19 февраля 1861 года въ русской землѣ совершилось великое событiе. Въ этотъ день царь Александръ Николаевичъ подписалъ манифестъ объ освобожденiи двадцати миллiоновъ крестьянъ отъ крѣпостной зависимости. Въ этотъ знаменательный день
Порвалась цѣпь великая!
Порвалась и ударила —
Однимъ концомъ по барину,
Другимъ — по мужику.
Чтобы понять все значенiе этого историческаго событiя, необходимо остановиться на томъ, откуда произошло крѣпостное право. Для этого прежде всего познакомимся съ тою жизнью русскаго народа, которую онъ велъ въ давно прошедшiя времена.
Тысячу лѣтъ тому назадъ самыми могущественными городами на Руси были Новгородъ и Кiевъ. Отъ этихъ городовъ распространилось владычество ея на сосѣднiя племена, и такимъ образомъ Русь постепенно расширялась во всѣ стороны.
Въ эту далекую старину всякiй обыватель селился тамъ, гдѣ ему было удобнѣе. Одни привыкли жить охотою, пчеловодствомъ или другими лѣсными промыслами, и потому селились среди дремучихъ лѣсовъ; другiе занимались земледѣлiемъ, скотоводствомъ, и потому селились на лѣсныхъ полянахъ, или же очищали для этого землю отъ лѣсной заросли и дѣлали ее удобною для земледѣлiя. Эти люди, занимавшiеся сельскими промыслами, селились небольшими поселками, въ два-три двора, связанныхъ между собою родствомъ. Такiе поселки чаще всего устраивались по берегамъ рѣкъ, гдѣ жители легко могли сообщаться съ торговыми городами и обмѣнивать тамъ свои товары на чужiе.
Всѣ поселяне были люди вольные; и земля также была свободная, ни отъ кого не зависела. Поэтому жители поселковъ могли свободно перемѣщаться съ одного мѣста на другое. Всякiй трудился по своимъ силамъ и средствамъ. Но при этомъ выходило такъ: у кого семья была большая, у кого рабочихъ рукъ было больше, тотъ и богатѣлъ скорѣе. Многолюдная семья гораздо чаще сбывала свои продукты на городскiе рынки, чѣмъ малолюдная. Поэтому такая семья скорѣе накопляла и богатства себѣ. Богатый семьянинъ могъ увеличивать и число рабочихъ рукъ для себя. Для этого онъ ѣхалъ на городской рынокъ и покупалъ себѣ рабовъ.
Въ тѣ времена на каждомъ городскомъ рынкѣ торговали рабами, какъ всякой живностью. Рабы — это плѣнники, добытые на войнѣ. Часто бывало, что купцы-воины собирались въ большiя шайки, нападали на сосѣднiя племена и грабили ихъ села и города. Забравши въ плѣнъ всѣхъ мужчинъ, женщинъ, парней и дѣвушекъ, они везли ихъ въ города и продавали въ рабство. Богатые поселяне покупали этихъ плѣнниковъ и обращали въ своихъ холоповъ. Хозяинъ заставлялъ ихъ вырубать лѣса, выкорчевывать коренья, и такимъ образомъ онъ увеличивалъ свои владѣнiя. Чѣмъ богаче былъ хозяинъ, тѣмъ больше могъ онъ покупать холоповъ, которые работали на него.
Случалось и такъ. Соберется шайка молодыхъ отважныхъ поселянъ, сядутъ они въ лодки и поплывутъ въ чужiе края. Тамъ подкрадутся они къ чужому поселку, захватятъ жителей врасплохъ и разграбятъ ихъ. Всѣхъ непригодныхъ къ работамъ они истребятъ поголовно, а всѣхъ подростковъ и взрослыхъ мужчинъ и женщинъ заберутъ въ плѣнъ. Вернувшись домой, они подѣлятъ плѣнниковъ между собою. Вотъ и получаются даровые холопы.
Разселяя по участку своихъ холоповъ, богатые поселяне все больше и больше захватывали земли для пастьбы скота и для посѣвовъ. Владѣнiя ихъ расширялись, и вотъ, съ теченiемъ времени, изъ обыкновеннаго поселянина получался богатый землевладѣлецъ.
Холопы были собственные, а потому и всѣ земли, заселенныя этими холопами, владѣлецъ считалъ собственными. Умиралъ отецъ, и его владѣнiя переходили въ наслѣдство къ дѣтямъ. Такъ получилась вотчина, т.-е. населенный участокъ земли, переходившiй изъ рода въ родъ по наслѣдству.
Въ этой вотчинѣ въ разныхъ мѣстахъ ея находились поселки холоповъ, работавшихъ на владѣльца вотчины. Этотъ вотчинникъ былъ полнымъ господиномъ въ своихъ владѣнiяхъ. Онъ былъ судья и властелинъ надъ своими холопами, могъ наказывать ихъ, казнить смертью, миловать и отпускать ихъ на полную волю.
Такими вотчинниками могли дѣлаться въ то время всякiе жители, и городскiе и сельскiе, лишь бы у нихъ хватило силъ и средствъ на это. Стоило только облюбовать себѣ участокъ земли, купить холоповъ и разселить ихъ на этомъ участкѣ. Вотъ и все.
Но не у всякаго находились такiя средства, чтобы обзавестись своими рабами да обосноваться на одномъ мѣстѣ. Чаще всего было такъ. Мелкiе земледѣльцы, истощивши землю въ одномъ мѣстѣ, бросали ее и шли искать болѣе плодоносную цѣлину. Такъ они и передвигались съ мѣста на мѣсто, не имѣя средствъ обосноваться на одномъ участкѣ, чтобы сдѣлать его вотчиннымъ, т.-е. наслѣдственнымъ.
Другое дѣло богатый купецъ-воинъ или разбогатѣвшiй поселянинъ. Онъ облюбуетъ себѣ участокъ земли и станетъ его разрабатывать руками холоповъ все больше и больше. И чѣмъ больше разрабатывалось пахотныхъ и покосныхъ участковъ, тѣмъ обширнѣе становились владѣнiя вотчинника.
Случалось, такой вотчинникъ удалялся жить въ главный городъ, гдѣ жилъ князь. Здѣсь онъ поступалъ на службу городу, избирался на какую-нибудь почетную должность и такимъ образомъ становился земскимъ бояриномъ. Другiе вотчинники, склонные къ ратному дѣлу, поступали на службу къ князю и входили въ составь его воиновъ, которые назывались дружинниками.
Дружина князя составлялась изъ разныхъ людей, способныхъ къ ратному дѣлу. Лучшiе дружинники назывались княжими боярами. Они точно такъ же свободно могли занимать незаселенныя земли и дѣлаться владѣльцами обширныхъ имѣнiй. Такъ изъ земскихъ и княжихъ бояръ получались вотчинные бояре.
