Кто производитъ у насъ въ Россiи смуту и погромы? Кому это нужно?
Вездѣ есть люди, которые любятъ поживиться чужимъ добромъ, а многiе только этимъ и живутъ. Такъ, напримѣръ, недавно въ Харьковѣ была изловлена большая толпа воровъ и грабителей. Были промежъ нихъ люди всякаго званiя и служебнаго положенiя. Одни изъ нихъ искусно похищали деньги и всякiя драгоцѣнности у проѣзжающихъ, другiе только тѣмъ и занимались, что сбывали съ рукъ на руки краденыя вещи; были и такiе среди нихъ, которые занимались поджогами домовъ и во время общей суматохи похищали изъ нихъ дорогiя вещи.
Вотъ для такихъ людей всякая смута и нужна.
Въ Баку, напримѣръ, проживаютъ люди всякихъ нацiй, но больше всего тамъ татаръ и армянъ.
Нѣкоторые люди нарочно раздували вражду между ними, пользуясь тѣмъ, что армяне исповѣдуютъ христiанскую вѣру, а татары магометанскую. Но тѣмъ не менѣе отношенiя между татарами и армянами были мирныя, и различiе въ религiи никогда бы не привело ихъ къ взаимному кровопролитiю, къ взаимной рѣзнѣ. Для этого требовалось какимъ-нибудь другимъ способомъ раздуть вражду между ними, развить злобу и ненависть до того, чтобы татары стали смотрѣть на армянъ, какъ на своихъ враговъ, какъ на своихъ главныхъ притѣснителей. И дѣйствительно, нашлись такiе люди, которымъ было на руку натравить татаръ на безоружныхъ, мирныхъ армянъ. Они всячески стали подстрекать татарскихъ хулигановъ на рѣзню и грабежи и достигли того, что натравили мирныхъ людей другъ на друга. И вотъ полилась невинная кровь, мирный городъ запылалъ и потонулъ въ пожарахъ. На цѣлые месяцы прекратилась здѣсь жизнь человѣческая; озвѣрѣлые люди бродили цѣлыми стаями, жгли и разбивали дома, расхищали имущество и умерщвляли даже ни въ чемъ неповинныхъ женъ и дѣтей.
Такая же бойня происходила и въ другихъ городахъ: въ Одессѣ, Кишиневѣ, Ростовѣ и Керчи.
Но здѣсь подстрекатели науськали хулигановъ и грабителей на другую нацiю, — на евреевъ, которые издавна были гонимы у насъ на Руси за то, что они не христiане.
За что же гнать евреевъ! за что же ненавидеть ихъ!
Если они считаютъ свою вѣру — истинной религiей, то нельзя же ихъ винить за это: вѣра — дѣло совѣсти каждаго изъ насъ. Магометане думаютъ, что самая истинная вѣра есть магометанская; христiане думаютъ, что самая истинная вѣра есть христiанская, и такъ думаетъ всякiй народъ. Каждый думаетъ, что его вѣра есть самая истинная, самая настоящая. Кто же можетъ узнать — гдѣ истина, чья вѣра ближе къ правдѣ, къ истинѣ.
Послушайте, что сказалъ одинъ мудрый еврей.
Призвалъ его однажды къ себѣ турецкiй султанъ и говоритъ ему:
— Много слышалъ я о твоей мудрости и вотъ хочу теперь испытать тебя. Скажи мнѣ, чья вѣра истинная: магометанская, христiанская или же ваша — еврейская?
Подумалъ немного еврей и говоритъ:
— Государь мой, отвѣчу я тебѣ на это притчей. Жилъ одинъ богатый человѣкъ. Было у него много всякихъ сокровищъ. Но больше всего цѣнилъ онъ драгоценный камень, который достался ему по наслѣдству отъ прадѣдовъ.
Хранилъ онъ это сокровище пуще своего глаза и показывалъ его только женѣ и дѣтямъ своимъ. Было у него три сына. Любилъ онъ ихъ одинаково и каждый былъ дорогъ его сердцу.
