ПРОФЕССОР Сидней Эшби уже второй месяц напряженно работал в своей лаборатории.
Профессор Сидней Эшби пользовался крупной известностью. Профессор Сидней Эшби заслужил кличку, которую дали ему во время войны четырнадцатого года — кличку Сиднея Душителя.
Химик по специальности, профессор Сидней Эшби все свои познания в избранной им области посвятил изготовлению газов, применявшихся на войне под названием удушливых газов.
В военных кругах профессор Эшби был своим человеком, и видные военные специалисты возлагали на его работы огромные надежды.
Сам профессор занимался своим делом с увлечением. В противоположность другим ученым, скрывавшим истинную цель своих лабораторных работ и старавшихся представить дело так, как-будто их убийственные смеси предназначены в первую голову для саранчи и других вредителей, он прямо и открыто заявлял, что его цель — укрепление силы и мощи старой Англии. Выдержанный империалист, он научными путями обосновывал необходимость мирового торжества культурной английской нации и гордился тем, что все свои знания отдавал ее завоевательным целям. Совершенно поэтому понятно, что в отношении к большевикам его ненависть не знала границ и что все свои работы он посвятил отысканию средства, которое могло бы сделать непобедимыми армии интервенции и свело бы на нет военную мощь Советской Республики.
Над этим-то средством он и работал уже две недели.
В его обширную, по последнему слову техники оборудованную лабораторию, в течение этих двух недель наведывались руководители внешней политики страны и представители военных кругов, проявляя живейший интерес к ходу профессорских работ, и уезжали оттуда с сияющими лицами.
ОНИ РЕШИЛИ организовать все производство при самой лаборатории, Нед. Уже соорудили там целую пристройку. Джек работал там и говорит, что в этой пристройке устанавливают несколько токарных станков.
— Токарные станки?
— Ну да. Они будут там вытачивать снаряды для этого газа. Говорят, что это что-то необыкновенное по силе и действию.
— Что ж, он мгновенно убивает, что ли?
— Ничего неизвестно, Нед. Когда нужно, они умеют беречь тайны. Но ходят слухи...
— Во всяком случае надо помешать этому.
— Для этого-то я и позвал тебя. Надо помешать.
— Да, но как?
— Дело несложное. Ты проникнешь в число токарей, которые будут работать на этом заводе.
— Я? А что же я там буду делать?
— Будешь точить эти самые снаряды.
— Буду точить снаряды?
— Ну да. Будешь точить снаряды. Но каждый снаряд ты будешь портить. Понял? Какой-нибудь пустяк, какая-нибудь маленькая неточность.
— Соображаю! Но ведь кроме меня будут и другие.
— Вот в том-то и задача. Твое дело попасть на конечный пункт работы... На тот момент процесса, когда снаряд уже готов и когда...
— Понимаю. Но ведь там будут сотни таких, как я, и тысячи снарядов?
— Нет. Там будет пять человек и вы не сделаете больше сотни снарядов.
— Это почему?
— Потому что дьявольское изобретение этого чертового Душителя таково, что одного снаряда хватит на три дня и несколько сот верст. Понял!
СИДНЕЙ ЭШБИ несколько волновался. Теоретически все было вполне благополучно — практические опыты над животными дали прекрасные результаты. Но он хотел быть совершенно уверенным. Он хотел посмотреть, как его газ будет действовать на человека.
Полковник Сальсбюри был в восторге, когда при последнем опыте около тысячи кошек, собак и других зверей, собранных для этой цели в специальное здание, в течение секунды были ослеплены и, как сумасшедшие, с криками и визгом носились, терзая друг друга. Но ведь это кошки и собаки. А люди?
Провожая полковника, профессор сказал:
— Мой газ будет действовать без промаха. Он невидим. Он не имеет запаха. Ничтожной дозы его достаточно, чтобы в течение минуты отравить воздух на сто верст в окружности и ослепить всех людей, находящихся в этой полосе.
И полковник вполне удовлетворялся этим словесным подтверждением блестящего опыта, но самому профессору нужно было больше.
Но где найти людей, над которыми можно было произвести необходимые опыты? Профессор намекал полковнику на преступников, на пойманных на фронте большевиков, но полковник испуганно замахал руками.
— Вы плохой политик, господин профессор, — сказал он. — Зачем давать пищу для агитации.
Профессор был несколько обескуражен, но судьба благоприятствовала ему. Несколько дней спустя после его разговора с полковником, он получил известие о смерти своей тетки, причудливой старой девы, которая вместе с кругленькой суммой денег оставила ему в наследство маленького арапченка, вместе с моськами и кошками утешавшего ее печальную старость.
