"Природа", №04-06, 1919 год, стр. 271-278

НАУЧНЫЕ НОВОСТИ и ЗАМЕТКИ.

АСТРОНОМИЯ.

Падение метеорита 27 (14) февраля 1918 года у г. Кашина. "Toѣ же зимы ¹), мѣсяца декабря въ 8 день, бывшу князю Василью Михаиловичю на праздникъ святаго Зачатiа въ своем селѣ въ Стражневѣ, и поющим им вечерню уже по пракимнѣ, и въ то время полетѣ отъ града отъ Кашина змiй великъ зѣло и страшенъ, дыша огнемъ, и летяще отъ востока къ западу, къ нѣкоему озеру, аки заря свѣтися, и видѣ его князь Василей Михаиловичь и его бояре и вси людiе и по всѣмъ селомъ около города; и видѣша его вси во единъ часъ".

Изъ Никоновской и другихъ рукописей. (Д. О. Святскiй).

Приведенный отрывок из летописи свидетельствует о том, что упавший 27 (14) февраля 1918 г. в окрестностях г. Кашина Тверской губ. метеорит является не первым пришельцем, чье появление в этой местности отмечается на страницах истории. Приводимой справкой я, отнюдь, впрочем не хочу сказать, что на протяжении 400 лет, отделяющих отмеченное летописями событие от недавнего падения "камня" в окрестностях г. Кашина, явление это совершенно не имело бы места в этом районе. Можно с уверенностью сказать, что метеориты падают чаще, чем их записывает история, и гораздо чаше, нежели счастливым исследователям удается поместить их в коллекции того или иного музея. Причин для этого имеется достаточно, и они кроются не только в наличии необъятных морей, громадных незаселенных или слабо населенных пространств суши, в неблагоприятных для наблюдения условиях метеорологического характера (облачное небо, гроза и т. п.) и взаимоотношениях ряда физических данных (напр., малая космическая скорость, обусловливающая слабое свечение, почти незаметное в ярких лучах летнего полуденного солнца и т. п.), — помимо всего этого имеются и иные причины, особенно дающие себя знать у нас в России, это — малая культурность населения. Как часто не только простой народ, но и более интеллигентные слои его, наблюдая полет болида, рассказывают о нем не дальше круга своих близких знакомых. Этим дело и ограничивается. Забывается дата и многие обстоятельства явления и даже самый факт его. И лишь случайно, может быть, попадут эти сведения в руки ученого, но в таком виде, что из них ничего уже нельзя извлечь, да может быть еще народная фантазия отметит поразивший ее случай в своем поэтическом творчестве, — и только.

По поручению Академии Наук, мне выпала задача исследовать обстоятельства падения кашинского метеорита и я хочу сообщить здесь о полученных мной результатах, основанных на личных наблюдениях в довольно ограниченном районе и о показаниях немногочисленных свидетелей, которых мне удалось опросить.

Метеорит этот упал около 12½ часов дня 27 февраля 1918 года к западу от Кашина, в 123 саж. к северо-западу (20°) от пригородной деревни Глазатово. Погода в этот день была пасмурная; большого мороза не было; шел снег при южном, не очень сильном ветре. Зона осадков прослежена к северу верст на 30. Упал метеорит среди пашень и углубился в землю на 14 сантиметров, образовав яму, которая, после извлечения его оттуда, имела 1 метр в диаметре. Он разбросал вокруг себя комья земли, расположившиеся преимущественно к северо-востоку и покрывшие собою площадь в 15 × 10 саж., близкую по очертаниям к элипсису с длинной осью, направленной приблизительно к северо-востоку. При этом в деревне был слышен глухой удар с гулом, не замеченный однако в избах, в которых ни вздрагивания стен, ни дребезжания окон отмечено не было. Двое ребят, сыновей местного крестьянина, видели, как в поле полетела кверху земля; они побежали туда и увидели ушедший в землю камень, верхушка которого была видна снаружи. При ощупывании камень оказался холодным, но вода на нем не замерзала. Вскоре к месту падения собралась почти вся деревня. Камень вытащили из земли и на саночках перевезли в деревню. Он имел угловатую форму с площадкой с одной стороны. Его размеры были до ¾ аршина по всем трем измерениям. Точного веса не установлено: жители называли 10 и 12½ пудов. Цвет его черный, местами блестящий; поверхность — покрыта ямками и углублениями (пьезоглиптами). По полученным мной от жителей осколкам (около 2¼ ф.) можно было думать, что "камень" этот относится к группе хондритовых метеоритов. В изломе цвет его был в общем серый, структура мелкозернистая, порфировидная, с значительным количеством блесток, зерен и крупинок металлических соединений (односернистого и никкель-фосфористого железа) и хондр кристаллических силикатов. На некоторых поверхностях раскола имелись ясные следы плавления, обусловленного трещинами, в которые врывались при полете раскаленные газы.

