Статья Н. Ленцнера.
В ближайшие недели международный пролетариат будет отмечать 2 юбилея: 35-ти летие основания Второго Интернационала и 5-ти летие — Третьего. Знать, чем были и есть эти организации для рабочего класса, должен каждый сознательный молодой пролетарий.
В последующих очерках мы постараемся осветить историческую роль и значение этих Интернационалов, сравнивая их деятельность и отношение к различным вопросам рабочего движения.
Прежде всего, что такое Интернационал?
Это слово мы слышим каждый день. Многие из нас, грешным делом, думают, что это просто песня (гимн).
В действительности же Интернационалом называют обыкновенно какое-нибудь международное об'единение. Мы знаем Интернационалы профессиональных Союзов, отдельных профессий (горняков, сапожников и т. д.), политических партий, крестьян и т. д.
Те интернационалы, о которых у нас будет речь, являются международным об'единением рабочих политических партий. Внимательный читатель наверно уже заметил, что такой Интернационал должен был существовать еще до 2-го Интернационала (на то последний и 2-ой).
И, действительно, в истории рабочего движения (1864 г.—1872 г.) имеется эпоха, когда его международный штаб называется 1-м Интернационалом.
Эта организация, именовавшаяся Международным Товариществом Рабочих, была основана в 1864 г. под руководством великих людей Маркса и Энгельса и об'единяла не национальные рабочие партии, а отдельные кружки различных стран. 60 лет тому назад рабочий класс был еще не настолько многочислен и политически сознателен, чтобы быть в состоянии выделить в отдельных странах рабочие партии.
Эти причины в совокупности с другими и определили долговечность 1-го Интернационала.
В 1872 г. он распался, его центральное правление — Генеральный Совет был распущен. Это не значит, что рабочее движение в отдельных странах заглохло, пошло вспять.
Наоборот, в промежуток между распадом 1-го и созданием 2-го Интернационалов (1872—89 гг.) мы видим, как, вследствие быстрого развития капитализма, роста численности пролетариата и культурно политического уровня его передовых слоев, одна за другой вырастают рабочие партии в Германии, Франции, Англии и других странах.
К моменту создания 2-го Интернационала, рабочее движение перестает быть делом единиц, самое большее групп: теперь оно уже захватывает массы, охватывает сотни, тысячи.
Чтобы понять все различие характера деятельности этих 2-х Интернационалов, нужно познакомиться с различием хозяйственной и политической среды, в которой протекала эта деятельность.
2-ой Интернационал возник (1889 г.) в тот момент, когда капитализм уже окончательно упрочился в главнейших странах Европы и Америки.
С помощью буржуазного государственного аппарата, через грабеж народов Азии и Африки, благодаря неслыханным открытиям в области техники и естественных наук, мировой капитализм развивает неслыханный ход: строит десятки тысяч фабрик и заводов, прокладывает сотни тысяч верст железных дорог, опоясывает весь мир проволочным и беспроволочным телеграфом, уничтожает деревни и воздвигает гиганты-города, соединяет весь мир через бесчисленное число океанских пароходов, освещает глухие углы, начинает завоевывать воздух и подводное пространство.
С гордо поднятой головой совершает в эту эпоху (1889—1914 г.г.) капитализм свой победный путь. Мир еще не видал таких огромных богатств, таких неслыханных чудес машинной и электрической культуры.
Бешеным темпом развивается капиталистическая культура на основе накопления и роста гигантских богатств.
Колоссы-дома, подземные и надземные железные дороги, трамваи, театры, музеи, газеты с миллионным тиражем, кино, — вся эта лихорадочная жизнь капиталистического города ослепляет своей мощностью, своей устойчивостью.
Капитализм достигает высшего расцвета (апогея). Он на зените своего исторического развития. Гордое здание капитализма кажется непоколебимым и вечным.
Совершенно иное мы видим после войны, т.-е. в ту эпоху, когда (1919 г.) образуется 3-й Интернационал. Война нанесла колоссальный удар капиталистической культуре. Она уничтожила фабрики и копи, города и села, она похоронила тысячи судов, разрушила десятки железных дорог.
На годы она погружала в мрак города, лишала их всех тех благ, которые доставлял довоенный капитализм.
Если война разрушила неисчислимые материальные богатства, то она в то же время отбросила человеческое общество назад, создала тупик в хозяйственном развитии послевоенных лет.
Она обнажила все язвы калитализма, сорвала с него все блестящие одежды.
Войдя в войну, как бы зрелым, полным жизни и сил, капитализм вышел из нее, разбитым, частью парализованным.
Война показала, что капитализм отжил свой исторический век. Послевоенные годы показали невозможность «омолодить» капитализм, вернуть его хотя бы в прежний, довоенный возраст.
Высший расцвет капитализма — вот экономическая канва, на которой вырисовываются узоры рабочего движения и деятельности II Интернационала.
Начало конца капитализма — под этим знаком создается и работает 3-й Интернационал.
