Роман М. Протусевича и И. Саблина.
[...] елаешь, — печально пр [...] Андрей.
— Нет, [...] Можно сделать большие дела, если съездить в Батум за камешками для зажигалок.
Андрей насторожился.
— А что они сейчас разве в цене?
— Откуда вы свалились, что таких простых вещей не знаете? — подозрительно спросил грек.
Андрей быстро придумал правдоподобную историю, как ему пришлось, продвигаясь с белыми, осесть в Новороссийске. Грек успокоился.
— Да, здесь камешки на вес золота. Привезите несколько кило и вы будете на всю жизнь обеспечены.
— А как же туда поехать — с поддельной агитацией? — спросил Андрей.
— Какой умный! Как поехать!! Если бы это было, то в Новороссийске, кроме солдат не осталось бы ни одного человека. Судна все конфискованы. А если и достанешь лодку — из порта, все равно, не выпустят.
Уплатив за проигранное кофе — Андрей вышел. Яркая мысль закипала в мозгу: — нужно составить солидную греческую кампанию, дать им возможность поспекулировать и тогда все пути в Батум открыты.
— Представьте себе мое удивление, когда в греческом консульстве, делая выборку бланков, я застал за такой же работой одного грека. Впрочем, тот не удивился, не испугался, наоборот, предложил мне свои услуги. Я охотно согласился, когда он показал удостоверение из Особого Отдела. Все же подозрительным он мне показался.
— А как был одет грек? — спросил Ваня, поднявшись во весь свой гигантский рост. Его тусклые монгольские глаза вдруг замерцали.
— В синем пальто и котелке.
— Ага, — Ваня заходил по комнате...
— Ты его знаешь? — спросил Андрей.
— Да, знаю. Но не все знаю о нем. Суб'ект странный. И познакомился я с ним при странных обстоятельствах.
На другой день после вступления нашего в Новороссийск, приходит ко мне оборванный грек и просит принять его в секретные сотрудники. Доставляет мне интересные материалы. В это время входит Саша Стуков, тот самый, которого я отправил в Тифлис. Грек в ужасе пятится. Стуков обнаруживает достоинства прекрасного боксера. Грек падает в беспамятстве: — Теперь можешь его использовать, он человек полезный, — заявляет Стуков. И больше ни слова. Так и не узнал — в чем дело, ни от него, ни от грека. Работает исправно и добросовестно. Великолепно ориентируется. Я полагаю, что никто лучше не сможет провести в жизнь план Андрея. Только чур — быть осторожным.
— Ладно, — пробормотал Андрей.
Ваня ушел, а друзья стали пить чай, молча и обдумывая.
Через полчаса пришел Ваня в сопровождении грека. Синее пальто, котелок. Быстрые, хитрые глазенки перебегали с одного лица на другое. Почти отсутствующие щеки и заостренный нос говорили не об одном месяце тревоги и фальши. Особенно неприятна была его заискивающая улыбка.
— Кирнакопуло, — представился грек.
— Что, пригодились бумаги.
— Да, пригодились, — смотря в упор ответил Сергей.
Грек с'ежился и замолчал.
— Нам нужно ехать в Батум!
— Знаю.
Андрей удивился.
— И вы хотите камешками торговать? — улыбнулся грек.
— Ты его уже успел познакомить с делом, Ваня?
— Нет, ничего не говорил.
— Греческий язык — длинный язык. С греком говорить будешь, язык за зубами держи.
Андрей понял, что разговор в кофейне был передан греку.
— Ну, ладно. Нам нужны греки для вывоза камешков из Батума. Пропуска достану.
— Камешками торговать всякий рад будет. Клячко их трогать не будет — все хорошо будет и им и вам. Людей достану честных. Положиться на них можно. Завтра приеду, все скажу. А вы завтра утром к фотографу сниматься идите для документов. Больше ничего не нужно?
— Пока ничего.
— До свидания. — Грек исчез.