Б. Зеленина.
Ежедневно читаем мы в газетах о несчастных случаях, происходящих при обращении с машинами, электричеством, газом, примусами, автомобилями и другими связанными с опасностью культурными изобретениями. Но нам представляется почти невероятным, чтобы такие же катастрофы могли происходить также и в мире, не знающем подобных даров культуры, — в мире микроорганизмов. Однако, при внимательном наблюдении происходящего в этом мире можно подметить факты, подтверждающие такое предположение. Приведем несколько любопытных примеров того.
Вот у корней ряски, в маленькой луже, суетливо вертится голодная коловратка, тщетно обнюхивая окружающие предметы, и наконец неосторожно завязает своими сильными усами между кожными клетками растения. После долгих часов бесплодных попыток освободиться из этой западни, она платится жизнью за усы.
Еще оригинальнее случай с другой коловраткой, которая, ползая между ветками нежного подводного растения, неожиданно была захвачена и втянута внутрь маленького кислородного пузырька, какие часто образуются при разложении водяными растениями углекислоты. Безостановочно металась она взад и вперед в нижней части пузырька, напрасно стараясь освободиться из заключения, но все ее попытки разбивались о поверхностное натяжение пузырька. После двухчасового наблюдения она была еще жива, но в конечном результате ее, видимо, ждала гибель.
Подобные же картины можно наблюдать и в аквариуме, когда в нем много дафний и мало растений. В таких случаях дафнии из-за недостатка воздуха поднимаются к поверхности воды и часто там застревают в поверхностной пленке; а как велика сила сопротивления этой пленки можно видеть из того факта, что подуры, — насекомые, значительно крупнее, чем дафнии, — не в состоянии выбраться из нее даже в тех случаях, когда пленкой охвачено не более половины тела.
Подобного рода катастрофы могут случаться не только с животными, лишенными твердой внешней оболочки в виде раковины, но и с обладателями последних, причем причиною их иногде являются именно эти раковины, предназначенные для защиты их обладателей от внешних опасностей.
Однажды венценосная коловратка — стефаноцерос, — свернувшись почти в шарик, мирно лежала у входа в свою трубочку, когда совершенно неожиданно какая-то отчаянная инфузория на всех парах налетела на одно из ее щупалец. С испуга коловратка резко отодвинулась назад, чтобы скрыться в своем жилище, но при этом наткнулась на острый край его с такой силой, что перерезала сама себя поперек тела, содержимое его тотчас же вылилось наружу, и из него преждевременно появился на свет маленький зародыш.
Не столь трагический характер имел случай, происшедший в раковине одной котурнии, в которой мирно пребывали две котурнии, мать с дочерью, когда у входа появилась маленькая инфузория, сильно их обеспокоившая своим прикосновением. Вследствие полученного раздражения одна из котурний мгновенно свернулась и при этом увлекла за собою внутрь раковины и маленького нарушителя покоя. Когда последний осмотрелся, он увидел, что может свободно двигаться в раковине, но выход из нее был плотно закрыт расширившимися телами хозяек, когда-же они сразу сжались, дверная заслонка захлопнулась, и гость оказался сильно зажатым, ибо все внутреннее пространство было заполнено котурниями. Под таким арестом налетчик оставался в течение нескольких часов, пока продолжалось наблюдение, и удалось ли ему потом освободиться, осталось неизвестным.
Но подобного рода столкновения могут оканчиваться и повреждениями, что подтверждает следующий случай.
Ресничная инфузория "плевронема", сидя неподвижно в одной точке, колебала свои длинные реснички со скоростью 300 раз в минуту, а рядом с нею ползла маленькая тардиградка, причем обе, казалось, не видели друг друга, когда тардиградка вдруг зацепила соседку когтем за мерцательную поверхность и разорвала ее. Плевронема мгновенно втянула внутрь разорванный покров, а затем сейчас же опять развернула его на две стороны, причем реснички сразу же начали вновь функционировать, из чего, казалось бы, можно было заключить, что боль, причиненная животному, была не особенно велика.
Более тяжелые ранения наблюдаются у инфузорий "стентор" и у гидр, причем у первых можно иногда видеть висящие на теле, почти оторванные куски мяса, а иногда приходится быть свидетелем и укусов со смертельным исходом.
Вот плывет среди других организмов стройная коловратка, а навстречу ей складчатый червь, который и схватил ее, быстро втянул ее в свой защитный панцырь и начал трясти, как собака зайца; через полминуты коловратка загрызена на смерть, а червь поплыл дальше.
Можно привести еще много подобных примеров, хотя вообще их удается наблюдать не так часто. Повреждения от нападений, вследствие невероятной гибкости тел, случаются сравнительно редко и при том легко заживают даже у низших многоклеточных. Смертельные же повреждения удается наблюдать еще реже, ибо наблюдая под микроскопом капельку ила, приходится иметь в поле зрения только бесконечно малую часть всего, происходящего на поверхности стебля или листа. Во всяком случае, изучение одноклеточных животных, пострадавших от несчастных случаев, приводит к заключению, что боль не проникает глубоко в их царство.