Церковный воскъ вмѣстѣ съ елеемъ, какъ вещество, принятое въ церкви для ея освѣщенiя при богослуженiи, упоминается уже въ правилахъ святыхъ апостоловъ (71 и 72). Такъ какъ апостольскими правилами запрещалось, подъ страхомъ изверженiя, приносить къ алтарю кромѣ елея для лампады и воска для освященiя, всякое животное мясо и животный тукъ, то нужно полагать, не инымъ чѣмъ какъ елеемъ и пчелинымъ воскомъ, освѣщена была сiонская горница, при совершенiи тайной вечери, соединенной съ совершенiемъ ветхозавѣтной пасхи, при чемъ возжигалось много свѣчъ. Безъ сомнѣнiя, восковыми свѣчами освѣщались храмины, въ которыхъ еще святые апостолы совершали съ вѣрными свои всенощныя бдѣнiя (Дѣян. XX, 8). Восковая свѣчка свѣтила первенствующимъ христiанамъ при совершенiи евхаристiи въ мрачныхъ катакомбахъ. Восковая свѣчка, рядомъ единственно только съ чистымъ оливковымъ елеемъ, засвѣтилась и въ христiанскихъ храмахъ, когда христiанская вѣра, подобно лучезарному солнцу по прошествiи ночи, востекла изъ мрачныхъ подземельевъ, въ которыхъ скрывалась во время гоненiй, на небесную высоту, открыто, торжественно надъ лицемъ всея земли. Рядомъ съ оливковымъ елеемъ восковая свѣчка сохраняетъ отъ святыхъ апостоловъ преданное ей исключительное право освѣщать своимъ чистымъ, кроткимъ свѣтомъ святые храмы православной церкви и до сего дне. Она же, чистая восковая свѣчка, донынѣ сохраняетъ отъ апостоловъ же полученное, пока еще неотъемлемое, пока еще поощряемое законодательствомъ право быть и самою главною жертвою благочестивыхъ душъ на храмъ Господень, на церковь Божiю...
Говорить-ли о томъ, что горящая передъ Богомъ восковая свѣчка служитъ лучшею эмблемой нашей горящей предъ Богомъ вѣры, надежды и любви; лучшимъ символомъ возносимой къ небу молитвы славословiя, прошенiя, благодаренiя?
Православный русскiй мужичекъ покупаетъ на свою лепту восковую свѣчку, свитую изъ чистаго воска чистыми руками церковницъ или инокинь. И зажигаетъ ее самъ, и ставитъ ее самъ, и кладетъ свой доземный поклонъ предъ образомъ Божiимъ, говоря свою мытареву молитву: Господи, помилуй меня грѣшнаго! И гори его свѣчка предъ Богомъ, просвѣтляя своимъ свѣтомъ его тусклую, но теплую вѣру. Дополняй свѣчка своимъ пламенемъ предъ Богомъ его теплую, но простую молитву. Гори свѣчка и жги своимъ огнемъ его грѣхи предъ очами милосердаго Бога. Гори свѣчка въ воню благоуханiя его смиреннымъ жертвоприношенiемъ, жертвою его порывистой, но неумѣлой хвалы, его глубокаго, но немноговѣщательнаго благодаренiя Богу за Божiе дары, его сердечною молитвою о продолженiи милостей Божiихъ, объ отвращенiи грядущей Божiей кары. И за все это благопрiятная, и на все это благопригодная жертва — она одна, эта горящая восковая свѣчка, эта скудная лепта бѣдной евангельской вдовицы.
Бѣдна, по видимому, эта жертва, скудна, мала, какъ капля въ морѣ. Но изъ этихъ малыхъ капель слагаются великiе дожди, текутъ ручьи и потоки, питаются большiя рѣчки и озера. Изъ этихъ капельныхъ народныхъ жертвъ въ послѣднее время слагается почти всецѣло все благосостоянiе церковное на святой Руси. Вотъ поставленная предъ иконою свѣчка тутъ же сгоритъ на половину, услаждая своимъ чистымъ, кроткимъ свѣтомъ смиренную душу жертвоприносящаго. Вторая половина ея освѣтитъ храмъ Господень завтра, въ буднiй день, когда молитва за весь мiръ будетъ приноситься въ отсутствiи народа, отшедшаго на житейское свое дѣланiе. Изъ огарковъ слагаются свѣчи, горящiя за престоломъ, предъ главными мѣстными иконами иконостаса, или въ паникадилахъ, веселящiе зрѣнiе, услаждающiя сердце молящагося народа по праздникамъ и торжествамъ. Изъ лептъ, за которыя прiобрѣтены грошовыя свѣчки, выростаютъ величественныя стѣны храмовъ, съ ихъ дорогими блестящими украшенiями, устрояются драгоцѣнныя утвари и облаченiя, высятся подпирающiя небо колокольни съ своими громозвучными тимпанами, собираются вокругъ престола Господия стройные пѣвческiе хоры, благоприличные клирики, благозвучные дiаконы, просвѣщенные служители — пастыри, ученые архипастыри. Изъ этихъ же лептъ, изъ этихъ же грошовыхъ свѣчекъ накопляются не только толстыя свѣчи для большихъ свѣтильниковъ и лампадъ, но накопляется и обильный свѣтъ духовнаго просвѣщенiя, свѣтъ широкаго и глубокаго знанiя нашей христiанской вѣры. Вѣдь изъ нихъ же, изъ этихъ грошовыхъ свѣчекъ, возжигаемыхъ въ храмахъ Божiихъ, изъ народныхъ лептъ слагаются капиталы, на которые воздвигаются и поддерживаются наши духовныя академiи, семинарiи и другiе разсадники духовнаго просвѣщенiя. А чрезъ это выходитъ, что русскiй простецъ, зажигая у образа Божiя свѣчку на подсвѣчникѣ, тѣмъ самымъ возжигаетъ духовный свѣтъ и въ головахъ своихъ пастырей — учителей, просвѣтляя образъ Божiй въ ихъ душахъ, а чрезъ нихъ и въ своей собственной душѣ...
