познаета. Лук. XXIV, 16.
Къ вечеру того пресвѣтлаго дня, въ который Господь нашъ Iисусъ Христосъ воскресъ изъ мертвыхъ, двое изъ учениковъ Его выходятъ изъ Iерусалима и направляются по пути въ селенiе Еммаусъ. Между ними идетъ оживленная, горячая бесѣда, лица ихъ печальны. Непримѣтнымъ образомъ присоединяется къ нимъ одинъ путникъ и идетъ съ ними. Путникъ сей — самъ воскресшiй Iисусъ, но ученики не узнали Его. Онъ съ участiемъ входитъ въ ихъ печаль и вызываетъ къ собесѣдованiю. Ученики искренно открываются невѣдомому спутнику, что они глубоко поражены страшною кончиною своего учителя — Iисуса Назорея, что ихъ печалитъ и томитъ безнадежность, въ которую повергла ихъ смерть Его. Iисусъ былъ великiй пророкъ, говорили они, пророкъ сильный въ словѣ и дѣлѣ предъ Богомъ и всѣми людьми, и мы надѣялись было, что Онъ есть тотъ Спаситель, обѣщанный Богомъ отъ временъ древнихъ, который избавитъ израиля отъ гнетущей его судьбы, возстановитъ престолъ Давидовъ и сдѣлаетъ насъ счастливыми. Но первосвященники и начальники наши возненавидѣли Его, успѣли предать Его суду, и Онъ осужденъ на смерть и распятъ. Хотя Онъ и говорилъ намъ, что въ третiй день воскреснетъ и опять увидится съ нами: гдѣ жъ воскреснуть? Вотъ и третiй день проходитъ, Его нѣтъ, Его мы не видимъ. Правда, нынѣшнiй день, рано утромъ, нѣкоторыя женщины изъ нашихъ ходили на гробъ Iисуса и не нашли тѣла Его. Они сказывали, будто видѣли ангеловъ и слышали отъ нихъ, что Христосъ воскресъ. Нѣкоторые изъ учениковъ ходили также на гробъ, и то же не нашли тѣла Iисусова. Но какъ вѣрить, что Онъ воскресъ? Вѣдь ни женщины, ни ученики самаго Iисуса не видали.
Такъ еммаусскiе путники искренно и чистосердечно высказались предъ своимъ учителемъ и Господомъ. Видно, что они страдали и страдали жестоко отъ того, что смерть Iисусова разбила всѣ ихъ надежды, повергла въ горькое, безутѣшное унынiе. Почему же эта спасительная смерть, которой жаждалъ самъ Божiй Агнецъ, взявши грѣхи мiра, и о которой Онъ не разъ объявлялъ и ученикамъ своимъ, почему же эта смерть такъ разрушительно подѣйствовала на этихъ учениковъ Его? Потому что они не знали, или по крайней мѣрѣ не понимали смысла и духа божественнаго писанiя, въ которомъ открыто было довольно ясно, что, по предвѣчному Божiю опредѣленiю, Христу Спасителю человѣковъ надлежало первѣе пострадать и умереть, и потомъ уже войти въ славу свою. Но отъ чего же не понимали писанiя Его? Отъ того, что не возвысились надъ ложными убѣжденiями своего народа, пристрастнаго къ земнымъ, чувственнымъ благамъ, и подобно своимъ соотечественникамъ мечтали найти въ царствѣ Мессiи земное величiе, славу и всѣ земныя, чувственныя удовольствiя и радости. Эти чувственныя понятiя о царствѣ Мессiи, это непониманiе, что Христосъ долженъ быть очистительною жертвою грѣховь всего мiра породили мрачное, тяжкое сомненiе въ возможности воскресенiя Христова. И вотъ что удерживало очи путниковъ еммаусскихъ, такъ что они, и видя предъ собою воскресшаго Iисуса и бесѣдуя съ Нимъ, не узнали Его. Очи ею держастѣся, да Его не познаета.