Но самыми крупными вотчинниками были князья и ихъ потомки. Послѣ каждой войны они приводили съ собою много плѣнниковъ. Нѣкоторые плѣнники оставлялись при княжескомъ дворѣ для домашнихъ услугъ, а всѣ остальные плѣнники отправлялись въ княжескiя имѣнiя для обработки полей или для расчистки новыхъ участковъ земли. Такихъ же плѣнниковъ получали и дружинники князя, ходившiе съ нимъ въ походъ.
Раньше князья и ихъ дружинники продавали своихъ плѣнниковъ въ рабство; но когда они начали обзаводиться землею, то стали обращать плѣнниковъ въ собственныхъ холоповъ и сажать ихъ на землю для обработки своихъ полей.
Особенно много вольныхъ земледѣльцевъ и поселянъ было обращено въ холопство въ тѣ времена, когда вся русская земля была раздроблена на множество мелкихъ княжествъ. Это было лѣтъ 800 тому назадъ.
Тогда на Руси насчитывалось уже до 30 главныхъ городовъ, извѣстныхъ по названiямъ. Около каждаго города было много поселковъ въ 2—3—5 дворовъ. Почти въ каждомъ главномъ городѣ былъ свой князь, обладавшiй цѣлымъ округомъ мелкихъ пригородовъ и поселковъ.
Всякому князю хотѣлось расширить свои владѣнiя на счетъ сосѣдняго княжества. Изъ-за этого между князьями шла братоубiйственная вражда. Одинъ князь нападалъ на владѣнiя другого, разорялъ города и села, грабилъ жителей и многихъ уводилъ въ плѣнъ.
Въ 1149 году кiевскiй князь Изяславъ напалъ на Ростовское княжество, гдѣ княжилъ его дядя Юрiй. Это княжество лежало въ нынѣшней Ярославской, а также и Костромской губернiи; оно охватывало оба берега рѣки Волги. Изяславъ прошелъ по Волгѣ и разрушилъ до основанiя всѣ города и села по берегамъ ея. Множество жителей было перебито. Семь тысячъ человѣкъ были уведены въ плѣнъ и обращены въ рабство. Остались въ живыхъ только тѣ жители, которымъ посчастливилось убѣжать въ лѣса, въ топкiя болота и переждать тамъ, пока непрiятель ушелъ прочь.
Возвратившись на свои мѣста, эти жители нашли только обгорѣлыя бревна, уголь и золу. Весь скотъ, земледѣльческiя орудiя, зерновой хлѣбъ и весь домашнiй скарбъ былъ увезенъ или уничтоженъ непрiятелемъ.
И вотъ несчастнымъ жителямъ пришлось покинуть родныя пепелища и искать себѣ прiюта во владѣнiяхъ вотчинниковъ. Большая часть обездоленныхъ крестьянъ поступала къ нимъ въ наемщики или въ пахотные работники.
Вотчинники отводили имъ участки земли, снабжали ихъ всякими земледѣльческими орудiями, сѣменами, хлѣбомъ, скотомъ и всякими другими предметами домашняго обихода. За это рабочiе крестьяне обязаны были работать на помѣщика извѣстный срокъ, опредѣленный по договору. И если бы такой рабочiй захотѣлъ уйти отъ хозяина раньше договорнаго срока, то онъ сначала обязанъ былъ возвратить помѣщику всѣ взятые у него предметы; онъ долженъ былъ полностью уплатить помѣщику всѣ долги и расходы, начисленные на рабочемъ за все прожитое время. Но если крестьянинъ уходилъ отъ хозяина самовольно, не расплатившись съ нимъ, то помѣщикъ, изловивши этого бѣглеца, обращалъ его въ холопство.
Такъ исподволь подготовлялось крѣпостное право.
Мы уже сказали, что 800 лѣтъ тому назадъ вся русская земля дѣлилась на мелкiя княжества. Въ каждомъ княжествѣ былъ свой особый князь.
Въ эти времена всѣ жители русской земли дѣлились такъ: одни люди были свободные, которые жили тамъ, гдѣ имъ хотѣлось, служили тому господину, у которого имъ нравилось. Эти свободные люди могли безпрепятственно переходить изъ одного княжества въ другое, отъ одного господина къ другому. Еще были люди полусвободные, подневольные. Это были задолжавшiе арендаторы и наемные рабочiе у землевладѣльцевъ или наемные слуги у князей и бояръ. Они служили господамъ по особому договору и были подневольны до тѣхъ поръ, пока длился договоръ. По окончанiи договора они точно такъ же были вольны искать себѣ лучшей жизни. Наконецъ были и совсѣмъ несвободные люди. Это — холопы, о подневольной жизни которыхъ мы уже говорили.
Всѣ свободные люди раздѣлялись на два разряда: на служилыхъ и черныхъ людей. Здѣсь мы поговоримъ только о служилыхъ людяхъ.
Это были бояре, дружинники и вольные слуги, которые состояли у князя на службѣ по особому договору съ ними. Всѣ эти служилые люди признавали власть князя надъ собою, пока служили ему. Но каждый изъ нихъ воленъ былъ во всякое время покинуть одного князя и перейти на службу къ другому.
Этими служилыми людьми удѣльные князья очень дорожили. Вѣдь съ ними князь дѣлилъ всѣ горести и печали ратной жизни. Одни изъ нихъ были дороги ему, какъ близкiе совѣтники въ управленiи удѣломъ; другiе нужны были ему, какъ славные бойцы и умные воеводы въ ратномъ дѣлѣ; третьи — какъ умѣлые распорядители по хозяйству, по княжескимъ имѣнiямъ, по сбору дани и всякихъ податей съ населенiя. Вѣдь всякiй князь, живя въ главномъ городѣ, не могъ самъ лично защищать всѣ волости, всѣ города своего удѣла, судить жителей, устанавливать распорядки въ нихъ. Для этого ему нужны были искусные воеводы, умные намѣстники, распорядительные приказчики, которые замѣняли князя, управляли волостями, городами и княжескими имѣнiями.
Вотъ почему всякiй князь того времени дорожилъ хорошими служилыми людьми, всячески старался закрѣпить у себя на службѣ лучшихъ бояръ, дружинниковъ и вольныхъ слугъ. Для этого князь жаловалъ имъ разныя льготы, заботился объ ихъ довольствiи, объ удобствахъ; способствовалъ обогащенiю ихъ. Но изъ всѣхъ средствъ, которыя могли закрѣплять на постоянную службу князю лучшихъ бояръ и дружинниковъ, было одно самое дѣйствительное средство — это надѣленiе ихъ землею. Князья отводили имъ въ своихъ владѣнiяхъ лучшiя земли. Бояре заселяли ихъ холопами и наемными рабочими. Руками этихъ людей расчищались лѣса подъ пашни и покосы.
