линейкой, словом, теперь педагоги иначе воздействуют на своих воспитанников. И если ученик находится перед неразрешенным вопросом, как пишется понемецки буква О, то ему терпеливо и долго объясняют, что, собственно, больших затруднений в написании этой буквы нет.
Это все прекрасно. У нас нет порки и других подобных методов обучения иностранным языкам. Но кое-чего нехватает у нас и по сие время. В сети школ, разбросанных по деревням и селам Советского Союза, не мечтают даже о самом заурядном преподавателе языков. У нас нет, даже в столичных школах, достаточного числа людей, хорошо знающих языки, могущих одновременно быть и хорошими педагогами.
— Нельзя объять необъятного, — скажут пессимисты вслед за Козьмой Прутковым, — в неизмеримом пространстве Союза трудно говорить о языках в школе... Неоткуда взять работников, средств и т. д. И это было бы верно, если бы не было всемогущего радио, для которого нет границ, драгоценное свойство которого именно и заключается в способности обнимать доселе необъятное, неизведанное.
Учебники найдутся, но преподаватели... нет. Удовлетворить потребность каждой школы в хорошем педагоге невозможно. И вот тут-то на помощь и приходит радиопреподаватель. Не будем говорить об экономии сил и средств. Это ясно само собой. Успехи же будут огромны. Лучших преподавателей иностранных языков использует радио — и тысячи, а со временем и миллионы будут знать языки, читать книги или иностранные газеты, будут разговаривать с приехавшими в СССР иностранными рабочими о новых достижениях заграничной техники, о которых они прочли в свежем, только что полученном номере журнала.
За радиофикацию школы, за единого радиопреподавателя языков — вот что подсказывает нам здравый смысл.
Г. И. Грановский.
(Москва.)