Слух о падении метеорита быстро облетел все окрестности и из соседних деревень и г. Кашина началось паломничество в д. Глазатово. Камень подвергся варварской порче; его беспощадно обкалывали и приходящие, и местные жители. Сколько откололи от него, трудно теперь судить, но нужно думать, что во всяком случае больше пуда. На следующий день, 28 февраля, по настоянию директора реального училища в г. Кашине, тамошний Совдеп пытался секвестровать метеорит, но крестьяне оказали противодействие, и лишь при помощи вооруженной силы 29 февраля его удалось увезти, в г. Кашин, где он и пролежал в Совдепе больше месяца, пока, 9 апреля, представитель Петровской Сельско-Хозяйственной Академии не увез его в Москву.

Судя по расположению разбросанных комьев земли полет метеорита был ориентирован с юго-запада на северо-восток. В таком случае, согласно наблюдениям Н. В. Мамонтова, наибольшая сила звука и распространение его должны были быть направлены в эту же сторону. Действительно, к юго-востоку и северо-западу от Глазатова звук был слабее, тогда как к северо-востоку он усиливался, следуя через д.д. Чагино, Мялицыно и Климотино. В д. Чагино дрожали избы и стекла, в деревне же Мялицыно, по слухам, образовался вихрь, валились трубы и были повреждены крыши, а в лесу около д. Климотино падали лошади и люди. Это направление в общем, если считаться с трудностями ориентировки по компасу и следам рассеяния комков земли на остатках снежного покрова, вполне совпадает с направлением, отмеченным мной у места падения метеорита.

Таким образом, нужно думать, что метеорит, действительно, летел с юго-запада на северо-восток. Но он упал у д. Глазатово, а следовательно и не мог произвести всех этих эффектов и механической работы как в д. Мялицыно (15 верст к северо-востоку), так равно и в д. Климотино (25 верст в том же направлении).

Для объяснения этого явления наиболее приемлема теория, развитая Доссом и Массом, с которой читатель уже знаком по статье О. О. Баклунда в февральской книжке Природы за 1917 г. Громовый удар, слышный при падении метеорита, приписывается не звуку соприкосновения его с землей или его "разрыву" в воздухе, так как эти звуки слишком слабы, чтобы быть слышными на далеком расстоянии, а наличию головной конусообразной воздушной волны, которая следует перед метеоритом вместе с ним во время его полета с космической скоростью, а перед остановкой в "точке задержки" отделяется и продолжает путь в прежнем направлении уже одна, метеорит же падает на землю, подчиняясь закону всемирного тяготения. Головная воздушная волна, отделившись от метеорита, лишь постепенно теряет свою скорость; в первое время эта скорость может быть достаточно велика для того, чтобы образовать в нижних слоях воздуха вихрь и даже произвести разрушение, т.-е. выполнить механическую работу: интенсивность ее в точке соприкосновения волны с землей будет зависеть между прочим и от величины угла пересечения орбиты метеорита с поверхностью земли.