Проходило нѣсколько лѣтъ, и у боярина получалось богатое имѣнiе. Въ обширныхъ лѣсахъ и болотахъ его производилась охота на разныхъ звѣрей и птицъ, добывался пчелиный медъ; въ рѣкахъ и озерахъ ловилась всякая рыба; на зеленыхъ лугахъ паслись табуны лошадей и стада домашнихъ животныхъ; съ засѣянныхъ полей собиралась обильная жатва разныхъ хлѣбовъ и злачныхъ травъ. Теперь уже трудно боярину разстаться съ этимъ имѣнiемъ, которое онъ считалъ своимъ и которое должно перейти въ наслѣдство его дѣтямъ.
Такъ русскiе князья закрѣпляли на службу себѣ бояръ и дружинниковъ.
Точно такъ же раздавались земли служилымъ людямъ и впослѣдствiи, когда вся русская земля начала постепенно объединяться въ единое государство, подъ властью одного великаго князя московскаго. Разница была лишь въ томъ, что теперь служилымъ людямъ некуда было перемѣщаться, нельзя было менять князей. Теперь былъ только одинъ московскiй князь: хочешь — не хочешь, а служи одному господину.
Еще больше содѣйствовала закрѣпощенiю служилыхъ людей раздача имъ населенныхъ помѣстiй только на время службы. Дѣлалось это такъ.
Каждый вотчинникъ, умирая, оставлялъ послѣ себя дѣтей. Всѣ они являлись наслѣдниками отцовскаго имущества и потому дѣлили между собою все имѣнiе на части. Съ теченiемъ времени когда-то крупныя владѣнiя постепенно мельчали до того, что не могли уже прокармливать своихъ владѣльцевъ. Волей-неволей, а приходилось обращаться за помощью къ правительству.
И московское правительство не отказывало въ помощи служилымъ людямъ. Оно давало имъ и деньги и населенныя помѣстья, но зато требовало обязательной службы. Дѣти князей и бояръ именитыхъ получали отъ правительства до 3.000 десятинъ пахотной земли, не считая лѣсовъ, болотъ и озеръ; а менѣе знатные дворяне получали до 1.500 десятинъ такой же земли.
Эти знатные и незнатные дворяне набирались не только изъ русскихъ ратныхъ людей. Нѣтъ. Они набирались изъ людей разнаго племени; лишь бы только они пригодны были для ратнаго дѣла. Въ 1585 г. въ Тульской губернiи были разселены 289 донскихъ казаковъ. Всѣ они были обращены въ дворянство и пожалованы землями. Въ 1450 году на службу Московскому князю явился татарскiй царевичъ. Съ нимъ была дружина татаръ въ нѣсколько сотъ человѣкъ. Этому царевичу и его дружинѣ былъ пожалованъ весь нынѣшнiй Касимовскiй уѣздъ по берегамъ Оки, верстъ на 200 вокругъ города Касимова. Всѣ крестьяне, жившiе на этихъ земляхъ, были подчинены татарскому царевичу и его дружинѣ.
Такiе служилые люди, получавшiе отъ правительства помѣстья, назывались въ московскомъ государствѣ помѣщиками. При надѣленiи ихъ помѣстьями производились особые осмотры всѣхъ служилыхъ людей. Для этого въ каждый уѣздъ командировался особый воевода.
Прибывши на мѣсто, воевода, вмѣстѣ съ выборными отъ мѣстныхъ дворянъ, осматривалъ всѣхъ служилыхъ людей этого уѣзда, проѣзжавшихъ передъ ними на коняхъ въ полномъ вооруженiи. Это было весьма интересное зрѣлище, на которое собирались поглазѣть цѣлыя толпы разнаго люда.
Всякiй дворянинъ обязанъ былъ служить службу государеву за полученную землю, потому что отводилась она ему вмѣсто жалованья. Пока онъ служилъ, до тѣхъ поръ и пользовался помѣстьемъ; а какъ бросалъ службу, то отъ него отбиралось и помѣстье. Въ военное время служилый человѣкъ обязанъ былъ итти въ походъ и вести съ собою, сколько полагалось, вооруженныхъ холоповъ или крестьянъ. И себя и своихъ людей онъ долженъ былъ содержать на свой счетъ. По закону 1555 г., съ каждыхъ 150 десятинъ пахотной земли долженъ былъ являться въ походъ одинъ вооруженный ратникъ.
Но все же боярскiя дѣти до сихъ поръ еще не вполнѣ были закрѣпощены на службу государству. Каждый изъ нихъ могъ отказаться отъ такой службы. За это онъ лишался только помѣстья. Но у него оставалась еще земля, перешедшая къ нему по наслѣдству. Онъ могъ сдѣлаться вольнымъ земледѣльцемъ и такимъ образомъ избѣжать военной и всякой другой службы государству.
Но вотъ въ 1556 году царь Иванъ Грозный повелѣлъ нести службу всѣмъ, кто владѣетъ всякой землею: и наслѣдственной и помѣстной. Послѣ этого повелѣнiя государственная служба стала обязательной для всѣхъ служилыхъ людей, и такимъ образомъ теперь они оказались вполнѣ закрѣпощенными за государствомъ.
Но самымъ труднымъ временемъ для нихъ было царствованiе Петра Великаго. Этотъ государь окончательно прикрѣпилъ крестьянъ къ помѣщикамъ, а помѣщиковъ прикрѣпилъ къ государству. Онъ повелѣлъ всѣ земли, находившiяся въ пользованiи помѣщиковъ, считать ихъ личной собственностью, но вмѣстѣ съ тѣмъ онъ прекратилъ раздачу казенныхъ земель служилымъ людямъ.
Петръ Великiй находилъ, что землю нельзя раздавать; ее можно только жаловать. И съ этихъ поръ прежняя раздача помѣстiй замѣнилась жалованьемъ казенныхъ земель за особыя услуги дворянъ государству. Ни при комъ такъ строго не преслѣдовалось уклоненiе отъ службы, какъ при Петрѣ Великомъ. Въ указѣ этого государя говорится:
«Всѣ служилые люди съ земель службу служатъ, а даромъ землями никто не владѣетъ».
При Петрѣ Великомъ служба дворянъ начиналась съ 15 лѣтъ и непремѣнно съ рядового солдата. Государь говорилъ:
«Для знатной породы никому никакого чина не позволяемъ, пока они намъ и отечеству никакихъ услугъ не окажутъ».
Никто изъ дворянъ отъ службы не освобождался, и служба ихъ была безсрочна. Уклонявшiеся отъ службы лишались своихъ имѣнiй. При этомъ государѣ даже дѣти дворянъ не были избавлены отъ обязанностей. До 15-лѣтняго возраста они обязаны были учиться чтенiю, письму, ариѳметикѣ и нѣкоторымъ другимъ наукамъ. Необучавшимся этимъ наукамъ запрещено было жениться. Также запрещено было производить такихъ въ офицерскiй чинъ.
