Ботанический Музей Академии Наук мало известен в широкой публике. Причина этого лежит в характере тех коллекций, которые в нем собраны. Он содержит гербарии, коллекции сухих растений, которые мало удобны для обозрений. Выставочная часть в Ботаническом Музее отсутствует. Некоторые материалы для выставки имеются в Музее, но площадь, занимаемая последним, настолько невелика, что и для хранения чисто научных коллекций не хватает места. Но научный материал, собранный в Музее, так значителен и так ценен, что Ботанический Музей АН может быть поставлен на ряду с лучшими русскими и заграничными ботаническими Музеями.
Начало ботаническим коллекциям Академии положил еще Петр I, купивший в Голландии обширный гербарий Райша (Ruysch). Из других гербариев, поступивших в Академию в 18-ом веке, прежде всего следует отметить сборы Иогана Георга Гмелина (старшего), сделанные им во время его почти десятилетнего (1733—1743) путешествия в Сибири. Эти сборы легли в основу описанных самим Гмелиным, а позже Линнеем многочисленных сибирских видов растений. Линней в письме в 1744 г. писал, что Гмелин один открыл больше растений, чем много других ботаников вместе. Другие коллекторы, посылаемые в те времена Академией, также привозили обширные коллекции. Штеллер собирал в Сибири с 1738—1746 г., Крашенинников, бывший учеником и спутником Гмелина, в 1737-1741 г. путешествовал отдельно и посетил Камчатку, Самуил Готлиб Гмелин (младший) собирал в Гиляне, Гюльденштедт (1768—1775 г.) на Кавказе, Георги в Сибири. Сравнительно немногочисленны хранящиеся в Музее материалы путешествий Палласа, Фалька, Лепехина и др.
Но все эти коллекции, составляющие документы к описаниям путешествий названных лиц, лежали, большею частью, в неразвязанных пачках в Кунсткамере и некоторые из них были найдены позже Триниусом на чердаке. Этим жалким состоянием Рупрехт в своем очерке "История Ботанического Музея" объясняет то, что академик Паллас свой крайне важный для науки гербарий не передал Академии, а продал заграницу.
Со вступлением в Академию Триниуса (1823 г.) наступил новый период. Триниус перенес коллекции в сухое, отапливаемое помещение, началась разборка их, заказаны были 30 шкафов для помещения гербариев и т. д. Таким образом 1823 год может считаться годом основания научного ботанического учреждения при Академии. Но только в 1835 г. коллекции были перенесены из Кунсткамеры в то помещение, которое составляет и теперь часть Ботанического Музея, и потому только с этого года Ботанический Музей стал совершенно самостоятельным. За время директорства Триниуса (1823—1844 г.г.), Мейера (1844—1855 г.г.) и Рупрехта (1855—1870 г.г.) Музей обогатился целым рядом весьма ценных коллекций. Прежде всего нужно упомянуть о гербарии злаков самого Триниуса, поныне считающегося классиком агростологии, учения о злаках. Триниус описал очень значительное число видов злаков, и подлинные образцы этих видов находятся в его гербарии, хранящемся и до настоящего времени отдельно от других коллекций Музея. Насколько ценен этот гербарий, видно из того, что для изучения некоторых типов Триниуса специально приезжал в Россию известный современный американский агростолог Гитчкок. Среди других весьма ценных коллекций первой половины XIX века надо отметить гербарий Биберштейна, приобретенный в 1829 г., содержащий многочисленные типы крымских и кавказских видов, описанных этим ученым. Из других коллекций, полученных Музеем в выше указанное время, назовем только некоторые. В 1826 г. был приобретен обширный Herbarium Gorenkianum Разумовского, включавший ценный гербарий Потта, в 1841 г. — гербарий Шамиссо, содержащий растения, собранные им во время кругосветного путешествия в 1815—1818 г.г., в 1853 г. — часть гербария Нэс-фон-Эзенбек, в том числе типы полиморфного рода Rubus. Из коллекций, собранных в пределах СССР, следует упомянуть коллекции А. Шренка из Туркестана, Маака с Амура, Шмидта и Глена с Сахалина и из Амурской обл., Турчанинова из Восточной Сибири, К. А. Мейера с Алтая и с Кавказа, Лессинга с Урала и из Киргизской степи, Рупрехта с крайнего севера Архангельской губ. и с Кавказа, Миддендорфа из северо-восточной Сибири, Л. Шренка с Амура, Борщова из Арало-Каспийской низменности. Большинство этих коллекций содержит значительное число оригиналов для впервые установленных видов. При директоре академике Максимовиче 1871—1890 г. в Музей поступило также немалое количество коллекций, из которых наиболее ценен Японский гербарий Зибольда, хранящийся до сих пор отдельно.
