Встречались ли он с радиолюбителем, который говорил бы истинную правду о достоинствах своей аппаратуры, не преувеличив их явно наглым образом?
— Чорт возьми, — говорит он с ехидной улыбкой. — Ну и приемничек у меня!
— Что такое?
— Вчера Нью-Йорк принимал...
— Это как? С усилителем? — спрашиваете вы приветливо-равнодушным голосом.
— С усилителем. На громкоговоритель...
Вы с приятной улыбкой хлопаете его по плечу и, чуть-чуть разочарованно, говорите:
— С усилителем? Тогда это еще не бог весть что. Вот бы вы, как я, третьего дня — шесть африканских станций да без усилителя... Вот это, я вам доложу...
— На лампочку? — злобно прерывает он.
— Вот тебе раз, — с восторженной веселостью восклицаете вы. — Приемник да без лампочки? Да как же без нее, без голубушки, принимать-то?
Он ядовито прищуривается.
— Как принимать? А очень просто... А вот, представьте себе такой случай... Ну, ненормальный, если хотите... со мной весной был... Принимаю я, значит, в Москве на аудион концерт из... Австралии... удовлетворительно... И вдруг, прием заметно ухудшается... Все слабее, слабее, слабее... "Никак, батарея садится", — думаю про себя. Проверяю — 78 вольт. Кручу, верчу — никакого толку. Вынимаю лампочку и... о чудо! Ка-ак рявкнет! На весь двор! Да что там двор? На всю Дмитровку и окрестности... Лампочка у меня в руке, а концерт продолжается, как ни в чем ни бывало. Сбежался народ. Аплодируют. Поздравляют. Принимают директором в Радиосиндикат. Ввожу лампочку обратно в гнезда — и... Австралия исчезает. Феноменально, a-сь? Вынимаю лампочку — есть, включаю в гнезда — исчезает... А вы говорите — лампочка... С лампочкой — что! Вот вы бы без лампочки...
Ваше сердце колет спортивная зависть.
— Без лампочки не фокус... А вот без телефона...
— Ка-ак?
— Вот именно ка-ак... Дико, но факт! Это было тридцатаго января, то-есть, виноват, февраля... Ночью, как сегодня. Я давал у себя радиоконцерт для друзей... Скандинавский вечер. Ну, знаете, дивертисмент из Скандинавии... Прежде чем включить громкоговоритель я долго настраивался на одну норвежскую станцию при помощи обыкновенного телефона. Наконец. мне удалось получить острую, чистую, устойчивую настройку. Вынимаю телефон. Заметьте, вынимаю телефон из гнезд. Хочу включить туда вилки громкоговорителя...
— И что же?
— И представьте себе мое изумление, когда в этот самый миг из невключенного еще рупора полились звуки той самой норвежской песни, которую я только что слышал.. Заметьте, без телефона и без репродуктора... Что вы скажете на это? Ась?
— Ничего особенного! И вообще должен вам сказать, что по части радиоприема меня трудно чем-либо удивить после того, как я дважды принимал Новую Зеландию с перепутанной поляризацией!..
— С перепутанной... чего?.. — почти в истерике кричит он.
— Поляризацией. По-ля-ри-за-цией анодной батареи. Вместо плюса был включен минус! А я принимал! А-га?..
Вы торжествуете. Но он еще не сдается. Бледно улыбаясь, он медленно и внятно говорит:
— Это, конечно, крупный радиофокус. Но он ничтожен в сравнении с трюком, который мне удался как раз того самого тридцатого февраля...
— Любопытно, — настораживаетесь вы.
— Извольте. Вы, как радиолюбитель, знаете, конечно, как это неприятно, когда аккомпанемент рояля заглушает скрипку.
— Конечно!
— И вот, представьте себе, мне удалось смастерить совершенно необычайный фильтр... Однажды, вечером, я принимал какую-то итальянскую радиостанцию... Какой-то скрипач играл Andante Чайковского, но его совершенно заглушал рояль...
— Как его фамилия?
— Чья, рояля?
— Да нет же, — скрипача.
— Фамилия... фамилия итальянская... на "о", совершенно верно... Ильченко...
— Ну и что же? — спрашиваете вы.
— Рояль заглушает скрипку... я включаю мой фильтр...
— И что же?!.
— И рояль совершенно исчезает из эфира...
— Ну, а скрипка?
— Продолжает играть соло!
— Без аккомпанемента!! Вот это фильтр.
Вам неего возразить. Он демонстративно уходит, в сознании своего превосходства над вами.
Но вам обидно, что последняя ложь все-таки осталась за ним. И вы пускаете ему вдогонку:
— Радиолюбитель — а врет. Прямо стыдно!
