"Природа", №04-06, 1918 год, стр. 331-334.
Заслуги Александра Викентьевича, какъ ученаго и организатора метеорологическаго обслѣдованiя юго-западной Россiи, были отмѣчены въ рѣчи академика М. А. Рыкачева, помещенной въ декабрьской книжкѣ "Природы" за 1917 годъ. Тамъ же напечатаны были воспоминанiя неизмѣннаго друга и спутника А. В., его жены Варвары Павловны, въ которыхъ обрисовывается яркая и привлекательная личность покойнаго.
Теперь, въ годовщину его смерти, мы помѣщаемъ, въ память о немъ, два небольшихъ, но очень характерныхъ для полной и правильной оцѣнки А. В. документа: адресъ, поднесенный ему въ его 30-лѣтнiй юбилей, въ 1908 г., студентами выпуска этого года, и его отвѣтъ имъ.
А. В. обладалъ выдающимся профессорскимъ талантомъ, горячо любилъ преподавательское дѣло и вносилъ въ его выполненiе всѣ лучшiя черты своего ума и сердца. Его лекцiи увлекали слушателей не только внѣшней красотой изложенiя, яркимъ ораторскимъ талантомъ, но также и внутреннимъ огнемъ любви къ наукѣ и къ учащейся молодежи; любовь эта чувствовалась въ каждомъ его словѣ. Почти 30 лѣтъ прошло съ тѣхъ поръ, какъ я слушалъ въ Новороссiйскомъ университетѣ его лекцiи по метеорологiи и механической теорiи тепла, и онѣ до сихъ поръ живо сохранились въ моей памяти. Своимъ видомъ A. В. производилъ уже тогда впечатлѣнiе человѣка больного и утомленнаго. Но впечатлѣнiе это съ перваго же слова, произнесеннаго съ каѳедры, смѣнялось ощущенiемъ полной жизни и энергiи, которыми дышала его речь. И это ощущенiе неизмѣнно сохранялось до конца чтенiя. Лекцiи его были всегда тщательно подготовлены; чувствовалось, что не только общий планъ, но и каждая мелочь обдумана; изложенiе всегда носило строго систематическiй, дѣловой характеръ безъ отступленiй и украшенiй. Но это не вело къ сухости; любовное отношенiе лектора къ своему предмету дѣлало речь живой и привлекательной.
Такое же добросовѣстное и любовное отношенiе вносилъ А. В. и во всѣ другiя стороны своей профессорской дѣятельности: въ веденiе практическихъ занятiй, въ зачеты и экзамены, въ факультетскую и совѣтскую работу. Далекiй отъ политики, онъ въ бурное время жизни Новороссiйскаго университета (1904—1907 гг.) сумѣлъ занять наиболѣе правильную и достойную истиннаго академическаго дѣятеля позицiю, хорошо памятную всѣмъ членамъ совѣта. Эта позицiя обусловливала и то выдающееся моральное влiянiе, которымъ онъ пользовался, и тѣ кары, которымъ онъ подвергся. Уволенный изъ Новороссiйскаго университета, оторванный отъ широкой, имъ сорганизованной метеорологической сѣти, онъ, невзирая на болѣзнь, на семейныя несчастiя, на всякаго рода препятствiя и затрудненiя, твердо и безропотно шелъ своимъ путемъ до конца.
Со смертью А. В. ушелъ изъ жизни одинъ изъ лучшихъ представителей русскаго университета. Тяжелы и неопредѣленны сейчасъ судьбы послѣдняго. На смѣну старыхъ угрозъ выдвигаются новыя. Чтобы справиться съ кризисомъ, чтобы вывести нашу высшую школу, столь необходимую Россiи, на путь здороваго развитiя, дѣятелямъ зтой школы нужна та внутренняя сила, которой обладалъ А. В. и которая нашла себѣ такое простое и скромное, но вмѣстѣ съ тѣмъ такое яркое и трогательное выраженiе въ его отвѣтѣ студентамъ, поднесшимъ ему адресъ. Отвѣтъ этотъ является лучшимъ завершенiемъ очерковъ и замѣтокъ, посвященныхъ А. В., сохранить память котораго нашъ журналъ считаетъ своимъ долгомъ.
Л. Тарасевичъ.
Оканчивая университетъ и разставаясь навсегда со своею alma mater, мы не можемъ уйти изъ нея, не выразивъ тѣхъ чувствъ глубочайшаго уваженiя, признательности и любви, которыя всѣ мы испытываемъ по отношенiю къ Вамъ, Глубокоуважаемый Александръ Викентьевичъ.