Мощный расцвет капитализма, громадное накопление его богатств, создаваемое, прежде всего, потом и кровью целого миллиарда индусов, турок, китайцев и негров, делает его чуть-чуть уступчивым по отношению к своим рабочим, вернее к их верхним слоям.
Немецкому или английскому капиталисту нужен, прежде всего, технически-развитый рабочий, хоть в обрез, но грамотный. Он также заинтересован, чтобы у него в стране была тишь, не было социальных бурь, ибо это означало бы конец его владычеству над колониями и смерть в борьбе с конкурентом.
Эти соображения толкают его на некоторые уступки рабочему классу. Немецкий, а прежде всего, английский капиталист, снижают постепенно рабочий день, увеличивают понемногу заработную плату.
Было бы заблуждением думать, что его милости добиваются все рабочие. Миллионы ткачей, сельских рабочих, горняков (часть), большинство, так называемых, неквалифицированных (необученных) рабочих не живут, а прозябают. Забитость, темнота — попрежнему удел многих из них!
Другое дело печатники, металлисты, рабочие химических и электрических предприятий, часть строителей и т.д. На них падает благодать капитализма, они становятся рабочей аристократией. Их охватывает в свои цепкие лапы городская культура капитализма. Они начинают жить жизнью мелкого буржуа, обывателя, готового помечтать за кружкой пива и хорошей сигарой о прекрасном социалистическом будущем (довольно далеком), реже — вспомнить прошлые мытарства.
На эти слои организованные, «культурные» обращает свое главное внимание капиталистический мир. Он знает. что лучше уступить части, чем всей громадной массе. Он знает, что его экономические уступки дадут хорошие политические всходы. Они постепенно убьют классовую волю, революционный энтузиазм пролетарского передового отряда. Задние же ряды будут защищены от него этим отрядом. Задние ряды сами на борьбу не способны.
Тихой поступью пятится назад капитализм перед медленным наступлением передовых слоев пролетариата.
Он отступает на этом участке, ибо это в интересах всего фронта его борьбы за классовое господство.
Иную картину классовых отношений мы видим в военную и послевоенную эпохи.
Война, нарушая материальные ценности, уменьшая средства потребления, оказывает свое гибельное влияние на жизнь рабочих масс. Вопящая с пеной у рта о защите отечества, войне до победного конца, буржуазия одновременно загребает огромные богатства, наживаясь на военных поставках и спекуляции.
Падение бумажных денег, недостаток питания, потом просто голод — становятся уделом тех миллионов рабочих, которые в тылу готовят оружие смерти для своих братьев по классу, находящихся в окопах.
Война все туже затягивает узел. Шаг за шагом лишается передовой рабочий былого привилегированного (особого) положения. Еще больше прозябают отсталые массы пролетариата.
Пользуясь войной, капитализм берет в ежевые рукавицы рабочего. Он удлинняет, частенько, рабочий день, уничтожает права его экономических организаций, терроризует его за малейшие напоминания о своем голоде. Окончание войны, которого с трепетом ожидали рабочие массы, не для всех и не надолго улучшает положение.
Если в 1-й год, боясь революционного вихря, капитализм идет на уступки, еще больше раздает векселей, то уже в конце 20-го года он переходит в наступление.
Если рабочим стран-победительниц приходится нести и кой-какую часть последствий войны и ощущать экономический напор капитализма, то пролетариат побежденных стран (Германия, Австрия и т. д.) превращается положительно в нищего, голодного раба.
Он не только выносит на своих плечах все последствия войны, за его счет не только выплачиваются огромные платежи буржуазии Антанты1), — на его костях стремится возродить свое хозяйство буржуазия побежденных стран.
Уже в 20-м году немецкий рабочий, этот цвет европейского пролетариата, живет хуже японского пролетария. Уже в те годы австрйский рабочий стал под угрозу физического вымирания.
То, что мы видели за последние годы, превзошло все предыдущее. Миллионы европейских пролетариев лишились всего, что они накопили десятилетиями.
Немецкий пролетариат докатился до той скалы, где обозначалась полускотская жизнь какого-нибудь китайского кули.
Все организации — профсоюзы, больничные кассы и т. д. обескровены совсем у немецкого, в солидной степени у австрйского рабочего, чувствительно и в других странах.
Безработица свирепствует не только в Германии, но не покидает в течение ряда лет и Англию.
Капиталиам наступает. Он стремится везде подняться, залечить свои раны за счет пролетариата.
Пролетариат обороняется. Исторические роли переменились.
Мосто мирных соглашений, медленных уступок заняла беспрерывная волна громадных забастовок, бурных наступлений и отступлений.
Классовая борьба на экономическом фронте обострилась до крайности. Тактика беспрерывного лавирования, медленных достижений сдана в общем, в архив. Вытащить ее оттуда мешает сам капитализм.
Тоже различие мы видим и в области политической. После ряда буржуазных революций по всей Европе устанавливается буржуазный политический порядок, буржуазная демократия2).
