К. Н. Фляксбергера.
"Задача частного земледелия, говорит Д. Прянишников, состоит преимущественно в согласовании приемов культуры с особенностями в требованиях отдельных растений".
Для такого согласования необходимо: 1) знание самого растения, 2) знание окружающих условий и 3) знание приемов культуры.
Ясно, что применять те или иные приемы культуры можно рационально лишь в том случае, когда известны внешние условия, как не подчиняющиеся воле человека, к каковым относятся метеорологические условия, так и подчиняющиеся, как то: физические и химические свойства почвы, условия влажности почвы и т. д. Но для применения рациональных приемов культуры необходимо и знание самого растения, так как не безразлично, напр., какова система корней у того или иного растения, каковы надземные части растения и т. д. Но и этого мало; необходимо знать, выражаясь антропоморфически, "характер" растения или, по терминологии академика Коржинского, "бионт" растения, т. е. знание тех биологических свойств растения, которые не подчиняются воле человека, как, например, требование растения в определенном количестве влаги, солнечного освещения, определенных температурных условий и т. д. Напр., в Петрограде на открытом грунту тропическая пальма расти не может, сибирский кедр {Pinus Cembra L), произрастающий на севере Сибири в суровых условиях (65° с. ш.), вымерзает в мягком климате Германии (50—54° с. ш.).
Знание самого растения и его бионта в особенности важно в отношении возделываемых форм, так как этими знаниями определяется и возможность и способы их культуры.
Обратимся к опытным учреждениям России и в кратких чертах ознакомимся с направлением их работ и с тем, какое внимание они уделяли самому растению.
Первая Сельско-Хозяйственная испытательная станция в России при Рижском Политехникуме утверждена в 1864 году, но эта станция не имела опытного поля, не пользовалась вегетационным методом, а в основу деятельности положила систематическое химическое исследование плодородия почв.
Собственно начало опытного дела необходимо относить к 1867 г., когда под руководством, тогда еще молодого, химика Д. И. Менделеева Вольно-Экономическим Обществом были основаны первые 4 опытные поля в частных имениях Петербургской, Московской, Смоленской и Симбирской губерниях. Эти поля, носившие характер коллективных опытов, направленных, главным образом, к разработке вопросов об удобрении земли под хлебные посевы, просуществовали лишь два года. Таким образом, Менделеева необходимо считать отцом русского сельско-хозяйственного опытного дела в России.
В 1876 году создается опытная ферма при Ново-Александрийском Институте C.-Хоз. и Лес., в 1878 году при СПБ. Ботаническом Саде учреждается контрольная семенная станция, в 1880 году при Варшавском Музее учреждается станция оценки семян. К этому времени существовала и ферма при Петровской Сельско-хозяйственной Академии, которая носила исключительно учебно-демонстративный характер. В 1892 году она взяла на себя задачи опытного характера, а с 1902 и задачи селекционного характера.
В 1881 году Харьковское Общество С.-Хозяйства основывает опытное поле в Ахтырском уезде Харьковской губ.
В период 1881—1885 гг. уже было открыто 7 опытных полей, хотя к 1886 г. и не все функционировали, а некоторые по разным причинам прекратили свое существование.
20-тилетний период (1867—1885 г.) после освобождения крестьян характеризуется тем, что опытные учреждения возникали или по частной инициативе отдельных лиц или по инициативе Обществ С.-Хозяйства. Вся деятельность этих учреждений сосредоточивалась и носила практический характер и касалась удобрения почв, обработки, способов посева, а также и выбора сортов.
С 1886 года уже деятельностью опытных учреждений начинают интересоваться Земство и Правительство. Начало этого периода совпадает о предпринятыми почвенными исследованиями В. В. Докучаева.
В 1905 году на опытное дело обратила особое внимание Государственная Дума. Развитие опытного дела начинает принимать планомерный порядок. 34-мя Членами Госуд. Думы предполагалось "принять решительные меры к тому, чтобы началась серьезная работа" по определению лучших способов ведения хозяйства в отдельных частях России, различающихся по условиям климата, почвы и хозяйственной обстановки, для чего необходимо приступить к созданию на правильных основаниях сети надлежаще обставленных станций, изучающих естественные и хозяйственные условия обособленных районов России"1). В 1908 году выступил В. В. Винер с проектом — "Организации порайонного изучения сельского хозяйства". В своей основе проект продолжает идею порайонного изучения принятого проф. Докучаевым, акад. Костычевым, проф. И. Стебутом и др.
В целях объединения деятельности опытных сельско-хозяйственных учреждений явилась необходимость созыва съездов по опытному делу. Первый такой съезд состоялся в Петрограде в декабре 1901 года.