Постепенное раскрѣпощенiе дворянъ отъ государства началось со временъ императрицы Анны Ивановны. При ней разрѣшено было одного изъ дворянскихъ сыновей оставлять при домѣ для управленiя отцовскимъ имѣнiемъ; а всѣ прочiе должны были поступать на службу. При ней же установленъ срокъ службы для дворянъ въ 25 лѣтъ.
Въ это время постепенно былъ введенъ обычай записывать дворянскихъ дѣтей на военную службу съ малыхъ лѣтъ. Дѣти знатныхъ и богатыхъ фамилiй записывались съ 2-хъ и 3-хъ лѣтъ, такъ что, будучи на рукахъ нянекъ, они получали унтеръ-офицерскiе чины, а на дѣйствительную службу поступали уже въ офицерскихъ чинахъ. Благодаря такому обычаю, большинство дворянскихъ дѣтей могли оканчивать дѣйствительную службу въ 27—30 лѣтъ.
Въ 1762 году дана была новая милость дворянамъ. Царь Петръ Третiй даровалъ имъ «свободу и вольность на вѣчныя времена».
Съ этихъ поръ дворяне были освобождены отъ всякой государственной службы.
Но окончательное раскрѣпощенiе ихъ произошло въ 1785 году при императрицѣ Екатеринѣ Великой. Эта государыня пожаловала имъ новую грамоту, въ которой подтверждались всѣ вольности дворянства, дарованныя имъ Петромъ Третьимъ. Кромѣ того, даны были многiя преимущества передъ всѣми другими сословiями:
1) освобождаясь отъ обязательной службы, дворяне вмѣстѣ съ тѣмъ были избавлены отъ всякихъ государственныхъ податей и повинностей;
2) они навсегда освобождены отъ тѣлесныхъ наказанiй, какимъ подвергались раньше, до Екатерины Великой;
3) имъ разрѣшено представлять ходатайство о своихъ пользахъ и нуждахъ самому государю черезъ избранныхъ депутатовъ.
Кромѣ того, дворянамъ даны были преимущества передъ другими сословiями при несенiи государственной службы, при полученiи чиновъ, при осужденiи по суду за преступленiя и проч.
Такова исторiя закрѣпощенiя и раскрѣпощенiя «служилыхъ людей», называемыхъ дворянами. Далѣе мы перейдемъ къ исторiи закрѣпощенiя и раскрѣпощенiя «черныхъ людей», называемыхъ крестьянами.
Главную часть населенiя древней Руси составляли черные люди. Отличiе ихъ отъ служилыхъ людей было въ томъ, что послѣднiе несли военную службу, а черные люди вносили подати князю для содержанiя служилыхъ людей и его двора.
Но черные люди точно такъ же были вольны въ своей жизни, какъ и служилые люди. Они безпрепятственно могли переходить съ мѣста на мѣсто и устраивать свою жизнь, какъ кто хотѣлъ. Одни жили въ городахъ, въ посадахъ, и занимались торговлей, ремеслами и другими городскими промыслами; другiе жили въ глухихъ поселкахъ и занимались земледѣлiемъ, скотоводствомъ, добыванiемь пчелинаго меда и другими сельскими промыслами. Это были вольные земледѣльцы-крестьяне, которые селились тамъ, гдѣ хотѣли.
Въ далекую старину земля не считалась собственностью. Всякiй занималъ для себя столько, сколько могъ осилить, «куда топоръ, коса и соха ходили».
Съ теченiемъ времени изъ земледѣльцевъ выдѣлялись семьи богатыя и бѣдныя. Богатые поселяне обзаводились собственными холопами, которыхъ покупали на рынкахъ. При помощи своихъ холоповъ и наемныхъ рабочихъ они расширяли свои владѣнiя и дѣлали ихъ удобными для постоянной осѣдлой жизни. Вѣдь разрабатывать новые участки было кому, а истощенную землю всегда можно было оставлять подъ пары.
Совсѣмъ иначе приходилось жить маломощнымъ крестьянскимъ семьямъ, которыхъ было гораздо больше во всѣ времена. Истощивши свой участокъ, крестьянинъ бросалъ его. Будь у него средства, онъ принялся бы за расчистку новаго участка; но у него не было нужныхъ для этого орудiй, а главное, не было сѣмянъ, не было хлѣба для продовольствiя семьи до новаго урожая. И вотъ приходилось крестьянину итти съ поклономъ къ богатому землевладѣльцу и просить у него помощи.
А такихъ богатыхъ владѣльцевъ съ теченiемъ времени образовалось не мало. Уже въ XIV столѣтiи всѣ земли на Руси были разграничены такъ: однѣ земли считались барскими, т.-е. принадлежали служилымъ людямъ; другiя земли были монастырскiя и церковныя, т.-е. принадлежали монастырямъ, церквамъ и высшимъ духовнымъ властямъ; третьи земли назывались государевыми; всѣ доходы съ нихъ шли на содержанiе велико-княжескаго двора; наконецъ всѣ остальныя земли принадлежали казнѣ, государству.
Въ это время на всемъ пространствѣ московской Руси уже не было крестьянъ-собственниковъ. Казенныя земли раздавались боярамъ и другимъ служилымъ людямъ, а крестьяне могли только пользоваться ими. Они снимали у казны земельные участки, которые были обложены извѣстной податью въ пользу государства. Эти участки назывались тяглами.
Но арендовали у казны землю только зажиточные крестьяне, которые имѣли свои земледѣльческiя орудiя, свои сѣмена и хлѣбъ для продовольствiя семьи до новаго урожая. Бѣдные же крестьяне отправлялись чаще всего на барскiя земли, на церковныя, монастырскiя или на дворцовыя. Баринъ охотно сажалъ крестьянъ на свою землю, давалъ имъ въ ссуду сѣмена и хлѣбъ; но къ чему это чаще всего приводило, можно видѣть изъ слѣдующаго примѣра.
Въ 1485 году два крестьянина сняли у помѣщика пустошь въ нѣсколько десятинъ. По договору, первые три года были льготные, но за это время они обязались поставить дворъ и хоромы, обстроиться, распахать и унавозить запустѣвшую землю. На всѣ предстоявшiе расходы они получили отъ барина 5 р. ссуды.
Пустошь оказалась неудобной. Крестьяне, отсидевши на ней три льготныхъ года, стали придумывать, какъ бы имъ перемѣнить помѣщика. А между тѣмъ, по договору, они должны были прожить 12 лѣтъ; а въ случаѣ досрочнаго ухода они обязаны были уплатить пожилыхъ за 3 года 3 руб., возвратить ссуду 5 руб. и уплатить неустойки 10 руб. — всего 18 руб. А на наши теперешнiя деньги это выходило около 1.000 руб.
