Новый элемент — гафний в СССР. Скоро исполнится два года, как был открыт гафний — этот новый тяжелый элемент, обычный спутник циркония; только два месяца тому назад вышла о нем интересная книжка, рисующая нам его свойства на основании работ талантливого венгерского ученого Гевеши, работающего сейчас у Бора в Копенгагене, а между тем промышленность уже настойчиво требует этот элемент и не может согласиться на ту сотню килограммов альвита с 15% содержанием гафния, которая была добыта после больших трудов в пегматитовой жиле Танген в Южной Норвегии. Промышленности гафний нужен для прибавки при протяжке нитей вольфрама, изготовляемых в огромных количествах для электрических лампочек, и в этом случае он заменяет, повидимому, с исключительным успехом ранее употреблявшийся торий.
Как видно из многочисленных подсчетов и анализов Гевеши, гафний всегда почти сопровождает цирконий, при чем его количества колеблются от ноля до 16%. При этом автором была подмечена интересная законность, что в циркониевых минералах, образовавшихся из кислых магм, т.-е. богатых кварцем, содержание гафния относительно выше, чем в минералах магм основных или щелочных.
Из этих данных вытекает интересный вопрос, как обстоит с этим элементом у нас в Союзе и где на территории Союза можно ожидать находок этого любопытного нового элемента.
У нас мы знаем две большие области распространения циркониевых соединений: одна — это Хибинские Тундры на Кольском полуострове и другая — на Южном Урале, в знаменитых Ильменских горах.
В первой области циркониевые соединения главным образом представлены весьма распространенным красным минералом — эвдиалитом и буро-красным — эвколитом. Огромные сборы Минералогического Музея Академии Наук позволили дать Гевеши в руки чистый материал для анализа, который дал для эвдиалита около 0,1%, а для эвколита — около 0,4% HfO2. Это конечно весьма небольшие цифры, но их значение интересно все-таки потому, что количества эвколита в Хибинских горах весьма значительны и могли бы дать несколько тонн материала с общим содержанием нескольких килограммов окиси гафния. Однако, гораздо интереснее с этой точки зрения является район Ильменских гор, где, согласно идеям Гевеши, главные количества гафния следует искать в наиболее богатых кварцем пегматитовых жилах. Здесь действительно встречается циркониевый минерал малакон, и очень точные анализы Гевеши обнаружили в нем 1,8% HfO2, тогда как в простом цирконе из авгитсиенита того же района было обнаружено всего лишь 0,8% HfO2.
Эти интересные цифры показывают, что гафний имеется и на территории Союза и в связи с этим Минералогическим Музеем АН предпринимаются специальные исследования как по добыче вышеупомянутого малакона, весьма схожего по внешним признакам с норвежским альвитом, так и по изучению методов извлечения из него гафния.
Открытие новых минералов — тангеита и узбекита. Знаменитые ванадиевые и урано-ванадиевые месторождения Южной Ферганы по мере их дальнейшего изучения в Радиевом Институте и Геохимической Лаборатории Минералогического Музея Академии Наук дают все новые и новые новинки.
В настоящее время, благодаря анализам К. А. Ненадкевича, П. А. Волкова и И. Д. Курбатова установлено два новых минерала в виде красивых зеленых пластинок или радиальнолучистых корочек.
Один из них, названный в честь Узбекистана, в районе которого находится ряд месторождений ванадиевых месторождений, узбекитом, является солью формулы 4CuO · V2O3 · 3H2O. Он найден в виде красивых зеленых розеток и, повидимому, совершенно тождествен с таким-же минералом из штата Utah в Америке и из Минусинского округа.
Второе соединение — тангеит — названо так по имени знаменитого ущелья Танге около Радиевого рудника Тюя-Муюна. Это — 2СаО · 2CuO · V2O3 · Н2O, тоже зеленый минерал, образующий очень многочисленные и крупные скопления радиальнолучистого или плотного характера в разных горизонтах Радиевого рудника.
Оба эти минерала вместе с тремя другими, открытыми здесь раньше — алаитом, туранитом и тюямунитом, демонстрируются на юбилейной выставке Минералогического Музея Академии Наук.
Окраска изумрудов. Природная окраска изумрудов с их густым зеленым тоном уже давно привлекала к себе внимание химиков, стремившихся выяснить ее химическое значение. Еще в самом начале XIX века знаменитый Vauquelin нашел в изумруде из "Перу" 3,25% окиси хрома и именно с этим окислом и связал цвет камня. Позднее Levy пытался опровергнуть эти данные и стал приписывать зеленый цвет примеси углеводородов, против чего с большим авторитетом возражали и Розе и Велер. Последний произвел новые анализы изумруда из Ю. Америки и нашел в нем 0,186% Cr2O3.