Прискорбно, что многiе, и по преимуществу такъ называемые образованные люди, вовсе перестаютъ жертвовать въ храмъ. Они одолжаютъ Господа Бога уже тѣмъ, что удостоиваютъ изрѣдка развлечь себя, на короткое время посѣтить храмъ Господень. Они глубоко равнодушны къ вопросу, откуда, изъ какихъ средствъ возникаютъ эти храмовыя стѣны, эта иконная роспись, эти люстры, эти облаченiя; откуда это освѣщенiе, эти благовонiя, это хоровое пѣнiе? Нужно благодарить ихъ и за то, если они удостоятъ весь этотъ богослужебный чинъ и строй похвалитъ: "какъ это все нарядно и порядочно!" Забыли они не только про то, что они члены древней апостольской церкви, которая обязываеть чадъ своихъ помнить о своей матери и поддерживать ее тѣмъ заботливѣе, чѣмъ сама она старше. Но забываетъ наша россiйская интеллигенцiя и про то, что въ самыхъ свободныхъ странахъ и религiозныхъ общинахъ ихъ члены обязательно платятъ тѣмъ дороже, чѣмъ сами зажиточнѣе, — за что платятъ? За мѣста въ храмахъ, за право присутствiя въ нихъ, за участiе въ совершаемомъ для нихъ богослуженiи, платятъ въ поддержанiе храма и его благоукрашенiя, въ пользу труждающихся (наприм. хоть бы даже стражей и звонарей), поющихъ священнодѣйствующихъ и проповѣдующихъ слово Божiе. Вѣдъ кто же обязанъ отдать тебѣ свой трудъ даромъ, безъ взаимности съ твоей стороны? Вѣдъ церковные сторожа, какъ и другiе церковнослужители ѣсть хотятъ и добывать себѣ хлѣбъ должны своимъ трудомъ. Вѣдь ризы церковныя своими дырами кричатъ о починкѣ, или объ отставкѣ на покой. А у насъ холодная интеллигенцiя полагаетъ, что все это — задача и забота только простаго народа, чорнаго нашего люда. А еслибъ и онъ, простой людъ, сталъ также полагать, что тогда?!...
Не стыдись просвѣщенный человѣкъ купить и поставить свѣчку предъ Богомъ. Это твой долгъ передъ церковiю, это долгъ справедливости. Это твой долгь и передъ самимъ собою, если ты хочешь не только слыть, но и быть и умереть христiаниномъ. Все твое отъ Бога. Принеси же Богу и ты хоть что либо. Платишь же ты на увеселенiя. Подай же что либо и на церковь, которая и увеселяетъ, и поучаетъ, и утверждаетъ душу. Вѣдь вотъ вѣра твоя слаба, примрачна, колеблется. О христiанской надеждѣ ты забылъ. Любовь христiанскую въ себѣ ты потушилъ, оземленивъ, отяготивъ душу чувственностiю и грѣхами. Молитва, особенно теплая, благоговѣйная, сосредоточенная, тебѣ чужда, тебѣ незнакома. Не стыдись же поставить Богу хоть свѣчку, какъ дѣлаютъ простые сердцемъ люди. Пусть свѣчка погоритъ за тебя передъ Богомъ, просвѣтляя твою въ Него вѣру, подъемля къ небу твою на Его милосердiе надежду, возгрѣвая въ тебѣ, если и не чистую любовь къ Богу, то хоть покаянное чувство и сокрушенiе о твоемъ одервенѣнiи, вознося отъ образа Божiя къ сущему въ небѣ Первообразу хоть и холодную, но сознательную твою покаянную молитву.
