Эфир можно сравнить с широким морем, — так он непостоянен и ненадежен. Если в обычное время по этому «зфирному морю» можно путешествовать спокойно, то этой осенью на нем разыгрывались целые бури, от которых слушателя начинала одолевать «эфирно-морская» болезнь. И действительно: слышимость какой-нибудь станции не оставалась постоянной в течение одного вечера, иногда даже одного часа. В общем прием нельзя было назвать «плохим», но зачастую неврльно ставило в тупик быстрое ослабление громкости какой-нибудь станции из не особенно дальних, вроде Праги, например. В то же время прием соседних по волнам станций оставался нормальным. Поэтому здорово доставалось всем вращающимся частям приемника при поисках более громких станций и при изучении вопроса — какие же станции вообще удавалось принимать более или менее сносно в середине сентября?
Если сравнить сентябрь этого года с сентябрем прошлого, то, пожалуй, в прошлом году дальние станции удавалось легче принимать. В сентябре 1928 года под Москвой впервые был принят Алжир, удовлетворительно принималась Тулуза, слышен был ряд испанских станций. Италия тогда была слышна плохо. В этом году существует все время какой-то сильный «фон» разрядов, без ясно выраженных тресков. Благодаря этому слабые станции из-за более сильных шорохов не слышны. Барселона (349 м), которая, как мы сообщали, увеличила свою мощность, — еле-еле пробирается сквозь этот фон, и слушать ее невозможно. Италия, увеличившая мощность своих станций, слышна прилично. Турину (274 м) идет во вред соседство Кенигсберга (276), обладающего очень хорошими «голосовыми» данными. Кроме того волна Турина не отличается постоянством и иногда «виляет» в разные стороны. Зато Милан (500,8) слышен всегда хорошо при всякой «эфирной качке». Очень характерен его промежуточный сигнал — тире через равные редкие промежутки. Итальянский язык, мягкий и красивый, напоминает отчасти эсперанто. Называет себя Милан словами: «Ей-а-р, радио-Милано».
Франция почти что совсем не попадает в радиотрубки. Изредка удается «выудить» Тулузу; Радио-Пари напоминает о своем существовании по большей части лишь легким свистом.
Из английских станций постоянным представителем у нас является Девентри — старый 5ХХ. Его громкость по сравнению с летней значительно возросла. Девентри 5gb — «экспериментальный» (479 м) изредка слышен довольно громко, обычно же принимается ниже всякой критики. Этот второй Девентри, несмотря на уже солидный «стаж» работы, все еще называется «экспериментальным». Невольно вспоминается аналогичное название «Опытного» передатчика Наркомпочтеля у нас.
Станции более близких стран — немцы, шведы, поляки и чехи — слышны преимущественно, за редкими исключениями, прилично. Особенно отличается Чехо-Словакия. Две ее станции, увеличившие в в этом году свою мощность — Братислава и Косиц и Острава, слышны отлично. Не отстает от них и Прага. Брно принимается немного слабее.
Никто из радиолюбителей «эфироловов», наверное, не удивится, если в один прекрасный день польские станции, в особенности популярные Каттовицы, «позабудут» польский язык и начнут передавать только по-французски. Пока что они к этому идут. Почти наверняка можно сказать, что французский язык преобладает в передачах Каттовиц над польским. И сейчас многие любители, особенно начинающие, поймавшие Каттовицы, наверное воображают, что приняли Тулузу или еще какую-нибудь французскую станцию.
Столь популярный у нас германский Бреслау (325 метров) благодаря улучшившейся слышимости других соседних станций не производит такого «гремящего» впечатления, которое он производил весной и летом. Находящийся на близкой к нему волне Гетеборг (322 м) бывает часто слышен громче своего германского собрата.
Копенгаген принимается, конечно, регулярно, но не всегда с достаточной громкостью. В отдельные же дни он слышен очень хорошо, что было, например, 13 сентября.
Мы уже раз писали о том, что многие европейские часы, бой которых передается в эфир, не верны. Недавно наблюдался курьезный случай. Шведские станции работали долго, что с ними редко бывает, и в 1 час ночи (12 часов средне-европейского времени) передавали бой часов. Прослушав все 12 ударов, можно было начать медленно «крутить» ручку верньера, и с приема Гетебога (322 м) перейти к приему Копенгагена (281 м), как раз к началу боя курантов, предшествовавших первому удару. Как видно, разница была довольно значительна. К сожалению, у нас в эту минуту не было под рукой точных часов, чтобы определить, кто же врет.
Ригу (525 м), которая по громкости зачастую превосходит Будапешт (550 м), при приеме на регенератор, в то же время никак не удастся принять под Москвой на детектор. В то же время Будапешт принимается на простой детекторный приемник после конца работы московских станций почти регулярно и довольно громко. Громкость, конечно, относительная. Весьма возможно, что если бы Будапешт помолчал, Ригу удалось бы принять, хотя и очень слабо. Но Будапешт всегда работает дольше Риги. Приняв во внимание их близкие волны и плохую избирательность детекторного приемника, станет ясно, что принять Ригу во время работы Будапешта невозможно.
Несмотря на обилие разрядов этим летом, многие советские станции принимались все время очень громко. Теперь же, с наступлением самого настоящего «сезона», они куда-то все скрылись. Плохо принимаются или совсем не слышны станции Украины (Артемовск, Луганск, Сталино). Лучше слышен Днепропетровск. Оба Харькова слышны отлично. Харькову на волне 426 метров попрежнему вредит его характерный фон, в отдельные дни искажающий прием.
Ленинград (1 000 м) слышен под Москвой громко, почти с одинаковой громкостью в течение целого дня. Заработавшая вновь радиостанция в Смоленске, на волне 565 метров, слышна чисто и хорошо. Официальное возобновление ее работы состоялось в четверг, 12 сентября, в 7 час. вечера.
Наши корреспонденты жалуются на неувязки в работе Новосибирска, Свердловска и ст. им. Попова, в Москве. Приводим слова из письма тов. Зинякова (Иртышск, Павлодарский округ). «Когда начинает работу Свердловская станция (1 100 метров) и станция имени Попова (1 100 м), то невозможно слушать ни одной из них». Тот же тов. Зиняков, в другом письме, пишет: «Передача Свердловска сопровождается каким-то шумом, вроде шума водопада, а теперь, 20/VIII приему мешает Новосибирск, на волне 1 117 метров, и совсем нельзя слушать ни Новосибирск, ни Свердловск».
К сожалению, под Москвой не слышны ни Свердловск, ни Новосибирск и поэтому нам не удалось самим послушать эту «комбинацию» из трех станций. Кроме того интересно, что за шум водопада слышен в Свердловске. Мы просим радиолюбителей, принимающих эти станции. написать нам о своих наблюдениях.
В заключение отдела «По эфиру» мы отвечаем на вопрос многих наших читателей — «где и на какие приемники производятся наблюдения для отдела «По эфиру».
Основой являются письма радиолюбителей, наблюдения которых проверяются в весьма жестких условиях — в 8 километрах от Москвы, на обыкновенные типы любительских приемников (0-У-0, 0-У-1, 1-У-0) при нормальных данных антенны.
Д. Рязанцев