«Путешествия по эфиру», которые предпринимали московские радиостанции в течение последнего времени, привлекли к себе внимание всех советских радиолюбителей, принимающих Москву. Сразу выяснилось, что переход Опытного передатчика НКПиТ на волну 511 метров оказался неудачным. У него появилась сильная интерференция с некоторыми заграничными станциями на западе и с Омской радиостанцией на востоке. В настоящее время, после нового перехода Опытного передатчика на волну 720 метров, он принимается повсеместно без помех и сам никому не мешает. Нам весьма интересно узнать от радиолюбителей окраин Союза, как у них принимается Опытный на новой волне?
Две «одинакововолновых» станции — Москва имени Попова и Свердловск (1 100 м) под конец стали работать точно на одной волне, так что зачастую передача доклада из Свердловска шла под аккомпанимент оркестра из Москвы, или наоборот. Ясно, что это не могло нравиться радиолюбителям, принимающим обе станции.
В конце концов Свердловск был переведен на волну в 825 метров. Как работает он на новой волне, нам еще точно неизвестно. Из имеющихся писем с севера СССР, видно, что он как будто принимается чисто и никто ему не мешает.
Станция имени Попова также слышна без помех.
Несколько слов о радиостанции имени Коминтерна. После ремонта «Коминтерн» стал приниматься повсеместно с гораздо большей чистотой, но зато значительно слабее. Это особенно чувствительно для радиолюбителей окраин, для которых Коминтерн был единственной станцией, прием которой возможен при всяких атмосферных условиях. Во многих отдаленных местах «Коминтерн» перестал быть слышен на детектор.
Многие радиолюбители просят «сохранить им «Коминтерн», как единственную в Союзе станцию, передающую центральные новости и доклады». Из этих писем видно, каким вниманием пользуется станция имени Коминтерна у нас в глубокой провинции. Дальность его действия должна быть восстановлена.
Кроме того замечается интерференция между «Коминтерном» и еще какой-то станцией, которую определить не удалось. Из-за этой интерференции, как видно из писем тов. Зубкова (Пермь, Облпрофбюро), Пермский и Мотовилихинский радиоузлы уже в течение долгого времени лишены возможности транслировать Москву. Тов. Зубков отмечает, что об этом писалось в Радиоцентр, но до сих пор не получено ответа.
В заключение скажем, что обе московские профсоюзные станции — МОСПС и ВЦСПС — в настоящее время работают вполне удовлетворительно, и никаких жалоб на их работу как будто нет.
Начиная говорить о Ташкенте, мы должны предупредить читателей, что никаким официальным материалом о Ташкентской радиостанции мы, к сожалению, не располагаем. В июле этого года нами была предпринята рассылка писем всем советским радиостанциям с просьбой ответить на небольшую анкету с вопросами о работе станции. Ташкент оказался в числе немногих станций, не приславших о себе сведений. Мы все же не теряем надежды получить ответ из Ташкента. Быть может письмо, для большей надежности, отправлено было прямым сообщением на верблюдах. Дожидаться, пока оно прибудет в Москву, мы не имеем времени, тем более, что мы располагаем материалом, присланным нам радиолюбителями, пользующимися еще до сих пор услугами почты, а не верблюжьего транспорта.
В Ташкенте существует 2-киловаттная радиовещательная станция, работающая на волне «725 метров». Фактически волна Ташкента немного длиннее. Передачу Ташкент производит с 18 часов до 23 часов местного времени. Работала она, и работала весьма прилично, до 22 августа текущего года. Затем, как наверно читатель уже догадался, последовал месячный ремонт... И вот после ремонта, вместо улучшения чистоты передачи, пораженные слушатели стали принимать какой-то вой и свист, ничего общего с «улучшением» не имеющий. Станция работает уже месяц после ремонта, но никаких улучшений в ее работе нет. Станцию заваливают грудами негодующих писем, для разборки которых, по слухам, собираются устроить конвейер... Но, увы, дальше обещаний улучшить работу дело не идет.
Читатель негодует: из-за плохой технической работы станции срывается с трудом налаженная культурная работа. Увы... срываться нечему. Особенно плохи художественные передачи Ташкента. Бесконечные танцы, исполняемые приевшимся духовым оркестром. Раз в месяц «по чайной ложке» даются вокальные номера. Трансляции из театров по своему качеству еще хуже, чем передачи из студии. Трансляции иногородних станций не ведутся.
Читателя осенила мысль: если уже свои передачи так плохи, то ведь, существуют другие станции, которые можно слушать. Да. В Средней Азии дальний прием совсем не плох — слышна Москва, Харьков, Баку и другие советские станции, из заграничных — Калькутта и Бомбей. Но... слушать их нельзя. В Ташкенте существует искровик, который начинает свои передачи ключом после конца работы радиовещательной станции и работает без перерыва в течение двух, а то и более часов. Из-за работы искровика пропадает возможность вести дальний прием. Просьбы радиолюбителей перенести работу искровика на другое время остались без ответа.
В Ташкенте строится 25-киловаттный передатчик, который должен был быть открыт к 1 мая, но открытие его было несколько раз откладываемо, и в конце концов отложено до января 1930 года. Конечно, возможно, что радиолюбители, написавшие нам, ошибаются и не так истолковывают «умелую» радиофикацию Ташкента. Нам бы очень хотелось получить по поводу всего здесь написанного разъяснение от Ташкентского радиоцентра.
Днепропетровская радиовещательная станция может с полным правом считаться одной из лучших советских станций, как по техническим, так и по художественным качествам своих передач. Кроме этого, днепропетровские любители сравнительно легко могут принимать Москву, Харьков, Ленинград и другие станции. Однако вся радиоработа в Днепропетровске срывается работой радиостанции НКПС — на волне 970 метров, имеющей много гармоник, из которых особенно громки вторая и третья. Эта станция находится в центре города и не имеет определенных часов работы. Работа ключом, с ужаснейшим фоном переменного тока ведется совершенно независимо от того, работает ли местная станция или нет. Все обращения к работникам станции со стороны радиолюбителей с просьбой урегулировать ее работу остались «гласом вопиющего в пустыне». На работу Днепропетровской станции НКПС следует обратить серьезное внимание. Время ее работы необходимо урегулировать как можно скорее.
К концу октября условия дальнего приема значительно улучшились, стал возможен прием дальних слабых станций, французских, испанских и английских. В то же время увеличившаяся дальность приема, а также все время увеличиваемая мощность отдельных станций — усилили взаимную интерференцию между близкими по волне станциями. В общем, можно смело сказать, что на средних волнах нет почти что ни одной станции, которая была бы слышна вполне чисто бее легкого «присвиста». Особенно много взаимных интерференций на волнах, занятых одновременно несколькими станциями. Взаимная интерференция также во многом зависит от непостоянства волн станций. Очень немногие радиостанции работают на строго определенной волне, и не «ползают» по эфиру в пределах нескольких метров.
В воскресенье, 27 октября, мы производили прием Харькова на волне 426 метров и Белграда (Югославия) на волне 429 метров. В Харькове шла опера «Князь Игорь», а в Белграде — концерт легкой музыки (Кальман, Штраус, Лехар). Харьков, в силу своей громкости, не чувствовал помех со стороны Белграда. При приеме же Белграда все время слышно было посвистывание и легкий хрип от соседства с Харьковом. В отдельные моменты было заметно, что Харьков «налезает на Белград, или наоборот, Белград на Харьков, так как помехи Харькова становились чувствительнее, и в оркестр Белграда врывался хор оперы «Князь Игорь». Когда Харьков кончил передачу и выключил станцию, прием Белграда стал вполне чистым.