Очерк академика Евг. Тарле.
На выезде из Парижа, уже за городскою чертою, в пригороде Венсен, стоит огромное, угрюмое, старинное здание — знаменитый в истории Франции Венсенский замок, постройка которого началась еще в XII столетии. Стены его колоссальной ширины, уцелевшие бойницы, громадные рвы, окружающие его со всех сторон, до сих пор напоминают о той роли передового укрепления, которую он играл в течение первых веков своего существования. До XV века там почти постоянно проживала королевская семья, и часто там пряталась в тревожные минуты королевская казна.
В последние 300 лет перед Великой французской революцией в подземельях замка помещались иногда государственные преступники. Много самых мрачных трагедий народная молва связывала с этим местом; Венсенский замок был так же страшен, как и Бастилия. Сюда в один темный мартовский вечер в 1804 году привели схваченного по приказу Наполеона на нейтральной баденской территории молодого герцога Энгиенского, ни в чем решительно неповинного, но которого Наполеон решил расстрелять для примера и острастки заговорщикам, покушавшимся на его жизнь. Тут герцога судили спустя четыре часа после его привода в замок, отсюда и третьем часу ночи его вывели в ров замка и здесь расстреляли и закопали в яму, которую выкопали еще до заседания военного суда. В этих же глубоких рвах расстреливали обвиненных военным судом людей в эпоху европейской войны 1914—1918 г.г. Сюда привезли и здесь расстреляли в октябре 1917 года знаменитую балерину, артистку Мата-Хари, и целый ряд других, осужденных в те годы действовавшей очень быстро французской военно-полевой юстицией. В годы войны имя Венсенского замка наводило такой же ужас, как и в минувшие века.
И вот теперь впервые угрюмая старая крепость дала приют учреждению, которое не имеет ничего общего ни с тюрьмами, ни с расстрелами и рассчитано исключительно на научные и культурные потребности современного человечества. С 1925 года советские научные учреждения вступили через мое посредство в деловые сношения с этой новью — "Библиотекой войны", помещающейся в Венсенском замке, и настала пора ознакомить также широкую массу русских читателей хотя бы в немногих словах с этим замечательным ученым учреждением.
Уже во время войны, особенно с 1915 года, когда стало ясно, что обе враждующие стороны сильно ошиблись в своих первоначальных расчетах, и что военные действия будут продолжаться долго, — в разных странах стало замечаться стремление сохранить материалы, относящиеся к этому грандиозному столкновению. Не только каждый месяц войны порождал целую литературу о ней, но военными и гражданскими властями выпускались непрерывно листовки, воззвания, приказы, извещения, циркуляры и т.д. — часто на плохой бумаге, в очень неудовлетворительных походных типографиях, и было ясно, что очень многие из этих документов пропадет безвозвратно, если не озаботиться специально их сохранением. За первые месяцы войны, т.-е. за август — декабрь 1914 года, в самом деле очень многое и пропало. Раньше, чем в других странах, коллекции всего, что касается войны, стали собираться в Германии; потом — в Англии, Италии и Франции.
Но во Франции началось дело с частной инициативы. Некие супруги Леблан, очень богатые люди, начали собирать литературу и отдельные предметы, имеющие отношение к войне, уже с начала ее, — и спустя ровно три года, именно, 4 августа 1917 года, только каталог всего, что они собрали, занимал уже пять томов, по 400 страниц каждый том. Хранить все эти богатства становилось невозможным в частном доме, и супруги Леблан пожертвовали все собранное ими государству. Случилось это в 1917 году, и палата депутатов в начале 1918 года отпустила кредиты на устройство особого учреждения — Библиотеки и музея войны. Основою этого учреждения должна была послужить, пожертвованная супругами Леблан их коллекция, а новые кредиты должны были быть употреблены на покупку новых книг, документов и предметов. Для помещения было отведено целое крыло огромного Венсенского замка, и отныне ни один историк, занимающийся как войною 1914—1918 г.г., так и революциями 1917—1920 г.г. и периодом 1920—1926 г.г., не может обойтись без работы в Библиотеке и музее войны. Во главе учреждения в качестве директора был поставлен известный историк Великой революции профессор Сорбонны Камилл Блок, подобравший очень удачно целый кадр выдающихся специалистов.