В последние годы как будто бы идея, что окраска изумрудов обязана содержанию хрома, укрепилась в науке, и лишь в 1924 году В. М. Гольдшмидтом в Христиании было высказано предположение, что эта же окраска может быть вызвана не хромом, а ванадием и что действительно ванадий обнаруживается в изумруде как из Мизо в Колумбии, так и из небольшого месторождения в Норвегии.
В связи с этим представилось весьма важным проверить природу окраски нашего знаменитого Уральского изумруда, за что взялся в Минералогическом Музее Академии Наук ст. химик К. А. Ненадкевич, который пришел к нижеследующим результатам: "Навеска изумруда сплавлялась с содой. Сплав растворялся в воде. Раствор нейтрализовался уксусной кислотой, окислялся бромом, для переведения хрома в хромовую кислоту, и выпаривался на водяной бане. Разбавленный водой раствор фильтровался от кремневой кислоты, алюминия и бериллия и осаждался уксуснокислым барием. Осадок хромовокислого бария прокаливался и взвешивался. Определение хрома по этому методу дало его содержание в Уральском изумруде в одной навеске — 0,11% (слабо окрашенный изумруд) и — 0,19% (в образце средней густоты окраски). Навески брались в 1 грамм и 7 граммов в виде целых, однородных, чистых кристаллов".
Таким образом природа чудной окраски изумруда выяснена полностью; на выставке Минералогического Музея можно видеть рядом 5 граммов чистого изумруда и рядом борное стекло, окрашенное хромом, выделенным из 5 граммов камня.
Байкало-Баргузинская экспедиция. Планомерное обследование и изучение газовых месторождений на территории СССР является делом совершенно новым для Республики, получившим начало лишь совсем недавно, хотя необходимость такого изучения, его чрезвычайная важность как с точки зрения чисто научной, так и в отношении будущего практического использования газовых скоплений, сознавалась Российской Академией Наук уже давно. Именно, в целях систематического обследования и изучения выходов природных газов, выяснения их природы и состава, и изучения возможностей их промышленного использования, по мысли и инициативе академика В. И. Вернадского, был организован при Комиссии естественных производительных сил СССР Газовый Отдел.
Летом текущего года Газовым Отделом на особые средства была организована экспедиция для обследования выходов природных газов в районе озера Байкал и в сев.-восточном Забайкалье (долина реки Баргузина). Обследование этого, вообще мало изученного, района, вначале хотя бы лишь ориентировочное, представляло большой интерес уже потому, что некоторые данные о богатстве и изобилии горячими газирующими источниками этого края мы находим еще у первых путешественников, членов Академии (Лаксман, Георги), посетивших этот район во второй половине XVIII столетия. Произведенное экспедицией текущего года, по необходимости лишь ориентировочное, обследование упомянутого района показало большое богатство газовыми выходами всего Прибайкалья. Помимо известных уже и частично описанных горячих источников на северо-восточном побережьи Байкала и в долине р. Баргузина, экспедиции удалось обнаружить новые места выходов природных газов. Отмеченный еще в 70-х годах прошлого столетия (Чекановский, Лопатин) любопытный факт — выход газов со дна самого озера Байкал, представляет собою, оказывается, довольно обычное явление, наблюдающееся как вдоль западного побережья Байкала (мысы Кадильный и Голоустный), так и вдоль восточного берега (Посольская, Максимиха, Усть-Баргузинская бухта). Выходы газов со дна озер и рек наблюдаются и в других местах, как например, на озере Сор у пол. Святой Нос, и на р. Селенге (близ ст. Татаурово). Все эти выделения газов связаны с выходами горячих источников, пробивающихся на дне озер и рек. Особенно наглядно обнаруживаются места выходов таких газов зимой, вернее ранней весной, когда лед протаивается этими источниками. Летом, к сожалению, это явление приходится наблюдать лишь при исключительно благоприятных условиях, именно, в моменты полного штиля на Байкале ("лоска" по местному выражению), что бывает на Байкале чрезвычайно редко; малейшее же волнение разбивает пузырьки газа и совершенно маскирует это явление. Повидимому, чрезвычайно богаты горячими газирующими источниками и местные болота ("калтусы"). На болоте у мыса Кулинного (Святой Нос) нами было встречено несколько небольших озер ("макзонов") с болотной водой, дно которых покрыто воронками с выходами горячих газирующих источников. На каждом озере таких воронок несколько десятков. Эти озера и пруды ("тальцы") не замерзают в продолжение всей зимы. И таких "тальцов" в местных "калтусах" повидимому очень много. Вообще, болота в этом районе представляют весьма любопытный объект для их более подробного исследования. По всем признакам они являются нефтеносными. В 1905—6 г.