Но такой суммы крестьяне не могли добыть. Волей-неволей они должны были остаться у помѣщика до условленнаго срока, чтобы избавиться отъ большой неустойки. Но дальше, несмотря на все усердiе крестьянъ, земля не оправдывала расходовъ и труда. Недоимки накоплялись изъ года въ годъ, и, въ концѣ-концовъ, крестьяне попали въ кабалу, т.-е. они остались вѣчными должниками и, слѣдовательно, прикрѣпленными къ землѣ помѣщика навсегда.
Такова была жизнь большинства крестьянъ того времени. Но все же за крестьянами еще оставалось право переходить отъ одного помѣщика къ другому, право искать лучшей жизни для себя. Случалось, что нѣкоторыя крестьянскiя семьи послѣ хорошихъ урожаевъ или послѣ прибыльныхъ заработковъ успѣвали развязаться съ долгами и недоимками. Да и у всякаго крестьянина того времени могла теплиться въ сердцѣ надежда на то, что, авось, и онъ освободится когда-нибудь отъ своихъ обязательствъ.
Но вотъ съ XV столѣтiя правительство мало-по-малу начинаетъ прикрѣплять крестьянъ сначала къ землѣ, а затѣмъ и къ помѣщику. Въ 1497 г. московское правительство установило слѣдующiй срокъ для передвиженiя крестьянъ съ мѣста на мѣсто: «А крестьянамъ отказыватися... одинъ срокъ въ году: за недѣлю до Юрьева дня осенняго (26 ноября) и недѣлю послѣ Юрьева дня осенняго». Но при этомъ каждый крестьянинъ, переселяющiйся къ другому владѣльцу, обязанъ быть уплатить «пожилое» прежнему помѣщику за каждый прожитый годъ на его землѣ по 25 к. (на теперешнiя деньги около 14 руб.).
Такимъ образомъ съ этого времени свобода «вольнаго хлѣбопашца» начинала сокращаться. Онъ могъ переселяться не во всякое время года, а только осенью, «за недѣлю до Юрьева дня и недѣлю послѣ Юрьева дня». Да, кромѣ того, и выкупъ увеличился. Теперь, кромѣ всякихъ долговыхъ обязательствъ, онъ долженъ былъ вносить еще и «пожилое». И если онъ прожилъ на землѣ помещика 4 года, то пожилыхъ накоплялось 1 руб. А нужно сказать, что въ тѣ времена на 1 руб. могла прокормиться небольшая крестьянская семья въ теченiе года. Тогдашнiй рубль равнялся нашимъ теперешнимъ 40—55 руб.
Прошло нѣсколько десятковъ лѣтъ. Правительство устроило народную перепись, и послѣ этой переписи запретило переходить на новыя земли тѣмъ крестьянамъ, которые прожили на старомъ мѣстѣ болѣе 5 лѣтъ. Мало того, и тѣ, «старые тяглецы», которые переселились уже на новыя мѣста, имъ велѣно было возвратиться въ покинутыя деревни.
Но еще больше прикрѣпились крестьяне къ землѣ при царѣ Михаилѣ Ѳеодоровичѣ Романовѣ. При немъ въ 1628 г. была произведена новая полицейская перепись, которая обязала всѣхъ крестьянъ жить на тѣхъ мѣстахъ, на которыхъ ихъ застала перепись. Вольный хлѣбопашецъ, застигнутый переписью на землѣ помѣщика, волей-неволей долженъ былъ рядиться къ нему въ крестьяне. Онъ долженъ былъ вступать съ нимъ въ письменное соглашенiе. А каковы были эти соглашенiя въ тѣ времена, это можно видѣть изъ слѣдующихъ примѣровъ.
Въ 1628 году одинъ крестьянинъ, получивши отъ помѣщика ссуду, обязывается «за государемъ своимъ жить во крестьянехъ по свой животъ безвыходно», т.-е. жить у помѣщика до своей смерти. Другой крестьянинъ обязался: «за ту ссуду за государемъ мнѣ жить во крестьянствѣ вѣчно и никуда не сбѣжать».
Изъ этихъ примѣровъ видно, что въ шестнадцатомъ и семнадцатомъ столѣтiяхъ многiе крестьяне были въ такомъ положенiи, что они уже сами добровольно прикрѣпляли себя къ землямъ помѣщиковъ. Но въ это же время стали издаваться и такiе указы, которые начинали прикрѣплять крестьянъ не только къ землѣ, но и къ личности помѣщика. Это значило, что крестьянъ начинали приравнивать къ холопамъ. Такъ, въ 1625 г. царь Михаилъ Ѳеодоровичъ Романовъ издалъ такой указъ:
Если помѣщикъ убьетъ чужого крестьянина, то «изъ его помѣстья взять лучшаго крестьянина съ женою и детьми... и отдать во крестьяне тому помѣщику, у кого крестьянина убили».
Выходило, что помѣщикъ убилъ, а за его грѣхъ отвѣчалъ крестьянинъ съ женой и дѣтьми.
Еще болѣе закрѣпляются за помѣщикомъ крестьяне при царѣ Алексѣѣ Михайловичѣ. По Уложенiю 1649 года, долги помѣщика разрѣшено взыскивать съ его крестьянъ. Бѣглая крестьянка, вышедшая замужъ за вдовца-крестьянина, выдавалась обратно своему владѣльцу съ мужемъ, но дѣти его отъ первой жены оставались у прежняго владѣльца.
Указомъ этого же царя въ 1675 г. одному боярину было разрѣшено продать своихъ крестьянъ на вывозъ, т.-е. другому владѣльцу. И вслѣдъ за этимъ крестьянъ, прикрѣпленныхъ закономъ къ землѣ, начали продавать, дарить, мѣнять на холопей и отдавать въ уплату долговъ.
Такимъ образомъ, хотя законъ говорилъ только о прикрѣпленiи къ землѣ, на самомъ дѣлѣ уже имѣлось личное закрѣпощенiе крестьянъ. Положенiе ихъ и дворовыхъ холоповъ стало одинаково.
Въ это время помѣщикъ получилъ право сбирать всѣ подати со своихъ крестьянъ и быть ихъ судьей. И судъ его былъ и скоръ и строгъ. Въ 1650 году крестьянинъ Миронка, «будучи во хмелю», сказалъ «бранныя» слова про своего боярина Морозова. Приказчикъ посадилъ Миронку въ тюрьму и написалъ объ этомъ боярину. Миронка, протрезвившись въ тюрьмѣ, послалъ боярину челобитную и слезно просилъ его смиловаться. Бояринъ Морозовъ приказалъ приказчику «бить Миронку кнутомъ безъ пощады и держать въ тюрьмѣ; а какъ кожа подживетъ, вынявъ, велеть въ другой разъ бить его кнутомъ же безъ пощады и потомъ ввергнуть опять въ тюрьму, чтобъ ему, плуту, вору, впредь воровать и незабытныхъ словъ говорить было неповадно».