Все открытые учреждения преследовали одни и те-же цели — изучение естественно исторических условий, влияющих на с.-хозяйство, установление научных принципов, которые должны лежать в основе различных отраслей хозяйства и через это поднятия общего уровня сельско-хозяйственной промышленности и связанных с нею технических производств. При этом выработались отдельные типы опытных учреждений: опытные станции, опытные поля, опытные хозяйства, показательные поля. Эти учреждения разрабатывали условия полевой культуры, почвы, удобрения, различные вопросы из области растит, и жив. физиологии и патологии, средства борьбы с вредителями, засухами, истощением почвы, вели испытания рациональных культурных приемовъ, севооборотов и т. д., вели также испытание различных сортов.
Таким образом, опытными учреждениями почти все внимание уделялось условиям окружающим растение и приемам культуры; изучения же растения они не касались. Если просмотреть отчеты опытных учреждений, то мы убедимся в действительности такого вывода. Там же, где велось сравнительное испытание "сортов", за единичными исключениями, собственно "сорта" не изучались, а испытывались и определялась сравнительная их урожайность и др. хозяйственные качества. Собственно же сорт, как таковой, не исследовался. Сорта испытывались без всякой проверки под теми местными и рыночными названиями, под которыми были получены. Между тем путаница в местной номенклатуре возделываемых растений была большая. Под одними и теми же названиями в различных местах возделывались различные формы и, наоборот, под разными названиями возделывались одни и те же формы. Во многих случаях местный сорт представлял собой смесь форм и т. д. На неопределенность местной номенклатуры неоднократно обращалось внимание. Но такие указания проходили незамеченными. Только в 1912 году Областной Съезд по селекции и семеноводству в Петербурге принял единогласно тезис о желательности применения научной номенклатуры2).
Изучение самого растения, хотя и односторонне, было начато в наших опытных учреждениях с началом селекционного дела в России.
В 1898 году, когда селекционный питомник при опытном поле Московского Сельско-Хозяйственного Института передан был в заведывание Д. И. Рудзинскому, он опытным путем убедился, что отбор, сортировка, и т. п. сельско-хозяйственных растений, какой производился раньше, не может привести к получению "чистого однотипичного по морфологии и резко очерченного по физиологическим признакам" сорта и для того, чтобы отклонения от основного типа свести к минимуму, необходимо углубиться в изучение каждой растительной особи, как таковой. Поездка по семеноводственным станциям Германии, Дании и Швеции, лекции проф. Рюмкера в Бреславле выяснили ему тот путь, по которому следовало бы итти для создания наиболее пригодных и ценных сортов с.-хозяйственных растений и для введения их в массовую полевую культуру в России. На съезде деятелей по с.-хозяйственному опытному делу в 1903 г. Д. Рудзинским был прочитан проект организации районных семеноводных станций. Но этот доклад не встретил сочувствия. Тогда Д. Рудзинский в целях пропаганды самой идеи организовал в миниатюре семенную селекционную станцию. Таким образом Д. Рудзинский явился русским пионером селекционного дела. В основу им был положен принцип родословного, генеологического подбора и на племя оставлялась целая растительная особь.
С этого времени началось развитие селекционного дела в России3). При опытных учреждениях начали открываться селекционные отделения и начала появляться на русском языке литература, посвященная вопросам селекции.
В начале 1911 года уже был созван первый всероссийский съезд деятелей по селекции и семеноводству, организованный Харьковским Общ. С.-Хозяйства. В январе 1912 года был созван Северным Обществом С.-Хозяйства Областной Съезд по селекции и семеноводству, а в июне 1920 года 3-й всероссийский Съезд в Саратове. Результаты Съездов опубликованы в "Трудах" Съездов. Вместе с тем явилась необходимость создания центрального печатного органа по вопросам селекции и таковым органом Съездом по селекции в 1912 году был признан научный журнал "Труды Бюро по прикладной ботанике", переименованный ныне в "Труды по прикладной ботанике и селекции".
Селекция есть собственно "отбор". Селекционер — лицо, производящее "отбор". Отбор может быть естественный и искусственный. Естественный отбор, как результат борьбы за существование (Дарвин), происходит без влияния человека; такой естественный отбор есть результат реакции окружающих условий на внутренние свойства организмов. Еленкин4) указывает, что необходимо отрешиться от антропоморфических взглядов, почему и следует борьбу за существование понимать не в антропоморфическом смысле, а как реакцию между внутренними свойствами растений и внешними, окружающими его, условиями. Но естественный "отбор" не входит собственно в понятие слова "селекция". Под "селекцией" собственно понимается "отбор искусственный", производимый при содействии человека. Таковое содействие может выражаться двояко, во-первых, когда селекционер, наблюдая природу или высевая массу особей, выбирает из них те индивидуумы, которые обратили на себя внимание какими либо полезными свойствами, отбирает это растение и ведет его чистую культуру. Примерами такого рода отбора могут служить работы С. В. Богдана с житняками, некоторые селекционные сорта Д. Рудзинского, некоторые сорта Немерчанских пшениц, выведенных из крестьянских местных, панцырный подсолнечник Карзина и т. д.
