Я намерен рассказать здесь подлинный любопытный случай, которму я сам был свидетелем во время моих скитаний по острову Ява. Яванские «колдуны» или, как их называют на своем языке туземцы «оранг-пинтары», славятся среди жителей острова своим искусством зачаровывать крокодилов. Подобно индийским заклинателям змей, они подчиняют этих местных пресмыкающихся людоедов своей воле, выманивают их из воды и заставляют покорно ползти за собой навстречу верной смерти. Чудовищная тварь повинуется «оранг-пинтару», как послушная собаченка, но беда, если кто-нибудь из окружающих приблизится в это время к крокодилу. Последний внезапно пробуждается от своего гипноза и смельчак рискует поплатиться либо своей ногой, которую так легко сломать мощному хвосту, либо ужасной смертью в свирепых челюстях чудовища.
Однажды вечером окрестные жители, призываемые звуками туземного деревянного гонга, собрались к хижине «лора», т.-е. старшины нескольких деревень. Лора сообщил им, что в этот день один человек из их племени, купаясь в реке, был схвачен и унесен крокодилом. Тотчас же принялись за обычные поиски тела несчастного, которое и было найдено, наконец, с оторванной ногой, в речных зарослях. Отвратительный людоед запрятал его туда, чтобы полакомиться им, когда оно успеет достаточно разложиться.
Туземцы о. Явы верят, что всякий мужчина схватывается самкой крокодила и, наоборот, крокодилы-самцы нападают на женщин. Поэтому «оранг-пинтар», когда родственники погибших просят его поймать крокодила, прежде всего принимает обличие погибшей жертвы. Так, если крокодил схватил женщину, «оранг-пинтар» надевает женскую одежду и на время своего «колдования» во всем подражает женщине; только женщины же могут и приближаться к нему для оказания тех или иных услуг. Если же, как это было в данном случае, он берет на себя роль мужчины, ни одна женщина не должна общаться с ним, даже его жена удаляется от него и он целиком направляет все свое внимание на «ухаживание» за крокодилом.
Первая задача «оранг-пинтара» — найти излюбленное местопребывание заклинаемого их крокодила. В описываемом случае «оранг-пинтар» проводил день за днем на речном берегу, тщательно исследуя на большом протяжении каждый затон, пока, наконец, через 10 дней усердных поисков, он не нашел жилище самки крокодила. Покончив с этой необходимой частью своей миссии, он принялся «ухаживать» за своей свирепой дамой, ежедневно посещая ее убежище и стараясь добиться не только ее «любви», но, что гораздо важнее, ее доверия. Он обращался к ней, подобно пылкому влюбленному, в самых цветистых выражениях, свойственных только языкам Востока, обещая ей жизнь полную роскоши и благополучия, если она только доверится ему и придет к нему. Конечно, нам трудно представить себе человека, говорящего подобные слова отвратительному людоеду-крокодилу, но тем не менее это фактически верно: «оранг-пинтар» прибегает к самой изысканной лести. Самый пламенный воздыхатель никогда не возносит таких пылких просьб, как яванские заклинатели крокодилов!
Эти диковинные процедуры продолжались до 39-го дня после смерти погибшего туземца, когда, «оранг-пинтар» возвестил, наконец, что завтра, в 40-ой и последний день «селаматана», т.-е. поста по умершем, он отпразднует поминки, вызвав виновного крокодила из реки.
Меня пригласили присутствовать на торжественной церемонии, но не желая иметь какого-либо отношения к подобной «ерунде», как я внутренне окрестил все это занятие «колдуна», я сначала отказался. Мне вовсе не хотелось как бы покровительствовать таким суеверным фокусам и быть одураченным наравне с туземцами. Однако, поразмыслив над всем происшествием и вспомнив виденные мною в Индии опыты гипнотического воздействия на змей индийских заклинателей-факиров, я решил лично проверить, не в этом ли заключается и секрет искусства «оранг-пинтара». Так оно и оказалось. Но не буду забегать вперед.
Я отправился вместе с толпой остальных зрителей к реке. Мы добрались до убежища крокодила, которое находилось на большом расстоянии от того места, где было найдено тело жертвы. «Влюбленный» «оранг-пинтар» явился туда же с самодельным крючком, болтавшимся на конце веревки, достаточной для того, чтобы вести на ней теленка, но вовсе не настолько крепкой, чтобы удержать любого крокодила. К крючку была привязана живая курица.
Мы все расположились в отдалении и «колдун» начал свое «завораживание». Стоя у самой воды, он испускал душераздирающие призывные вопли: «О, моя возлюбленная, приди ко мне!» — взывал он. — «Долго ли мне еще ждать здесь и умолять тебя? Будь моей женой и ты никогда не станешь ни в чем нуждаться. Я дам тебе все, что я имею, только приди ко мне и полюби меня так, как я тебя люблю. Приди! Приди! О, приди, моя возлюбленная!».
