Статья Г. Скалова.
Дни тогда, — в марте-апреле 17 года, — были днями «общенациональной радости». В сладенькой обстановке «общенародного» торжества и гражданского мира протаскивались меньшевистско-эеровским Исполкомом Питерского Совета лозунги: «война до победного конца».
Завесой радости победы над царизмом пытались они заслонить классовые противоречия, революционную борьбу рабочего класса за свое освобождение пытались заменить потоком «революционной» фразеологии; громкими словами о демократии и революции пытались затушить начинающийся пожар действительной пролетарской революции. Пышным цветком распустилась в те дни политика межклассового гражданского мира, — политика измены и предательства пролетариату.
И эту же политику гражданского мира, политику незаметного обволакивания подлинно революционных элементов рабочего класса пытались соглашатели осуществить и внутри социал-демократической партии.
По инициативе Церетелли1) и других немедленно, после первого Всероссийского Совещания Советов (конец марта 17 г.). было устроено заседание большевистской и меньшевистской фракций совещания, — с центр. и петроградскими комитетами. Задачей его являлось: подготовление об'единения партий, установление основных начал возможной общей платформы, предполагалось, в случае удачи, обращение к обеим частям с.-д. партии с предложением созыва об'единительного С'езда.
Это была попытка убить большевизм под лозунгом об'единения, это была попытка идейного разоружения передовой части рабочего класса, чтобы тем удобнее было потом закрепить на всем пролетариате цепи капиталистического рабства.
Но в начале апреля, как раз во время совещания, приехал из-за границы т. Ленин.
Его появление на совещании было встречено меньшевиками с тревогой. — когда его не было — они еще могли иметь надежду.
В страстной, почти трехчасовой речи, с необычайно ясным пониманием классовых отношений и настроений, Владимир Ильич, только что переехавший границу, очертил характер и задачи развертывающейся революции.
Русская революция есть звено, есть начало раввертывающейся мировой социальной революции. В этих условиях нет и не может быть места политике компромиссов2) с буржуазией. Рабочий класс должен итти к диктатуре для осуществления коммунистического строя. Формы диктатуры уже революцией созданы, — это Советы. Отсюда этот необычайный по силе, новизне и ясности лозунг: «вся власть Советам»; Осуществляя свою диктатуру, рабочий класс должен опираться на крестьянство и угнетенные национальности. Он должен дать землю и мир первым, национальную свободу — вторым. Участие революционно-пролетарского государства в империалистической войне невозможно. Мы должны ее кончить немедленно, чтобы «империалистическую войну заменить войной гражданской против собственной буржуазии». Русская пролетарская революция должна положить начало образованию нового, подлинно революционного Интернационала, который об'единит последовательные революционно-марксистские элементы всех с.-д. партий и поведет международный рабочий класс к боям за коммунизм. Разговоры о воссоздании II Интернационала безсмысленны и вредны, — это Интернационал последовательных предателей рабочего класса и врагов революции. С ними необходимо не об'единение, но борьба.
Помню, с каким гениальным чутьем Владимир Ильич из случайного разговора с каким-то неизвестным солдатом в вагоне вывел подлинное настроение всей старой армии... «Солдаты хотят мира. Нужно воткнуть штыки в землю», — говорит он.
Позже меньшевики смеялись над этим разговором Ильича с каким-то солдатом. Можно ли из единого, случайного разговора умозаключать о настроении всей армии, всего крестьянства. И только гений Ильича за покровом единичных, отдельных настроений и оттенков всегда, как через прозрачное стекло, отчетливо видел чем живет и что думает масса.
Эта речь Владимира Ильича всколыхнула собрание. Для всех и каждого стала, как на ладони, ясна невозможность соглашения. Промежуточных позиций не было.
Или большевики должны были перейти на сторону буржуазии, или меньшевики — в лагерь рабочего класса. И то и другое было одинаково невозможно.
Помню ужас меньшевика Гольденберга, выступившего тотчас после т. Ленина.
— «С этой трибуны только что поднято знамя гражданской войны», — воскликнул он, как о чем-то позорном.
Да, именно, в этот момент подымалось и могуче развертывалось знамя гражданской войны рабочих против буржуазии, именно в этот момент с необычайной ясностью были выявлены все основные моменты в соотношении классов и национальностей во время пролетарской революции.
И поднявшая его знамя восстания рука не дрогнула ни разу до самой кончины великого вождя.
Как и все выдающиеся революционеры-эмигранты, Владимир Ильич, несмотря на всю злобу против него эсеров и меньшевиков, был кооптирован в состав Исполнительного Комитета Петроградского Совета с правом совещательного голоса.
Помню, он появился в нем почти сейчас же после приезда.
Обывательско-черносотенные разговоры о его возвращении в Россию через Германию в знаменитом «запломбированном вагоне», о том, что де, мол, это пахнет предательством и что это, во всяком случае, политически недопустимо с точки зрения «общенациональной», нашли себе место и в Исполкоме.
Несомненно, что Владимир Ильич знал об этих разговорах, об отрицательном отношении к его проезду через Германию, военного врага России, большинства Исполкома.
И как бы для пробы, для поверки революционно-пролетарской сознательности этого большинства, он тут же внес предложение об обращении Исполкома ко всем, еще не вернувшимся эмигрантам, с призывом, в случае препятствий со стороны Англии и Франции, к возвращению в Россию — ехать через Германию.
Для борющегося пролетариата и его революционных партий одинаково враждебны и ненавистны все капиталистические государства. Правительство Англии есть такое же капиталистическое правительство, как и правительство Германии. Пролетариат не заинтересован в победе той или другой стороны. Его задача окончить войну не империалистической победой какой-либо из борющихся каолиций, но пролетарской революцией. Задача Революционной России — показать это на деле. Нам безразличны мотивы, по которым то или другое капиталистическое государство склонно так или иначе нам помочь, — например, пропустив эмигрантов через свои границы. Ко всему мы должны подходить с точки зрения революционной целесообразности, при всяком удобном случае используя противоречия между капиталистами разных стран.
Понятно, что для большинства оборончески, т.-е. националистически настроенного Исполкома, предложение т. Ленина было совершенно неприемлемо. Оно знаменовало бы вступление на путь последовательной интернационалистической политики, было бы прямым вызовом «нашим капиталистическим союзникам» и разрывом с Львовско-Милюковским Временным правительством.
Предложение тов. Ленина было отвергнуто.
Нужны ли были для Владимира Ильича дальнейшие посещения Ислолкома? Большинство в нем было меньшевистско-эсеровским и сломить его можно было не путем парламентской борьбы, но только путем завоевания большинства в Советах, для чего нужно было завоевать массы.
Это посещение Владимиром Ильичем соглашательского Исполкома было единственным. В Исполком он вернулся уже после победы.
1) Видный меньшевик, один из руководителей Грузинской меньшевистской республики.
2) Что такое «компромисс» — смотри примечание к статье «Ленин и вооруженная борьба».