Вотъ почувствовалъ богачъ, что скоро умереть ему. Сталъ онъ размышлять, какъ подѣлить ему свое богатство безъ вражды и зависти промежъ дѣтей. Подѣлилъ онъ все по-ровну; но какъ только дѣло дошло до драгоцѣннаго камня, то призадумался богачъ: кому отдать его въ наслѣдство?
Не желалъ онъ обидѣть никого изъ сыновей и хотѣлось ему сдѣлать каждаго счастливымъ. Наконецъ, призвалъ богачъ мастера, который умѣетъ обдѣлывать всякiе драгоцѣнные камни; подалъ онъ ему свое сокровище и сказалъ:
— Сдѣлай мнѣ еще два точно такiе же камня. Сдѣлай такъ, чтобы я и самъ не могъ отличить истиннаго сокровища отъ фальшивыхъ.
Черезъ недѣлю возвратился мастеръ; положилъ онъ передъ богачемъ истинный драгоцѣнный камень, а рядомъ съ нимъ положилъ и два поддѣльныхъ. Смотритъ богачъ на эти камни и не можетъ узнать промежъ нихъ настоящаго. Похвалилъ онъ мастера и щедро наградилъ его за работу.
Передъ смертью призываетъ богачъ старшаго сына, подаетъ ему драгоцѣнный камень и говоритъ:
— Сынъ мой! Возьми это сокровище и береги его пуще своего глаза. Досталось оно мнѣ по наслѣдству отъ предковъ; въ немъ заключается залогъ твоего счастiя, а потому храни его для собственнаго благополучiя.
Сказавши это, богачъ благословилъ старшаго сына и отпустилъ его съ миромъ. Послѣ того позвалъ онъ средняго сына и, подавая ему второй драгоцѣнный камень, сказалъ:
— Оставляю тебѣ, сынъ мой, это драгоцѣнное сокровище; оно досталось мнѣ по наслѣдству отъ нашихъ предковъ. Храни его пуще своего глаза, потому что въ немъ залогъ твоего счастiя и благополучiя.
Наконецъ, позвалъ онъ третьяго сына, подалъ ему третiй драгоцѣнный камень и сказалъ ему то же самое, что говорилъ и первымъ двумъ сыновъямъ.
Умеръ богачъ, не открывши тайны — у котораго изъ сыновей хранится истинный, неподдѣльный камень. Каждый изъ нихъ и доселѣ думаетъ, что онъ-то и получилъ отъ отца истинный драгоцѣнный камень.
Сказалъ ему мудрый еврей и добавилъ:
— Вотъ точно такъ же думаетъ и каждый народъ, государь: магометане думаютъ, что обладателями истинной вѣры являются только они, а всѣ другiя вѣры — фальшивы. Но точно такъ же думаютъ про себя и христiане, и евреи, и всѣ другiе племена и народы. Каждый думаетъ, что божественная истина хранится именно у него, а ни у кого другого.
Задумался султанъ надъ словами еврея и сказалъ: «Правду говорятъ про тебя, что ты мудрый человѣкъ. Теперь я уразумѣлъ: въ мiрѣ — одна истина, но у кого изъ насъ она хранится, это никому не дано знать.
И отпустилъ султанъ еврея съ миромъ.
Подумайте, граждане, надъ притчей мудраго еврея, поразмыслите ее хорошенько; тогда вы уразумѣете, что намъ не за что ненавидѣть евреевъ, армянъ, поляковъ, магометанъ, нѣмцевъ. Всѣ мы — народные братья, а потому и враждовать намъ не изъ-за чего.
Но не такъ думаютъ подстрекатели, которымъ нужны погромы, которые хотятъ съ помощью ихъ, путемъ насилiя и грабежа, достигнуть своихъ тайныхъ цѣлей. Ниже мы объяснимъ, что у такихъ подстрекателей есть свои сокровенныя цѣли, которыя извѣстны уже многимъ людямъ, но неизвѣстны еще простому, темному народу. На помощь этимъ подстрекателямъ прежде всего спѣшатъ громилы и разные хулиганы, которымъ все равно, кого бы ни громить, лишь бы поживиться добычей: вѣдь погромами и грабежами только и живутъ они.