В этих случаях селекционер не создает собственно чего-либо нового, а отсортировывает, отбирает для себя полезное из того, что уже произрастает в природе и ведет чистую культуру отобранного, поставив это отобранное в наилучшие условия, согласно всем правилам агрономических знаний.
Но отбор может производиться и иным путем, когда селекционер создает новую форму, основываясь на законах скрещивания5). Именно, селекционер, изучив свойства ряда особей, подбирает среди них такие, которые характеризуются необходимыми для селекционера свойствами и путем искусственного скрещивания добивается получения особей, которые комбинируют в себе необходимые свойства родительских форм, затем далее ведет уже чистую культуру таких особей и получает новые гибридные формы культурных растений с необходимыми селекционеру свойствами. Примером таких форм гибридного происхождения могут служить, например, Свалевские сорта и многие другие Западно-Европейские, Американские и также некоторые русские. Но, конечно, при всех селекционных работах необходимо строжайшим образом учитывать, какие призваки являются наследственными и какие ненаследственными. А. И. Стебут предложил заменить термин "селекция", словом "сортоводство". Я лично предпочитаю сохранить термин "селекция", понимая его как искусственный отбор, производимый или путем скрещивания или без такового, с дальнейшей культурой отобранного растения в чистом виде. Замену термина "селекция" словом "сортоводство" нахожу нерациональным, так как в это слово вводится такое неопределенное и спорное понятие как "сорт", о чем я коснусь ниже, и кроме того вторая часть "водство" не всегда включает в себе понятие "отбора" (напр, "домоводство" и др.).
Селекционеры обычно, выведя какой-нибудь сорт, дают ему свое название без всякого описания или просто выпускают его под нумером, наприм., рожь Петкусская, рожь Шампанская, овес Безелер №1, Безелер №11, Миннезота № 163, Миннезота № 169, Корхова № 143, № 149, полба G. I. № 2337 и т. д. Конечно, под этими названиями подразумеваются уже определенные формы зарегистрированные, а б. ч. не зарегистрированные, так как строгих родословных книг для селекционных сортов растений, как в племенном животноводстве, по крайней мере у нас в России, не ведется. Часто даже не регистрируется местопроисхождение исходного образца. И в случае утери селекционного сорта, возобновить его не представляется возможным. Нет ни указаний на его местопроисхождение, ни его родословной, ни строгого описания. Это особенно важно для России, с ее периодическими неурожаями, голодовками, когда легко может произойти гибель сортов. Такие названия ведут еще к тому, что заставляют полевода и сельского хозяина приобретать селекционный сорт, чтобы быть уверенным в его подлинности, исключительно там, где этот сорт выведен. В случае же невозможности получить образец из первоисточника и вынужденный приобретать в семенных торговлях не имеет даже возможности проверить то ли он получил, что хотел.
Нагромождение все новыми и новыми названиями без определенных правил, нагромождение нумерами в конце концов должно привести к такой же путанице, какая была в названиях растений дикой флоры в до-Линнеевское время, но тогда все-таки приводились описания. Следовательно и селекционеру необходимо примкнуть к каким-либо определенным правилам номенклатуры, относя свои сорта, напр., к определенным ботаническим таксономическим единицам, а в случае гибридного происхождения условиться обозначать так, как это принято в ботанике, напр., знаком бесконечности Коржинского ∞ (∞ Fragaria grandiflora Ehrhard. или Picea excelsa Link, genuina ∞ obovata Ledeb.) или косым крестом × (напр.: × Fragaria grandiflora Ehrhard. или × Hordeum intermedium Kürn. = Hordeum distichum L. × vulgare L.). Следовало бы в таком случае уже условиться, напр., для гибридов определенного порядка применять знак ×, а для неизвестного и неопределенного порядка, как предложил Коржинский, знак бесконечности ∞.
Таким образом, переход от местных случайных и условных селекционных названий к точной номенклатуре с отнесением к таксономическим единицам, принятым ботаниками для растений дикой флоры, с применением ботанического описания и обозначением гибридного происхождения, поставило бы дело на более прочные, строго-научные основания.
Отнесение к научным таксономическим единицам может совершиться собственно без особых затруднений, как, напр., мной указывалось уже на примере внесения изменения в записи Д. Л. Рудзинского6).
Я бы высказался против того, чтобы "селекционным сортам" давалось латинское название, в особенности, если оно не сопровождается диагнозом. В последнем случае получились бы только "nomina nuda" (голые названия). Мне кажется, что рациональнее всего было бы 1) перед названием селекционного сорта ставить латинское название таксономической единицы, к которой относится данный селекционный сорт и 2) чтобы название селекционного сорта всегда сопровождалось кратким диагнозом, как, напр., это иногда делается в садоводственной практике. Помимо этого необходимо и в селекционном деле ввести такие же родословные книги, какие ведутся в племенном животноводстве. Такое ведение книг имеет громадное значение; укажу, напр., хотя бы на возможность в таких случаях восстановить селекционный сорт в случае его утери или в случаях его вырождения. А такие случаи бывают.
