Советское музыкальное радиовещание направлено к организации бодрых, жизнеутверждающих эмоций трудящихся, к углубленному познанию ими музыки и организации их разумного культурного отдыха. Максимальные результаты от приема радиомузыки мы можем получить лишь в том случае, если она получит, так сказать, «двухстороннюю связь», т. е. со стороны радиовещания — полную целеустремленность к запросам и быту четко очерченной аудитории, а со стороны радиослушания — плановую организацию коллективного приема.
Несколько лет тому назад на совместном заседании работников НКПроса и Радиоцентра был тщательно разработан вопрос об организации передачи и приема радиомузыки в школах; на конференции по художественной работе клубов по докладу пишущего эти строки был принят тезис об организации слушания в рабочих клубах, направленных к ним музыкально-учебных и инструктивных передач. Все это осталось на бумаге. Оставлены, к сожалению, начавшиеся еще в «Радиопередаче» по инициативе т. Маро-Левитиной опыты коллективного слушания и обсуждения передач. Словом, проблема радиоиспользования стоит сейчас перед музрадиовещанием во всей своей «девственности».
Вообще в области плана, системы, ясной направленности центрального московского музрадиовещания далеко не все благополучно. Систематическое музрадиовещание, направленное к художественному воспитанию дошкольников, октябрят, школьников-пионеров, прекратилось, а между тем все растущая педагогическая литература (работы Шацкой, Румера, Тугаринова, Луначарской и др.), указывает заманчивые пути целесообразной работы. Да нужно ли говорить, что музвоспитание подрастающего поколения — важнейшая задача, что решить ее — это значит изжить в ближайшие десятилетия остатки музыкального мещанства? Музыка в детских радиогазетах по своему качеству (репертуар и исполнение) нередко играет резко отрицательную роль для эстетического воспитания (вспомним цирковые марши, польки, «эксцентрику»).
Массовые концерты, направленные к «рабочему» вообще, без учета степени его подготовки и бытовых запросов (ср. металлист и строитель-сезонник), дошли до дивертисментов, куда входит и сложнейшая оркестровая пьеса «Ученик чародея» Дюка (27.IV), отрывок из трудной музыкально и сюжетно мистической оперы Шрекера (27.IV), где сопоставляются рядом пародии на цыганские романсы и последняя сцена из «Онегина», а пояснения даются также «вообще», неизвестно для какой аудитории.
Еще менее учитывают нового слушателя, бедняка и середняка колхозов наши деревенские передачи. Слушатель из совинтеллигенции мог досадовать и недоумевать, как ему обещали едва начатые только, но уже прекратившиеся циклы «от старого к новому», «концерты социальной математики», «что такое музыка», «развитие музыкальных инструментов», как исторические концерты превратились в программы по элементарному слушанию музыки с резко формалистическим школьным уклоном (форма вариации, элементарная истина о влиянии инструментальной музыки на вокальную и обратно и т. д.).
Словом, мы хотим сказать, что радиоиспользование музыки возможно лишь в том случае, если наше радиовещание будет крепко знать, что и кому оно посылает в эфир, а затем будет иметь план музрадиовещания хотя бы на 3 месяца вперед, организуя циклы передач, которые будут строго выполнены, будут четко ориентироваться на данную аудиторию.
Радиовещание знает свою аудиторию по отдельным многоговорящим о коллективе письмам. Нужно, конечно, усилить и эту связь, отвечая на письма в почтовых ящиках, что уже имело удачный опыт. Нужно организовать музрадиокоров на местах, которые и явились бы также организаторами радиоисполнения.
Нужно, наконец, выезжать на места и почаще устраивать конференции; на них — радиоконцерты с их массовым обсуждением, транслируемым по микрофону. Для того чтобы организовать радиоиспользование, необходимо возможно шире по охвату территорий изучить запросы, быт, распределение рабочего дня и отдыха той аудитории, к которой вы пошлете передачу. Музпередачи должны музыкально связаться с этим бытом, подобно тому, как музыка в рабочем и крестьянском быту (пение, гармоника, балалайка) не является оторванной от жизни. А радиопередачи музыки являются ныне слишком концертно-дивертисментными, оторванными от рабочего и крестьянского быта.