Такъ вотъ именно случилось въ Одессѣ, въ Кiевѣ, въ Ростовѣ и въ другихъ городахъ. Прiѣхали туда подстрекатели, собрали около себя хулигановъ, грабителей и всякiй сбродъ; науськали они ихъ на евреевъ и пошли громить магазины, склады и дома еврейскiе. Нѣкоторые мирные жители старались всѣми силами успокоить разбушевавшихся грабителей, но они только пострадали черезъ это. Многiе мѣщане, не зная на чьей сторонѣ правда, сами увлекались грабежомъ и приставали къ хулиганамъ и грабителямъ по невѣдѣнiю. Страсти разгорались все больше и больше, и люди обращались въ кровожадныхъ звѣрей, которымъ нужна кровь человѣческая. Они, какъ разъяренные тигры, набрасывались на невинныхъ людей, мучили и убивали ихъ.
Такъ поступали когда-то невѣжественные дикiе язычники съ христiанами, а теперь христiане уподобились этимъ дикимъ язычникамъ...
Стыдно и горько за такихъ христiанъ.
Этакiе христiане во всякое время готовы убивать не только татарина, еврея, армянина; они способны отправить на тотъ свѣтъ и всякаго русскаго, даже брата своего: лишь бы было кому науськать ихъ на такое дѣло.
На станцiи Кавказской, Кубанской области, недавно произошелъ такой случай.
Вскорѣ послѣ объявки манифеста 17-го октября, въ которомъ царь обѣщалъ было дать народу всякiя свободы, учителя и учительницы желѣзнодорожнаго училища рѣшили устроить торжество по этому случаю. Созвали они народъ въ школу и послѣ молебствiя разсказали слушателямъ о томъ, что означаютъ свободы, объявленныя въ манифестѣ, и какъ правильно потечетъ жизнь въ нашемъ отечествѣ, если эти свободы будутъ осуществлены на самомъ дѣлѣ. Въ концѣ торжества одна учительница предложила всѣмъ пропѣть стихотворенiе: «Ахъ ты воля, моя воля»; оно было составлено въ память 19-го февраля 1861 года, т. е. въ память освобожденiя крестьянъ отъ крѣпостной зависимости. При этомъ учительница пояснила, что манифестомъ 19-го февраля 1861 года крестьяне были освобождены отъ ига помѣщиковъ, а манифестомъ 17-го октября 1905 года всѣ мы освобождаемся отъ ига чиновниковъ.
Когда ученики допѣли стихотворенiе до словъ: «Знать горячая молитва долетѣла до царя»,то учительница остановила ихъ и сказала:
— Теперь не царь, а самъ Творецъ небесный услышалъ горячiя молитвы русскаго народа; поэтому пойте такъ: «знать горячая молитва долетѣла до Творца».
Надо сказать, что на это торжество сошлись всякiе люди: были здѣсь добрые, были и злые. Уже въ самомъ началѣ многiе замѣтили, что въ числѣ собравшихся есть нѣсколько человѣкь, которые состоятъ на службѣ у тайной полицiи. Между ними особенно выдѣлялись одинъ переодѣтый полицейскiй урядникъ и три конокрада, извѣстные всему населенiю. Они вышли изъ училища и скоро собрали около себя дружную толпу черносотенцевъ. Около вокзала постоянно ютятся босяки, готовые на всякое дѣло. Проходя около нихъ, черносотенцы кричали, что учительница ругаетъ царя, что ее слѣдуетъ убить за это. Къ толпѣ черносотенцевъ присоединились еще съ полсотни хулигановъ и босяковъ, которые рады всякой смутѣ, чтобы найти предлогъ къ погрому и грабежу. Заметивши у вокзала учительницу, они схватили ее и начали бить. Народу собралось много, но заступиться было некому: никто не могъ понять, кого и за что бьютъ; да и то сказать, что многiе боялись за свою шкуру. Къ тому же къ черносотенцамъ присоединились вооруженные казаки, которые схватили избитую, дрожавшую дѣвушку и потащили ее къ своему полковнику Браткову. Полковникъ поставилъ учительницу передъ царскимъ портретомъ и потребовалъ, чтобы она сдѣлала земной поклонъ изображенiю царя. Дѣвушка стояла передъ портретомъ вся въ крови, въ изорванной одеждѣ, словно мученица-христiанка древнихъ временъ; она тоскливо смотрѣла въ землю и молчала.
