На сером фоне русского научного бескнижья ярким красочным пятном выделяется солидный труд М. М. Завадовского "Пол и развитие его признаков", выпущенный Государственным Издательством в 1922 г. Автор, мастерски владея экспериментальным методом, подходит к разрешению этой проблемы со стороны новейшего учения о внутренней секреции. От начала до конца книга читается с редким интересом; особенно благоприятное впечатление оставляет строгая последовательность в развитии мысли, в результате чего весь труд получает цельность, единство и законченность. Издана книга прекрасно, внешность ее не совсем обычна даже для довоенных научных изданий, иллюстраций хватило бы на две таких книги и автор напрасно жалуется на их неполноту.
Основная идея, которая руководит работой Завадовского выражена в подзаголовке его книги: "Анализ формообразования". И сама проблема пола, понимаемая Завадовским в более узком смысле, как проблема половой дифференцировки, т. е. развития (формообразования) вторичных половых признаков самца и самки, является лишь частью более обширной проблемы морфогенеза — формообразования вообще. Отдельные признаки или "формы" — образуются под влиянием особых химических агентов — гормонов, которые в данном случае могут быть названы "морфогормонами". Признаки половые возникают под влиянием морфогормонов, выделяемых половой железой; Завадовский называет их довольно громоздкими именами: маскулинизин (гормон мужской) и феминизин (гормон женской дифференцировки).
Сомы животных и у самцов и самок в основе и в широких чертах равнопотенциональны (это не значит, что они вполне тождественны). Целый ряд признаков, составляющих сому, развивается вне всякого участия половых гормонов: это признаки "асексуальные"; некоторая часть признаков закладывается и развивается так же, но окончательное их развитие может быть остановлено заторможено гормоном половой железы другого пола — признаки "псевдосексуальные"; и, наконец, третья группа признаков — "сексуальные" — дифференцируются только под влиянием специфических половых гормонов. Только эти последние и превращают "нейтральную" сому в "самца" и "самку".
Наличие этих трех групп признаков автор и пытается вскрыть в каждом подопытном животном, удаляя из тела формообразующие гормоны путем кастрации половых желез, или прибавляя их — путем трансплантации.
Наиболее важные и полные результаты были получены Завадовским в опытах над курами. Эти опыты вполне могут быть поставлены в параллель с общеизвестными опытами Штейнаха над крысами и свинками. Завадовскому удалось получить такую же полную серию феминизированных петухов и маскулинизированных кур, какую Штейнах получил для своих животных. Материал Завадовского для анализа проблемы формообразования оказался более удобным, так как резкий половой диморфизм кур позволил провести более тонкую дифференцировку признаков, связанных с полом.
Чрезвычайно интересны опыты Завадовского с пересадкой кастрированному петуху семенников утки и фазана; восстановление утраченного головного убора и инстинктов доказывает, что половые гормоны, повидимому, тождественны во всех этих группах, тогда как сомы их резко различны между собою.
Очень важно указание, что так называемый "брачный наряд" селезня, равно одеваемый и кастрированными самцом и самкой (как признак псевдосексуальный) ни в какой причинной связи с брачным периодом не состоит; это сильно подрывает теорию полового подбора.
Завадовский проводит параллель между данными своего морфогенетического анализа и положениями генетики. Для птиц мы имеем: F(M) = самка, гетерозиготная в отношении фактора пола, что на языке морфогенеза звучит так: бисексуальная, обладающая гормонами двух полов, но только женский гормон F тормозит развитие мужского М и переводит его в скрытое состояние (М). М = самец, гомозиготный или — моносексуальный. Особенно изящно Завадовский доказывает женскую гетерозиготность на опытах кастрации первого поколения, получающегося при известном скрещивании черного петуха породы лонгшан с пестрой курицей породы плимутрок: черная курочка из F1, надевает при кастрации петушиный наряд черной же породы, а не наряд своего пестрого брата, так как в ее гепотипе отсутствует фактор пестрой окраски.
Завадовский распространяет свой анализ и на половые признаки млекопитающих, для которых он на опытах с антилопами нильгау и на ряде других наблюдений приходит к заключению о бисексуальности мужского пола, что совпадает с понятием мужской гетерозиготноети, принимаемой генетиками для млекопитающих.
К числу недочетов работы мы должны отнести недостаточно точно проработанную классификацию и особенно русскую терминологию признаков, связанных с полом. Так, напр., термин "независимые" половые признаки (для псевдосексуальных) нам кажется неудачным: по автору они "независимы" только в морфогенетическом смысле, с физиологической же точки зрения они "зависимы" от полового гормона одного из полов (стр. 132); в других местах те же признаки называются обычным именем "вторично половых", а на стр. 214 и др. "внеполыми". В то же время на стр. 207 мы читаем, что признаки "неполовые" (асексуальные) формируются "независимо" от половых гормонов и поэтому могут быть сочтены читателем также за "независимые". Желательна более точная проработка понятий. Нам бы казалась удобной следующая группировка:
У фазана в числе зависимых = настоящих половых признаков самца указываются только инстинкты и голос. Интересно было бы выяснить, нет ли еще каких либо других признаков. Бедность литературных ссылок и отсутствие гистологических исследований автор обещает восполнить во второй части своей работы, появления которой мы ожидаем с большим интересом.
Но все эти мелкие недочеты нисколько не подрывают ценности самой работы, которая представляет собою цельный и вполне законченный труд.
В. Исаев.