Варьируя все те же слова, он продолжал свои мольбы так долго, что мое внимание уже притупилось и я начал сожалеть о том, что не захватил с собой складного стула и чего-нибудь на завтрак. Но внезапно общий вздох удивления остальных слушателей вновь возбудил во мне интерес к происходящему и, взглянув туда, куда были устремлены все взоры, я ушидел в воде длинное темное туловище крокодила, медленно поднимавшегося кверху по направлению к «чародею». Зрители замерли на месте, затаив дыхание, боясь каким-либо звуком или движением помешать человеку или пресмыкающемуся. Медленно поднялось оно на поверхность реки и остановилось там неподвижно, показывая из воды шишкообразные глаза и зубчатую кайму хвоста.
«Оранг-пинтар», не прекращая своего красноречивого сватовства, приготовил крючок с курицей. «Вот образец того, что ты будешь получать, когда придешь ко мне, — вкрадчиво сказал он, — возьми его, моя дорогая!»
Он забросил веревку. Прыжок и жадное щелканье сомкнувшихся челюстей и несчастная курица мгновенно исчезла. Крючок вонзился во внутренности ошеломленного чудовища, на секунду исчезнувшего совсем под водой. Но судя по тому, как слабо была натянута веревка, оно не сделало никакой попытки к бегству.
«Чародей» попрежнему продолжал свое влюбленное воркованье, упрашивая «возлюбленную» вернуться и она, как это ни невероятно, позволила, наконец, ласково вывести себя на берег. Обмелевший благодаря сухому времени года, крутой, песчаный берег возвышался более, чем на 30 футов. Несмотря на это, она вползла вверх по откосу со свободно свешивающейся из пасти веревкой и, как домашний пес, послушно следовала издали за «чародеем». «Колдун» шел впереди, а за ним переваливался крокодил на своих коротких лапах; и все мы на почтительном отдалении составляли арриергард этого странного шествия. В тот момент я бы отдал все на свете за хорошую фотографическую камеру!
Приблизившись к своей хижине, «оранг-пинтар» довел крокодила до подножья большого дерева. Крокодил позволил крепко привязать себя к стволу концом веревки. Затем «колдун» беспрепятственно связал его челюсти, а крокодил только несколько раз вильнул хвостом, совсем как собака.
Неторопливо и совершенно хладнокровно «чародей» стягивал крокодила со всех сторон веревками, пока не сделал его совсем беспомощным. Тогда один из туземцев-чиновников, держась на достаточно безопасном расстоянии, осмелился протянуть руку и ущипнуть крокодила за кончик хвоста. Тут укрощенное животное словно проснулось от своего гипнотического сна и, не будь оно так крепко связано, неминуемо произошел бы несчастный случай; но веревки так туго обматывали его туловище, что его судорожные извивания скоро прекратились.
Заполучив свою добычу, «колдун» не проявлял к ней больше никакого интереса. Плотно окружившая крокодила толпа стала осыпать его бранью и упреками за убийство их друга и родственника. Вдова погибшего, до сих пор стоявшая с бесстрастным и непроницаемым лицом, внезапно протеснилась вперед и начала выкрикивать самые нелестные туземные эпитеты по адресу убийцы мужа.
Обычно беспомощный, спеленутый веревками крокодил, оставляется в таком положении, пока голодная смерть не освободит его. Однако, этот великолепный экземпляр, достигавший приблизительно 13 футов в длину, ввиду особой ценности его кожи был куплен одним железнодорожным служащим и застрелен на следующий день.
Постоянно повторяющиеся нападения крокодилов, по-видимому, не производят особого впечатления на туземцев. В тот же день я видел, как один старик купался в той же реке, а несколько дальше вниз по течению две молодых девушки переходили реку вброд. Их светло-коричневые тела, погруженные по горло в воду, могли послужить прекрасной приманкой для какого-нибудь притаившегося в засаде, неподвижного и невидимого крокодила.
По окончании заклинания я разговорился с вдовой погибшего и спросил ее:
— Почему вы все так мало остерегаетесь крокодилов?
Она спокойно ответила:
— Моему мужу была на роду написана смерть от этого крокодила. Если бы он не вошел в воду, крокодил схватил бы его на суше. Если человеку суждено умереть какой-либо другой смертью, ни один крокодил не тронет его, если бы даже он проводил в реке все дни и ночи.
Спустя несколько недель десятилетняя девочка из той же деревни была унесена шестифутовым крокодилом. Как мне потом передавали, этот крокодил в должный срок был «зачарован» и пойман «оранг-пинтаром», выступавшим на этот раз в роли женщины.
И все же, несмотря на многочисленность таких несчастных случаев, туземцы не испытывают перед ними страха: их вера в судьбу и в могущество «оранг-пинтара» — несокрушима. И «оранг-пинтары» продолжают производить свои заклинания крокодилов в различных уголках Явы.