Таким образом, мы видим, что селекционное дело не только выдвинуло изучение самого растения, но и показало, что для рациональной постановки дела недостаточно знания селекционных методов. Необходимо знание самых растений и знание ботаники. Ясно также, что знание самого растения и знание ботаники необходимо не только в селекционном деле, а вообще для ведения рациональной культуры сел.-хоз. растений. Требование же знания самого растения вызвало к жизни "прикладную ботанику", основателем которой в России, а может быть и вообще на земном шаре, является Р. Э. Регель, который формулировал эту дисциплину так: "Прикладная ботаника есть специальная отрасль общей ботаники, избравшая своим объектом возделываемые, а также дикорастущие полезные, сорные и вредные растения"7). Такая формулировка встречает ряд возражений, так как по существу, конечно, ботаника, как комплекс всех доктрин, направленных на изучение растительного царства, которое включает в себя и дикую и культурную флору, может быть только одна. Формулировку следовало бы изменить. Можно было бы определить так: прикладная ботаника есть комплекс всех отраслей общей ботаники направленных специально на детальное изучение представителей растительного царства и их комплексов, имеющих прикладное значение, а также направленных на изучение представителей и комплексов дикой флоры с точки зрения значения в практической жизни. Конечно, провести резкую грань между растениями, имеющими прикладное значение и не имеющими такового, для целого ряда представителей нельзя. Разделение это чисто искусственное, вызываемое нуждами практической жизни. Одно и то же растение может рассматриваться и как растение дикой флоры и как растение культурной флоры, напр., житняк, хинное дерево, какао, кофейное дерево и др. Таким образом, прикладной ботаник, избравший объектом своих работ растения, имеющие прикладное значение, в то же время должен обладать соответствующей эрудицией вообще в ботанических знаниях.
Первым учреждением в России, посвятившим свои работы ботаническому изучению растений, имеющих прикладное значение, было Бюро по прикладной ботанике, учрежденное в 1894 году при Ученом Комитете и ныне переименованное в Отдел прикладной ботаники и селекции Госуд. Инстит. Опытн. Агрономии. Первым заведующим был А. Ф. Баталин, уже до этого известный своими работами над культурными растениями. Состоя, однако, в это же время директором Ботанического Сада и профессором Медицинской Академии, он не мог уделять должного внимания вновь открытому учреждению, к тому же не имевшему средств даже на приглашение хотя бы одного сотрудника. Вслед за кончиной А. Ф. Баталина (1896) заведывание было возложено на директора Ботанического Сада А. А. Фишера-фон-Вальдгейма (1896—1899). Но и в этот период функционировало собственно только справочное Отделение Бюро. В конце 1899 года заведывание было возложено на И. П. Бородина, тогда профессора Лесного Института, а ныне академика. И. П. Бородин, стремясь положить основание научным работам Бюро, пригласил к себе в сотрудники Р. Э. Регеля и предложил ему взять на себя изучение сельско-хозяйстненных возделываемых растений широких культур и в первую очередь заняться изучением ячменей.
С этого времени, т. е. с 1900 года, собственно, и началась научная работа Бюро по прикладной ботанике, т. е. еще до начала селекционного дела (1903) в России.
В 1904 году академик И. П. Бородин отказался от заведывания Бюро и таковое было передано Р. Э. Регелю, который и оставался бессменным заведующим до своей безвременной кончины в 1920 году. В настоящее время заведующим состоит проф. Н. И. Вавилов. Главнейшая научная деятельность этого учреждения сосредоточена была в первую очередь на систематике возделываемых растений, сначала ячменей, затем (1907) пшениц, сорных растений (1908), далее овсов. Последовательно включены были, по мере увеличения средств и наличия специалистов, луговые травы, просовые, подсолнух и др. Подробно "организация и деятельность Бюро по прикладной ботанике за первое двадцатилетие его существования (1894—1914)" изложены в работе Р. Э. Регеля под этим же названием8).
Систематика возделываемых растений имеет свои особенности. Ботаниками дикой флоры очень мало внимания уделялось возделываемым растениям. В работах ботаников приводились, главным образом, только названия крупных таксономических единиц. Например, для ячменя: Hordeum vulgare, Hordeum distichum, Hordeum tetrastichum, Hordeum hexastichum и др. для пшениц Triticum vulgare, Tr. compactum, Tr. durum и т. д. Но эти видовые названия для практической жизни мало имеют значения. С одной стороны уже видовой состав требовал переработки, а с другой эти виды представляли громадное разнообразие разновидностей и рас, которое требовало специального изучения, не только с систематической точки зрения, но и с точки зрения приложения этих форм в сельском хозяйстве. Одних только разновидностей пшениц теперь известно свыше двухсот. Но разновидности обнимают собою ряд рас, общее число которых для пшениц пока еще не поддается учету, но думаю, что их будут сотни или тысячи. Семейство, обнимающее до 200 родовых названий, считается уже более или менее крупным семейством, род, обнимающий до 200 видов, является уже довольно крупным родом и естественно одни только культурные пшеницы, обнимающие свыше 200 разновидностей, из которых каждая представляет собою группу рас и форм, представляют крупную группу, требующую специального изучения. Требовали специального систематического изучения возделываемые растения, в виду вмешательства человека приемами интенсивной культуры, вмешательства в их географическое распространение и т. д.
