"Смена", №3, февраль, 1924 год, стр. 13-14

Как умирали.

Стихи Романа.

Чудился вражий глаз
Всюду — за рвом, за горкой...
Медленно рота плелась.
В лужах шипели опорки.
Дряблое тело земли
Было три ночи постелью.
Шли... шли... шли...
Листьями шелестели.
Дикой дороги грязь
Шаг петлею сжала.
Мысль: «Порвана связь», —
В сердце впустила жало.
Хлынуло поле в глаза —
Поле родное... Дом...
Нет... не уйти назад
С черным простреленным лбом.
Шел командир вперед —
Щеки черным провалом.
Мысль — бешеный крот,
Кровь — холод подвала.
Выход? — Близок — наган.
Но о себе-ль забота? —
Долг двойной дан:
Большевика, комрота.
Он не может уйти,
Он не может бросить
Роты в последнем пути —
И гуще, все гуще проседь.
День был синь и нем —
Думалось: день не минет.
Смерти медленный темп
Чудился в холоде синем.

И вдруг лесок метнул чуть видный дым
И выругался зло и глухо.
И в щебень рушатся громадные ряды
И гул разрывов раздирает ухо.
Недаром командарм отдал о нас приказ...
И сердце бешено и сердце звонко!
Кровища хлыном полилась
И там, где холм — ослизлая воронка.
Недаром командира лоб упрям
И взоры — ледяные ураганы —
Все жизни — в горсть. И сеет по полям
Он пули... Бок и руки — раны.
— «Прицел четыре. Пачками пальба»!
Из рта кровавой пеной вылетало.
В глазах: Гужон... и завиток со лба...
И Манин след на тротуаре талом...
И до конца мы двигались вперед
Под завывающим злорадно роем...
Замок долой, — Испортив пулемет,
Последний пулеметчик лег, спокоен.

Опять разослан по частям приказ.
С довольствия седьмую роту сняли.
У комполка — слеза из глаз
И вновь пошел грохочущими днями.


Hosted by uCoz