Такова была власть помѣщиковъ того времени надъ крестьянами и надъ холопами. Разница сводилась лишь къ тому, что крестьяне платили государственныя подати, а холопы не платили. Но при Петрѣ Великомъ сгладилась и эта разница. Въ 1718 году и крестьяне и холопы были записаны въ одинъ разрядъ податныхъ людей.
При Петрѣ Великомъ послѣдовалъ цѣлый рядъ указовъ, которыми крестьяне окончательно закрѣплялись за помѣщиками. Этотъ государь въ первый разъ назвалъ крестьянъ подданными помѣщиковъ и, слѣдовательно, отдавалъ ихъ на полную волю владѣльцевъ. Онъ ввѣрилъ помѣщикамъ заботу о сохраненiи порядка въ деревнѣ, узаконилъ ихъ обычай судить крестьянъ и наказывать ихъ.
Далѣе, при преемникахъ Петра Великаго крестьяне лишились права покупать землю въ собственность, брать казенные подряды, устраивать фабрики и заводы, заниматься торговлей и поручаться за кого-нибудь. Изъ-за этого часто происходили крупныя злоупотребленiя. Вотъ примѣръ: крестьяне графа Шереметева купили себѣ въ собственность около 300 десятинъ земли. Черезъ нѣсколько лѣтъ всѣ эти земли графъ отобралъ отъ крестьянъ и поселилъ на нихъ деревню Аптеневку, а владѣльцевъ переселилъ на оброчныя земли. А вотъ еще примѣръ: графъ Панинъ отпустилъ нѣсколько крестьянскихъ семействъ на заработки въ Ригу. За это они вносили помѣщику третью часть своего заработка. Крестьяне эти промышляли огородничествомъ. Для этого они купили на собственныя деньги нѣсколько участковъ земли. Но такъ какъ крестьянскому сословiю запрещено было совершать купчую на свое имя, то панинскiе крестьяне совершили ее на имя своего помѣщика, графа Панина. Черезъ нѣсколько лѣтъ купленные крестьянами участки понадобились казнѣ. Тогда графъ Панинъ отобралъ ихъ отъ своихъ крестьянъ и подарилъ казнѣ. За это онъ получилъ высокiй чинъ, а его крестьяне остались ни при чемъ. При императрицѣ Елизаветѣ состоялся указъ, которымъ даже священники прикрѣплялись къ помѣщикамъ, и если священникъ уйдетъ отъ своего помѣщика, то съ нимъ приказано было поступать такъ же, какъ съ бѣглымъ крестьяниномъ. А это значило, что священникъ становился собственностью помѣщика, т.-е. холопомъ.
Указомъ царицы Екатерины Великой помѣщикамъ дано было право ссылать своихъ крѣпостныхъ въ Сибирь на каторжныя работы. Въ то же время крестьянамъ было запрещено жаловаться на помѣщиковъ, и ни одно учрежденiе не имѣло права принимать крестьянскiя жалобы. Права помѣщиковъ въ это время были обширны до того, что, казалось, имъ не было и границъ. Вѣдь имъ была ввѣрена вся судьба крестьянъ, имъ принадлежало право устраивать жизнь, судить, карать и миловать своихъ крѣпостныхъ. И, стало-быть, если баринъ былъ добрый человѣкъ, то крестьянамъ его было хорошо. Но вѣдь не всѣ помѣщики имѣли Бога въ сердцѣ. Были между ними и такiе: въ 1852 году въ Сенатѣ разбиралось дѣло помѣщика Карцева. Онъ обвинялся въ томъ, что жестоко обращался со своими крѣпостными. При обыскѣ у него найдены три желѣзныя цѣпи. Были у него желѣзные кандалы и рогатки. Дворовыхъ людей своихъ онъ сажалъ на цѣпи, заковывалъ въ кандалы, на шею надѣвалъ рогатки. Люди въ кандалахъ и въ рогаткахъ исполняли работы на барщинѣ. Одинъ крестьянинъ цѣлыхъ четыре года ходилъ въ ножныхъ кандалахъ и съ рогатками на шеѣ. Днемъ онъ исполнялъ работы на барщинѣ, а на ночь приковывался за шею железной цѣпью къ столбу. Такъ онъ и умеръ на цѣпи. Такiя же страданiя переносилъ и сынъ этого крестьянина. Онъ точно такъ же по ночамъ содержался на цѣпи, а днемъ съ рогатками на шеѣ и въ ножныхъ кандалахъ ходилъ на барщину. Однажды помѣщикъ при видѣ этого молодого крестьянина пришелъ въ такую ярость, что бросился на него подобно звѣрю и заколотилъ его до смерти. Одна крестьянка, доведенная до отчаянiя, рѣшила убѣжать отъ жестокостей этого помѣщика. Но вскорѣ она была поймана. Баринъ избилъ ее палками дополусмерти. Потомъ онъ заковалъ ее въ желѣзные кандалы, а на шею надѣлъ рогатки. Въ такомъ положенiи гоняли ее на барскiя работы. Тогда она рѣшила утопиться. Но ее спасли. Послѣ того баринъ приковалъ ее за шею желѣзной цѣпью къ столбу. Цѣлыхъ пять лѣтъ мучилась она на цѣпи, и только передъ самой ея смертью помѣщикъ приказаль расковать страдалицу. Но она уже не могла воспользоваться своей свободой: по дорогѣ она умерла.
Въ 1760 году помѣщикъ Нестеровъ убилъ своего крѣпостного человѣка. Когда это дѣло дошло до Сената, то онъ открыто призналъ, что «нѣтъ такого закона, которымъ опредѣлялось бы наказанiе помѣщику за убiйство крѣпостного человѣка. А посему, прежде чѣмъ приступить къ рѣшенiю этого дѣла, надлежало бы издать такой законъ». Но пока издавался такой законъ, многiе помѣщики безнаказанно истязали крѣпостныхъ до того, что волосы подымаются отъ ужаса, когда читаешь объ этомъ. Въ 1846 году была подана жалоба на помѣщицу Стацкую. На судѣ выяснилось, что она при наказанiяхъ просто увѣчила своихъ людей. Она привязывала ихъ на желѣзныя цѣпи и своими руками била палкою до тѣхъ поръ, пока сама изнемогала. Во время такихъ наказанiй она приходила въ бѣшенство и кусала людей зубами, душила ихъ руками, вырывала волосы, царапала имъ лицо, шею и грудь до крови. Многихъ дѣвушекъ она своими руками засѣкала до смерти. Еще ужаснѣе была помѣщица Свирская. Она въ наказанiе заставляла своихъ крестьянъ кушать людской навозъ, катала по мелкому льду и по снѣгу голыхъ дѣвушекъ и такъ закатывала ихъ до смерти. Дѣвочку Сиклетiю эта барыня обливала на морозѣ холодной водою, заставляла ее грызть кирпичи и глотать толченое стекло, глотать живыхъ пiявокъ. Эта дѣвочка была замучена ею до смерти. Другую дѣвочку помѣщица затравила своею волчицею. Эта волчица жила на дворѣ, и помѣщица часто натравливала ее на людей. Одна дѣвушка, проходя по двору, отмахнулась отъ волчицы рукою. Госпожа прогнѣвалась за это на дѣвушку и натравила на нее животное. Волчица бросилась и загрызла дѣвушку на глазахъ помѣщицы.
