Г. Леви. АНГЛИЙСКОЕ НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО, 1924 год, стр. 134-143
Литература. Schaw-Lefevre, Agrarion Tennres, 1893, — Brentano, Erbrechtpolitik, 1881. — Brodrick, English Land and Landlords, 1881. — Hasbach, Landarbeiter, 1894. — Различные оффициальные доклады, цитируемые в уже указанном выше сочинении Levy, Entstehung und Ruckgang и т.д. Rider Haggard, Rural England, 2 Bde, 1902. — Report on Small Holdings, 1906. — Report des Land Enquiry Comitee, 1913. — Hermann Levy, Die englische agrarreform Archiv für Socialwissenschaft, Mars. 1914. — E. A. Pratt, The Transition in Agriculture, 1906. — Pinnkett, The new Development in agricultural Organisation 1908 (Memorandum). E. A. Pratt, Small Holders 1909.
Изменения производственных форм и размеров отдельных хозяйств в области сельского хозяйства в настоящее время имеют несравненно большее значение с точки зрения экономической и социальной политики и социологии, чем в области промышленности.
Вопрос о постановке производства в промышленности в большей или меньшей мере сводится к технико-экономическому вопросу, к вопросу о достижении наилучших результатов в хозяйстве, а такие вопросы разрешаются об'ективно и спокойно на основании статистических данных о большей или меньшей доходности той или другой производственной единицы. Вопрос об экспроприации ремесленного производства крупной промышленностью давно уже потерял свою остроту — он считается теперь уже как бы бесспорным. Наоборот, проблема крупной и мелкой хозяйственной единицы в сельском хозяйстве является одной из самых спорных среди различных социальных вопросов современности — сюда относится вопрос о распределении собственности на землю, крестьянстве, бегстве из деревень в города, внутренней колонизации и иные проблемы социальной политики и социологии, которых нельзя обсуждать и решать только с хозяйственной точки зрения.
Это об'ясняется тем, что процесс эволюции производственной единицы в сельском хозяйстве нельзя считать еще законченным, что именно с момента появления заокеанской конкуренции, он вошел в новое русло — и в этом отношении особенно характерна эволюция в английском сельском хозяйстве.
Чтобы понять весь ход развития различных форм производственной единицы в английском сельском хозяйстве, надо обратиться к истории. Обрисованная нами эпоха под'ема английского зернового хозяйства и экстенсивного скотоводства в течение перехода между концом XVIII и началом XIX века, далее следующая за ней эпоха вплоть до 1875 года — вторая, правда, уже не в такой мере — обе эти эпохи могут быть в общем охарактеризованы, как время, когда мелкие хозяйства вытеснялись крупными. К концу XVIII века этот процесс значительно усилился, благодаря тому, что с ростом технического прогресса в сельском хозяйстве стало приносить значительный доход зерновое хозяйство в чистом своем виде или в форме соединения с скотоводством — и то и другое при условии, если оно велось в крупном масштабе. А так как тогда в Англии уже не существовало многочисленного крестьянства, а были лишь остатки старых английских "йоменов" (Jeomanry), то перед собственниками земли встала задача об'единить мелкие арендные дворы с более крупными, так как таким путем можно было добиться и увеличения ренты и уменьшения издержек по управлению. Слияние отдельных самостоятельных земельных участков, которое народ иронически характеризовал, как монополизацию ферм (engrossing of farms), вошло в моду в английском сельском хозяйство, причем совершенно равнодушно относились к тому, что результатом такой меры было уменьшение числа самостоятельных сельских хозяев, часть которых превратилась в пролетариев, работающих по найму, а часть эмигрировала в города или за океан. Та защита крестьянства, которая создавалась меркантилистически-бюрократическими заботами королевской власти в немецких странах в тех целях, чтобы помешать указанному только что процессу, как, например, хотя бы законы Фридриха Великого в защиту крестьянства, не существовала в Англии, где развитие происходило согласно принципам либерализма и государственного невмешательства. Более того, даже та единственная область, в которой эта защита интересов мелких земледельцев могла быть проведена без всяких затруднений административно-правового характера, именно пользование общинными лугами, не избежало влияния все более агрессивного стремления к образованию крупных хозяйственных единиц — в данной области это стремление проявилось в быстром разделе общинных лугов и переходе их в частную собственность. Ибо при разделе общинных земель, служивших большой поддержкой именно мелким сельским хозяевам, точно также как при уничтожении прав на луга и об'единении полевых угодий в более крупные единицы, более сильный в политическом отношении и более влиятельный в местных делах лендлорд или сквайр пользовался всякими преимуществами перед мелкими собственниками. Так и произошло исчезновение в эту эпоху и в следующую за ней большого количества мелких арендаторов и так-называемых коттеджеров (Cottagerers), обладающих некоторой земельной собственностью. А за последние годы испарились окончательно последние остатки существовавших еще в английской деревне крестьянских дворов.
