Существует своеобразная легенда о происхождении города Сан-Паоло. Говорят, что это было первой остановкой, где путешественники могли переменить одежду и обсохнуть после того, как проезжали через пояс облаков. В те времена люди посещали эти места в поисках рабов, минералов и всевозможных видов смерти.
Кто пожелает проехать от Рио до Сан-Паоло морем, тот должен подойти к Главной Авениде и окликнуть один из снующих там пароходов. Их там неограниченное количество, почти столько же, сколько автобусов!
Мы так поступили однажды, когда город вечером залился электрическим светом. Пробираясь через бухту, мы видели раскинувшиеся перед городом причудливые огни, мчавшиеся назад с необыкновенной быстротой, сверкая драгоценными петлями вдоль фестончатых берегов моря и покрытых бриллиантовой пылью верхушек гор. Внезапно, точно разорванное ожерелье, они исчезли и не появлялись, пока мы огибали мыс. Затем выплыли снова, загораясь еще ярче на пляже Копакабаны, где высокое, словно выточенное из слоновой кости, здание озаряло ярким, белым светом чудовищный квадрат!
Они кончались далеко на берегу у подножия ближних гор. Их очертания вырисовывались в жидком тумане, повисшем над темными частями, сверкающего как папская тиара, города.
Неожиданно исчезло прекрасное зрелище! Исчезло так же, как скрылись сокровища царя Соломона за завесой, задернутой насладившейся их красотами царицей Балкис.
Медное западно-африканское небо простиралось над нами, когда мы достигли Сантоса, порта Сан-Паоло. Мы поднялись вверх по маленькой реченке, протекающей между двух зеленых плоскостей и причалили к гавани, где выгружались корабли, собравшиеся сюда со всего света. Выгружали предметы роскоши, различные механические части и приборы. Огромные мешки с кофе легко катились по движущимся сходням, сваливаясь на судно, как обезглавленные туши жирных свиней. Вниз по течению плыли барки с целыми грудами неспелых бананов, выделявшихся ярко-зеленым цветом на cвeтлых свеже-выкрашенных палубах. Воздух напоминал собой воздух южной Индии. Там и сям мелькали большие соломенные шляпы, предохранявшие людей от солнечных ударов.
Когда-то давно команды судов, стоящих в Сантосе, нещадно косились желтой лихорадкой. Богатые торговцы банкиры и купцы, скрываясь от страшного недуга, каждый вечер торопились уехать в горы. Потом осушили болота, побороли лихорадку, огромные грузовики заменили мулов, и всюду воцарилась чистота.
Затаив дыхание, суровый древний город со светлыми домами и кофейными рощами все еще продолжает тихо нашептывать о рабстве и страшной болезни.
Нарядные, лакированные машины то и дело быстро скользят по твердому песчаному пляжу, привозя из Сан-Паоло жаждущих отдыха людей.
Сантос все больше и больше становится похожим на модный курорт Брайтон.
Опередили железную дорогу и покатили по засаженной бананами местности. Мы направлялись к цепи гор, покрытых облаками. Одну из розовых верхушек черная вертикальная линия разделяла на две части.
— Вот и силовая станция, куда мы едем. Поезд подымется на гору, и вас подымут, только не в поезде. Жаль, что так низко спустились облака: они не дадут вам возможности полюбоваться прекрасным видом.
Автомобиль свернул в сторону.
Запахло свежим деревом. Рядом с дорогой деловито бежали красные трубы. Мы остановились у кирпичного цвeтa бассейна, в который с высоты двух тысяч футов прямо из облаков спускались более тонкие трубы.
Перед нами со всех сторон вырастали черепичные и бетонные здания. Тут были дома, выстроенные из дерева и жести. Над маленькой, полной удивления реченкой, несущей в своих берегах непомерное количество воды, склонились четыре гигантских крана.
В течение двух последних лет люди боролись с заросшей деревьями скалой. Здесь все смешалось — национальности и языки, все, объединенные одним желанием, не раз оказывались жертвами предательской почвы. Она напоминала собой сыр рокфор. Мешали работе дождь и засуха; недостаток материала, неаккуратный подвоз и много других, тормозящих дeлo, причин. Люди работали в темноте, утопая по колено в грязи.