Таково было крѣпостное право. Это право однихъ людей держало въ глубокомъ невѣжествѣ, въ безпросвѣтной темнотѣ, а другихъ людей превращало въ страшныхъ тирановъ, превосходившихъ своей жестокостью самыхъ дикихъ, самыхъ свирѣпыхъ животныхъ.
Но все-таки до Екатерины Великой не вся еще Россiя была объята крѣпостнымъ правомъ. Были цѣлые края, гдѣ «вольный хлѣбопашецъ» могъ еще работать тамъ, «куда коса, топоръ и соха ходили». Это были Малороссiя, Кавказъ, Екатеринославская губернiя и Таврическая область. Малороссiйскiе крестьяне еще свободно передвигались съ мѣста на мѣсто, оставались еще людьми вольными.
И вотъ въ 1773 году Екатерина Великая издаетъ указъ о распространенiи крѣпостного права на всю Малороссiю. А черезъ 13 лѣтъ издается такой же указъ императоромъ Павломъ о распространенiи крѣпостного права на Кавказъ, Крымъ и Екатеринославскую губернiю.
Это былъ послѣднiй указъ, закрѣпощавшiй черныхъ людей.
Но на ряду съ этимъ стали появляться и первые проблески освобожденiя черныхъ людей отъ крѣпостной зависимости.
Было старинное правило, которое высказывалось такъ: «По рабѣ холопъ, а по холопу раба». Это значило, что если вольный человѣкъ женился на рабѣ, то онъ тоже становился холопомъ. Точно такъ же и вдова или дѣвушка вольнаго происхожденiя, выходившая за холопа, становилась рабою.
И вотъ при Екатеринѣ Великой появляется первая ласточка раскрѣпощенiя. Эта царица издала указъ, по которому всякая крѣпостная, вышедшая замужъ за вольнаго человѣка, становилась свободною; но за это мужъ долженъ былъ внести за нее выкупъ помѣщику — 10 р. Второе правило («По холопу раба») было уничтожено только въ 1815 году. Послѣ этого всѣ вдовы и дѣвушки вольнаго происхожденiя, выходившiя за крѣпостныхъ крестьянъ, оставались свободными.
При Екатеринѣ же было уничтожено правило зачислять въ крѣпостное сословiе подкидышей, лицъ духовнаго происхожденiя, незаконнорожденныхъ дѣтей отъ вольныхъ матерей и т. п.
Послѣ Екатерины Великой послѣдующiе государи много заботились о томъ, чтобы раскрѣпостить крестьянъ, но всѣ ихъ благiя намѣренiя не приводили къ желательному исходу. Только при Александрѣ I прибалтiйскiе помѣщики освободили своихъ крестьянъ отъ крѣпостной зависимости, но отпустили ихъ безъ земли. Въ царствованiе Николая I еще больше говорили о раскрѣпощенiи, разрабатывались разные проекты, но никакого примѣненiя они не получали.
Почти сто лѣтъ прошло съ тѣхъ поръ, какъ дворяне были освобождены отъ обязательной военной службы. Всѣ ждали теперь такого же освобожденiя отъ крѣпостной зависимости и черныхъ людей.
Наступило царствованiе Александра II. Все русское общество съ сердечнымъ трепетомъ ждало чего-то великаго, радостнаго. Сперва робко, а потомъ все смѣлѣе и смѣлѣе стали говорить о томъ, что приближается заря освобожденiя.
Въ это время былъ обнародованъ царскiй манифестъ объ окончанiи севастопольской войны. Въ этомъ манифестѣ говорилось:
«Каждый подъ сѣнью законов, для всѣхъ равно справедливыхъ, всѣмь равно покровительствующихъ, да наслаждается въ мирѣ плодомъ трудовъ своихъ».
Эти слова манифеста напугали многихъ крѣпостниковъ, а въ особенности московскаго генералъ-губернатора Закревскаго, который въ тѣ времена былъ влiятельнымъ вельможей. Когда государь прiѣхалъ въ Москву, Закревскiй доложилъ ему, что въ народѣ распространяются слухи, будто готовится освобожденiе крестьянъ. Закревскiй говорилъ, что эти слухи опасны, потому что они волнуютъ какъ крестьянъ, такъ и дворянъ. Поэтому онъ просилъ государя принять депутатовъ отъ московскаго дворянства и успокоить ихъ на этотъ счетъ.
Государь принялъ депутатовъ отъ московскаго дворянства и сказалъ имъ слѣдующiя достопамятныя слова:
«Я узналъ, господа, что между вами разнеслись слухи о намѣренiи моемъ уничтожить крѣпостное право. Въ отвращенiе неосновательныхъ толковъ я считаю нужнымъ объявить вамъ, что я не имѣю намѣренiя сдѣлать это теперь. Но сами вы знаете, что владѣнiе человѣческими душами не можетъ остаться неизмѣннымъ. Лучше отмѣнить крѣпостное право сверху, чѣмъ дождаться, когда оно само собою начнетъ отмѣняться снизу. Прошу васъ, господа, подумать о томъ, какъ бы привести это въ исполненiе. Передайте слова мои всему дворянству для соображенiя».
Эти слова Александра II пронеслись свѣтлой молнiей по всей Россiи и произвели огромное впечатлѣнiе на все русское общество. Теперь всѣ видѣли, что «воистину заря освобожденiя приближается».
Волею государя вопросъ объ освобожденiи крестьянъ сталъ быстро подвигаться впередъ. Вскорѣ было обнародовано, что для разработки вопроса объ освобожденiи крестьянъ государь учредилъ главный комитетъ. Въ него были назначены нѣкоторые дѣятельные и умные сановники, которые, дѣйствительно, желали быть полезными крестьянскому дѣлу.
Но едва ли они могли бы привести дѣло къ концу, если бы не твердая воля, не искреннее желанiе самого государя положить конецъ крѣпостному праву. Несмотря на всѣ препятствiя, которыя ставились ему на пути къ доброму дѣлу, Александръ шелъ твердой стопой къ цѣли.