Только исследования нового времени устранили ту неясность в вопросе о "гибели" английского крестьянства, которая в течение долгого времени в нем господствовала. Уже Карл Маркс говорил о том, что английский крестьянин, поскольку он еще не успел из несвободного мелкого собственника стать свободным арендатором, а процесс такого превращения по общему правилу имел место в эпоху между 1750 и 1800 годами — сделался жертвой экспроприации со стороны крупного собственника-капиталиста. Другие экономисты полагают, что английское крестьянство разорила свобода торговли позднейшего времени. На самом же деле беглое ознакомление с имеющимися по этим вопросам материалами показывает, что к моменту введения свободы торговли в Англии было вообще очень уж небольшое количество крестьянских семейств, и что время исчезновения еще более значительного количества крестьянских хозяйств совпадает с периодом высшего под'ема зернового хозяйства в Англии, именно с эпохой, простирающейся приблизительно от 1790 до 1813 года. Так как крупное хозяйство, производящее зерно для сбыта, приносит большие доходы, то было гораздо более целесообразно брать в аренду большой земельный участок, чем самостоятельно хозяйничать на небольшом клочке земли, с которого можно отдавать рынку только незначительные излишки. Поэтому крестьянин обыкновенно продавал бывшую в его собственности землю за безмерно повысившуюся, вследствие общего повышения цен на землю, цену и, при помощи полученного таким путем капитала, снимал в аренду большой участок земли, который и приносил ему большой доход. Те же крестьяне, которые не умели проделать такой метаморфозы, а капитализировали в форме ипотек повышение цен на землю, оказались позже, когда цены в 20—40-х годах снова пали, уже не в состоянии удержаться на надлежащей высоте и разорились — в противоположность тем крестьянам, которые своевременно сделались арендаторами.
Победоносное шествие крупного производства тянулось долго. Практическая жизнь как бы подтверждала все аграрно-научные теории названных выше писателей относительно того, что крупное производство в области сельского хозяйства является высшей производственной формой. Так эти воззрения перешли и к позднейшим теоретикам социализма, которые, опираясь на взгляды Маркса и Энгельса, а образцом для них была все та же Англия — старались доказать, что крупное производство экспроприирует мелкое в сельском хозяйстве, как и в промышленности.
Но именно новейшая аграрная история Англии дает достаточно доказательств ошибочности этого мнения; с изменением условий сбыта и переменой в производственных отношениях, происшедшей в 80-х и 90-х гг. истекшего столетия, сразу прекращается процесс слияния мелких хозяйств в крупные и, наоборот, все больше обнаруживается тенденция к распаду крупных на мелкие. Резче всего проявляется процесс уменьшения количества самых больших производственных единиц. Так, статистические данные новейшего времени, краткой передачей которых мы тут и ограничимся, показывают, что в 1905 году в Англии считалось 14.792 самостоятельных хозяйства, обладающих каждое количеством земли свыше 300 акров, в 1915 году их число упало до 14.230, а в 1916 году — до 13.806. А самые мелкие производственные единицы типа парцеллярного, так-называемые "кусочки" (allotment), которых было в 1880 г. около 350.000, к 1896 году увеличились до 473.000, а в 1919 году по всей Англии таких парцелльных хозяйств было не менее, чем 1.500.000. Находящиеся между этими двумя полюсами фермы, имеющие в своем распоряжении земельные участки от 1 до 300 акров, увеличились в своем числе за период между 1905 и 1912 годами, но, конечно, не в такой мере, как парцелльные хозяйства — их число увеличилось всего на 4.000; но тут, разумеется, не следует упускать из виду, что в эту категорию входят участки самых различных величин. Во всяком случае, теперь уже нельзя говорить об эволюции в сторону образования крупно-производственных единиц, а скорее об обратном явлении — возвращении к формам мелкого производства.