Но эти путники были люди искреннiе, еще способные принять истину и послѣдовать истинѣ. Они болѣли, но не неисцѣльно; и Божественный Цѣлитель не оставилъ ихъ безъ уврачеванiя. Обличивъ ихъ несмыслiе и косность въ вѣрованiи Его воскресенiю, Онъ изъяснилъ имъ пророческiя писанiя, раскрылъ весь планъ домостроительства спасенiя человѣческаго. Рѣчь Его была исполнена силы, свѣта и жизни; ученики внимали, ловили каждое слово; умъ ихъ озарялся небеснымъ свѣтомъ, сердце горѣло божественнымъ пламенемъ. Они ясно поняли, что Христу точно надлежало пострадать и умереть за грѣхи человѣческiе; они радостно убѣдились, что и послѣ смерти Онъ войдетъ въ славу свою, — воскреснетъ. Въ этой просвѣтительной, сладкой бесѣдѣ наши путники достигли Еммауса.
Но чтобы узрѣть воскресшаго Господа, недостаточно просвѣтить умъ даже божественными глаголами; для сего необходимо еще воспламенить сердце богоподобною любовiю и выражать это святое чувство въ достойныхъ, богоугодныхъ дѣлахъ. Еммаусскiе ученики это и исполняютъ. Они упрашиваютъ чуднаго Странника успокоиться въ ихъ домѣ, предлагаютъ ему трапезу обще съ собою, оказываютъ ему честь старѣйшинства за сею трапезою, словомъ: они являютъ дѣломь самую искреннюю, всесердечную любовь невѣдомому Страннику. И вотъ, когда Iисусъ, возлежа за сею братолюбивою трапезою, взявъ хлѣбъ, благословилъ, преломилъ и подалъ ученикамъ своимъ — такъ, какъ Онъ сдѣлалъ это на тайной вечери, мгновенно онѣма отверзостѣся очи, и познаста Его. О, какая неизъяснимая радость наполнила теперь сердца ихъ, доселѣ столь печальныя, столько настрадавшiяся!
Отъ еммаусскихъ счастливцевъ, блаженныхъ отъ познанiя воскресшаго Господа, обратимся къ себѣ и испытаемъ, не страдаемъ ли и мы на жизненномъ пути тою же печалiю, тѣми же сомнѣнiями и тѣмъ же ненадѣянiемъ, которые терзали ихъ сердце на пути въ Еммаусъ? Правда, что такое самоиспытанiе кажется излишнимъ, когда мы въ этомъ самомъ храмѣ предстоимъ теперь предъ лицемъ воскресшаго Господа и какъ бы видимъ Его за прiятiе смерти славою и честiю вѣнчанна и превознесенна, когда живо ощущаемъ Его незримое присутствiе посреди насъ, и какъ изъ пречистыхъ устъ Его слышимъ сладчайшiе глаголы: миръ вамъ, не бойтеся, радуйтеся! И мы радуемся радостiю неизлаголанною, препрославленною. Но всегда ли и всѣ ли мы таковы? Всегда ли и всѣ ли твердо помнимъ и живо ощущаемъ, что Господь нашъ Iисусъ Христосъ живъ есть, и всегда неотлучно пребываетъ съ нами, и всегда надъ нами бодрствуетъ, какъ незримый, премудрый путеводитель, и всемогущiй и любвеобильный хранитель нашъ?
Вступая на жизненный путь, мы обыкновенно желаемъ быть счастливыми и блаженными, но счастливыми по духу мiра сего, а не по духу Христову. Къ земному счастiю устремлены всѣ наши надежды и чаянiя; къ достиженiю его направлена вся наша дѣятельность. Но вотъ желанiя наши не исполняются, надежды обманываютъ; вмѣсто дней свѣтлыхъ и счастливыхъ, насъ встрѣчаетъ ночь бурная, насъ облегаетъ тьма скорбей непроглядная. Что тогда? Не предаемся ли унынiю и отчаянiю? Не поникаемъ ли главою, не опускаемъ ли рукъ, какъ убитые; не думаемъ ли, что если не дано намъ вѣдать земныхъ радостей, такъ и нѣтъ для насъ радостей, нѣтъ счастiя, и жизнь не стоитъ вниманiя, и не за чѣмъ жить? О, какъ часто люди съ отравленнымъ мiрскою скорбiю сердцемъ, съ разбитыми надеждами, люди разочарованные, — какъ сiи люди возмущаются противъ судебъ Божiихъ, впадаютъ вь невѣрiе, озлобляются на всѣхъ и на все, и... Но не будемъ говорить всего, что дѣлается въ мiрѣ подъ влiянiемъ маловѣрiя и особенно — невѣрiя, подъ влiянiемъ жажды чувственныхъ благъ и удовольствiй, подъ влiянiемъ мiрской печали, когда нѣтъ этихъ благъ, нѣтъ удовольствiй. Событiя времени представляютъ слишкомъ много поразительныхъ, печальнѣйшихъ примѣровъ въ этомъ родѣ!..
