Уже темнело. Покатываясь из выбоины в выбоину, метались санки. Лошадь чуяла стойло и перебирала чаще подрагивающими от усталости ногами. А на спуске с горки хватила так, что седок чуть не вывалился из саней.
Ехавший был комсомолец Ефимов — ретивый безбожник. В надвигающемся сумраке показалась деревня. На самом краю ее белела церковь. Острый глаз Ефимова подметил протянутую от верхушки колокольни антенну. «Здорово, — подумал он, — народ за радио взялся. Безбожникам тут, наверное, лафа...»
Змейкой вилась дальше дорога. Проявившая короткую прыть лошадь начала приставать. И когда подъехали к деревне, было уже темно...
В церкви ярко мигали огоньки. Ефимов прикинул — день завтра не праздничный, что же за причина такой иллюминации? Но сообразил: наверное церковь в клуб переделали и вечер там устраивают. Вот молодцы...
Не долго раздумывая, он соскочил с саней в направился к церкви. Дверь была не заперта. В углу стояло паникадило с несколькими огарками свечей. А около него находился большой ящик, на котором стоял радиоприемник и репродуктор. На табуретках вокруг чинно сидели несколько человек — четверо молодых и двое пожилых. Один из них — обрюзгший, как видно, от долгого знакомства с сорокаградусной, тупо смотрел в бумажное жерло репродуктора и как бы ожидал, что оттуда вдруг рявкнет: «пьяница»... Другой — елейный старичок — что-то подвинчивал в радиоприемнике.
«Ловкая штука это радио, — подумал Ефимов не только от бога, а и от пьянства отвлекает». Поздоровался и подсел на краешек к одному из молодых.
Старик поднялся, кашлянул в руку и начал:
— Граждане, доколе мы будем ходить во тьме, доколе будем слушать козлообразное пение нашего псаломщика Феодосия..? Всевышне дарованное нам радио, украсит торжественными звуками сей храм. Несомые с небес голоса создадут необычайное благолепие... Призываю вас, граждане братие, записываться в кружок любителей радио — несравнимого дара всевышних сил...
— А слушать когда будем? — перебил его один из парней.
— А тому часы предначертаны, ответил старичок и продолжал.
— Повестка дня сегодняшнего собрания учредителей радиокружка, следующая...
Старичок надел на голову наушники, повернул реостат и начал настраивать приемник.
— Отец дьякон, приступай, — сказал он, снимая трубки и переключая на репродуктор. — Сейчас начинается.
Обрюзгшая фигура встала, провела рукой по брюху и с прихрипом рявкнула:
— Вомем...
И через полминуты из репродуктора послышался женский хор, исполнявший духовный напев.
— Те деум... а по нашему — тебе бога хвалим, — пояснил старичок. — По латыни, а благолепно поют еретики...
— Отец Паисий, — обратился один вихрястый парень. — А на счет гармошки как же будет?..
Старичок укоризненно глянул на спрашивающего.
— Это в храме-то... Может еще богопротивные речи слушать? Не туда попал, брат. Недалече — в школе год стоит радио. Глотку ему заложило от гармошки да анафемских речей. Громкомолчателем называется. Вот там и гармошку и «комсомольскую правду» послушаешь, ежели громкомолчатель заговорит...
— А я по нем уж и панихидку отпел, — с ехидством добавил старичок. — Пока вологодские Друзья радио сюда соберутся — сколько годков пройдет. Кто на одрах, а мы на лошадке, — усмехнулся он.
Комсомолец Ефимов догадался, наконец, что перед ним местный поп, ловко использующий радио для привлечения молодежи к церкви. Но не мог поверить, что это может быть в действительности — так все было необычайно.
— Верно снится, — подумал он. — Лежу в санях, сплю, а в голову всякая чушь лезет.
Он пробовал, как делал в тяжелых снах, упасть и проснуться. Но сразу же сорвался с табуретки и ткнулся носом в сидевшего напротив парня...
Поп, не обращая внимания на замешательство, вновь надел трубки и взялся за настройку радиоприемника. Но не успел снять трубки и переключиться на репродуктор, как в дверях послышался голос:
— А нет ли тут Паисия Добронравова — письмецо ему... Заграничное, — улыбаясь сказал письмоносец, отдавая письмо попу.
— От сынка, наверное, что убег с англичанами, — бросил один из парней.
Письмоносец оглядывал необычную обстановку.
— А это что — радиоприемник? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжал:
— Удостовереньице есть?.. Нет? В таком разе штрафик полагается — тридцать рубликов пожалуйте...
Поп стоял как ошалелый. А Ефимов тем временем покручивал приемник. И вдруг из рупора вырвалась бойкая песня, сопровождаемая гармошкой... Сергей поп, Сергей поп...
— Закрой, закрой, дьякон, — неистово закричал поп. Тот растерянно взглянул на приемник, не зная, где закрывать, и наугад повернул одну ручку. И на смену песне из репродуктора грянуло «яблочко»...
Тут уж не удержались парни, сорвались с места и пустились в пляс.
А поп, взявшись за голову, бросился к дьякону. — Что ты наделал, дубина...
Не ручаюсь, что точно рассказано. Но так оно, как видно, было. Один из вологодских радиокорреспондентов, описывая бездеятельность местного ОДР, пишет:
...«в Свердловской волости Кадминского уезда (Вологодской) некий поп «радиолюбитель» организовал радиолюбительский кружок и старался завлечь туда как можно больше беспартийной молодежи. Правда, вскоре этого попа оштрафовали, как радиозайца и «кружок распался»...
Вот оно как бывает. Рассказ почерпнут из жизни. Сочинить такую диковинку трудно...
Старик.