Вы проходите по мосту, перекинутому через внешний (первый) ров, и, минуя часовых, входите в громадный двор. После нескольких минут ходьбы вы входите в огромный корпус — "павильон королевы". Тут и помещаются музей и библиотека. Конечно, музей в научном отношении не так важен, как библиотека, но он больше бросается в глаза и так интересен, что от него трудно оторваться. Тут и оружие, взятое у немцев, и прокламации немецких генералов, и осколки снарядов, падавших в Реймс, и уже наперед заготовленные немцами поздравительные открытые письма, которыми офицеры и солдаты германской армии должны были уведомить своих родных о... взятии Парижа в случае, если бы Париж был взят, и десять тысяч фотографий, и огромные массы карикатур, афиш, гравюр, рисунков с натуры, выпущенных во всех странах земного шара во время войны. Когда проходишь по этим залам музея, останавливаешься у витрин, смотришь на все эти вещественные остатки, — тогда только начинаешь не только понимать умом, но всем своим существом чувствовать, сколько неистовой ненависти и вражды нужно было посеять и всячески укреплять в душе посылаемых на убой людских масс, чтобы заставить их четыре года и три месяца подряд непрерывно уничтожать друг друга. Средства и орудия военного гипноза и психоза представлены в этом музее далеко не все, но и того, что видишь, достаточно.
Нужно отметить, между прочим, богатство русской части музея: бесчисленные карикатуры (до и после революции 1917 года), особенные коллекции рисунков, гравюр, лубка, набросков с натуры все это очень любопытно. Нужно сказать, что с полным беспристрастием французы сохраняют также русские (революционные) карикатуры на Пуанкаре и Клемансо. Мне рассказывали, что Пуанкаре, посетивши музей, с большим любопытством рассматривал русские карикатуры на себя самого. Очень велика также русская коллекция карикатур на Вильгельма II (до 1917 г.), на белых генералов (времен гражданской войны 1918—1921 г.г.), на деятелей революции (за тот же период, изд. в германской Украине и на Дону) и т. д.
Библиотека разбита на отделы, по национальностям: французский, английский, русский, германский, австрийский, американский, итальянский и т. д. Русский отдел библиотеки заключает больше шести тысяч названий. Мы находим тут очень ценные вещи: массу революционных и "нелегальных" изданий еще довоенного периода (полный экземпляр "Искры", "Пролетария", "Освобождения" и т. д.), громадную литературу времен войны 1914—1918 г.г. и послевоенного периода, издания отдельных совдепов, Пролеткульта и т. д. Очень богато представлена также литература, вышедшая в эпоху гражданской войны как в СССР, так и на территориях, занятых тогда белыми армиями. Начиная с 1925 г. Библиотека войны выслала в Москву, некоторым советским ученым учреждениям дубликаты имеющихся у нее русских книг (лишние экземпляры эти поступили в наши библиотеки).
С своей стороны, Библиотека войны стремится пополнить пропуски, существующие в ее коллекции номеров московских "Известий ВЦИК", изданий наркоматов, изданий Центроархива и др. Этот обмен может оказаться крайне полезным для обеих сторон. Нет возможности в этой краткой заметке даже и отдаленно охарактеризовать богатства учреждения, о котором идет речь. В виде примера укажу, например, что в Венсенском замке, в чехо-словацком отделе, есть экземпляр рукописного революционного органа, тайно выходившего в Праге в 1916—1918 г.г., а во всей Чехо-Словакии этого органа найти теперь нельзя. Этот журнал составлялся из радио-передач, шедших из-за границы и перехватывавшихся тайно революционерами в Праге: таким образом, чешское общество узнавало об истинном положении вещей на театре военных действий без цензурных искажений.
Нужно отметить одно очень существенное обстоятельство: администрация Библиотеки смотрит на свою задачу очень широко и считает, что Библиотека должна служить для истории вовсе не одной только войны 1914—1918 г.г., но и послевоенного периода таким образом, чтобы стать "библиотекою современной истории", т.-е. эпохи, начавшейся в 1914 году и еще продолжающейся. Это, конечно, еще значительно увеличивает важность венсенского хранилища для исторической науки. Серые громады Венсенского замка, видевшие столько крови и слез, приютили, таким образом, учреждение, без которого не смогут обойтись целые поколения будущих ученых исследователей.
Акад. Евг. Тарле.