Статистические выводы подтверждаются опытом и наблюдением. Из всей работы парламентской комиссии по выяснению причин депрессии в английском сельском хозяйстве явствует, что мелкое хозяйство, особенно в местностях с преобладанием лугов, лучше держится, чем крупные земледельческие хозяйства и что кризис сельского хозяйства гораздо меньше отразился на неземледельческих графствах и на Уэльсе, потому что в них преобладают мелкие производственные единицы (в середине 90-х годов в северо-восточных графствах из каждых 100 акров около 40 принадлежало тем хозяевам, которые имеют от 300 до 1.000 и выше акров земли, а в северных и северо-западных графствах это количество падает до 18). И в этих местах больше, чем где бы то ни было, занимались луговым и молочным хозяйством, которое "держалось" лучше, чем другие производственные системы.
Соотношение между существованием относительно большого количества мелких производственных единиц как раз в тех местностях, где земледелие не является главным занятием, характерно для всего дальнейшего отношения к вопросу о производственных формах в английском сельском хозяйстве. Здесь обнаруживается, что доходность отдельных производственных единиц существенно зависит от способа производства, который в них преобладает и что совершенно неправильным является шаблонное перенесение теории о превосходстве крупного хозяйства в другие, кроме возделывания зерновых хлебов, отрасли сельского хозяйства. Указанные уже работы парламентских специальных комиссий показали, что мелкий хозяин в деле преобразования земледелия и приспособления его к новым условиям сбыта обладает особыми преимуществами, которых нет у крупного хозяйства. Если последним имеющиеся у них крупные средства дают возможность вводить новейшие хозяйственных улучшения, применять дорого стоющие машины, научные приемы и способы удобрения в деле обработки почвы, то, с другой стороны, все эти достижения имеют гораздо меньше значения для других незерновых хозяйств, как-то: животноводство и, в особенности, разведение молочного скота, молочное, масляное и сыроваренное хозяйство, возделывание плодов и овощей и разведение домашней птицы. Степень интенсивности труда в этих отраслях всегда имела и будет иметь — особенно в эпоху все растущего бегства из деревень в города — гораздо больше значения, чем степень приложения капитала в предприятии. Мы уже упоминали о том, как трудолюбивый шотландский арендатор одержал победу над джентельменом-фермером старо-английского типа. Во всех тех отраслях хозяйства, где надо было ухаживать за скотом с особым вниманием и любовью, заменять неоплаченными силами своей собственной семьи подневольный труд поденного рабочего в деле доения коров и изготовления масла, где в горячие сезонные периоды для плодоводства и огородничества приходилось применять такое количество труда, которое значительно превышало считанный по часам труд наемного рабочего — во всех этих отраслях небольшое хозяйство многочисленной семьи с небольшим количеством наемных рабочих гораздо более успевало в хозяйственном отношении, чем крупная экономия, работающая при помощи машин и с применением наемного труда. Наблюдается и другая картина. "Мелкий арендатор, который держится подальше от плуга, живет в общем хорошо. Но как только он принимается за земледелие, жизнь его становится скудной и тяжелой", так писал еще в конце 80-х годов один известный тогда аграрный писатель. Сравнительно благоприятное положение мелких сельских хозяев в течение последних десятилетий — факт общепризнанный; доказывает это, прежде всего, то, что мелкие фермы, как только истекал срок аренды или они освобождались по какой-нибудь другой причине, снова сейчас арендовывались, причем на один земельный участок бывало часто до дюжины претендентов, а в то же время крупные имения иногда вовсе не находили себе арендаторов, а имения средних размеров брались не так охотно, как мелкие.
