Октябрь 1918 года.
Полугодичный период существования организаций рабочей и крестьянской молодежи, не только политически оформил их, но и потянул друг к другу, вызвал к жизни стремление об'единиться, создать единую организацию молодежи.
Рабочий подросток начал расти, крепнуть, наливаться опытом, ярко-красочными лозунгами борьбы.
Он не только не отстает от жизни — но, иногда, уже обгоняет ее.
Им уже проведен ряд своих областных с'ездов на Урале, в Питере, он уже готовится к созыву своего Всероссийского С'езда.
И эта дерзкая, тогда, мысль воплощается в живое. С'езд созывается и наряду с другими вопросами переименовывает все юношеские организации в Российский Коммунистический Союз Молодежи.
Президиум этого С'езда, по его поручению, впервые идет показать Ильичу в своем лице, организованное российское рабочее юношество.
Далекий, но в то же время близкий, Ильич должен опять, должен дать совет, должен передать свой опыт и молодежи...
И она идет к нему. А он принимает ее, долго беседует, спрашивая о количестве девушек в союзе, и о жизни Питерской, а теперь Ленинградской, молодежи, входя во все детали, во все мелочи зарождающейся, впоследствии полумиллионной, организации комсомольцев.
Это он — Ильич дает ряд ценных организационных указаний, не гнушаясь и писанием записки о выдаче Союзу нескольких десятков тысяч рублей:
«— Это — к Свердлову»...
Это он — Ильич, требовавший везде, всегда и всюду действий, действий и действий, между слов бросает представителям молодежи:
«— Дело не в названии»...
Только он — Ильич мог так чутко, осторожно подойти к молодежи.
Только он мог именно так говорить, но это молодежь не оскорбило, наоборот, звало ее к этим действиям всюду, всегда и везде.
Новый Октябрь 1920 года.
За прошедшие два года массовое юношеское движение вполне окрепло.
Организационно оно охватило почти каждый завод, почти каждую деревню, каждый город.
В нем, этом массовом юношеском движении, намечаются новые задачи, новые запросы. Эти задачи, запросы — воспитательная работа.
Если станцией отправления массового юношеского движения был — Великий Октябрь и станцией назначения — Коммунизм, то дорогой, железнодорожным путем, по которому быстро, быстро бежал паровоз — организация с машинистом — рабочим подростком, был — гениальный ум величайшего из величайших, — Ильича.
Остроту, силу, беспредельный охват этого гениального ума молодежь непосредственно испытала на своем 3-й Всероссийском С'езде, заседавшем в дни Октября 20-го года.
На этом С'езде, впервые, выступил Ильич с докладом о задачах организаций рабоче-крестьянской молодежи.
Здесь, впервые, перед сотнями лучшей части этой молодежи, он изложил свой взгляд на принципы ее нового, коммунистического восстания.
Здесь, молодежь, впервые, увидела своего любимого Вождя и Учителя...
Сколько недоуменных вопросов разрешил Ильич этим, своим докладом.
Какую яркую и сложную картину нарисовал перед молодежью — Ильич!
«— Коммунист — книжный начетник, — плохой, никуда не годный коммунист»...
«— Надо научиться
растворять теорию в практике»...
«— Коммунистическая молодежь должна быть живым практиком революции», — это ли не основные заповеди, которые надо проводить, а не только помнить о них, — всем, кто хочет быть настоящим коммунистом. Не здесь ли сказался весь Ильич, — Ильич — практик, каких не видел еще мир, сумевший в теорию Маркса вдохнуть настоящую жизнь. Не здесь ли Ильич передал молодежи то самое главное, что составляло смысл его жизни, что он нес в себе через тюрьмы, охранки, ссылки, через поражение и победы и что он донес, не растеряв, до самой могилы...
Да, именно здесь...
Сила непобедимая, упорная, стальная сила Ильича — это его практика, его уменье смыкать теорию с практикой.
И, когда он этому учил молодежь, когда он это передавал молодежи, это значило, что он отдает ей самое дорогое, отдает самого себя. Всего, с головы до ног...