— Смотрите, она не хочеть поклониться царю, такъ давайте раздѣлаемся съ нею по своему. Подай сюда ее!
Но полковникъ Братковъ поступилъ съ ней слѣдующимъ образомъ. Онъ вызвалъ четырехъ казаковъ и приказалъ имъ отвести дѣвушку въ тюрьму. Казаки повели ее, но замѣтивъ, что черносотенцы намѣрены вырвать у нихъ учительницу, закричали:
— Ваше высокоблагородiе! Мы одни не справимся.
Но Братковъ махнулъ имъ рукою и молча удалился, предоставивъ четыремъ казакамъ защищать бѣдную дѣвушку отъ сотенной толпы хулигановъ и черносотенцевъ. Казаки быстро смекнули, чего желаетъ начальство. Послѣ слабаго сопротивленiя они скоро уступили, и беззащитная дѣвушка очутилась въ рукахъ остервенѣвшихъ, жаждущихъ мяса и крови черносотенцевъ. Они, какъ волки, набросились на нее, вырвали всѣ волосы, истерзали въ клочья одежду на ней и стали потѣшаться надъ голымъ тѣломъ дѣвушки... Черезъ полчаса на землѣ лежалъ уже истерзанный, окровавленный трупъ учительницы.
За что убили ее? Кому и для чего нужна была смерть этой несчастной дѣвушки?
За что убивали евреевъ въ Одессѣ, Кишиневѣ, Бѣлостокѣ? За что убивали армянъ въ Баку, студентовъ въ Москвѣ, гимназистовъ въ Курскѣ, крестьянъ и рабочихъ во многихъ селахъ и городахъ?
За что погибли тысячи мирныхъ гражданъ въ разныхъ городахъ россiйской имперiи? Кому нужно было натравливать на нихъ озверѣлую, невѣжественную толпу грабителей и хулигановъ? Кто же это и теперь продолжаетъ натравливать, науськивать мирныхъ гражданъ на студентовъ, на врачей, на адвокатовъ, на крестьянъ и рабочихъ? Кому и для чего это нужно?
Говорятъ, что избиваютъ за то, что эти люди недовольны порядками, которые издавна установлены на Руси. Ну, а кто доволенъ ими?
Вонъ, всѣ рабочiе на фабрикахъ и заводахъ недовольны тѣмъ, что они мало получаютъ вознагражденiя за свой трудъ, недовольны порядками, которые не даютъ имъ права свободно обсуждать свои нужды и рѣшать дѣла промежъ себя.
Такъ развѣ за это ихъ надо всѣхъ перебить, разстрѣлять, перевѣшать?
Вонъ, всѣ крестьяне недовольны тѣмъ, что у нихъ мало земли, что они несутъ много разныхъ повинностей, недовольны всѣми порядками, при которыхъ хорошо живется только богатымъ да знатнымъ.
Такъ развѣ за это всѣхъ крестьянъ надо перестрѣлять, перевѣшать?
Вонъ, матросы и солдаты требуютъ, чтобы сроки службы ихъ были сокращены, чтобы кормили и одѣвали ихъ лучше, чтобы денщиками къ офицерамъ ихъ не назначали, чтобы начальство не обходилось съ ними грубо и жестоко, — словомъ, почти всѣ матросы и солдаты недовольны теперешними порядками.
Такъ развѣ за это всѣхъ ихъ надо перестрѣлять и перевѣшать?
Недовольны старыми порядками также всѣ учащiеся и ихъ родители, потому что порядки по учебной части устарѣли, и ученье отъ того идетъ очень плохо. Точно также недовольны устарѣвшими порядками поляки, грузины, евреи и многiе другiе народы, составляющiе Россiйское Государство.