Но если преимущества мелкого хозяйства перед крупным являются неоспоримыми по отношению к указанным выше наиболее для него подходящим отраслям сельского хозяйства, то, с другой стороны, в этих же отраслях обнаруживаются и слабые стороны — опять-таки по сравнению с крупными — там, где дело идет не о производстве, а о сбыте. Мелкие сельские хозяева могли поставлять свои продукты только на местные или вообще близлежащие городские рынки. Но не везде это возможно и там, где нужно было организовать продажу на более отдаленных рынках, сбывать продукты оптовой городской торговли, то в этих случаях мелкий сельский хозяин оттеснялся крупной экономией, которая могла отпускать свои произведения большими количествами, притом однородного качества, а мелкий арендатор мог продавать лишь понемногу продукты разных сортов и притом не был в состоянии регулярно обслуживать рынок. Какое громадное значение для английского крупного рынка с его мощным спросом на продукты питания имеет возможность доставки целыми массами таких продуктов, видно хотя бы из того, что английская крупная торговля весьма охотно получает масло и сыр из Дании, потому что эти продукты оттуда доставляются большими количествами и притом крайне аккуратно; в виду этого железнодорожные общества назначают более дешевые тарифы от английских ввозящих портов до Лондона, чем от какой-нибудь маленькой станции, лежащей всего в нескольких милях от берега, откуда посылается масло или какие-нибудь другие продукты. Но эти слабые стороны мелких хозяйств, которые ощущаются тем сильнее, чем хозяйство меньше, могут быть нейтрализованы путем основания кооперативных товариществ.
Англичане — и в первую очередь ирландцы под руководством тамошнего известного деятеля в области кооперации сэра Горация-Пленкетта (Plunkett) — выяснили, что успехи конкуренции датских и иных мелких сельских хозяйств коренятся не столько на том, что им производство обходится дешевле, сколько в их об'единении для сбыта в массовом масштабе. Поэтому были сделаны попытки пробудить в местном мелком сельском хозяине интерес к делу организации кооперативных товариществ. Под руководством парламентариев-депутатов от деревни — в Лондоне в начале текущего столетия было основано — сначала исключительно на частные средства, а позже тут приняло участие и государство — центральное общество для кооперативной пропаганды (Agricultural Organisation Society) и в деревне началась организация кооперативных товариществ. Число деревенских товариществ быстро стало расти, хотя английский мелкий сельский хозяин, с его индивидуализмом и консервативными настроениями, с большим трудом примыкал к организации. Дело, естественно, не ограничилось организацией товарищеских об'единений для совместного сбыта, т.-е. основанием общих складов для продажи яиц, установлением совместной продажи масла, фруктов и овощей. По датскому типу открывались паровые маслодельные заводы и сыроварни с новейшим машинным оборудованием, сливкоотделителями и охладительными аппаратами и т. д. — все это давало об'единившимся мелким хозяевам еще некоторое преимущество перед крупными арендаторами. Слабые стороны мелкого сельского хозяйства, как покупателя, также до известной степени исправлялись путем учреждения закупочных товариществ для приобретении машин, средств удобрения, семенного материала и т. п. Таким образом, были приложены усилия к тому, чтобы устранить недостатки мелкого производства по сравнению с крупным, и быстрое распространение в довоенный период филиальных отделений лондонского центра пропаганды дает лучшее доказательство того, что оно стало на правильный путь.
Преобразование отношений производства и сбыта в области сельского хозяйства, являясь само последствием заокеанской конкуренции, повлекло за собой в свою очередь поразительный переворот во всем английском аграрном строе. Растущая острота конкуренции привела не к укреплению капиталистической системы, по крайней мере, в отношении форм производства, а к возвращению от форм крупного производства к мелкому. Если бы в процессе этого возвращения играли роль только чисто-экономические моменты, то этот процесс совершался бы гораздо быстрее и интенсивиее, чем это было на самом деле. Но вопрос о значении мелкого хозяйства в земледелии, будучи в тесной зависимости от такого устойчивого момента, как почва в смысле элемента производства, является проблемой, касающейся не только производства, но и распределения земельной собственности. Тесная связь вопроса о формах производства с вопросом о формах земельной собственности сделала современную проблему "мелких хозяйств" (the small holdings problem) как бы фокусом целого ряда вопросов экономической и социальной политики, выходящих далеко за пределы аграрной политики в настоящем смысле этого слова.