Именно на этом С'езде молодежи, Ильич — клубок революционных смычек, смычки теории с практикой, смычки лозунга с жизнью, смычки рабочего класса с крестьянством — близко, близко сроднился с молодежью, передал ей самого себя и отныне стал ее не только знаменем, но и идеалом доподлинного борца-революционера.
Июль 1921 года.
Новая экономическая политика развертывается и шаг за шагом вступает в свои права лютой мачехи рабочего подростка.
Последний тысячами увольняется с производства.
«Именитое российское купечество» — папиросники, дети улицы, торговцы всем, что попало под руку — растет.
Комсомол, на время ослабляя воспитательную работу, — бьет тревогу. Центр его внимания — улучшение экономического положения рабочего подростка и введение в организационное русло его увольнений.
При ВЦСПС создается специальная комиссия по разработке проекта — организации этого увольнения. ЦК Комсомола, через своих представителей, участвует в ее работах.
Как и во всех комиссиях, масса споров, стратегических отступлений и наступлений, при чем у нас, комсомольцев, последних больше.
Не знаю точно почему именно — потому ли, что мы яро наступаем, или потому что, действительно, вместе с хорошим и чушь предлагали — но несколько наших пунктов провалили.
Как быть?
Несколько «подпольных», «утренних» от комиссии совещаний и мысль:
«До Ильича дойдем, но ни одного слова, ни одного пункта из нашего проекта не уступим».
Начинается подготовительная работа по «обработке» Ильича. Собирается материал, подсчитывается общее количество уволенных подростков, разыскиваются везде и всюду мотивировки в защиту наших пунктов...
Наконец, долгожданное заседание Совета Труда и Обороны. Комсомольские представители, на этот раз, идут к Ильичу не только по делам своего Союза: — сейчас их организация — общепризнанный руководитель всей рабочей молодежи.
И в вопросе Ильича, обращенном к ним:
«— Вы представители Комсомола»? — чувствуется не только признание этого, но и нескрываемая любовь к рабочему подростку, ко всей, многомиллионной рабочей молодежи.
Однако, любовь Ильича — не барское баловство.
С первых же слов его видно, что он умеет ко всему подходить по своему. Его чуткий слух сразу же ловит ошибки и комиссии и воинственно настроенных представителей Союза, и Ильич с добродушной улыбкой, уверенно и спокойно вскрывает их одну за другой.
«— А разве на транспорте подростки не сокращаются? Тогда припишите: и на транспорте»... — дает он распоряжение рядом стоящему секретарю об измен[...] вия постановления...
«— Такими пунктами [...] новление СТО не н[...] Труд и Наркомп[...] ском порядке и[...] становления и инструкции» — деловито раз'ясняет он безусым мальчишкам, пришедшим «обработать» его...
И в СТО предложения комсомольцев не принимаются — но, зато, здесь, Ильич растолковал им куда нужно обратиться, с кем и как поговорить, где и как поставить вопросы.
И именно поэтому, один из представителей Комсомола на этом заседании так кончает свои воспоминания:
«— Его-то (Ильича) мы сразу сочли правым, а вот с комиссией я, пожалуй, не согласен и сегодня».
Каждый новый поворот в жизни комсомола, каждый момент новых задач и работ всегда, в той или иной мере, согласовывается с Ильичем.
Или рабочий подросток шел к Ильичу, или Ильич находил время прийти к рабочему подростку.
Связь с Ильичем не ограничивалась этими физическими встречами. Она была постоянной потому, что Ильич умел ее поддерживать через других. Он, если не физически, то духовно всегда был с массами рабочей молодежи...
Вот почему эта рабочая молодежь за Ленина-Ильича — не с сегодняшнего дня.
Ее лучшая часть связала с ним свою судьбу еще тогда, когда о нем говорили, как о немецком шпионе, как о человеке-варваре...
И она — эта лучшая часть — не ошиблась. Ильич-Ленин отдал ей все, что мог отдать — отдал самого себя...
Вот почему рабочая молодежь никогда не забудет, она не может забыть Ленина-Ильича. Она имя его включит и в название своей организации и в свою повседневную, кропотливо-терпеливую работу. Она на место его одного — подготовит из себя коллективного Ленина.
Она ни на шаг, вплоть до могилы, не отступит от его заветов.