Даже въ манифестѣ 17-го октября 1905 г. признано, что порядки наши во всемъ устарѣли и настало время завести новые на Руси.
Но не всѣмъ приходятся по душѣ эти перемѣны въ государственныхъ законахъ и управленiи.
Многiе такъ сжились со старыми порядками, что имъ жаль разставаться съ ними. Они готовы скорѣе съ жизнью разстаться, чѣмъ измѣнить что-нибудь.
Да и то сказать: при старыхъ порядкахъ имъ жилось хорошо, а каково будетъ при новыхъ — Богъ вѣсть!
При старыхъ порядкахъ бывало — «съ сильнымъ не борись, съ богатымъ не судись», а при новыхъ жизнь пойдетъ иначе: «новые люди — новыя и пѣсни».
При старыхъ порядкахъ бывало — «ѣшь пирогъ съ грибами, да держи языкъ за зубами», а при новыхъ-то правдивое слово ни чина, ни богатства, ни званiя не пощадитъ: всѣмъ достанется по заслугамъ.
И вотъ нѣкоторые люди, привыкшие къ старымъ порядкамъ, всѣми силами стараются удержать ихъ на Руси. Какъ летучимъ мышамъ невыносимъ дневной свѣтъ, такъ и имъ ненавистны основы гражданской свободы. Какъ хищныя совы могутъ летать и питаться только ночью, такъ и эти люди могутъ жить только при старыхъ порядкахъ, когда сильный можетъ безнаказанно обижать слабаго, богатый — бѣднаго; когда за правдивое слово сажаютъ въ тюрьмы, отправляютъ въ ссылки; когда каждый гражданинъ долженъ вѣрить и молиться такъ, какъ ему дозволяетъ начальство, и не имѣетъ права молиться такъ, какъ подсказываетъ ему разумъ и совѣсть его.
Приверженцы старыхъ порядковъ сплачиваются теперь въ разныя общества, устраиваютъ союзы и партiи; эти союзы и партiи носятъ разныя названiя. Одно называется: «Союзъ истинно-русскихъ людей», другое — «Партiя за царя и порядокъ», третье — «Дружина за вѣру, царя и отечество» и т. д. Много придумано разныхъ названiй для такихъ партiй и союзовъ, но цѣли у всѣхъ у нихъ одинаковы; у всѣхъ у нихъ — одно желанiе: удержать старые порядки на Руси и не допустить новыхъ.
Для этого они издаютъ много газетъ и журналовъ и книжекъ. Они безпрепятственно пишутъ всякiя небылицы, чтобы очернить тѣхъ людей, которые заботятся о проведенiи новыхъ порядковъ на Руси. Они безпрепятственно расклеиваютъ часто даже при содѣйствiи полицiи и всякаго рода чиновниковъ свои воззванiя въ городахъ и разсылаютъ ихъ во всѣ концы земли русской, чтобы сѣять смуту и раздоръ между мирными жителями. Всѣхъ членовъ и приверженцевъ этихъ союзовъ и партiй называютъ теперь черносотенцами.
Распространились они по всѣмъ городамъ земли русской, но главное гнѣздо ихъ находится въ Петербургѣ. Отсюда они слушаютъ команду, отсюда всѣмъ черносотенцамъ даютъ распоряженiя.
Черносотенцы говорятъ, что смута на Руси происходить не отъ старыхъ порядковъ, а отъ крамолы; они пишутъ и говорятъ, что во всемъ виноваты, будто бы, евреи да интеллигенцiя. Вотъ и выходитъ по пословицѣ — съ больной головы да на здоровую. Однако, посмотримъ, такъ ли это?
Всѣ крестьяне давно уже въ одинъ голосъ говорятъ, что имъ нужна земля и воля. Но наше правительство до сихъ поръ не хочетъ удовлетворить эту нужду, и промежъ крестьянъ потому также идетъ большая смута. Кто же тутъ виноватъ? Теперь уже и всякiй крестьянскiй мальчикъ знаетъ, что виноватъ въ этомъ не еврей, не интеллигенцiя, а совсѣмъ другiе, тѣ, отъ кого зависитъ дать народу землю и волю.