До учреждения Бюро по прикладной ботанике в России посвящались работы систематическому изучению возделываемых растений, напр., работы Черняева (1874г.), Баталина (1879—1891), Софронова (1901), Васильева (1898) и др. Но эти работы были, если можно так выразиться, случайными, так как не представляли результата планомерного преемственного изучения учреждением и стояли в зависимости от индивидуального интереса отдельных лиц.
Что касается высших агрономических школ и агрономических факультетов, то в них ботаника не являлась и не является главным предметом, а систематика и география растений поставлены очень слабо. И в курсах частного земледелия возделываемые растения описываются очень кратко, а подчас и очень примитивно. У нас в России почти даже нет определителей возделываемых растений. Между тем необходимость в них чувствуется на каждом шагу не только в агрономической школе, но и в агрономической практике.
Бюро (ныне Отдел) прикладной ботаники впервые в России начало планомерное систематическое изучение возделываемых растений. В основание систематической обработки были положены не только принципы, которые вообще ложатся в монографическую обработку представителей дикой флоры, но краеугольным камнем был поставлен экспериментальный метод, а именно специальные сравнительно-ботанические посевы и ведение чистых линий. Такие посевы производились в течение ряда лет, при чем одни и те же формы высевались и высеваются на целом ряде посевных участков Бюро в самых противоположных климатических условиях.
Сравнительные и специальные посевы, отличные от посевов на опытных полях, при систематическом изучении возделываемых растений в особенности необходимы потому, что для культурных форм нужно строго учитывать и отделять наследственные признаки от ненаследственных и учитывать амплитуду колебаний изменчивости признаков в зависимости от интенсивности и экстенсивности культуры, а также от переноса на одних внешних климатических условий в другие.
Систематика требует применения таксономических единиц. Прежде всего разберем, что такое общепринятый на практике термин "сорт", исходя из которого А. И. Стебут предложил слово "селекция" заменить словом "сортоводство". Р. Э. Регель пишет следующее9): "Сельско-хозяйственным сортом называется всякий продукт сельско-хозяйственной селекции и смотря по тому, в какой степени совершенны или несовершенны селекция и сортировка, сельско-хозяйственные сорта представляют собою, то смесь даже нескольких видов (напр., многие туркестанские и кавказские "сорта"), то (хотя редко) материал совершенно однородный, если селекция велась от одного колоса. Даже большинство западно-европейских торговых сортов ячменя с громкими названиями не представляют собою вполне однородного материала, а нередко смесь морфологических рас Аттерберга в разных пропорциях. Что же касается отличительных признаков очень многих из этих сортов, то они существуют только в воображении. Кроме того, надо помнить, что урожай каждого, даже совершенно чистого, сельско-хозяйственного сорта дает в свою очередь несколько сортов товара; различие некоторых торговых сельско-хозяйственных сортов и заключается в том, что при культуре их, выход сортов товара выражается в разных пропорциях. Таким образом, сельско-хозяйственный сорт не есть термин научный; это марка торговли или товар, однородность и качества которого зависят не столько от свойств растений, сколько от степени культурности и добросовестности селектирующего хозяина и продавца-торговца" (1. с.). Может быть здесь сказано с некоторой резкостью, но и мне при своих работах с пшеницами, из своих поездок по России, из целого ряда сел.-хоз. выставок пришлось убедиться, что действительно "сорт" не есть научный термин, а или местное название или торговая марка10). Если же сохранить термин "сел.-хоз. сорт", к которому у нас в России так привыкли, то я считал бы наиболее целесообразным так и понимать его, как торговую марку или как местное название, но не как определенную систематическую единицу.