Будучи лично соpдателемъ у насъ каѳедры метеорологiи, Вы сумѣли поставить преподаванiе этой науки на необыкновенную высоту и, читая ее въ теченiе многихъ лѣтъ въ нашемъ университетѣ, Вы, своими мастерскими, полными глубокаго содержанiя и ясности лекцiями, прекраснымъ экспериментированiемъ и непосредственнымъ Вашимъ личнымъ влiянiемъ всегда внушали Вашимъ слушателямъ живѣйшiй интересъ и любовь къ этой прекрасной наукѣ. Имя Ваше, какъ первокласснаго ученаго, произносится съ уваженiемъ величайшими научными авторитетами, и Ваши заслуги на научной нивѣ неоцѣнимы. Намъ не приходится перечислять ихъ здѣсь и остается только гордиться радостнымъ сознанiемъ того, что и на нашу долю выпало еще счастье называться Вашими учениками.
Своей личностью Вы являете намъ примѣръ рѣдкаго сочетанiя глубокаго ума и громадныхъ знанiй съ высоко благородной и гуманной душой, прекрасный синтезъ крупнаго ученаго и отзывчиваго человѣка.
Въ самыя критическiя и важныя минуты нашей университетской жизни Вы всегда были представителемъ самыхъ лучшихъ традицiй, самаго свѣтлаго мiросозерцанiя. И во всѣ наиболѣе тяжелые моменты всѣ мы, каждый студентъ зналъ, что тамъ, въ Совѣтѣ, онъ всегда найдетъ въ Вашемъ лицѣ стойкаго защитника и радѣтеля своихъ нуждъ и интересовъ.
Въ только что минувшiе бурные годы, когда говорилось столько фразъ и создавалось столько дешевыхъ популярностей, Вы не искали ихъ. Но когда пришла пора расплаты, пора оправдать слова на дѣлѣ, Вы показали, что у Васъ они никогда не расходятся другъ съ другомъ и Вы выступили съ свойственнымъ Вамъ благороднымъ мужествомъ въ защиту началъ коллегiальности и справедливости... И вотъ Вамъ пришлось уйти и оставить ту каѳедру, съ которой Вы такъ долго и столь высоко держали знамя науки, и мы оканчиваемъ теперь университетъ подъ непосредственнымъ впечатлѣнiемъ Вашего ухода, который, какъ и всѣ Ваши поступки, былъ преисполненъ мужества и благородства, съ горячей вѣрой въ то, что недалекъ тотъ день, когда студенчество вновь увидитъ Васъ на Вашей каѳедрѣ и вновь зазвучатъ съ нея Ваши рѣчи, проникающiя въ самую суть сокровенныхъ явленiй природы, необыкновенно расширяющiя горизонтъ представленiй о мiре и возбуждающiя живейшiй интересъ къ познанiю того, что происходитъ въ землѣ, на ней и вокругъ нея.
Мы уходимъ теперь, готовясь вступить въ жизнь и унося въ душѣ своей свѣтлый образъ Вашъ, Глубокоуважаемый Александръ Викентьевичъ, и желая Вамъ многихъ лѣтъ еще спокойной, не омрачаемой никакими волненiями и неприятностями дѣятельности на пользу науки. И невольно вспоминаются намъ извѣстныя слова поэта: "Природа-мать! Когда бъ такихъ людей ты иногда не посылала мiру, заглохла бъ нива жизни“.
Въ данный моментъ мы съ вами, господа, стоимъ на двухъ противоположныхъ концахъ жизненнаго пути. Вы только что начинаете свою дѣятельность, я ее уже заканчиваю. Живо помню тотъ моментъ, когда много лѣтъ тому назад прощался и я съ студенческой жизнью, съ своими лучшими товарищами и наставниками. Тогда мнѣ казалось, что въ моихъ рукахъ была масса готовыхъ рѣшенiй для всевозможныхъ жизненныхъ положенiй; казалось, что все преодолимо при сильной энергiи и напряженномъ желанiи. Теперь жизненный путь пройденъ, и опытъ показалъ мнѣ, что всѣ задачи жизни во много кратъ сложнѣе, чѣмъ это казалось во дни юности. Горькiй опытъ показалъ, что масса энергiи тратится на преодолѣнiе своего рода вредныхъ сопротивленiй, что жизнь, какъ вампиръ, стремится высосать изъ человѣка все лучшее... Но тотъ же опытъ убѣдилъ меня въ томъ, что въ жизни есть одинъ надежный якорь, съ котораго не сорвешься, если не физически, то морально; этимъ якоремъ является неуклонное исполненiе принятаго на себя долга. Тотъ же жизненный опытъ убѣдилъ меня далѣе, что въ жизни необходимо полюбить одно какое-нибудь дѣло и отдаться ему всей душой. Такимъ любимымъ дѣломъ, въ теченiе всей моей сознательной жизни, была наука и стремленiе учиться и учить. Со всей чуткостью свойственной молодежи, вы подмѣтили это мое увлеченiе и почтили сегодня меня вашимъ письмомъ. Выслушавъ ваше привѣтствiе, я вполнѣ удовлетворенъ и горячо благодарю Васъ, мои ученики, за минуты радости, которыя вы доставили мнѣ и которыхъ такъ немного въ старости.
