Лето 1919 года. Тяжелое время. Красные части, отступая, отходили на север.
В это лето на юго-западе, в районе Одессы, формировалась из 3-й Украинской армии 45-я дивизия, ставшая потом Краснознаменной.
Через месяц после организации дивизия была поставлена в безвыходное положение.
На юге — море и англо-французская эскадра.
За Днестром — румыны, тревожившие дивизию мелкими нападениями.
На севере — Петлюра и галичане.
В тылу — банды, восстания, колокольный набатный звон, разрушенные мосты и нападения на склады.
И, в довершение всего, на дороге, связывающей дивизию с севером, появился «батько» Махно. Дивизия была окружена со всех сторон.
Находившийся в далеком тылу, к северу, Киев был занят в то время врагом.
С юго-востока к Киеву подошел Деникин, с запада — Петлюра.
Командование 45-й дивизии решает прорваться через окружение на север, прорваться во что бы то ни стало и соединиться с другими частями Красной армии.
В конце августа начался прорыв на север.
Дивизия оставила на месте все свое железнодорожное имущество, уничтожила большую часть и без того незначительных дивизионных припасов и сплоченной группой двинулась на север.
День, два, три.
Ежедневно дивизия вступала в бои с деникинскими, петлюровскими и галицийскими частями и отрядами.
И каждый раз победа была на стороне дивизии.
Принимая бои, дивизия безостановочно шла на север.
Маленький привал, отдых, ночевка и снова скачок километров в 30—40, все туда же на север.
Вот уже проходит четвертый и пятый день, дивизия идет и идет вперед, на север, не имея верного направления движения.
«Белогвардейцы заняли Киев, но где же к северу от Киева задержался красный фронт? — мучительно раздумывал командир дивизии, Илья Гарькавый. — Мы не имеем никакой связи с другими красными частями».
И был отдан приказ — связаться со своими по радио.
Вот на кратковременных привалах, после тяжелого дневного перехода, измученные и уставшие радисты каждый вечер развертывали полевую радиостанцию.
Всю ночь радисты вызывали своих, «ловили» и «нащупывали» волну какой-либо другой красной радиостанции.
Но безуспешно.
Кругом были расположены радиостанции противника.
Они мешали 45-й дивизии установить радиосвязь с красным фронтом.
Мешали также и отдаленные мощные румынские радиостанции.
Чего же ждала N дивизия?
Ей нужно было получить по радио ориентировку, небольшую радиограмму всего в несколько слов:
— Держите, мол, товарищи, путь на Житомир, на Коростень или на Киев.
Но эфир молчал, как заколдованный.
Так продолжалось двадцать дней. Дивизия все время шла вперед, наугад, без всякой связи.
И только на 21-й день беспрерывного движения полевая радиостанция дивизии в первый раз «нащупала» едва слышимые позывные другой дивизионной радиостанции.
Но опять нет радиосвязи. Ничего не слышно: полевая радиостанция имеет ведь незначительную мощность.
Напрягая последние силы, дивизия делает еще сорокакилометровый скачок на север. Снова развертывается полевая радиостанция.
Теперь другая родная и красная дивизионная радиостанция (44 дивизии) уже ближе.
Ура! Все слышно! 45 дивизия отчетливо разговаривает с 44 по радио
Старый боевой командир 44 дивизии тов. Дубовой передал 45 дивизии по радио, что нужно держать направление на Житомир.
— Мы, 44 дивизия, выйдем вам навстречу, — добавил тов. Дубовой.
Уверенно и бодро двинулась дальше 45 дивизия. Через два дня она уже встретилась со своими. Радостна была встреча старых бойцов 44 и 45 дивизий.
У переправы через реку, около Житомира, встретились боевые командиры — Гарькавый и Дубовой.
Командиры только крепко пожали друг другу руки...
С. До