Из научных определений скажу несколько слов относительно таксономических единиц — "вид", "разновидность" и "раса". Коржинский писал11): "Вопрос о виде имеет огромную важность для систематики и не перестает волновать умы ученых от Линнея и до наших дней. По поводу него было писано уже столько, что трудно и придумать что-либо абсолютно новое, что не было высказываемо и обсуждаемо в свое время; но не менее трудно и примкнуть всецело к чему-нибудь из того, что было высказано". При изучении представителей растений широких культур достаточно, если мы примем в более или менее широком смысле понятие вида (species) в Линнеевском смысле (линнеоны по терминологии Лотси12), напр., Triticum vuigare, Tr. durum, Hordeum vulgare и т. д. Наиболее важными при изучении представителей широких культур являются более мелкие систематические единицы, и на первый план в этом отношении необходимо поставить определение "раса", которому также очень много внимании уделялось систематиками13). Приведу определение В. Комарова: "Словом раса мы обозначаем также группы неделимых, которые, отличаясь между собой сравнительно не резкими признаками, тем не менее твердо передают эти признаки от поколевия к поколению"... "Со словом раса мы соединяем преимущественно понятие о генетической связи между неделимыми данной группы растительных индивидуумов и о способности их твердо и неизменно передавать наследственные черты" (1. с.). При этом В. Комаров термин "раса" переводил как subspecies. Р. Регель "расой" считал такие формы, которые отличаются разными менее характерными часто только биологическими особенностями, причем определял их как subvarietas. Мне кажется, как понятие "вид" не поддается точному определению и его нужно понимать, что дается только многолетними работами в области систематики, так и понятие "раса" трудно точно определить. При изучении растений широких с.-хоз. культур я считал бы наиболее целесообразным расой считать мелкую наследственную систематическую единицу с суммой признаков, причем в отдельных своих признаках представляющую определенную амплитуду флюктуирующей изменчивости, вызываемую различными причинами, например, внешними условиями или получаемой от сложения амплитуд флюктуирующей изменчивости отдельных чистых линий этой мелкой систематической единицы. Например, если взять густоту колоса пшеницы, то у одной какой-нибудь формы амплитуда колебания может выразиться числом от 7—9 члеников стержня на 4 см., у другой формы от 9—11 члеников стержня. Эти пределы являются наследственными, но колебания от 7 до 9 или от 9 до 11 вызываются внешними условиями. Примеры суммарных кривых и сложения амплитуд колебаний отдельных чистых линий имеются, наприм., у Баура, Гольдшмидта, и др. Такие расы с.-хоз. культурных растений могут иметь и определенный ареал распространения и представлять собой наследственную географически обособленную расу. Но в этом отношении необходимо строго учитывать вмешательство человека в географию возделываемых растений так что, хотя среди растений широких культур и есть географические расы, но установление их требует большой осторожности. Среди культурных растений имеются и биологические расы14).
К сожалению, эти мелкие систематические единицы "расы" еще мало изучены, но они представляют собою наибольшее практическое значение. Мало они изучены потому, что требуют для своего установления, не говоря уже о большой теоретической подготовке в учении о наследственности, очень сложный эксперимент, посевы при различных внешних условиях, в том числе и климатических, требуют производства гибридологического анализа, установления генетической связи и т. д. Но "раса" является такой же основной систематической единицей для растений широких культур, какой является вид для растений дикой флоры. Таким образом я считал бы необходимым, по крайней мере для растений широких культур, признать две основные таксономические единицы: "вид" (Линнеевский) и "раса". В виду, однако, колоссального числа такого рода рас среди представителей растений широких культур, необходимо было предварительно сгруппировать такие расы в более крупные чем раса систематические сборные наследственные единицы, которые, однако, нельзя ни в каком случае признать за линнеевский вид. Такими промежуточными наследственными единицами между видом и расой для растений широких культур являются разновидности (varietates). Следовательно разновидности растений широких с.-хоз. культур являются известным образом, иногда даже искусственно, сгруппированными на основании нескольких наиболее бросающихся в глаза наследственных признаков расами. Фактически в виду малой изученности рас, разновидности, как искусственные единицы, выделяются таким образом, что на основании нескольких наиболее бросающихся в глаза, наследственных признаков устанавливаются эти разновидности, которые в дальнейшем уже подвергаются более детальному изучению и выделению рас. В этом смысле необходимо понимать разновидности Кернике15) и его труд можно признать не системой, а только классификацией, группирующей формы по отдельным признакам. В результате из-за практических интересов пришлось к растениям широких культур применять квадриноминальную номенклатуру, а именно, давая последовательно названия рода, вида, разновидности и расы. Например, Triticum (род), vulgare (вид), ferrugineum (разновидность), sibiricum (раса) или Hordeum (род), vulgare (вид ) pallidum (разновидность), Jahrenskianum (раса). На практике в виду громоздкости такой квадриноминальной номенклатуры можно прибегать к сокращенной, оставляя, напр., родовое название и название расы, напр., Triticum sibiricum (= Tr. vulgare ferrugineum sibiricum) или (Hordeum Jahrenskianum (= Hord. vulg. pallidum Jahrenskianum16). Если же в какой либо работе имеется дело только с расами одного рода или вида, напр., пшеницы, ячменя и т. д., то в данной работе удобнее родовое и видовое название отбрасывать, а оставлять только названия разновидности и расы. Напр., коротко говорить ferrugineum sibiricum, pallidum Jahrenskianum, подразумевая, что родовое и видовое название для этих разновидностей уже известны. Должен сказать, что такое сокращенное применение названий разновидности и расы уже на практике применяется. Сама жизнь выработала такое сокращение.
