В ДЕНЬ двухлетия ячейки РКСМ при Артамоновском трамвайном парке всем нам хотелось придумать что-либо новое, интересное. Шаблонные митинги-спектакли надоели хуже тоскливой предвесенней слякоти.
Точно я не помню, как мы придумали устроить кино. Это не так важно. Главное, это то, что мы вместо спектакля решили поставить свое живое кино; причем «драмы» и «комедии» розыграть из нашенской жизни и работы.
Решено — сделано.
На мою долю выпала самая тяжеловесная обязанность: быть кино-режиссером.
— Режиссер, так режиссер. Ничего не попишешь.
С помощью некоторых товарищей из ячейки приготовили четыре сценария. Каждый в одном акте. Кроме того, все взятые из жизни ячейки.
Вот они:
«Подзатыльник — лучший педагог».
Так назывался первый сценарий из жизни подростков на заводе в царское время. Это нечто вроде драмы, с возбуждением, дракой и убийством.
Дословный текст следующий:
«Работа в мастерской. Ребята курят, переговариваются. Входит мастер. Обходит учеников — «учит»: бьет их. Вдруг один обрезал руку. Бежит к мастеру. Тот залечил рану и «поставил на место». Входит другой мастер: «Выпить бы». Посылают ученика за водкой. Снова обходят учеников и «учат» их. Прибегает ученик с водкой. Пьют, дают подзатыльники. Один возмущается, его бьют и выталкивают с завода. Ребята возмущаются. Один вскакивает и говорит, что надо требовать человеческого обращения. Они увлеклись и не заметили, как вошли мастера, подглядели и пошли доносить директору и полиции. Вдруг входят: директор, два жандарма и мастера.
Об'яснение: оратора хватают и избивают. Вскакивает другой — его тоже бьют и выталкивают.
Мастера и жандармы заставляют каждого работать, ставят к станкам.
Директор подзывает мастеров, хлопает по плечу и говорит: «Молодцы, хорошо работаете у меня».
Мы, никогда в жизни не видавшие сценария, ткали его сами.
Остальные три сценария мы построили на основании фактов и случаев, происшедших в ячейке и фабзавуче.
В них мы «прохватили» недисциплинированность наших активистов, которые беспрерывно кричат: — У нас нет дисциплины — а сами не замечают за собой этой же расхлябанности.
Однажды, из нашего фабзавуча, по распоряжению Г. Ж. Д. (Управление Гор. Жел. Дор.) и при содействии директора Артамоновского парка, хотели взять несколько тисков. Одним словом — хотели «обезручить» учеников. Ячейка РКСМ встала на дыбы, и тиски отстояли благодаря энергичности секретаря Лыгина, который, несмотря на то, что и имеет дурную привычку часто повторять: «Послушайте меня, Лыгина-дурака», все же был хорошим, смышленым парнем.
«Тиски отстояли»... Так мы и назвали свой третий сценарий...
И, наконец, в четвертом сценарии мы решили «критикнуть» занятия кружка физкультуры. Хотя я и пишу, что был выработан четвертый сценарий, но это неверно. Сценария вовсе не было. Эта сцена была расчитана исключительно на сообразительность артистов.
Наконец, подошли нужные 8 час. вечера. Публика, в большинстве — рабочие Артамоновского парка.
Часов в 10 в зале погасли огни. Выхожу и об'ясняю зрителям, что сейчас мы покажем живое кино. Рассказал, что играют сами ребята, по сценарию, сочиненному не спецами, и что все сцены будут из нашей, местной жизни и что «кино-театры» будут играть также, как и на спектаклях, только молча, а я буду исполнять роль надписей.
Затем, об'явив, что первой сценой идет «Подзатыльник — лучший учитель», открыл занавес.
Под аккомпанимент рояля, на сцене, за столами, изображавшими станки, работали ученики.
Выдержав паузу, я начал об'яснять, что происходит. Ребята, прислушиваясь к моим словам, стали производить соответствующие движения.
После того, как мастера, поиздевавшись над учениками, ушли, я стал об'яснять дальше.
— Подростки возмущаются обращением мастеров. Старший из них призывает всех к выступлению с требованием к директору о человеческом обращении. Один оратор сменяется другим. Увлеченные, они не заметили, как к ним прокрались мастера.
Но «мастера» долго не выходили. «Чорт возьми, что это с ними случилось» — досадливо подумал я, и полагая, что они меня не слышат, повторил громче.
— С подлой целью подкрадываются мастера, чтобы донести об этом кому следует.
Наконец, «мастера» вышли. Один был с бутылкой. Оказывается, он ее искал.
Дальше дело пошло, как лыжи по снегу.
Я об'ясняю:
— Врываются: директор, жандармы и сзади мастера. Некоторые подростки испугались, разбежались. Но другие стали пред'являть свои требования. Директор завода угрожающе поднял кулак и приказал жандармам: «Схватить его»...
Ребята все делали: без единого звука, широко раскрывая рты и ожесточенно размахивая руками.
Кончилось тем, что силой заставили подростков работать.
Занавес упал. Аккомпанимент умолк. По апплодисментам можно было судить, что наши труды на пропали даром.
Ободренные первым успехом, мы приступили к второму действию. Быстро очистили комнату, поставили один стол и пять стульев, плотно усадили ребят — членов бюро, уткнувшихся в обсуждение вопроса о дисциплине, и...
...Занавес открылся.
В дверь бюро ячейки постучался любопытствующий комсомолец. Его прогоняли члены бюро до пяти раз, т.-е. — по количеству заседавших. Каждый раз выскакивали все новые и новые члены бюро и выталкивали непослушного комсомольца. А после этого, все развинтились и стали «валять дурака».
Вся суть этой сцены заключалась в том, что бюро комсомольских ячеек тысячу раз повторяет: «Надо поднять дисциплину» и само ее в то же время подрывает.
Третья сцена «Как мы отстояли тиски» вышла лучше других и больше всего понравилась рабочим, потому что все помнили этот случай.
Сценарий удалось сохранить.
Вот он:
«Работа за станками. Входит Г.Ж.Д. Достает бумажку. Подзывает старосту. Дает бумажку ему. Тот читает и отказывает. Между ними происходит борьба. Староста вместе с учениками выгоняет Г.Ж.Д. Тот идет жаловаться Гальцову (директору парка).
Ребята возмущаются и посылают старосту за Лыгиным.
Входит Гальцов и представитель Г.Ж.Д. Гальцов предлагает отдать тиски. Спор. Вбегает Лыгин. Происходит борьба. Лыгина побеждают. Тогда он бежит в Райком за бумажкой. Г.Ж.Д. «отвинчивает» тиски. Они хотят уже уходить, вдруг вбегает Лыгин с бумажкой.
Гальцов ее читает, дает посмотреть ГЖД, та говорит: «Чепуха», Гальцов рвет бумажку и предлагает ребятам успокоиться и идет к дверям.
Тогда Лыгин кричит: «Скорее вы переступите через мой труп, чем возьмете тиски».
Гальцов и ГЖД хотели сначала переступить, но потом раздумали, положили тиски и ушли. Ребята ставят тиски на место и весело работают».
Кончив эту сцену, мы приступили к последней — «Занятия кружка физкультуры».
Пока убирали сцену от «станков», «тисков», столов и пр. бутафории, мы за кулисами готовились к спорт-выступлению. Участники стали облачаться в «спортивные костюмы». Инструктор, почти малыш, подмазал себе усы, а-ля Чаплин одел рубашку вместо трусиков, засучил один рукав и костюм готов.
В следующий раз мы решили опять поставить живое кино, материал уже взят — исключительно из местной жизни.