Буржуазная демократия означает завоевание пролетариатом политических прав, господство буржуазии через представительные учреждения: парламенты, рейхстаги (имперские советы) и т. д.
Она исключает формально диктатуру, насильственные методы господства. И мы видим, что в эпоху 2-го Интернационала. главным оружием буржуазии являются преимущественно «духовные» средства: печать, церковь, парламент.
Буржуазия слишком сильна, чтобы вызывать гражданскую войну. Она предпочитает политическими уступками выбить почву из под революционных теорий.
Она не отказывается от тюрем, жандармерии и прочих мер воздействия. Но более «чистым» считается метод {способ) духовного воздействия.
Через каналы бесчисленных организаций пропитывает она ядом классовое сознание пролетариата. К ее услугам политические партии, готовые в 5 минут одеть красный колпак, выпустить архиреволюционную программу. У нее тысячи политических слуг, на козырьке которых написано: радикалы-социалисты, независимые социалисты, христианские социалисты и т. д.
Целые стаи молодых интеллигентов строят свою карьеру на этой «чистой работе» — приручении рабочих масс к почитанию буржуазной демократии, буржуазного политического порядка.
Неискушенные массы ежегодно попадаются на удочку опытных социалистических или демократических политиканов — «овцы целы и волки сыты».
Буржуазия господствует, но по воле народа. И собственно не господствует. Ведь совет министров отчитывается перед парламентом, глава Совета министров есть представитель большинства последнего, большинство же парламента — есть выразитель большинства нации. Где же здесь господство? Здесь царит «свобода, равенство и братство».
Эта внешняя одежда обманывает широкие массы. Многим кажется, что именно через эти парламенты пролетариат освободит себя.
Пока же нужно охранять этот порядок от монархистов, от возврата к старому. Нужно дорожить политическими правами, нужно их укреплять. Ибо через народные представительства - путь к социализму. Печать классового мира лежит на политической жизни этой эпохи.
В эпоху же 3-го Интернационала от нее остались лишь туманные следы.
Классовая борьба разорвала надклассовую одежду парламентского господства буржуазии. Она показала, что буржуазия еще меньше почитает парламентский строй, чем пролетариат. С другой стороны этот самый строй выявил себя таким превосходным орудием господства буржуазии, он сочетал себя с такой необузданной вакханалией спекуляции, наживы при обеднении и голоде масс. что широкие рабочие массы стали начинать быстро разбираться в действительной сути буржуазной демократии.
Но этот строй все же оказался недостаточным для защиты буржуазного господства. Правда, он еще крепок в Англии, правда, он превосходно ужился с расстрелами десятков тысяч пролетариев Америки и т. д. Но он трещит в Германии, Италии, Польше, Венгрии, Финляндии. Он стал препятствием. И буржуазия его отбрасывает. Место парламентских обманов занимает открытая диктатура буржуазии.
Фашистские союзы, отряды становятся теперь столь же популярными3), как раньше разные демократические партии, благотворительные общества и пр. богоугодные учреждения.
Молодой интеллигент строит теперь свою карьеру не на красивой митинговой речи, архиреволюционной газетной статье, а на руководстве погромами рабочих организаций, расстрелах рабочих вождей, поджогах редакций рабочих газет.
Обострившаяся классовая борьба сносит парламентский мост, по которому хотели вести пролетариат в землю Ханаанскую большинство вождей 2-го Иитернационала.
Через него было итти, конечно, легче. Он требовал меньше жертв, но история ставит теперь перед пролетариатом более трудные задачи — итти через бурное течение под обстрел буржуазии. Еще есть мечтатели, которые думают обновить этот мост. Но жизнь днем за днем разрушает эти мечты.
Вчера буржуазия показала свой кулак в Италии.
Сегодня она — в Германии, где существует идеальнейшая буржуазная республика, загоняет в подполье ½ миллионную партию, громит рабочие организации, рвет на клочки ей же утвержденную конституцию.
Политическая жизнь нашей эпохи проходит под знаком борьбы за власть. В этом секрет всех перемен в политической тактике буржуазии. Политический фундамент уходит из под ног ее. Она теряет равновесие. Она ставит на ставку все. Карта ее должна быть бита. Этим игроком и является 3-й Коммунистический Интернационал.
1) Антанта — это союз Англии, Франции, Бельгии и Италии, созданный во время войны с Германией.
2) Буржуазной демократией именуют такой общественно-политический строй, где наряду с экономическим неравенством существует кажущееся (политически) равенство прав, кажущееся потому, что без экономического равенства не может быть действительного политического равенства. Под знаком последней протекает почти вся эпоха 2-го Интернационала.
3) В тексте статьи, возможно ошибочно (что видно из контекста этого и следующих абзацев), напечатано: "Фашистские союзы, отряды становятся теперь столь непопулярными, как раньше разные демократические партии, благотворительные общества и пр. богоугодные учреждения." (примечание составителя).