Г. ЛАНДАУЭР. Письма о Французской революции. Изд. «Прометей». Москва. 1925. Перевод с немецкого с предисловием проф. И. Бородина, т. I. Стр. 338. Ц. 1 р. 90 к., т. II, Стр. 364. Ц. 2 р. 50 к.
ГЕНРИХ КУНОВ. Политические партии. Силуэты времен Великой французской революции. Перевод с немецкого. Изд. «Прибой». Ленинград. 1926. Стр. 64. Ц. 30 коп.
Углубленное и всестороннее изучение материалов и документов по истории Великой Французской революции очень обогатило мемуарную литературу. Естественно поэтому стремление воссоздать человека той эпохи в рамках окружающей его обстановки, с его своеобразным умственным обликом.
В нашей переводной литературе еще в 1922 году появилась небольшая книжка Д. Шиковского («Люди и нравы французской революции». Петроград, 1922 г.) — легкий публицистический опыт портретной характеристики деятелей и попутчиков революции, не претендующий на ученое исследование и популярно знакомящий с бытом и жизнью эпохи.
Л. Маделен даже построил свою историю французской революции почти исключительно на этом соблазнительном, но опасном материале.
К тому же виду литературы, как и книга Д. Шиковского, следует отнести вышеназванные работы Ландауэра и Г. Кунова.
Первая вышла на немецком языке еще в 1922 г. и представляет собрание писем великих и малых людей эпохи, и революционных деятелей, и наблюдателей, и попутчиков, и ее врагов.
Г. Ландауэр — крупный революционный деятель (был народным комиссаром баварской социалистической республики), потратил много труда и старания на составление этой огромной эпистолярной хрестоматии, снабдил ее хорошими примечаниями дал краткие биографии авторов писем, с любовью, как видно, работал над книгой более четырех лет (1914-1918 г.), но... книга все же представляет лишь хрестоматийный сборник сырого и иногда неудачно сокращенного автором материала. Ни статья редактора — проф. И. Бороздина, вносящего некоторые коррективы в изображение Мирабо, Демулена и Людовика XVI, ни вводная статья самого т. Ландауэра не помогли. Автор книги, ярко выраженный культурник-идеалист, хотел, судя по его словам, выявить противоречивый характер революции, показать что «люди и революционные партии не знали друг друга, а следовательно, и не могли понимать ни друг друга, ни истинного характера событий во всей их совокупности, несмотря на все желания быть их руководителями». Письма, по его мнению, свидетельствуют о том, «как представители революции в минуту самоуглубления, безразлично в какой бы лагерь они в конце-концов не были брошены разбушевавшейся стихией (!), в свое время беззаветно верили в то, что они ведут человечество к возрождению, a если цель эта не была достигнута, то это было не только следствием их взаимных противоречий — вину в чем они сваливали друг на друга, — но и непосредственным результатом того, что революция связала себя с войной, насилием, с распорядительным аппаратом, действовавшим путем угнетения, и с политикой» (предисловие к I тому, стр. 1 и 2).
Такой отчаянный идеализм фаталистического типа, отсутствие понимания классового характера революции приводит Г. Ландауэра к морализированию и изучению, вернее отражению, лишь внешней, казовой стороны революционной психики. Автор с умыслом уклоняется от анализа политической борьбы, с умыслом делает купюры в письмах, напр., мадам Роллан, выбрасывая места, относящиеся к политике, и т. д. Личная драма революционера, его личные переживания — вот что более всего интересует Ландауэра.
Поэтому, естественно, автор и дал письма, главным образом, правого и левого центра буржуазии, особенное внимание уделил Мирабо, Роллан, Демулену; крайняя левая представлена сравнительно скудно; крестьянство — лишь одним апокрифическим письмом, взятым, у Токвиля; рабочие — несколько больше, но зато вовсе упущен Марат и даже Мария Кордэ, его убийца. Даны письма Людовика XVI, но не дано писем контрреволюционеров. Но зато включены ценные письма мадам Жюльен, Форстера и особенно драгоценный материал писем солдат и генералов французской революционной армии. Материалы для эпохи революционной диктатуры в особенности страдают недостаточностью: жалкое впечатление производит воспоминания, и не об'яснена переписка братьев Робеспьеров с сестрой.
В общем, несмотря на суб'ективный подбор материалов, в двух томах все же можно найти достаточно ценного материала для работы студента. Несмотря на желание автора сосредоточить свое внимание лишь на личных переживаниях героев, участников и наблюдателей-попутчиков и врагов революции, классовая борьба, классовые интересы прямо выпирают из ряда писем, собранных им. Поэтому сборник имеет свою цену. Перевод хорош, есть некоторые ошибки (например — федераты называются федералистами), есть немного опечаток, но они несущественны.
Небольшая книжечка Г. Кунова представляет из себя любопытный опыт изобразить революционное движение в Париже в рамках кофеен служивших своеобразными клубами и революционной трибуной для населения Парижа. В легкой и общедоступной форме автор дает ряд картин революционной жизни в саду Пале-Рояля, кафе Фоа, попутно характеризуя журналиста Лустало, Теруань-де-Мерикур, обрисовывает жизнь якобинских кафе Тюльеры, кафе Корацца, где собирались анти-бриссотисты, кафе реакционной золотой молодежи, («мускусников»), кафе Кретьен «последних якобинцев» и «равных».
Задавшись этой весьма интересной целью — изображением революционной жизни в парижских кафе, — автор увлекся и вместо «силуэтов-картинок» стал писать историю революционного движения в Париже. Получилась новая, весьма и весьма поверхностно и неряшливо составленная, краткая история французской революции в рамках Парижа, в которой потонули первоначальные благие намерения автора; не только не внесено ничего нового в анализ революции, но и затемнено и старое. Так, в Пале-Рояле Кунов видит «представителей пролетарской интеллигенции» — совершенно недоказанное утверждение; об'яснение причин 9 термидора уже устарело после недавних работ Матьеза; характеристика Бабефа написана небрежно, пристрастно-недоброжелательно; деятели Пантеона трактуются свысока. Жаль, что автор отошел от первоначального замысла, хотя книжка все же дает полезный материал дли изучения происхождения революционных клубов эпохи.
Перевод анонима хороший, но без редактора пострадал от ряда опечаток: последние генеральные штаты были не в 1715 г, а в 1614 г.1 (стр. 3). Aites des Apotres нe сатира на «Деяния Апостольств», и на революционных вождей и деятелей: Мерлен де-Тионвиля, Бильо-Варени. Колло д'Эрбуа напрасно раздвоены. Впрочем, и сам автор страдает некоторой неряшливостью, включая в текст и ссылки на используемые работы с цитатами и не всегда покрывая заглавием главы ее содержание: напр., главы 9-й — «Новые богачи и об'единение народа» — в сущности краткая и неудачная история «Заговора равных». Цена недорогая.
А. Васютинский
1) Очевидно имеются в виду последние Генеральные штаты в период до Французской революции. (примечание составителя).