Изъ сказаннаго видно, что не у всѣхъ не всегда такъ свѣтло, такъ радостно на душѣ, какъ въ нынѣшнiе пресвѣтлые дни, что часто надъ нами стоитъ мрачное облако сомнѣнiй и печалей и разлучаетъ между Богомъ и между нами, и очи наши держатся, и мы не узнаемъ Его. А какъ бы не узнать, когда Онъ присущъ намъ всегда, по неложному своему обѣщанiю, — присущъ какъ вездѣсущiй Богъ, какъ Промыслитель и Спаситель душъ нашихъ. Если мы хотя сколько нибудь внимательны къ теченiю своей жизни, не можемъ не замѣтить, что она течетъ не по нашимъ желанiямъ и разсчетамъ, не по направленiю обстоятельствъ, а тѣмъ болѣе — не по капризамъ слѣпаго случая, безсмысленнаго рока судьбы; но кто-то невидимо правитъ ею съ благостiю и разумомъ, входитъ въ наши мысли и чувства, озаряетъ умъ, освящаетъ чистыя радости, услаждаетъ печали, даетъ по временамъ сильно ощущать себя. Кто жъ это, какъ не Спаситель нашъ, сопутствующiй намъ и направляющiй жизнь нашу къ истинному, высшему благу и спасенiю вѣчному? Мы согрѣшаемъ и нерѣдко слышимъ внезапные и сильные упреки совѣсти, или видимъ печальныя послѣдствiя грѣхопаденiй, не смотря на всѣ самыя вѣрныя предосторожности. Какъ бы не понять, что это Спаситель обличаетъ, вразумляетъ и зоветъ насъ на покаянiе; но очи наши держатся, и мы не узнаемъ Его. Мы ходимъ въ Божiй храмъ, слушаемъ Божiе слово, церковныя пѣснопѣнiя, причащаемся безсмертныя трапезы Господней; мысли наши просвѣтляются, — сердце умиляется, всѣ язвы души умягчаются, во всемъ существѣ водворяются миръ и радость — не земныя. Какъ бы не уразумѣть и не увѣриться, что это Христосъ-Спаситель нашъ прикасается сердцу нашему, Онъ врачуетъ больную душу и вливаетъ въ нее жизнь вѣчную; но и въ эти блаженнѣйшiя минуты благодатнаго Божiя посѣщенiя иногда мы не видимъ своего Спасителя и не узнаемъ Его, какъ долгое время не узнавали Его Еммаусскiе ученики.
Бр. хр—не! Жить безъ утѣшенiй св. вѣры, жить въ забвенiи о Христѣ, безъ ощущенiй близости Его къ намъ безъ надежды и упованiя на Него, — о, какое горькое и пагубное одиночество! Утвердимъ же себя въ вѣрѣ и упованiи, что Господь живъ есть и всегда съ нами; вырвемъ сердце свое изъ тяжкихъ оковъ чувственности; сбросимъ съ очей нашихъ мрачный покровъ мiрской печали. Просвѣтимся словесами Господними, напечатлѣемъ ихъ въ сердцѣ, введемъ въ жизнь, и очи наши отверзутся, и узримъ мы Господа своего, и будемъ зрѣть Его всегда, въ счастiи и несчастiи, въ радости и печали, на всемъ жизненномъ пути, а по скончанiи онаго удостоимся узрѣть Его совершеннѣйшимъ образомъ — лицемъ къ лицу въ небесномъ Iерусалимѣ. Аминь.
Епископъ Василiй