Нам скажут, что музыка пронизывает радиогазеты. Тем хуже для музвоспитания. Не говоря уже о том, что сюда вносят дешевые марши и танцы, что повторяют одно и то же («Боевые песни запада» — сверхдежурное блюдо!), но здесь музыку дают между прочим, не называя ее, не поясняя, «на затычку». Иное дело, если бы в газете была равноценная с текстом музстраничка — «5 минут» слушания музыки, указание, что петь, например, к 1 Мая и т. д. Начавшаяся было года 2 назад традиция связывать текстовую передачу, направленную, скажем, крестьянству, с последующей музпередачей для той же аудитории — принцип целесообразный: музыка вклинивается в быт и не теряет своего воспитательно-культурного значения.
Итак, наше предложение: диференцировать музпередачи (репертуар, план, язык и приемы пояснения) по типам хорошо изученных аудиторий, с которыми должна быть налажена максимальная связь, и вклинивать эти передачи или связывать их с самыми насущными текстовыми, удалив при этом ненужный и одновременный параллелизм (например «Рабочий рупор» и «Рабочая газета» идут в одни часы).
Мы здесь коснемся только некоторых таких радиоаудиторий.
Детские музпередачи должны быть направлены: в детсады, детдома дошкольного возраста, в школы I и II ступени. Воспитатели и руководители, имея на руках план таких передач, репертуар, получая в свои часы по радио необходимый инструктаж, могут и должны собрать детей, уже подготовленных руководителем к часу игр под музыку, к обучению песне, к слушанию музыки, и тогда радиоиспользование музыки детьми будет полным. Школьники получат свой час радиомузыки, который они обсудят, запротоколируют и сообщат в свою «радиовещательную ячейку», затем получат от нее консультацию — ответ по радио. Провинциальные ученики музшкол могут получить столь нужный им час слушания музыки и доступную при этом марксистскую историю музыки. А ведь мы знаем, что и в Москве нехватает для музшкол лекторов по истории музыки.
Столь же важно установить «двухстороннюю связь с музкружковцами клубов. Все также и нынче репродуктор нелепо-одиноко вещает в шумных столовых, в фойэ клубов, где играют в шахматы, беседуют. Свою автономную комнату «глас вопиющего в пустыне» в праве завоевать только тогда, когда он возгласит вместо заученного «а теперь слушайте, товарищи музкружковцы клубов, в следующей нашей беседе по репертуару (или по развитию муз. форм в зависимости от общественного развития и т. д.)», беседы о музыке, о том, как исполнять (с показом, анализом), о том, что петь в такой-то краснокалендарный день, обучение песне, игре на балалайке, как образцово исполнить хором такую-то вещь и т. д., концерты с учетом возрастающей сложности и серьезным связным разбором исполняемого и многое подобное, поданное не по-казенному, не по-школьному, а интересно, живо, путем сопоставления с литературой, живописью, с раскрытием социально-экономического базиса музыкальных явлений, — все это будет направлено к тем же выросшим музыкально кружковцам, которые желают продвинуться, а может быть, мечтают и о музыкальном рабфаке. Тогда мы будем ждать, что рабочие клубы (кружковцы и руководители) сами потянутся к установлению радиоиспользования: радиовещание войдет в план их работ, оно обслужит их.
Мы взяли эти примеры как образцы, не исчерпывая вопроса.
Только целеустремленность радиовещания, его система, план, их неукоснительное и иаилучшее выполнение могут вызвать со стороны радиослушателей, коллективное радиоиспользование.
Для выполнения культурной пятилетки обоюдная связь организованного радиовещания и организованного радиоиспользования играет колоссальную роль, и не вправе ли рабочий класс требовать столь же строгого учета выполнения плана радиовещания — и музыкального, конечно, — столь же строгой кары за недовыполнение или нарушение, бесплановость, шатание, которые он применяет к тем, кто не выполняет промфинплана промышленности.
Сергей Бугославский