г. там под руководством инж. Рязанова уже велись разведочные работы на нефть, не увенчавшиеся, правда, успехом. Экспедиции удалось обнаружить в этих болотах значительные отложения красильных глин. К сожалению, небывалый разлив этим летом горных рек, затопивших, в результате беспрерывных дождей в продолжение 2-х недель, всю Баргузинскую долину, сделал на продолжительное время недоступными многие из известных уже источников (Толстихинский, горячее озеро в долине р. Баргузина, Уринские источники и некоторые другие), задержал продвижение экспедиции, связанное с переправами через горные реки, по намеченному маршруту и, вообще, затормозил и без того не легкую работу экспедиции в этом почти бездорожном краю, с редким малокультурным населением. Прибайкалье, где выделения газов, хотя бы и в небольших количествах, встречаются чуть ли не на каждом шагу, настоятельно требует более детального его изучения. Помимо возможного в будущем практического использования газовых скоплений, что должно быть связано с производством ряда геологических, гидрогеологических и гидротехнических работ, выяснение природы и состава этих газов, выделяющихся из древних пород, представляет собою чрезвычайный интерес с точки зрения геохимической. Принимая же во вннмание, что Прибайкалье является областью весьма деятельной в сейсмическом отношении, наблюдения над газовыми выделениями этого края приобретают особенное значение для выяснения ряда проблем как геохимии, так и геофизики. Установление зависимости между тектоническими процессами в земной коре и дебитом источников и газов давно уже является одной из задач сейсмологии. Систематические и регулярные наблюдения над температурой, составом и интермиттенцией источников, каковые, во всяком случае в отношении температуры и дебита воды и газов не являются постоянными, параллельно с регистрацией сейсмических явлений в этой области (как землетрясений, так и микросейсмических колебаний), могут и должны выяснить очень многое в проблеме образования, природы и режима газовых выделений и одновременно осветить ряд вопросов сейсмологии, из которых одним из важнейших является вопрос о предсказывании землетрясений.
Измерения проникающей радиации на Онежском озере летом 1925-го года. (Из работ Радиевого Института). Более десяти лет ведутся исследования проникающей радиации, но до сих пор наши знания о ней и о ее происхождении еще очень скудны. Мало того, даже самое существование такой радиации более жесткой, чем гамма-лучи RaС подвергается сомнению. Кольхерстер дольше других работал над изучением проникающего излучения и на основании своего опыта предложил специальный электроскоп, наиболее приспособленный для наблюдения на различных высотах в атмосфере и на различной глубине под поверхностью воды. С таким именно прибором Кольхерстера я и Л. Р. Тувим произвели ряд наблюдений на Онежском озере текущим летом. Чтобы избежать возражений на влияние температуры, прибор вначале был испытан в Радиевом Институте при различных температурных условиях. Оказалось, что изменения температуры в пределах от +20° до —18°С не оказывают на показания прибора сколько-нибудь заметного влияния. Предварительные испытания работы прибора на лодке в Финском заливе дали также удовлетворительные результаты. По указанию экспедиции Гидрологического Института в Онежской губе нами были произведены измерения проникающей радиации на одном и том же месте, отмеченном буйком. Глубина озера в этом месте была 20 м. Прибор погружался на различную глубину до 10 м. включительно. Полученные результаты с несомненностью указывают на существование радиации во много раз более проникающей, чем гамма-лучи RaC. В то время как гамма-лучи должны были-бы поглотиться почти нацело всего одним метром воды, из наших наблюдений оказалось, что приблизительное постоянство показаний прибора (собственное излучение стенок прибора) наблюдается лишь на глубине около 10 м. Средний коэффициент поглощения, вычисленный из кривой поглощения, оказался в 10 раз меньшим, чем для гамма-лучей. Интересно отметить, что опыты с погружением ионизационного прибора на различную глубину позволяют ответить на вопрос: являются-ли источником проникающего излучения, как это некоторые думали, весьма быстрые, почти равные по скорости свету, электроны, или же это излучение имеет чисто волновой характер. В первом случае излучение не могло бы уменьшаться по плавной кривой, так как электроны в конце своего пути должны были дать резкое увеличение ионизации. Ничего подобного нами замечено не было. Повидимому в природе существуют лучи с длиной волны еще более короткой, чем гамма-лучи RaС и дальнейшее излучение их может дать много нового для исследования еще сокрытых от нас тайн природы.