Но вотъ истинно антихристiанское знаменiе нашего послѣдняго времени: это вопли промышленной интеллигенцiи о томъ, что нужно освободить духовенство отъ промышленныхъ заботъ о торговлѣ свѣчами, о ихъ заготовленiи, о свѣчныхъ заводахъ. Эти вопли равняются воплямъ, что слѣдовало бы освободить духовенство отъ промышленныхъ заботъ о колоколахъ, о ладонѣ, о церковныхъ облаченiяхъ, о поновленiи стѣнъ церковныхъ, о поддержанiи духовныхъ училищъ, о содержанiи церковнаго управленiя и т. д. Озабочиваясь такъ горячо освобожденiемъ духовенства отъ подобныхъ, якобы мiрскихъ, заботь, очень усердно и быстро общество освобождаетъ церковь и отъ озабочивающаго всѣхъ предмета, такъ называемаго презрѣннаго металла, попечительно возвращая насъ къ апостольской простотѣ, нестяжательности и нищетѣ. И вотъ въ наше поколѣнiе появились еще новые, неслыханные прежде во всѣ восемнадцать съ половиною вѣковъ отъ Р. X., печальники процвѣтанiя церкви, это новые свѣчеторговцы съ новоизобретенными церковными свѣчами изъ какого-то неслыханнаго церезина, изъ японской смолы, изъ стеарина и прочихъ нечистей. Они не знаютъ конечно, да и знать не хотятъ, что еще святые апостолы воспретили, подъ страхомъ изверженiя, приносить къ алтарю, кромѣ ѳимiама, елея и воску, всякое животное мясо, всякiй животный тукъ, да и все иное вопреки Господню учрежденiю о безкровной жертвѣ. Странна и прискорбна лукавая простота иныхъ жертвователей и жертвовательницъ, которые накупятъ у такихъ благонамѣренныхъ торговцевъ свѣчекъ подешевле, проникнутъ въ церковь и зажгутъ эту противуцерковную нечисть, и любуются, какъ она дѣлаетъ въ церкви копоть, быстро исчезая въ дымѣ и гари, съ ревнивою заботою слѣдя, чтобы въ церкви отъ ихъ жертвы не осталось даже непотребнаго огарка. Скажите же, духовную ли жертву приноситъ Богу эта лукавая простота, вещественную ли — церкви Божiей? Давно ли мелко-корыстное лукавство стало благопрiятной жертвою Богу? Давно ли потеряло смыслъ извѣстное русское присловiе, которымъ схвачена и метко очерчена эта непривлекательная черта нашихъ доморощенныхъ фарисеевъ?.. Вѣдь еще въ Ветхомъ Завѣтѣ въ разъясненiе того, что непригоже приносить въ жертву Богу то, что намъ самимъ негоже, заповѣдано: если кто приноситъ жертву, по изволенiю своему или обѣту, — принесите то, что прiятно вамъ, непорочное отъ стадъ воловъ, или отъ овецъ, или отъ козъ. Что слѣпо или повреждено, или уродливо, или больно, или коростливо, или паршиво, такихъ не приносите Господу, и въ жертву не давайте на жертвенникъ Господень (Лев. ХХII, 21—22). А ты Православное чадо Новаго Завѣта, христiанская душа, а не жидовинъ, приносишь къ жертвеннику Господню не вола, не овцу, не козла, а только грошовую свѣчку, да и тутъ норовишь, чтобъ она была даже не грошовою, а копѣечною. Кого же ты обманываешь, подобно Ананiи и Сапфирѣ? Сущее твое не твое ли было? Для чего же тебѣ, развѣ для собственной славы въ очахъ людскихъ, нужно поставить двѣ копѣечныя свѣчки вместо одной грошовой? Для чего же ты, желая принести жертву угодную Богу, украдкою или насильно, вопреки противодѣйствiю церковниковъ, втискиваешь въ церковь Божiю то, что еще святые апостолы запретили приносить къ алтарю Господню?.. Да. Бывали на Руси, по высшимъ общимъ соображенiямъ, отъятiя церковнаго достоянiя на удовлетворенiе болѣе вопiющихъ о себѣ общихъ нуждъ. Но чтобы личная корысть коренныхъ русскихъ людей повела со всѣхъ сторонъ подкопъ, чтобы пресечь главный, да и послѣднiй оскудѣвающiй притокъ приношенiй на церковь отъ холодѣющей ревности русскихъ православныхъ христiанъ и направить его въ собственный iудинъ ковчежецъ, — вѣдь и Iуда предатель, и тоть о нищихъ и о Христѣ печашеся, но и себя не забывалъ, — это на святой Руси неслыханное дѣло пришлось услышать и во очiю увидѣть нашему поколѣнiю, нашему послѣднему тревожному времени. Сiе же вѣждь, — писалъ апостолъ Павелъ къ Тимоѳею (1 Тим. гл. III, ст. 1—5), яко въ послѣднiя дни настанутъ времена люта. Будутъ бо человѣцы самолюбцы, сребролюбцы..., имущiи образъ благочестiя, силы же его отвергшiися. И сихъ отвращайся.