Во время кратковременного директорства академика С. И. Коржинского, избранного директором в 1893 г., к Музею перешло задуманное им в 1897 г. предприятие, именно издание "Гербария Русской Флоры". Это издание имело двоякую цель: с одной стороны привлечь к научной работе большее число русских любителей-флористов, а с другой, дать в руки как этих сотрудников любителей, так и всех, занимающихся изучением растений нашего Союза, критически обработанный материал. Эти задачи достигаются следующим путем. Всякий коллектор растений мог предложить Ботаническому Музею 50 хорошо собранных экземпляров одного вида растений; из полученного таким путем материала после его критической обработки составлялись выпуски в количестве 50 экземпляров по 50 видов в каждом. За несколько собранных видов коллектор получает один выпуск издания, большая же часть его рассылается в обмен как русским, так и заграничным ботаническим учреждениям. Издание "Гербария Русской Флоры" было первоначально организовано С.-Петербургским Обществом Естествоиспытателей, но уже с 5-го выпуска все дело было передано Ботаническому Музею АН, где его продолжал старший ботаник Д. И. Литвинов. До настоящего времени издано 56 выпусков (т. е. 2.800 в.). Этикетки к этому изданию, снабженные литературными ссылками и критическими замечаниями, издаются также в виде отдельных выпусков под названием Schedae ad Herbarium Florae Rossicae; таких выпусков вышло 8. Это предприятие дало возможность войти в сношение с многими провинциальными флористами, присылавшими в Музей, кроме материалов для издания, свои коллекции для критического просмотра, дублеты которых поступали в Музей.
С. И. Коржинский хотел ограничить деятельность Музея собиранием растений только в России, и поэтому из не-русских растений Музей теперь приобретает путем обмена или покупки только критически обработанные специалистами коллекции. Но обогащение Музея русскими растениями за последние 25 лет шло очень быстро, так что присоединенные в 1901 году залы Музея уже не могут вмещать все имеющиеся коллекции. Следует, однако, заметить, что такое значительное увеличение Музея зависит не только от количества вновь поступающих коллекций, но и от другой причины. До 1901 года Музей имел, кроме нескольких отдельно хранящихся коллекций, только один общий гербарий, в котором в систематическом порядке были помещены растения всего света, в том числе и русские. При этом растения не были приклеены к бумаге, и на одном листе помещалось по несколько экземпляров с разных мест. При пользовании гербарием экземпляры эти легко могли смешаться, и гербарию грозила опасность потерять научную ценность; поэтому после оборудования новых зал шкафами было приступлено к наклейке не только всех вновь получавшихся коллекций, но и к выборке из общего гербария прежде всего русских растений, а затем постепенно и западно-европейских. В настоящее время Ботанический Музей имеет, кроме общего гербария, в котором остаются растения внеевропейских стран, а также, за недостатком шкафов и рабочих рук, еще часть западно-европейских и даже русских растений, гербарии: Гербарий Европейской России (европ. части СССР — заведует ботаник С. С. Гапешин), Сибирский гербарий (завед. Б. Н. Городков), Туркестанский гербарий (завед. старш. ботан. Д. И. Литвинов), Крымско-Кавказский гербарий (зав. научн. сотр. Е. А. Буш), Западно-Европейский гербар. (зав. директор Музея И. П. Бородин), гербарий внеевропейских стран (завед. ботан. Н. И. Кузнецов) и положено начало Восточно-Азиатскому гербарию (зав. старш. бот. Н. А. Буш). Об отделе споровых растений я скажу дальше.
Вернемся теперь к истории Музея. До января 1900 г. при Музее состоял только один хранитель; в этом же году Музей получил второго хранителя специально для гербария споровых растений. После смерти Коржинского временно должность директора занимал академик М. С. Воронин, а с 1902 г. заведывание Музеем перешло к академику И. П. Бородину, энергично принявшемуся вместе с хранителем Д. И. Литвиновым за устройство гербария в обширном новом помещении, только что присоединенном к Музею. Но работы в быстро развивавшемся Музее было так много, что директор с одним хранителем с ней справиться не могли. Только в 1912 году штаты Музея были значительно увеличены.
Кроме "Трудов" Музея и "Гербария Русской Флоры" с "Schedae", Ботанический Музей издает еще "Флору Сибири и Дальнего Востока". В 1900 г. академик Коржинский совместно с любителем А. С. Танеевым составил проект издания "Флора Российской Империи" с разделением на флоры Европейской России, Сибири, Туркестана и Кавказа и Крыма. Решено было начать с флоры Сибири. На это издание было особым постановлением отпущено 21.400 рубл. Вследствие смерти Коржинского поручение издания "Флоры Сибири" было возложено на И. П. Бородина. Обсуждение плана издания происходило в особых совещаниях, в которых участвовало значительное число компетентных лиц. Подготовительные работы состояли в отделении особого Сибирского гербария и в составлении карточного каталога выписок из литературы по флоре Сибири. В 1908 г. в "Трудах Музея" был напечатан крупный труд академика И. П. Бородина, "Коллекторы и коллекции по флоре Сибири", а в следующем году еще более объемистый труд Д. И. Литвинова "Библиография флоры Сибири”. Первый выпуск "Флоры Сибири и Дальнего Востока, издаваемый Ботаническим Музеем Академии Наук" вышел в 1913 году, второй в 1915 году, третий в 1919 г. Эти выпуски содержат семейства маковых и крестоцветных в обработке старшего ботаника Музея Н. А. Буш (25 листов) и семейство вересковых в обработке научного сотрудника Е. А. Буш (9 листов). В издании имеются русские и латинские описания растений, указания на их местонахождение, и почти каждый вид сопровождается рисунком и небольшой картой, на которой изображено точками его распространение.