Ископаемые рыбы, насекомыя и растения в Туркестане. За последние годы, начиная с 1921-го, в Северном Туркестане, именно, в южных отрогах юго-восточной оконечности хребта Каратау, были обнаружены в нескольких местах выходы сланцев верхне-юрского возраста, содержащие часто многочисленные остатки рыб, насекомых, растений, иногда ракообразных и, редко, моллюсков. Так как о мезозойских рыбах, а тем более насекомых Азии, мы до сих пор имели крайне скудные сведения, то вышеуказанные находки представляют, очевидно, выдающийся научный интерес. Нахождение ископаемых насекомых тем более ценно, что остатки их в пределах СССР крайне редки и скудны. Заинтересовавшись этими находками, Академия Наук командировала в Туркестан пишущего эти строки, который и работал там летом 1924-го и летом 1925-го года. Работы велись, главным образом, в двух местах: близ селения Галкино, в 25 верстах к северу от ст. Чак-пак Семиреченской жел. дор., и на плоскогорьи Джаман-таш ("дурной камень"), в местности Карабас-тау, верстах в 70 к западу от Галкина. Следует заметить, что как между этими пунктами, так и по направлению к Чак-паку юрские породы выходят во многих местах, но ископаемая фауна с определенностью известна только из указанных двух районов, да и здесь она встречается в слое небольшой мощности.
В обоих пунктах породы с содержанием остатков животных и растений представлены сланцами довольно разнообразного характера: то они имеют вид синеватых плит, то гораздо более нежных серо-белых пластинок, легко делящихся на еще более тонкие пластиночки, подобные листам бумаги ("бумажные сланцы"). В песчанистых сланцах ископаемые встречаются очень редко. Остатки рыб многочисленны и имеют обыкновенно хорошую сохранность. Наиболее обычны мелкие формы (рода Coccolepis, Pholidophorus и др.); крупные формы встречаются реже, главным образом в районе Карабас-тау. Из ракообразных часты ракушковые рачки (род Еstheriа), остатки же высших раков (Dесароdа) очень редки.
Насекомыя многочисленны и разнообразны. Здесь мы обнаружили представителей всех отрядов, за исключением, главным образом, чешуекрылых (Lepidoptera) и ручейников (Trichoptera), вполне достоверных остатков которых мне оттуда неизвестно. Все эти насекомыя, конечно, относятся к вымершим родам и даже, частью, семействам, но интересно, что всем своим обликом они очень напоминают современных насекомых.
Относительные количества, в которых попадаются разные группы, также очень близки к тому, что мы находим в современной фауне, что еще более усиливает сходство ископаемой и современной фаун. Как и в современной фауне, в юрской фауне Туркестана (как и Европы), наиболее многочисленны и разнообразны жуки, затем следуют двукрылые, перепончатокрылые, полужесткокрылые, сетчатокрылые, тараканы, затем прямокрылые стрекозы, поденки и др. Это распределение сходно с современным за исключением положения, главным образом, тараканов, которые в мезозое вообще играли более видную роль, чем в настоящее время.
Сохранность насекомых, конечно, очень разнообразна, но во всяком случае, экземпляры прекрасной сохранности очень нередки. Самый главный для определения насекомых орган, — крылья, обычно, сохраняется хорошо и, притом, сохраняются не только жилки крыльев, но и их рисунок, а иногда и волоски. Замечательно сохранились комары или, вернее, комаро-подобные насекомыя (семейство настоящих комаров из мезозоя неизвестно); остатки их обычно имеют вид цельных насекомых, с головой, усиками, крыльями, ногами и, даже, мелкими анальными придатками на конце. Хорошо сохранились и их личинки и куколки.
Из других ископаемых энтомофауны более всего напоминает нашу туркестанскую фауна известных соленгофенских сланцев в Баварии. Общий облик тот же, но роды, большею частью, иные. Это сходство, а также и некоторые другие факты устанавливают и геологический возраст сланцев Кара-тау, именно, верхнеюрский.