Едва этот арапченок появился в доме профессора, как решение было принято. Чего стесняться? Во-первых, этот черномазый урод почти что не человек, а, во-вторых, все можно об'яснить несчастным случаем. Опыт будет произведен завтра же, когда первая партия снарядов отправится на вокзал и, в случае неудачи у профессора, хватит времени приостановить отправку.
У СЫЩИКА РОББИ было свое мнение по поводу токаря Неда И когда последнего назначили сопровождать автомобиль со снарядами, Робби решил — этому не бывать. Однако, он не хотел устраивать дело на виду у всех и решил просто в последнюю минуту задержать токаря у станка.
Нед наблюдал за укладкой в автомобиль больших ящиков, на которых было написано:
на двух языках — русском и английском.
Когда погрузка была уже закончена, из токарного отделения вышел Робби.
— Пойди-ка на минутку, Нед. — сказал он, — мне надо сказать тебе кое-что.
Нед приказал шофферу подождать и поднялся вслед за Робби на второй этаж, в комнату, где, блестя новенькими частями, стояли тяжелые токарные станки. Около одкого из них Робби остановился и, хладнокровно вынув из кармана револьвер, приставил его к лицу Неда.
— Подожди здесь минуту, приятель. — сказал сыщик, и Нед услышал шум от'езжающего автомобиля.
Он сжал кулаки и попробовал рвануться, но, во время вспомнив о револьвере, остановился. Его обманули! Этот дьявол с револьвером проникнул в его тайну, и он, Нед, не сумеет помешать отправке груза. Мысли вихрем пронеслись в его мозгу, и раньше, чем сышик сумел предупредить его движение, он схватил один из стоявших на соседнем станке уже готовых снарядов и с силой швырнул его на пол. Не вполне закрепленная головка снаряда отлетела, стеклянная трубка, проходившая внутри, разбилась, и темная маслянистая жидкость большим пятном расползлась по каменнашу полу и начала испаряться на глазах перепуганного сыщика. Сам снаряд покатился под станок и, к великому удивлению ожидавшего выстрела Неда, сыщик Робби отбросил револьвер в сторону и, мгновенно закрыв глаза рукой, нырнул под станок, при чем нырнул не на животе, а на спине.
Нед не дал себе труда разбираться в странном поведении противника и, как молния, выскочил наружу через огромное окно. Прыжок сошел благополучно. Теперь остается догнать автомобиль. Как это сделать!
СЫЩИК РОББИ знал, что он делает. Масло, обильно смазывавшее части станка, капало прямо ему на лицо и, лежа под его струями, он смутно надеялся, что проклятый газ не проникает сквозь масляную оболочку.
Однако, надежды его не оправдались. Вскоре в глазах появилась режущая боль, красные точки мелькали как в калейдоскопе, а еще немного спустя Робби почувствовал, что он ослеп и, зажав глаза ладонями рук, с тоскливыми воплями выполз из своего ненадежного убежища.
Он полз, как червяк, стяряясь не отрывать рук от невыносимо ноющих глазных впадин, а когда, наконец, скатившись по лестнице, выбрался на свежий воздух и ухватился руками за косяк двери, не решался поднять веки из страха лишний раз убедиться в своей слепоте.
Эта дверь стала для него ориентировочной точкой. Он отлично представлял себе, что прямо перед ним находятся ворота завода и, что, выйдя из них, он должен свернуть вправо, чтобы дойти до лаборатории профессора. Однако, он, во что бы то ни стало, должен был проделать этот путь незамеченным. Вероятно, Нед не один и, может быть, уже сейчас за ним, слепым и беспомощным, как котенок, следят друзья этого проклятого социалиста. Брр! Ему холодно стало при одной мысли об этом.
Он прислушися и несколько удивился той мертвой тишине, которая царила вокруг. Повидимому, ни на дворе, ни в мастерских никого не было. Ба! Он даже подпрыгнул от удовольствия. Происшествие отшибло ему память. Ведь уже вечер. Работы кончены и нигде никого нет. Остается только красться по стенке, благополучно миновать сторожа, который тоже, может быть, из этих, и предупредить профессора.
И сыщик Робби с закрытыми глазами тронулся в путь, показавшийся ему безконечным.
ОЧУТИВШИСЬ вне завода, Нед сразу оценил положение. Надо нагнать автомобиль. В этом все спасение. Они условились с ребятами из центрального гаража, что весь транспорт будет приведен к ним и там ящики со снарядами будут заменены другими, ничем не отличающимися по внешнему виду.