Вонъ въ двадцати русскихъ губернiяхъ съ самой осени продолжается ужасный голодъ. Крестьяне мрутъ отъ голодухи, какъ мухи, а промежъ живыхъ идетъ такая смута, что Боже упаси. Земскiе начальники, исправники, становые пристава, полицейскiе урядники, земскiе стражники, да усмирители-палачи казаки разъѣзжаютъ по селамъ и деревнямъ цѣлыми отрядами и наводятъ нагайками порядокъ промежъ голодныхъ крестьянъ. На содержанiе всѣхъ этихъ полицейскихъ и военныхъ отрядовъ уходитъ такая уйма денегъ, которой хватило бы на прокормленiе всѣхъ голодныхъ крестьянъ до новаго урожая. А о голодающемъ мужикѣ начальство мало заботится. И вотъ смута растетъ все больше и больше.
Ну скажите же сами, кто тутъ виновникъ смуты?
Черносотенцы прекрасно знаютъ, кто виноватъ за всѣ непорядки на Руси. Они хорошо знаютъ, отчего происходитъ смута, но они сваливаютъ вину на другихъ, чтобы отвести глаза отъ главныхъ виновниковъ.
Знаютъ теперь всѣ умные люди, что вся вина лежитъ на тѣхъ, кто противится введенiю новыхъ порядковъ и всячески старается удержать старые.
При старыхъ порядкахъ хорошо живется тѣмъ, кто владѣетъ тысячами десятинъ земли и другими богатствами; при старыхъ порядкахъ хорошо живется важнымъ чиновникамъ и сановникамъ, которые получаютъ большое жалованье отъ казны. Тепло и хорошо живется при старыхъ порядкахъ богатымъ и знатнымъ вельможамъ, которые держатъ въ своихъ рукахъ судъ и расправу, власть и военную силу, законы и государственную казну.
Для всѣхъ такихъ людей новые порядки и не по нраву. И вотъ многiе изъ нихъ, чтобы воспрепятствовать измѣнить все старое, отжившее, гнилое, и употребляютъ всякiя средства, бросаются на разныя хитрости.
Чтобы не допустить новыхъ порядковъ на Руси, черносотенцы часто прикидываются святошами и вводятъ въ заблужденiе другихъ. Они говорятъ такiя хорошiя слова, что трудно замѣтить, что эти слова пропитаны смертельнымъ ядомъ и отравой.
Черносотенцы ненавидятъ всѣхъ, кто борется за новые порядки. Они называютъ этихъ людей богоотступниками, а сами же первые отступаютъ отъ заповѣди «не убей». Черносотенцы подстрекаютъ хулигановъ на буйство да на всякiе грабежи, и многiе слушаютъ ихъ. Жалкими словами да разными уловками вводятъ они въ заблужденiе тѣхъ, кто по своему невѣдѣнiю идетъ на ихъ приманку.
Вотъ что сказано въ одной испанской сказкѣ:
«Въ большомъ городѣ, мимо собора проходилъ святой отшельникъ. Взглянулъ старецъ на верхъ храма, а тамъ, подъ крестомъ, сидитъ дьяволъ. Въ рукахъ удочка. На крючекъ приманку насаживаетъ.
Заинтересовался старикъ, поднялся къ дьяволу на башенку и спрашиваетъ:
— Что ты, сатана, тутъ дѣлаешь?
— Души людскiя ловлю.
— Какимъ способомъ?
— А очень просто: удочкой. Насажу на крючекъ приманку: то мѣшокъ съ деньгами, то ведро съ виномъ, то колоду картъ, то орденъ, то кусокъ шелку или бархату, и опускаю. Жду проходящихъ.
— Что же, клюетъ? — спрашиваетъ отшельникъ.
— Только успѣвай насаживать. Видишь. — И дьяволъ показалъ старцу толстую свинообразную душу, выхваченную на удочку съ площади.