Что касается характера водоемов, в коих отлагались сланцы Кара-тау с насекомыми, то в Галкине, напр., насекомо- и рыбоносные слои откладывались, по всей вероятности, в мелкой прибрежной зоне озера, поросшей водной растительностью. В пользу этого предположения говорит совместное нахождение "комаров", их личинок и куколок водных клопов, иногда рыбных мальков. В Карабас-тау пласты эти отлагались в несколько иных условиях. Многочисленные чисто-наземные насекомыя, очевидно, сносились в прибрежную зону впадающими речками и заносились илом вместе с рыбами и водными насекомыми.
Пока юрские сланцы с рыбами и насекомыми найдены лишь в двух районах юго-восточной оконечности Кара-тау, но можно предполагать, что они найдутся и в других местах. Дальнейшие разведки должны выяснить этот вопрос.
Монтировка индрикотерия. В Геологическом Музее АН с 13 апреля с. г. приступлено к монтировке скелета индрикотерия, гигантского носорога из олигоценовых отложений Тургайской области. Ввиду колоссальных размеров животного (индрикотерий является крупнейшим наземным млекопитающим из числа нам известных) работа представляет большие трудности. Она ведется препараторами Музея, под руководством проф. А. А. Борисяка, описавшего монтируемый скелет индрикотерия. Хотя известны все кости скелета полностью, но недостает некоторых парных костей (имеется левое плечо, недостает правого и т. п.), которые реконструируются из дерева препаратором Эглоном, оканчивающим Академию Художеств; им же изготовлена и монтирована модель индрикотерия в ⅕ нат. в., в значительной мере облегчающая работы с оригинальным скелетом. Между прочим, эти работы представляют редкий случай применения дерева, как материала для реконструкции ископаемых костей, так как в Европе и С. Америке для этой цели применяется гипс и разные производные из него мастики; между тем дерево представляет преимущества прочности и легкости и обходится не дороже гипса.
Геологический Музей закончит установку скелета к юбилею Академии.
Новый отдел в Сев.-Двинской галлерее. К предстоящему юбилею Академии Наук при Северо-двинской галлерее Геологического Музея АН открывается отдел стратиграфии пермских отложений Северной Двины. В этом отделе будут выставлены впервые коллекции, собранные проф. В. П. Амалицким по Северной Двине и ее притокам: Сухоне и Малой Северной Двине. Вновь выставляемые материалы представляют собою: образцы отложений, ископаемую фауну, главным образом беспозвоночных и редкие экземпляры ископаемой флоры.
Выставочный отдел Северо-Двинской галлереи будет значительно расширен. В нем заканчивается в настоящее время монтировка целого ряда объектов по остеологии парейазавров, единственных в мире по исключительной сохранности, дающей возможность демонстрировать не только форму отдельных костей, но и все их суставные поверхности.
Затем устанавливается ряд новых видов ископаемых рептилий.
По сеймуридам будут выставлены Karpinskiosaurus, Karpinskiosaurus neglectus, по горгонопсидам: Amalitzkia Wladimiri, Inostranzewia latifrons, I. proclivis, I. parva.
Из работ Лаборатории Лекарственных Растений и Алкалоидов Московского Отделения КЕПС. Благодаря получению в 1923 г. собственного помещения, увеличению штата постоянных химиков и притоку практикантов в Лаборатории Лекарственных растений удалось произвести ряд научных исследований, из которых наиболее важны следующие: был закончен обширный ряд работ по синтезу пиридиновых оснований из альдегидов и аммиака (работы напечатаны в журнале Русского Физико-Химического Общества за 1923—1924 г.). Ввиду предположения, что эти реакции могут явиться первыми фазами синтеза растениями алкалоидов из продуктов распада белковых веществ, было произведено исследование ряда растений на содержание таких простейших оснований, которые можно отнести к числу веществ, названных Пикте "протоалкалоидами". К сожалению Отдел Лекарственных растений не получил средств на организацию сбора растений и принужден был довольствоваться лишь скромным количеством случайного материала. До настоящего времени такой "протоалкалоид" был найден в корнях валерианы. Кроме того были произведены следующие исследования: синтетическая работа над веществами, находящимися в родственных отношениях к алкалоиду хинину; работа над синтезом производных пиридина, родственных алкалоидам горденину и адреналину. При этом было открыто вещество (динитробензил-пиридин), обратившее на себя внимание оптическими свойствами, подробно исследованными в лаборатории проф. Г. В. Вульфа, под его руководством; подробное исследование двух-изомерных аминоникотинов, получающихся при действии на никотин натрий-амида. Физиологическое исследование амино-никотинов и их производных было произведено в Физиологическом Отделении Химико-Фармацевтического Института ВСНХ под руководством О. А. Степуна. Многие из вышеупомянутых работ подготовлены к печати.