Предположение, что явления, наблюдавшиеся в д.д. Мялицыно и Климотино, могли быть обусловлены вторым осколком, не находит себе подтверждения и в показаниях четырех десятков свидетелей. Ясно, что, если бы метеорит раскололся в то время, когда он имел еще свою космическую скорость, то мы бы имели две головных конусообразных волны, из которых каждая воспроизвела бы отдельный звук удара, при чем второй звук должен был бы быть более мощным, т. к. второй осколок должен пролететь в таком случае дальше (до д. Мялицыно—Климотино), а для этого масса его должна была бы быть большей и достигать 8000 слишком килограммов, согласно приводимым О. О. Баклундом расчетам, раз только он сохранил свою космическую скорость до момента соприкосновения с землей. Между тем, удар везде в окрестностях г. Кашина был слышен только один с последующим гулом ("раскатами"), обусловленным второстепенными боковыми и тыловыми волнами, а отчасти и эхом. Думается еще, что и явление падения такой крупной массы (свыше 500 пуд.) вряд ли бы могло остаться незамеченным в этой, довольно густо населенной местности. Если же допустить, что осколок отделился от метеорита вблизи "точки задержки", то, во-первых, он не мог бы отлететь далеко (до района д.д. Мялицыно—Климотино), а во-вторых — энергия его падения, подчиненная закону Ньютона, была бы ничтожной и создать в этих деревнях подобного рода эффектов не могла. Итак, остается одно предположение о том, что все эти явления, от "удара" до бури и повреждения крыш и труб включительно, произведены головной воздушной волной одного и того же метеорита, упавшего у д. Глазатово.

Литература, упомянутая в статье:

1) Д. О. Святский. Астрономические явления в русских летописях с научно-критической точки зрения. Изв. Отд. Рус. языка и слов. Акад. Наук,1915 г. Т. XX, кн. 1-я и 2-я.

2) В. Н. Мамонтов. Алтайский метеорит 1904 года. Труды Геологич. муз. Ак. Н. Т. III, 1909 г. вып. 4.

3) О. О. Баклунд. Метеориты и новое падение в Богуславке. Ж. "Природа" 1917 г. февраль, стр. 214.

4) О. Магидсон. Видимая воздушная волна. Ж. "Природа" 1917 г., ноябрь—декабрь, стр. 1159.

Л. А. Кулик.

ЗООЛОГИЯ.

Интерсексуальность и проблема определения пола. По вопросу об определении пола в журнале "Природа" был помещен уже целый ряд статей ²). В числе новых работ, посвященных выяснению этого вопроса, по своему значению и интересу выделяются многолетние исследования Р. Гольдшмидта над наследованием пола у непарного шелкопряда (Lymantria dispar). Как известно, эти бабочки отличаются резко выраженным половым диморфизмом; изредка в природе попадаются особи этих бабочек мозаичного строения, в которых признаки самца и самки смешаны; это явление получило название гинандроморфизма и в своих новых работах Р. Гольдшмидт (R. Goldschmidt. Amer. Naturalist, т. L, декабрь 1916 и Journal of Experim. Zoology т. XXII, апрель 1917) поставил получение таких гинандроморфных, или, как он их теперь называет, интерсексуальных (промежуточно-полых) бабочек на экспериментальную почву.

Основной опыт Г. заключался в следующем: при скрещивании самки японской расы и самца европейской в первом поколении получались нормальные самцы и самки; при обратном же скрещивании европейской самки и японского самца все самцы были нормальными, все же самки интерсексуальными. В этом случае во втором поколении наблюдалось менделистическое расщепление на нормальных и интерсекс. самок:

Внешняя картина интерсексуальности проявлялась в том, что всех самок первого поколения можно было расположить в непрерывный ряд от почти нормальных до самок, полностью превращенных в самцов, причем каждая бабочка обнаруживала мозаику женских и мужских признаков в строении всех систем органов — в цвете, форме и рисунке крыльев, строении конуляционных органов, в инстинктах и т. д.

В крайних случаях наблюдалась редукция яичника, появление гермафродитной железы и ее превращение в семенник со вполне развитыми сперматозоидами. В другом ряде опытов были получены интерсексуальные самцы, в ряде которых наблюдались такие же степени постепенного превращения самца в самку.

Оказалось, что для данной культуры результат получался всегда однообразный, но для разных культур, особенно же для взятых из различных географических пунктов, состав первого поколения менялся, причем при скрещивании некоторых рас Г. получил поколение из одних самцов, часть которых были нормальными, остальные же являлись вполне или почти вполне превращенными в самцов (интерсексуальными) самками.