Следует еще отметить, что часто приходится, в виду недостаточной еще изученности рас, прибегать к неопределенному термину. Когда раса еще не вполне проверена, не вполне еще точно установлена или представляет собой сборную расу — в таких случаях я обычно применяю предложенный Коржинским термин "форма", подразумевая под "формой" не вполне еще установленную мелкую таксономическую единицу, в отличие от термина "сельско-хозяйственный сорт".
Как при изучении дикой флоры необходимо знание географии растений, так и при изучении возделываемых и культурных растений в особенности необходимо знание их географического распространения, так как этого требует не только наука, но и практическая жизнь. Но при установлении географии культурных растений и их географического ареала распространения, как уже сказано, выше, требуется особенная осторожность в виду вмешательства человека, учет насильственного переноса, как, напр., пшеницы из Старого света в Америку и картофеля, кукурузы из Америки в Европу и т. д. Требуется учет таких случайностей, а они очень часты, как напр., перенос какой либо формы в район, где ее не было, возделывание ее там в течение нескольких лет и затем, из-за непригодности, отказ от ее возделывания в этом районе. Между тем нанесение на карту такого случайного, иногда массового или опытного нахождения формы может повлечь за собой неправильное представление о географическом распространении.
Большое значение при изучении возделываемых и вообще имеющих прикладное значение растений имеет ойкология и ойкологическая география. Экология или ойкология есть наука, изучающая отношения организмов к внешнему миру. Так понимали ее Геккель, Рейтер и др. Собственно οίχος означает дом, или жилище, Λόγος — речь и по смыслу слов можно было бы определить так: ойкология есть "речь о домашней обстановке растения" или "речь о жизни растения в домашней для него обстановке", или в домашних для него условиях.
Взаимодействие же между внешней обстановкой и растением и составляет собственно предмет экологии. В связи с этим необходимо выдвинуть и ойкологическую географию растений, которая знакомит с тем, каким образом растение и целые сообщества согласуют свой внешний вид и свои жизненные отправления с действующими на них внешними факторами17). Варминг уделяет внимание и человеку: "Взаимодействия между человеком и растительным миром могут быть чрезвычайно разнообразны. Растительность оказывает некоторое влияние на человека, однако, влияние этого последнего на растительность более сильно, и растительный мир является отчасти его делом: в скором времени останется лишь весьма немного уголков земли, где не будет заметно изменяющее влияние человека, преобразовывающего растительный мир сообразно своим требованиям" (I.e. pag. 116).
Мной уже было упомянуто, что при изучении возделываемых форм, при селекции необходим учет наследственных признаков, необходимо умение пользоваться ими и оперировать с ними, что требует знания "физиологии наследственности и изменчивости" т. е. "генетики", каковой термин предложен Бетсоном18а). Собственно в переводе с греческого "генетика" есть наука о происхождении организмов. Н. И. Вавилов говорит: "под генетикой разумеют часть общей физиологии, имеющую своим предметом те сложные функции, характерные для организованного мира, которые охватываются понятиями наследственности и изменчивости и которые имеют также непосредственное отношение к проблеме эволюции и образованию форм"19). Далее Н. И. Вавилов пишет: "она (т. е. генетика) дает основы планомерному вмешательству человека в творчество природы, дает руководящие правила к изменению форм"20). Р. Э. Регель установил ряд новых, обнаруженных им, рас гладкоостых ячменей, приписывая появление их мутации, хотя и указывал на возможность получения гибридных форм вполне сходных с известными не гибридными21). Н. И. Вавилов, путем скрещиваний ячменей с шероховатыми остями, натолкнулся на появление гладкоостных гибридных форм22) вполне тождественных с расами, установленными Р. Э. Регелем. Таким образом Н. И. Вавилов уже при помощи эксперимента доказал, что путем скрещивания можно получить формы, которые до него были известны как не гибридные, или по крайней мере принимались за не гибридные. Практическое значение генетического исследования для селекции и практики, конечно, велико, так как исключает элемент случайностей в деле селекции и совместно с систематикой и географией дает селекции строго научную основу.
Подводя итоги, мы приходим к выводу, что прикладная ботаника занимает такое же место в агрономических знаниях, какое занимают знание окружающих растение условий и знание приемов культуры. Сама жизнь показала, что для практики прикладная ботаника необходима. В целом ряде опытных учреждений России начали постепенно открываться отделения прикладной ботаники. Такие отделения началй открываться при высших с.-хоз. школах и, наконец, в 1920 г. был созван Первый всероссийский съезд по прикладной ботанике в Воронеже. В последнее время и за границей уже открываются учреждения прикладной ботаники. Эти факты лучше всего говорят о значении для жизни прикладной ботаники, предметом которой являются систематика, география, генетика, биология, селекция с.-хоз. растений, а также и другие отрасли ботанических знаний в приложении к растениям имеющим прикладное значение.
Как врач-гигиенист должен знать самого человека, считаться с его индивидуальными особенностями, знать окружающие его условия и условия, при которых человек может нормально отправлять функции человеческого организма, так и опытник-агроном должен с одной стороны знать возделываемое растение, а с другой стороны знать условия окружающие растение и знать приемы рациональной культуры и в результате этих трех отраслей знаний уметь приспособлять рациональные приемы культуры в зависимости от особенностей данного растения.