Кроме того был произведен ряд работ научно-практического характера: разработаны практические методы синтеза производных морфия-дионина и героина, проверенные в техническом масштабе; метод синтеза апоморфина; разработан метод превращения малоценного алкалоида опия наркотика в ценный алкалоид желтокория — гидрастинина, метод выделения душистого алкоголя линалоина из масла кудрявой мяты (Тульская губ.).
В текущем году намечено расширение работ, как синтетического характера, так особенно, над растительными материалами в направлении исследования протоалкалоидов и лекарственных алкалоидов. Кроме того организуется крупная работа с целью выяснения химической природы витаминов, этого еще загадочного класса веществ, имеющего несомненно громадное биологическое значение, начинающего приобретать большую практическую важность.
Для получения некоторых специальных средств для научных исследований, предполагается открыть прием платных исследований и организацию небольших производств лекарственных и других веществ.
Работы генетического Отдела Комиссии по изучению естественных производительных сил СССР. Когда в 1918-ом году было учреждено Московское Отделение КЕПС в числе первых его начинаний возник Отдел Птицеводства, организация которого была поручена члену-корреспонденту Академии Наук проф. Н. К. Кольцову. В представленной последним программе работ указывалось на необходимость широко поставить в пределах Союза исследовательскую работу по генетике сельскохозяйственных животных, огромное количество пород которых составляет значительную часть естестественных богатств России. Домашние птицы были выбраны на первое время только потому, что работы с ними требовали сравнительно меньше затрат и представлялись легче осуществимыми. Впрочем и само по себе птицеводство играет важную роль в общем хозяйстве страны: в 1913-ом году одних яиц было вывезено из России за границу на сумму около ста миллионов рублей, вследствие чего улучшение племенных свойств, разводимых русскими крестьянами кур, обещает огромные экономические выгоды. По мере того, как подвигались вперед исследовательские работы по генетике курицы, программа работ расширялась и с 1922-го года Отдел изменил свое название на другое, более общее: Генетический.
При самом возникновении Отдел вошел в тесную связь с Московским Институтом Экспериментальной Биологии, во главе которого стоял также Н. К. Кольцов. Но для размещения рассадников городское помещение И.Э.Б. оказалось недостаточным, и при ближайшем участии КЕПС были организованы две птицеводные станции: одна близ с. Аниково Звенигородского у., Моск. губ., другая в Слободке Тульской губ. Заведующим первой станции был назначен проф. В. Н. Лебедев, заведующим второй — проф. А. С. Серебровский. В 1921-ом году Тульская Станция со всем инвентарем была присоединена к Звенигородской и таким образом возникла Аниковская Генетическая Станция. В организации последней принял самое активное участие Наркомзем, сначала Отдел Животноводства, а с 1924-го Опытный Отдел. В настоящем году Станция переводится в новое хозяйство, более крупное и находящееся ближе к Москве (близ ст. Жаворонки) и получила название "Центральной Станции по Генетике Сельско-хозяйственных Животных". За последние годы все хозяйственные расходы по содержанию Станции ложились на бюджет Наркомзема; из средств КЕПС оплачивались лишь 9 штатных единиц, преимущественно молодых научных работников. Но в истории этого учреждения инициативная роль КЕПС должна быть определенно указана.
Первый выпуск трудов Станции по генетике русской курицы с русским и английским текстом и с 12 цветными таблицами уже давно набран, но не выпускается издательством "Новая Деревня" из-за хозяйственных затруднений. Ряд статей по генетике курицы, в особенности А. С. Серебровского, а также Н. К. Кольцова и др. частью напечатаны, частью печатаются, преимущественно в заграничных генетических журналах (Genetics, Journal of Genetics, Science). Генетический анализ курицы позволил выделить свыше 60 менделирующих признаков, среди которых много новых. Цитологическое обследование показало нам наличность у петуха 30 + 2x, у курицы 30 + x + y хромосом (П. И. Живаго). Изучение кроссинговера позволило А. С. Серебровскому разместить гены, связанные с полом, по длине x-хромосомы. Детальное изучение топографии половой хромосомы имеет большую практическую важность, так как в ней помещается ген усиленной зимней яйценосности и гены, примыкающие к нему в той же x-хромосоме, конечно, тесно связаны с ним. Фенотипные проявления этих близких генов могут легко обнаружить даже у петухов принадлежность к яйценосной породе. Только такие, непосредственно связанные с генами полезных качеств признаки, являются ценными штандартными признаками, между тем как признаки, обычно вводимые в штандарты, лишены всякого практического значения.