Исходя из этих опытов, Г. построил свою известную теорию, по которой пол рассматривается, как и всякий другой менделирующий фактор, находящийся в связи с определенными половыми хромозомами. Каждая особь обладает зачатками обоих полов и в состоянии развить оба рода зачатков, но развитие определенного пола зависит исключительно от количественного отношения, от потенции факторов в половых клетках. По этой гипотезе у бабочек мужской фактор (М) сильнее женского (F), но две порции женского фактора сильнее одной порции мужского, откуда мы имеем общеизвестные формулы пола: (FF) Mm = самка и (FF) ММ = самец. Чтобы на самом деле проявился тот или другой пол, необходимо, чтобы потенция одной группы факторов вполне подавила бы потенцию другой группы. Если же такого полного прикрытия не получится, то обе группы будут работать одновременно и в результате получатся интерсексуальные особи мозаичного строения, а в крайних случаях, когда разность между потенциями будет слишком велика, произойдет полное превращен. одного пола в другой.

Если бы удалось опытным путем повышать или понижать потенцию факторов М или F и тем по желанию или получать бабочек с большей или меньшей степенью интерсексуальности или вполне превращать один пол в другой — теория потенциальности факторов пола была бы вполне доказана; но все попытки в этом направлении пока малоуспешны. Г. применил другой метод: он предположил, что в природе должны встречаться расы непарного шелкопряда с различными, но постоянными для данной расы потенциями половых факторов. При скрещивании таких рас должны получиться ненормальные комбинации половых факторов, что внешне будет проявляться в различных степенях интерсексуальности первого поколения. Так оказалось, что японская раса вообще имеет более сильные факторы F и М, чем европейская, благодаря чему в основном опыте (европейская самка — японский самец) мы имеем нормальных самцов и интерсекс. самок.

С увеличением силы (потенции) фактора М самцы делаются еще "сильнее" и, скрещивая таких бабочек со "слабыми" самками, мы должны ожидать появления всех переходов от самок к самцам и при очень сильном М все те бабочки, которые должны бы были стать самками, разовьются в самцов. Г. дает ряд примеров скрещивания различных рас и указывает м. пр. на очень "сильные" японские расы О и А, которые при скрещивании с любой европейской расой давали в первом поколении одних самцов. В Японии же удалось подобрать и две такие расы — с очень "сильными" самками и "слабыми" самцами, которые при скрещивании давали однех самок.

Различный эффект того же самого фактора в различных комбинациях скрещивания Г. объясняет только тем, что те активные субстанции, которые мы обычно называем факторами пола, находятся в различных, но постоянных для каждой расы количествах, что эти вещества различны для каждого пола и что в их работе имеется фактор времени. Отсюда Г. делает вывод, что факторы пола — это энцимы, или тела со свойствами энзим, которые вызывают определенную реакцию в зависимости от своей концентрации. Энзимы пола Г. называет "андраза" для мужских и "гиназа" для женских признаков; при этом концентрация андразы выше концентрации гиназы, но две порции гиназы более концентрированы, чем одна порция андразы, так что мы попрежнему имеем формулы (FF) Mm = самка и (FF) ММ = самец. В оплодотворенном яйце находятся обе энзимы, но более концентрированная скорее вступает в действие и этим определяет пол. В развитии каждого органа должен быть поворотный пункт, который определяет его будущую мужскую или женскую природу. В нормальных условиях каждый орган развивается под исключительным воздействием андразы или гиназы, при ненормальных же комбинациях до определенного места орган развивается под влиянием одной энзимы, а далее под влиянием другой; а так как новая энзима застает одни органы уже прошедшими через их "поворотный пункт", другие еще на стадиях развития — то она и вызывает различный эффект в различных системах, чем и объясняется мозаичный характер строения интерсекс. бабочек. Замечено было, что прежде всего изменяются те органы, которые в онтогенезе закладываются позже (усики, крылья и т. д.), и последними те, которые закладыв. очень рано. Так как в тех случаях, когда в первом поколении получались одни самцы, все гусеницы выходили из яиц уже с зачатками семенников, необходимо допустить, что "поворотный пункт" для гонад должен лежать на очень ранней стадии эмбрионального развития.