Старецъ затуманился. Подумалъ-подумалъ и снова спросилъ:
— Послушай, сатана. Неужели ты всякаго человека можешь уловить на твою приманку? Неужели всѣ люди жадно кидаются на такую дрянь?
— О, нѣтъ — спокойно отвѣтилъ дьяволъ.
Порылся онъ у себя въ кошелькѣ, досталъ какую-то новую приманку и опять забросилъ удочку.
— Смотри, — указалъ дьяволъ старцу внизъ, на площадь. — Видишь, тамъ идетъ благообразный старикъ. Онъ судья нашего города. Добрый и строгихъ нравовъ человѣкъ. Его на простую приманку не возьмешь. У меня для такихъ другая насадка. Я беру святыя слова, святыя мысли и святыя чувства: «Богъ», «вѣра», «Христосъ», «крестъ», «родина», «правда» и т. д. Раскрашиваю ихъ снаружи, какъ можно ярче, а внутрь наливаю адской отравы, пропитываю все дьявольской злобой. Добрый человѣкъ въ простотѣ душевной набрасывается на святое, жадно глотаетъ и сейчасъ же разгорается злобой. Во имя любви къ Богу онъ начинаетъ ненавидеть всѣми силами души людей. Ради, будто бы, служенiя родинѣ избиваетъ своихъ братьевъ. И т. д., и т.д.
— Хитеръ же ты, дьяволъ, — покачалъ печально головой святой старикъ. — Если бы ты вмѣсто зла, да на добро такъ людей ловилъ. Но видно оттого ты и дьяволъ, что у тебя ни силы, ни ума на добро. Есть одно дьявольское лукавство на пагубу человѣковъ. И потому не раскаяться тебѣ никогда, не перемѣниться, такъ и оставаться на вѣки дьяволомъ, то есть клеветникомъ и лукавымъ обольстителемъ»!
Вотъ какъ этотъ сатана ловилъ на свою приманку всякихъ людей, такъ и черносотенцы, чтобы удержать старые порядки, ловятъ разныхъ людей на приманку. Имъ нужно не допускать новыхъ порядковъ, и вотъ они подстрекаютъ, науськиваютъ темный людъ и грабителей на докторовъ, на студентовъ, на интеллигенцiю, словомъ на всѣхъ, кто радуется наступленiю новой жизни, новыхъ порядковъ, какъ радуется наступленiю свѣтлаго дня вся природа.
А чтобы привлечь на свою сторону побольше людей, они начинаютъ прикидываться такими святошами, начинаютъ говорить про себя такъ сладкорѣчиво, что незнающiе ихъ люди могутъ подумать, что они и впрямь такiе есть.
Чего-чего они ни говорятъ про себя! И истинные-то они христiане, и любятъ они свое отечество.
Но дороги имъ не православная вѣра и не отечество. Нѣтъ! дороги имъ старые порядки, при которыхъ жилось имъ, какъ волкамъ въ овчарнѣ.
Если бы они были истинными христiанами, то не науськивали бы татаръ на армянъ, не подстрекали бы русскихъ противъ евреевъ, хулигановъ противъ интеллигенцiи.
Черносотенцы говорятъ, что они любятъ отечество. Но изъ кого состоитъ наше отечество? Оно состоитъ изъ разныхъ народностей, — русскихъ, поляковъ, евреевъ, татаръ, армянъ и многихъ другихъ народовъ. Если бы черносотенцы любили отечество, то они перестали бы сѣять смуту между народностями, перестали бы натравливать грабителей и насильниковъ на мирныхъ людей, перестали бы угрожать убiйствомъ тѣмъ изъ мирныхъ гражданъ, которые давно жаждутъ прекращенiя «неслыханной смуты».
Черносотенцы — противники евангельскаго ученiя, которое проповѣдуетъ любовь, братство и равенство промежъ всѣхъ людей.
Чтобы удержать за собою старые порядки черносотенцы-то и производятъ вездѣ погромы на Руси.
Вотъ кому нужны погромы.