Важное значение имеют без сомнения и химические наследственные свойства крови, изучение которых у сельско-хозяйственных животных и кур впервые проведено на Аниковской опытной станции. Индекс каталазы в крови морских свинок и кур оказался ценным наследственным признаком (см. Н. К. Кольцов, Усп. Эксп. Биол. т. I, вып.3—4; С. С. Елизарова — Бюлл. О-ва Исп. Прир. отд. эксп. биол. т. I, вып. I и Н. Г. Савич — Генетика русск. курицы).
Кроме кур на Аниковской опытной Станции поставлены опыты по генетике овец и крупного рогатого скота, а также знаменитой американской мухи дрозофилы, и двух видов китайских шелкопрядов.
Экспедиция в Забайкалье. Текущим летом Зоологический Музей Академии Наук имел возможность снарядить экспедицию в Забайкалье, главною целью которой является изучение фауны млекопитающих и птиц и попутно сбор коллекций по беспозвоночным. Экспедиция, руководимая уч. хр. Музея Б. С. Виноградовым, выехала из Ленинграда во второй половине мая, орнитолог же экспедиции препаратор Б. К. Штегман уехал раньше на месяц, чтобы застать период гнездования птиц. Главной своей базой экспедиция избрала Читу, где ей была оказана широкая помощь со стороны различных местных организаций, так или иначе заинтересованных работами экспедиции, Краевого Естественно-исторического Музея, Географического Общества, Отдела Здравоохранения, Противочумной Лаборатории и др. Два последних учреждения заинтересованы изучением грызунов местной фауны, как разносчиков чумы. В первых числах июня экспедиция обследовала окрестности г. Читы и ближайшие отроги Яблонового хребта; во второй половине этого же месяца была сделана поездка в степи Ю.-В. Забайкалья, где работа велась в районе ст. Борзя и Соктуй, при чем была сделана экспедиция на оз. Тарей-Нор от Кулусутая до Нововоздвиженска.
Во всех исследованных районах работы экспедиции увенчались полным успехом; было собрано около 300 экз. млекопитающих и более 250 экз. птиц; в сборе много редких и малоизученных видов грызунов, каковы Microtus mongolicus, М. michnoi, Stenocranius raddei, большие серии Marmota sibirica. Citellus dauricus, Cricetulus furunculus и др., из птиц несколько экземпляров редкого Falco Saceroides, кроме того Grus monachus, Otis dybowskii, Cygnopsis cygnoides. В начале июля экспедиция вернулась в Читу и оттуда сделана была экспедиция на оз. Иван, расположенное к С.-З. от Читы в таежном районе за Яблоновым хребтом; в этом районе между прочим удалось добыть крайне редкого таежного лемминга, Myopus middendorffi и довести весь сбор по млекопитающим до 450 экз. Закончить свои работы в Забайкалье экспедиция предполагает экскурсией в один из высокогорных районов Яблонового Хребта, именно на голец Алханай, верстах в 100 к югу от Читы. Возвращение в Ленинград предположено в середине сентября.
Обнаружение раковин в металлических изделиях при помощи гамма-лучей RaС. Открытие явления интерференции пучка рентгеновых лучей, при прохождении его через кристаллическую решетку, предсказанное Лауэ и сделанное Фридрихом и Книппингом, привело не только к целому ряду научных открытий, но и дало толчок развитию технического применения рентгеновых лучей.
