ЕВРОПА сейчас увлекается экзотическими инструментами. Знамениты сейчас, например, вещи, исполняемые на гавайских гитарах. Через граммофоны и радио гавайские гитары играют по всему миру.
Музыка их — простая, примитивная и даже старо-европейская.
Слушателя поражает инструмент, его тембр.
На этом основано и увлечение джаз-бандом.
Резко выделенный металл, разнообразие сурдинок, барабаны, дерево — создают качественно ощутимую музыку.
Старые инструменты сейчас меньше ощущаются в своем тембре. Между тем, тембр у них в свое время был ярче, чем то, что мы сейчас ощущаем.
Греки считали, например, характер звука маленькой флейты чувственным и даже говорили о запрещении этого инструмента. Большие флейты были воинственны.
Тембры джаз-банда сейчас свежи, и он вытесняет европейский оркестр.
Дело в том, что различные стороны в искусстве не только связаны в одном произведении, но превратимы одни в другие. Они друг друга заменяют. Развитие характеров в романе давит на сюжет.
Сейчас в искусстве идет установка на материал, а не на конструкцию. Материал, например, в живописи берется новый, разный, не только краска. Прошло увлечение тембром (фактурой) краски; сейчас германская (и скоро наша) живопись переживает момент увлечения эмоциональным смысловым тембром изображения.
Гросс и джаз-банд связаны. В одном слышны инструменты, в другом —характеры изображаемых.
Картины Гросса — не гамма красок. Джаз-банд — тоже не гамма.
Установка сегодняшней литературы — на факт, на сообщение, установка всего искусства — на характерность.
И вот в это время фотография вошла в живопись. Раньше было иначе. Хваля фотографа, говорили, что он снимает живописно.
Фото не имело своего тембра, скрывало его,
Между тем, несмотря на то, что отношение между снимаемым предметом и фотографией, при равных технических условиях, есть величина постоянная, несмотря на это, фотография имеет свой тембр, который сейчас начинает ощущаться и эстетически. Ведь, для немецкого художника времен Возрождения главное в портрете, вероятно, было сходство. Он работал добросовестно, пользуясь всем запасом знаний. Эстетическое значение его картины, стиль ее набежал потом.
Эстетически были осознаны приемы вне-эстетического происхождения.
Фото, с требованием статической группы, с разбивкой на планы, т.-е. со строгим установлением картинных плоскостей, находящихся на отрезках окружности, центр которой — об'ектив, создало свой, эстетически сейчас осознаваемый, тембр.
Впервые это можно проследить в работах Руссо. Этот наивный художник воспринимал фотографию, как эстетический канон. Перенесенный в материал живописи, тембр фотографии дал высокий материал.
Сейчас, после длительной борьбы живописи с фотографией, происходит усвоение ее.
Мы видим в недавнем прошлом советского искусства пышный расцвет фото-монтажа.
Фото-монтажники, на мой взгляд, не были людьми большого творческого напряжения.
Фото-материал они брали чужой, не учитывая пространственного характера каждого снимка, работая материалом, разнообразно снятым, как снятым на одном и том же расстоянии.
У них был плохой эстетизм. Своеобразное кокетничанье связанностью материала.
Так одно время работали набором, запрещая в книге клише. И набором набирали картинки из палочек. Очень трудно, дорого и неудобно.
Между тем, для человека, знающего наборную кассу, ясно, что набор через акциденцию совершенно плавно переходит в клише.
Фото-монтаж, не учитывая тембра фотографии, работал с нею на искренность и простоту,
В результате он забил фотографию уголками, черными линиями.
Всем тем, что стало сейчас в книжной графике неприличным, как золотой обрез и обложка журнала "Пробуждение".
По пути осознания тембра фотографии пошли в Германии — Гросс и в Советской России — Владимир Лебедев.
Для них важен тот эмоциональный тон, который уже набежал на фотографию. Важна не столь фотография, как ее помещение в шумовой оркестр картины. Фотография вторгается в картину, в иллюстрацию, смешиваясь с рисунком.
В рисунке появляются фотографические моменты, документальность, выделение деталей. Поза не самодовлеющая, а показывающая предмет.
Фотография попала в рисунок, главным образом, как элемент сатирический.
Но юмор всегда был на режущем крае искусства.
Сатира — формально передовое искусство, потому что новая форма ощущается всегда с некоторым тембром смешного.
Так появились стихи Некрасова, стихи Маяковского.
"Незнакомка" Блока была написана для юмористического журнала.
Тембр фотографии, как тембр джаз-банда, уйдет от смеха. Хотя смех, конечно, лучше музейного благоговения.
Задача фотографии в живописи, ее влияние на картину — не будет реализм.
Но фотография поможет живописи создать новый, свой, ощутимый голос.
В. ШКЛОВСКИЙ