К сожалению, все эти остроумные соображения в работах Г. не имеют под собой реальной почвы и гипотеза потенциальности половых факторов разделяется не всеми генетиками.

Из всего вышеизложенного видно, что Г. находит вполне возможным опытным путем предопределить заранее определенный пол у бабочек.

В. Исаев.

ТЕХНИКА.

Как из микроскопа сделать микротом. В "Bull. Soc. Pathol. Exot." (Paris) 1917 т. X № 6 д-р Базэн (Bazin) дает описание способа, которым микроскоп можно приспособить для изготовления срезов различных объектов. В лабораториях для названной цели пользуются особыми инструментами, называемыми микротомами. Главнейшей частью их является микрометрический винт, при повороте которого препарат поднимается кверху на несколько микронов. Аналогичная часть есть и в микроскопе, микрометрический винт которого, служит для поднимания или опускания тубуса. Как отмечает Базэн, микрометр микроскопа обычно точнее, нежели соответствующее приспособление в микротоме.

Раз есть налицо важнейшая часть прибора, то подогнать последний для выполнения несвойственной ему обычно работы не трудно. Прежде всего следует изготовить предметодержатель (рис. 1). Он состоит из двух деревянных планок, (длиною 7 см., шириною 2 см. и толщиною 2 см.), которые у одного конца своего несут полукруглые вырезки, служащие для обхватки тубуса микроскопа. Планки соединяются друг с другом винтом с гайкой, действием которого они плотно прижимаются к микроскопу. В щель у другого конца их зажимается подлежащий резанью препарат.

Рис. 1.

Горизонтальная плоскость для движения бритвы устраивается также очень просто (рис. 2). Три доски, подходящих к данному стативу по размеру соединяются друг с другом по длине под прямым углом, благодаря чему получается открытая сверху и с двух стором (спереди и сзади) коробка (рис. 2 а), в которую ставится микроскоп с укрепленным на надлежащей высоте объектодержателем (рис. 2 b). По верхнему краю боковых стенок коробки для большего удобства наклеивают две стеклянные полоски, по которым и движется бритва (рис. 2 d), влекомая рукою.

Рис. 2.

Работа инструмента состоит в том, что сначала поворотом микрометрического винта микроскопа препарат (рис. 2 с), закрепленный в объектодержателе, поднимается на несколько микронов над уровнем краевых стеклянных полосок, затем рукою проводят бритву по их поверхности и срезают выступающую часть препарата. Для резанья пригодна всякая бритва, но большие микротомные бритвы, конечно, более предпочтительны.

Описанным прибором можно пользоваться, как и микротомом типа Моинота. Для этого следует укрепить бритву винтами или зажимом у одного края стенки и затем, взяв рукою статив микроскопа у его основания, надвигать его равномерным движением на бритву, которая и срежет соответствующей толщины срез.

Описание автора очень кратко; но остроумная и вместе с тем простая идея изложена достаточно ясно, детали же приходится изменять в зависимости от типа и величины приспособляемого микроскопа. По мнению референта более предпочтительными являются стативы средней величины и сложности со старого типа микрометрическим винтом, помещающимся на вершине колонки микроскопа, так как в таком случае легче производить отсчеты долей миллиметра, чем в боковых винтах новейшей системы.

Довольно существенным недостатком прибора является сравнительно малая экскурсия микрометрического винта, благодаря чему препарат в обшей сложности может подниматься на 2—5 мм., реже на 1 см.; после же полного израсходования движения винта следует, вернув его к исходному положению, переставлять препарат на другую высоту. Этот недостаток впрочем относительного характера, так как по идее своей микроскоп может заменить микротом лишь в общих и обыкновенных рамках работы; в этих целях описанное простое приспособление является чрезвычайно ценным, так как в самых неблагоприятных обстоятельствах, имея под рукою микроскоп и бритву, можно получить тонкие и хорошие срезы.

Е. Н. Павловский.