Из экспедиций, снаряженных Ботаническим Музеем, укажем на две экспедиции, в 1895 и 1897 г.г., Коржинского в Туркестан, при чем был посещен Памир, Рошан и Шугнан, в 1902 году Д. И. Литвинов собирал вдоль Китайской-Восточной ж. д. вплоть до Порт-Артура, а в 1903 г. вдоль жел. дор. от Харбина до Владивостока, И. П. Бородин собирал в 1902 году в Иркутской губ. и в 1903 г. на Кавказе, В. Н. Сукачев принимал участие в экспедиции на Северный Урал и Карское море, С. С. Ганешин совершил по поручению Переселенческого Управления исследование Иркутской губ. и в Акмолинской области и т. д. За последние годы ботаник Музея Б. Н. Городков предпринял ряд исследований в Тобольской губ., в 1923 г. совершил продолжительное путешествие в бассейнах Оби и Пура до Тазовской губы, а в 1924 и 1925 г.г. работал на Полярном Урале. В этом году Н. А. Буш и Е. А. Буш, не раз в прежние годы исследовавшие северный Кавказ, снова отправились в горы Дигории и Балкарии. На будущий год предположено детальное исследование наименее изученных частей Ленинградской губ.
До сих пор я говорил только об отделе цветковых растений Музея. Самостоятельный отдел низших споровых растений был образован в 1900 г., когда для устройства его был приглашен автор этих строк. Если мы вспомним, что до 1900 г. при Музее состоял только один хранитель, то нельзя было и ожидать, чтобы на споровый гербарий было обращено должное внимание. В Музее находилась большая коллекция морских водорослей, составленная акад. Рупрехтом, небольшие гербарии мхов и лишайников, а грибного гербария не было, если не считать плохо этикетированной, старой коллекции, размещенной в выдвижных ящиках одного шкафа. Кроме этих гербариев я нашел еще довольно значительное число пачек с споровыми растениями, большею частью, однако, не определенных. Ряд коллекций был приобретен покупкой за границей, а участники экспедиций стали привозить, кроме цветковых растений, также и коллекции споровых растений. В обработке материалов деятельное участие приняли по мхам член-корреспондент Академии В. Ф. Бротерус в Гельсингфорсе, наиболее крупный из современных бриологов, и в последнее время научный сотрудник Музея Л. И. Савич-Любицкая, по лишайникам А. А. Еленкин и В. П. Савич. Я, как миколог, лично собирал грибы, особенно паразитные грибы, во многих местах Европейской России, в Крыму и в Туркестане и завязал сношения с провинциальными коллекторами, из которых особенно богатые сборы присылали И. И. Шираевский из Тамбовской и др. губ., П. Н. Крылов и А. Иваницкая с Алтая, П. С. Михно из Троицкосавска, Н. Мартьянов из окр. Минусинска. В 1904 г. гербарий мхов сразу значительно возрос, благодаря полученному гербарию Э. Цикендрата, богатому образцами из Центральной России, а затем был приобретен и гербарий Руссова, известного специалиста по торфяным мхам. В настоящее время отдел споровых растений весьма обширен. Гербарий морских водорослей, хотя и мало пополнился с 1900 г., очень ценен, благодаря многочисленным подлинным образцам установленных акад. Рупрехтом видов из северной части Тихого океана; для изучения этих типов в Музее работал известный Японский альголог Иэндо. Гербарий мхов может считаться наиболее богатым в России и по своей полноте не уступит коллекциям заграничных Музеев. Грибной гербарий также очень велик и по количеству образцов из Азиатской России не имеет себе равного. Наименее богат гербарий лишайников.
Если, как сказано было в начале этой статьи, наш Музей не может привлекать широкой публики, то русским ботаникам он хорошо известен. Его коллекциями и библиотекой постоянно пользуются приезжие ботаники, а также и ленинградские ботаники, любители и специалисты. И как музейские ботаники нередко посещают гербарий Главного Ботанического сада, так и ботаники последнего пользуются Музеем для изучения не имеющихся там коллекций. Если вспомнить, чем был Музей 25 лет тому назад, то можно сказать, что он за это время увеличил свои коллекции в несколько раз и ему, несмотря на большое увеличение площади, снова стало тесно в его помещении и не хватает научных сил для обработки его коллекций. В этом году он снова приобрел новые залы, но, к сожалению, не хватает средств для их полного оборудования шкафами и мебелью.