Мы приближались к зданию силовой станции. Тут действовала попавшая в плен вода. Ее стремящийся с двухтысячной высоты поток вертит огромные колеса. Их сложный механизм называется «Колесами Пелтона»; они движутся с невероятной быстротой. Два таких колеса являются источниками жизни огромного Дьявола — Абу-Биджил — Отец Молний. Когда подходишь к нему, надо снимать головной убор, потому что иначе он своим дыханием сорвет его с вашей головы. Он известен своим слугам по имени Динамо, владелец многих тысяч лошадиных сил.
Тут царит «мощь». Всякий может объяснить, каким путем она сюда попала, но огромного ее значения не понимает никто. Благодаря Колесам Пелтона (за которые он не ответственен), Абу-Биджил развивает силу, не превышающую его возможности. Эта сила, распространяясь дальше, увеличивается от шести тысяч вольт до восьмидесяти тысяч вольт при помощи «трансформаторов». Трансформаторы похожи на скедеты китайских пагод с фарфоровыми вертушками, вроде волчков.
Дальше история Абу-Биджил так же проста, как история Адама. Он создал эту силу, теперь человек должен затратить всю имеющуюся у него энергию, чтобы держать ее в этих пределах. Вода с небес уже не может не вертеть колес, а Абу-Биджил, в свою очередь, не может перестать вырабатывать эту «силу».
В этом же здании есть один этаж, где почти не слышно шума колес и воды. Здесь то и дело зажигаются разноцветные огни на огромной доске, похожей на доски, которые бывают в гостиницах для записи фамилий приезжзющих, выскакивают один за другим номера; вырастая в сложные цифры, достигая своего максимума.
Выйдя из здания, мы направились к маленьким вагончикам, поднимающимся вверх на гору по толстому проводу. Эта дорога расположена рядом со спускающимися сверху трубами. Мы сели в вагончик, под нами как из коробки, в которой вывалилось дно, разворачивалась необыкновенная панорама. С высоты двух тысяч футов мы видели жаркий Сантос и его маленькие пароходики, бегающие внизу.
У инженеров, как они нам сами рассказывали, было не мало хлопот с этим горным склоном. Когда вырубили на нем весь лес, чтобы проложить трубы, почва стала расползаться. Сейчас, чтоб удержать ее, насаживают миллионы эвкалиптовых деревьев. Но и с эвкалиптами обстоит не все благополучно. Местные муравьи, большие их поклонники, бессовестно уничтожают их. Надо бороться с муравьями, и их собираются выживать удушливыми газами.
— Связался с природой, так долго не развяжешься! — заметил один из инженеров.
Мы въехали в тучу, скрывшую все от нашего глаза. Казалось, мы попали в белую пустоту, расположенную на краю цементной дороги, круто поворачивающей в неведомое пространство. Где-то внизу промычал невидимый автомобиль, с шумом унося кого-нибудь из отдыхающих в Сан-Паоло. Нас окружал толстый слой облаков. Справа видна была тень высоких деревьев. Слева лился белый свет.
Инженер нервничал, огорченный тем, что не мог показать нам длинную цепь озер, но как же могло быть иначе, когда ежегодно здесь выпадает двенадцать футов осадков.
В город мы попадаем на автомобиле. Мы мчимся по открытому месту, пока, наконец, перед нами на горизонте, в серых и кремовых тонах, вырисовываются его громады. Ясно без всяких объяснений, что это огромный город. Он вырос благодаря нуждам транспорта и имеет свою историю. Появился кофе, король этих мест, и Сан-Паоло стал постепенно распухать, превратившись в огромный город, который доставляет плантаторам все «блага жизни». Затем вступила в свои права заводско-фабричная промышленность и, наконец, война, во время которой не было подвоза, заставила Бразилию развивать свои силы всерьез. Сан-Паоло принял на себя роль вождя, все больше и больше вклиниваясь в страну. Пока не видно еще конца этому росту, да и причин для его прекращения нет. Маленькие подъемы и спуски не мешают большому строительству, песок и кирпичи можно достать всюду. Давно уже распланированы фабричные кварталы. В душистых садах спокойно приютились дворцы, куда не доносится шум заводов и железных дорог, городской муниципалитет имеет огромные виды на разбивку парков и бульваров.
Это не трудно! Несколько акров теплой, влажной земли, лучшие сорта пальм, любое парниковое растение, растущее на дороге. Через десять лет все превратится в волшебное царство!