Были сконструированы мощные рентгеновские трубки и аппараты для получения высокого напряжения. Одним из технических вопросов, который удалось разрешить при помощи новой рентгеновской аппаратуры — является просвечивание металлических отливок с целью обнаружения в них раковин и других дефектов. Значение такого предварительного просвечивания для металлической промышленности громадно. Маховик или вал с необнаруженными раковинами внутри, будучи поставлены в только что изготовленную машину, ломаются и влекут за собой ломку всего механизма, иногда сопровождаемую человеческими жертвами. За границей такому просвечиванию уделяется много внимания и уже имеется большая литература по этому вопросу. В Физико-Техническом Институте в Ленинграде Н. Я. Селяков со своими сотрудниками много работал над просвечиванием различных толщ металла и получением на фотографической пластинке отпечатков раковин. Однако сколько-нибудь удовлетворительные результаты, даже с наиболее мощными аппаратами удается получить для толщ металла не более 10-ти см. Для большей толщины жесткость рентгеновых лучей оказывается недостаточной. Вполне естественным поэтому было-бы применить для просвечивания больших толщ более проникающие гамма-лучи RaC. Нужно заметить при этом, что пользоваться гамма-лучами для фотографирования не представляется возможным. Благодаря малому коэффициенту поглощения гамма-лучи почти не задерживаются фотографической пластинкой и экспозиция требует такого количества времени, которое исключает всякую возможность практического применения. В виду этого мною была сделана попытка воспользоваться ионизирующей способностью гамма-лучей и наблюдать присутствие раковин при помощи обычного электроскопа. Для упрощения и ускорения наблюдений я воспользовался предложенным мною ранее компенсационным методом. В главных чертах метод этот заключается в следующем: к обычному электроскопу добавляется изолированная ионизационная камера; электрод ее непосредственно соединяется с колонкой электроскопа. Внутри камеры помещается какое-либо радиоактивное вещество. Если к обкладке камеры приложить потенциал от баттареи, то листок начнет заряжаться. Одновременно можно подействовать на электроскоп гамма-лучами радия, которые будут разряжать листок. Комбинируя силу заряжающего и разряжающего тока, легко получить постоянное отклонение листка на любом делении шкалы в поле зрения микроскопа. Если ток в ионизационной камере постоянен, а интенсивность гамма-лучей меняется, то листок будет в точности следить за изменением напряженности гамма-лучей. Помещая на пути гамма-лучей исследуемую отливку и продвигая ее постепенно под электроскопом, можно получить картину распределения раковин. В случае раковины — интенсивность пучка гамма лучей увеличивается и листок снижается на соответствующее величине раковины число делений. По прохождении раковины листок занимает прежнее положение. Элементарный расчет показывает, что гамма-лучи могут еще быть замечены через толщу железа в 30—40 см. Опытами в Радиевом Институте удалось установить, что даже раковины в 1 м/м толщиной могут быть обнаружены чувствительным электроскопом. В первоначальных опытах в качестве источника гамма-лучей брался препарат Ra. В дальнейшем оказалось более удобным пользоваться препаратами эманации. Интенсивность препаратов эманации может быть доведена до величины, соответствующей 1-му грамму радия элемента, что особенно важно для просвечивания больших толщ. Использование эманации в качестве источника представляет еще ту выгоду, что ампуле с эманацией радия можно придавать форму в соответствии с величиной и формой исследуемых отливок. Простота и дешевизна всей установки и легкость обращения с ней позволяют надеяться на широкое распространение этого метода на заводах металло-обрабатывающей промышленности.
8 ч. вечера. — Прием в залах Академии Наук.
1 ч. — Торжественное заседание Академии Наук в Большом зале Филармонии.
Вечером. — Обед для иностранных делегатов, даваемый Академией Наук.
С 10 час. утра. — Осмотр научных учреждений Академии Наук.
Вечером. — Торжественный спектакль в Государственном Академическом Театре Оперы и Балета. — Опера.
Экскурсии в окрестности Ленинграда: Осмотр Пулковской Обсерватории, Павловского Дворца, Павловской Обсерватории, Дворцов Детского Села и Петергофа. Осмотр научных учреждений и памятников Ленинграда.
1 ч.— Прием Правительством делегатов, прибывших на торжества.
Вечером. — Торжественный спектакль в Государственном Академическом Театре Оперы и Балета. — Балет.
Осмотр научных учреждений, музеев и памятников Ленинграда.
Завтрак, даваемый городом.
Вечером. Отъезд в Москву.
Прибытие в Москву.
Вечером. — Прием в Физическом Институте (Миусская площадь).
1 ч. — Торжественное заседание в Большом зале Консерватории.
Вечером. — Спектакль в Московском Художественном Театре.
Утром. — Осмотр памятников и музеев Кремля. Завтрак в Кремле. Посещение научных учреждений Москвы. Осмотр памятников города.
Вечером. — Обед, даваемый городом Москвой.
Экскурсии в окрестности Москвы.
Завтрак, даваемый "Домом Ученых".
Вечером. — Отъезд из Москвы.