1) Труды Совещания, 1908, стр. 3.
2) К. Фляксбергер. Необходимость классификации пшениц для практических целей. Труды Съезда, СПБ. 1912.
3) В Польше селекционное дело началось раньше.
4) Еленкин: Закон подвижного равновесия в сообществах и сожительствах растений. Изв. Гл. Бот. Сада. Вып. 2, 1921 г.
5) См. Г. Мендель: Опыты над растительными гибридами (перев. К. Фляксберrepa) и работы посвященные дальнейшему развитию менделизма.
6) К. Фляксбергер. О необходимости классификации пшениц для практических целей. 1912.
7) Р. Э. Регель. Организация и деятельность Бюро по прикладной ботанике за первое 20-летие его существования (1894—1914). Труды Бюро по прикладной ботанике VIII, 1915, стр. 357.
8) "Труды Бюро прикладной ботаники" VIII, 1915.
9) Р. Э. Регель. О "видах", "разновидностях", "расах" или "породах" "сельско-хозяйственных" и "садовых" сортах. Вестн. Садов., плодов, и огороди., №№ 1—2, 1907 г.
10) Это положение не относится к термину Найта (Knight) "садовый сорт". Под садовым сортом понимается потомство, полученное от особи вегетативным путем (напр., картофель, путем размножения клубней, клубника, путем плетей и т. п.). В этих случаях латинского названия обычно не дается.
11) С. Коржинский. Флора востока Евр. России в ее систематических и географических отношениях. I. Томск. 1892 г., стр. 3.
12) Lotsy, Evolution by means of Hybridisation. 1916.
13) В. Комаров, Флopa Манчьжурии, СПБ. 1901. Р. Э. Регель, О видах, разновидностях, расах и т. д. 1907. А. Семенов-Тян-Шанский, Таксономические границы вида и его подразделений. Зап. Акад. Наук по физ. мат. отд. XXV, №I, 1910. И. Пачосский, Херсонская флора. Херсон, 1914, и др.
14) Я здесь намеренно отбрасываю формы различающиеся только одним наследственным фактором (геном), так как теоретически такие формыдолжны существовать, но по крайней мере при современных знаниях мы их фиксировать не можем. В случае установления таких форм все построение живого организма свелось бы к построению формулы, на подобие химических, в которых простыми элементами явились бы гены. Но и завоевания химии показали, что многие тела, считавшиеся элементами, оказались сложными. Раньше носителем наследственности считалось клеточное ядро, теперь за носителя наследственности признается составная часть ядра — хромозомы, а в дальнейшем нужно ожидать, что хромозомы еще разложатся на составные части и т. д. Наши органы чувств, несмотря иа свое совершенство, несовершенны и нуждаются в целом ряде приборов, наприм. микроскопы и т. п. А с усовершенствованием техники перед нами будут открываться все новые и новые горизонты.
15) Kürnicke. Die Arten und Varietäten des Getreides. Berlin. 1885.
16) В этих случаях особенно важно, чтобы в пределах рода не повторялись одинаковые названия, иначе опять произойдет путаница в названиях, которая потребует выяснения синонимики.
17) Помимо "Lehrbuch der ökologischen Pflanzengeographie Warming’a, Berlin 1896 (или в переводе Голенкина и Арнольди "Ойкологическая география растений", Москва 1901), к ойкологической географии следует отнести и труд Schimper’a "Pflanzengeographie auf Physiologischer Grundlage" (2-te Aufl. Iena 1908).
18) Н. И. Вавилов. Генетика и ее отношение к агрономии. (Сообщение на годичн. акте Голиц. Высш. С.-Х. Курсов. 1912.)
19) Немецкий журнал, посвященный генетике, носит название: "Zeitschrift für inductive Abstammung und Vererbungslehre"; отсюда "генетика" есть "индуктивное учение о происхождении и наследственности".
20) Конечно, изменение форм нельзя понимать как "перерождение", о котором можно было часто слышать от хозяев, а иногда и от агрономических деятелей, как напр., что пшеница перерождается в ячмень, твердая пшеница в мягкую и т. п. То что практики называют перерождением есть явление различного порядка, как напр., вытеснение одного растения другим, вырождение, изменение ненаследственных признаков под влиянием внешних условий, замаскировка наследственных признаков, непроявление некоторых наследственных признаков, находящихся, как бы в скрытом состоянии и т. п.
21) Р. Э. Регель. Ячмени с гладкими остями ("Труды Бюро по прикл. ботанике", 1908) — его же "Организация и деятельность Бюро по прикл. ботанике" ("Тр. Бюро по пр. бот. 1915).
22) Н. И. Вавилов. О происхождении гладкооствых ячменей. ("Труды по прикл. ботан. и селекции. 1921).