Большую поддержку оказывали ему въ этомъ великомъ предпрiятiи сама государыня, великiй князь Константинъ Николаевичъ и великая княжна Елена Павловна. Въ минуты скорби и унынiя они утѣшали государя и вдохновляли его на стойкую борьбу съ противниками освобожденiя.
А вдохновлять государя нужно было неотступно. Многiе приближенные царя старались запугать его и внушали ему, что при объявленiи свободы могутъ получиться большiе безпорядки, что озлобленные долгой неволей крестьяне ударятся въ разгулъ и пьянство и перевернутъ вверхъ дномъ всю Россiю.
Эти запугиванiя были до того внушительны, что даже друзья крестьянской свободы, и тѣ съ замиранiемъ сердца прислушивались къ тревожнымъ слухамъ о предстоящихъ безпорядкахъ. Накануне освобожденiя великая княгиня Елена Павловна писала одному вельможѣ:
«Я считаю себя обязанной предупредить васъ, что если ничего не будетъ сдѣлано къ 19 февраля, то чернь явится къ Зимнему дворцу съ требованiемъ освобожденiя. Такъ передаютъ мнѣ мои люди. Нужно бы нѣсколько обратить вниманiе на эти толки. Демонстрацiя (т.-е. публичное требованiе) была бы пагубна для дѣла».
Наступилъ незабвенный день 19 февраля 1861 г. Въ этотъ день государственный секретарь повезъ знаменитый манифестъ въ Зимнiй дворецъ. Оставалось только поднести его для подписи государю.
Секретарь вошелъ въ кабинетъ Александра II, подалъ ему манифестъ и застылъ въ ожиданiи. Ему страшно хотѣлось быть свидѣтелемъ великой исторической минуты, свидѣтелемъ того, какъ государь подпишетъ незабвенный манифестъ объ освобожденiи двадцати трехъ миллiоновъ душъ отъ крѣпостной зависимости.
Но Александръ II пожелалъ остаться наединѣ въ эту святую минуту, наединѣ съ самимъ собою, безъ свидѣтелей...
Совершилось!
Порвалась цѣпь великая!
Порвалась и ударила —
Однимъ концомъ по барину,
Другимъ — по мужику...
Царь-Освободитель подписалъ манифестъ гусинымъ перомъ, которое хранится теперь, какъ безцѣнное сокровище, въ московскомъ Историческомъ музеѣ.
Но радостная вѣсть объ освобожденiи не могла быть оглашена тотчасъ же. Нужно было еще напечатать манифестъ въ большомъ количествѣ, чтобы разослать его во всѣ концы Россiи.
Какъ только манифестъ былъ подписанъ, въ тотъ же часъ всѣ большiя типографiи Петербурга стали печатать его. Работа длилась 9 дней. А въ это время въ канцелярiяхъ министерства сотни служителей заготовляли его къ разсылкѣ.
Наступило 5 марта 1861 года. Въ этотъ день церковные колокола обѣихъ столицъ призывали народъ выслушать радостную вѣсть. Въ этотъ день съ церковныхъ папертей возвѣщалось:
"Осѣни себя крестнымъ знаменiемъ православный народъ, и призови съ нами Божiе благословенiе на твой свободный трудъ, залогъ твоего домашняго благополучiя и блага общественнаго"...
Радость на всѣхъ изможденныхъ лицахъ легла лучомъ солнца. Черные люди и ихъ друзья при встрѣчахъ радостно привѣтствовали другъ друга: «Христосъ воскресе!» — «Воистину воскресе!» — и цѣловались, какъ въ свѣтлое Христово Воскресенье.
Да, это воистину былъ праздникъ радостнаго воскресенiя «вольнаго земледѣльца», какимъ былъ крестьянинъ въ старыя времена.
Пятое марта приходилось какъ разъ въ Прощеное воскресенье масленицы, когда разгулъ и пьянство всегда принимаютъ ужасающiе размѣры. Въ этотъ день кабатчики зарабатывали большiя деньги. А тутъ еще къ Прощеному воскресенью прiурочилось чтенiе манифеста.
Всѣ ожидали великаго разгула. Винные откупщики запасли къ этому дню такое обилiе водки, что ею можно бы затопить всѣ нижнiе этажи цѣлой половины Петербурга. Они надѣялись заработать въ этотъ день въ два-три раза больше, чѣмъ зарабатывали они ежегодно въ Прощеное воскресенье.
Но ихъ постигло большое горе. Вина и водки въ этотъ день было продано почти въ полтора раза меньше, чѣмъ во всякое другое Прощеное воскресенье. Вышло такъ, что и никакихъ безпорядковъ не было въ этотъ день.
Друзья черного люда радовались, что онъ прекрасно сумѣлъ оцѣнить полученную свободу и отпраздновалъ ее достойно. Одинъ очевидецъ пишетъ объ этомъ событiи такъ:
«Было два часа дня. На Царицыномъ Лугу (въ Петербургѣ, недалеко отъ Зимняго дворца) было народное гулянье. Площадь была полна народомъ. Вдругъ издали послышались крики «ура». Это государь ѣхалъ. По мѣрѣ того, какъ онъ приближался, крики «ура» становились громче и громче. Наконецъ государь показался среди народа. Многотысячная толпа заколыхалась, шапки полетѣли вверхъ, и раздалось такое «ура», отъ котораго, казалось, земля затряслась. Никакое перо не въ состоянiи описать тотъ восторгъ, съ которымъ освобожденный народъ встрѣтилъ своего Царя-Освободителя. Я счастливъ, что мнѣ пришлось въ моей жизни видѣть этотъ народный восторгъ, неподдающiйся описанiю».
Таково было празднованiе великаго дня въ Петербургѣ. Точно такъ же и въ первопрестольной Москвѣ прошелъ этотъ день тихо и спокойно.
Однимъ кабатчикамъ онъ не улыбнулся. И здѣсь черные люди не оправдали ихъ ожиданiй: 5 марта въ Москвѣ было выпито водки на 1.660 р. меньше, чѣмъ въ Прощеныя воскресенья прежнихъ лѣтъ.
Зато сколько радостныхъ слезъ было пролито въ эти самые дни во всѣхъ уголкахъ Россiи! Вспоминая эти дни, Государственный Совѣтъ въ своемъ юбилейномъ адресѣ посвятилъ слѣдующiя строки:
«Великое, святое дѣло совершилось! Никому не счесть, сколько крестныхъ знаменiй положено за государя миллiонами освобожденныхъ людей, сколько теплыхъ молитвъ вознесено къ Богу, сколько радостныхъ слезъ оросило русскую землю. Наименованiе Освободителя въ памяти народной, связанное съ именемъ Александра II, будетъ навсегда краснорѣчивымъ свидѣтельствомъ того, что прочувствовано русскимъ народомъ»...
Я. Боринъ.