План был детально разработан Недом, после того, как попытка с порчей снарядов не удалась, в виду тщательной проверки их при окончательной упаковке. Проверяли специалисты, и первый же испорченный Недом стакан был замечен и забракован. Новый план был крайне не сложен. У центрального гаража машину от заводского шоффера должны были принять шофферы военные, и уже они везли груз дальше — на вокзал. Нед позаботился о том, чтобы оба военных оказались из числа своих, посвященных в историю ребят, и ждали бы в гараже с заранее заготовленным и нагруженным поддельными ящиками автомобилем, точной копией первого. И вот теперь все летит вверх тормашками.
Впрочем, Нед соображал быстро. Автомобилю надо сделать круг почти в две мили, чтобы проехать в город. Между городом и лабораторией находится болото. Через болото есть тропинка. Если хорошо бежать, то можно перерезать путь автомобилю, пока он об'езжает болото. А Нед бегает не плохо!
Шоффер, бешено гнавший свой ужасный груз по укатанному шоссе, не успел опомниться, когда Нед на ходу вскочил на передок и, вырвав руль, повернул автомобиль направо, туда, где высился корпус центрального гаража. Но он помнил приказание ни в коем случае в гараж не заезжать и решил вернуть дерзко захваченное управление машиной. Они боролись не долго. Меньше, чем через минуту и шоффер и Нед вылетели из машины, и никем не управляемый грузовик полным ходом понесся прямо к дверям гаража.
У самого гаража машина наскочила на какой-то камень, круто повернула в сторону, и крайний ящик вылетел от толчка на землю. Один из рабочих, услышав шум отего падения, с гаечным ключем в руках подскочил к нему. Он увидел, что автомобиль летит прямо на маленький домик гаражной конторы, и бешено заорал:
— Эй, кто там, несчастие!
И непосредственно за этим предостерегающим криком грузовик врезался в кирпичную стену, пробил ее, как яичную скорлупу, и страшный взрыв потряс окрестность.
ПРОФЕССОР Сидней Эшби и не подозревал о тех сценах, которые разыгрались вокруг его снарядов. Он был занят своим опытом, окончательной проверкой своего газа.
Маленький арапченок не чувствовал грозившей ему опасности. Он с любопытством следил за тем, как профессор надел себе на глаза странные очки, и спокойно последовал приглашению занять место у стола, на которой горела спиртовка, подогревавшая колбочку с какой-то странной жидкостью. Профессор Сидней встал сзади него, положив руки так, что они образовали нечто вроде барьера и, бросив в кипятщую жидкость желтый порошек, спокойно ожидал результатов.
Робби уже добрался по его расчетам до дома профессора, как вдруг страшный взрыв ударил ему в уши. Он вздрогнул, открыл глаза и прямо перед ним мелькнуло ярко освещенное крыльцо профессорского дома с маленькой белой собачонкой, сидевший на пороге раскрытых дверей. Он бросился вперед с радостным криком: Сыщик Робби видел! Сыщик Робби не ослеп!
Не ослеп и арапченок. Как раз в тот момент, когда взрыв заставил Робби открыть глаза, профессор Сидней сорвал с себя очки и на глазах испуганного арапченка разбил хрупкую колбу. Газ, прекрасно ослеплявший животных, не действовал на людей.
ПО ПОВОДУ КОНКУРСА № 1.
В 3-м номере "Смены" мы об'явили конкурс на лучший рассказ по иллюстрациям. Всего прибыло более сорока рассказов. Выделенное жюри нашло, что рассказа, достойного первой премии, — нет Зато оно назначило две вторых премии и одну третью за рассказы, которые мы помещаем в настоящем и очередных номерах нашего журнала.
Рассказ — "Борьба за газ" (вторая премия) принадлежит перу тов. Джонса, молодого писателя-приключенца; рассказ "Буква в ромбе" (вторая премия) написан профессором-криминалистом В. Санчовым; рассказ "Голубые дни" (третья премия) сделан ленинградским комсомольцем Фоминым.
Но это отнюдь не означает, что только эти три рассказа хорошо выполнены. Нет. Они только лишь более отвечают условиям конкурса (использовав до конца все рисунки при нужных размерах рассказа). Всем постоянным нашим читателям, приславшим рассказы на конкурс, редакция ответит по почте о результатах оценки их работ (почему не подошли, слабые стороны в выполнении и т. д.). Небольшая часть материала будет использована в общем порядке и помещена в ближайших №№ "СМЕНЫ".
Вполне понятен вывод о том, что результаты конкурса в целом неудовлетворительны. Это видно хотя бы из того, что рассказа на высшую премию нет. Но — "первый блин всегда комом". Не все ребята в достаточной мере раскачались, — многие не были втянуты в этот конкурс. Без уныния отмечает это редакция. Следующий конкурс, который мы об'явим, далеко оставит за собой наш первый конкурс. В этом ни мы, ни наши читатели не сомневаются.