П. Леонтьева.
За деревней было небольшое, заросшее камышом озеро. Из него вытекал в реку версты за две ручеек. В полую воду он походил на настоящую речку, а летом пересыхал иногда до того, что вода держалась только под железнодорожным мостом да еще в двух-трех ямах, вырытых весенним быстрым течением в песчаном грунте. Дальше всюду был песок, желтый, сыпучий, в котором глубоко увязали ноги заходивших сюда с водопоя коров.
Ребятишками мы любили ходить "на песок". Здесь можно было без помехи "охотиться" на юрких ящериц, играть "в войну", строить "крепости", а горячим сухим песком засыпать себя всего, оставив только голову. В нашей фантазии ящерицы беспрепятственно превращались во львов, крепости населялись невидимыми защитниками, желтые пески были то жгучею пустыней, то американскими прериями...
Было это давно, — и вот, лет через 20, случилось мне опять попасть в те же места. Деревня разрослась, одним концом в'ехала на горку, другим поползла по лугу. Озеро и ручеек на месте. А наших "песков", по которым бегали ящерицы, почти не осталось. Только с одного края тянется еще желтая полоса метров в 800 шириной, а все остальное пространство покрыто зеленой щеткой молодых сосенок. Между прямыми рядами стройных деревьев темновато, как в настоящем лесу. Нога скользит по опавшей хвое. Кое-где ярко-зеленые или бурые дерновники мха; так и хочется погладить рукой их сырой зеленый бархат. Поганки стоят на тонких сгибающихся ножках, из-под хвои вылезает плотная желто-коричневая шляпка маслянки. Пахнет смолистым духом.
Вот под сосенкой куча странно вз'ерошенных шишек. Это "кузница" дятла. В развилину сучка или в выдолбленную в стволе щель он втискивает сосновую шишку, а затем разбивает ее своим крепким клювом-долотом, добывая семена. С'ел все, летит за новой шишкой, а пустую, измочаленную — долой. Таких столовых у дятла обычно несколько, неподалеку одна от другой; если хозяин здесь, то его можно услышать у какой-нибудь "кузницы", а осторожно подойдя на звук — и увидеть за работой... В чаще ветвей — большое, нескладное с виду сооружение из веток — сорочье гнездо. Где-то раздался резкий крик сойки. Вот и сама она вспорхнула на вершину сосенки и качается на ней. Тоже, должно-быть, за шишками охотится. Лес, настоящий лес, с лесными растениями и лесными животными, завладел сыпучими песками, оплел их корнями, укрыл сосновой хвоей и зеленым мхом.
Только прямые ряды деревьев говорят о том, что выросли они не сами собой, а с помощью человека. Дело как будто бы простое — взял да и посадил. Однако, и тут надо кое-что знать, чтобы не ошибиться. Рассмотрим те немногие растения, что живут у нас на песках. Все они похожи друг на друга тем, что имеют длинный и разветвленный корень. Корни обычно идут вниз, а не по поверхности. Стелющиеся корни, если и встречаются, то являются только магистральными путями для соков и снабжены идущими глубоко вниз ответвлениями. Поэтому они захватывают большую площадь песчаной почвы, вообще не щедрой на влагу и, к тому же, в нижних слоях более богатой водой. Корневица их, а часто и стебли, способны давать большое число отпрысков, позволяют растению укрепиться и жить на такой подвижной почве, как песок. Если растение будет занесено песком, его побеги пробьются снова на поверхность. Если, наоборот, ветер снесет песок и обнажит корни, идущие глубоко вниз, оно тоже не погибнет. На песке вы не встретите растений с поверхностно расположенными корнями.
Другая их общая черта — листья, защищенные от сильного испарения: обычно они или маленькие, или узкие, всегда жесткие, или покрытые волосками и пухом. Таким образом, все в этих растениях приспособлено к тому, чтобы жить в песках, где мало воды и много горячего солнца и иссушающего ветра. Они тянут из почвы как можно больше воды своими глубоко идущими корнями и всячески стараются уменьшить расход влаги, то свертывая свои и без того узкие листики, то защищая их жесткой кожицей или пушистым войлочком. Жить им трудно, но они живут. Как же в этих условиях вырасти дереву, как вырастить лес? Очевидно, дерево должно обладать хорошей побегопроизводительной способностью, чтобы не погибнуть, когда песок занесет его или, наоборот, откроет его подземные части. Оно должно уметь выкарабкаться, пустив новые побеги взамен занесенных в первом случае или выжить во втором, имея глубоко идущие корни. Кроме того, дерево должно обладать хорошо разветвленной корневой системой, идущей вниз, для того, чтобы добыть себе воды из нижних слоев почвы. Ведь через песок вода проходит легко и в нем не задерживается так, как, напр., в черноземе или глине. Сверх всего этого, оно должно быть очень скромных потребностей в отношении питательных солей. В песках, которые у нас обычно являются речными наносами, этих солей очень немного: они вымыты водой и в верхних слоях почвы, конечно, сильнее, чем в нижних. И по этой также причине корневая система дерева для посадки на песках должна быть хорошо развита. Только тогда дерево получит достаточно влаги и минеральной пищи и сможет произростать.
Почти всем этим условиям удовлетворяет сосна. Сосновые боры отлично растут на песках. Это особенно хорошо видно в южной части СССР, где по правым черноземным берегам рек растут дуб и лиственные породы, а пески на левых берегах занимает сосна. Попробуйте при случее вырвать растущую на песке небольшую сосенку. Конечно, при этом очень большая часть корней оборвется, но и то, что останется, даст вам достаточное представление о том, какое громадное развитие получает у сосны на песке корень. То обстоятельство, что сосна хорошо приспособляется к жизни на песчаной почве, заставило взять ее и для искусственных посадок. Но сосна не дает отпрысков ни корневых, ни из ствола (т. е. из стебля). Мало того, — она чрезвычайно чувствительна к тому, как она будет посажена: высоко ли, глубоко, или как раз впору. Значит, сыпучие пески не для нее, и в борьбе с ними она победительницей не окажется. Надо сначала пески укрепить, лишить их подвижности когда даже небольшой ветер постоянно переносит песок.
Тут на помощь приходит одна из пород ив, — так называемая "шелюга". Это кустарник, как раз обладающий необходимым нам свойством плюс все остальные. Шелюга очень легко дает и корни и побеги. Веточка шелюги, воткнутая или зарытая в сырой песок, быстро пустит и корни и ростки. Если песок засыпал ее, она пустит вверх новые ростки. Выдувания она тоже не боится, имея очень длинные корни.
Шелюгу садят или черенками, т.-е. отрезками веток приблизительно полметра длиной, проделывая "сажальным" колом ямку в песке, или целыми прутьями. В последнем случае их укладывают в борозду, проводимую плугом, а следующей бороздой засыпают. Ряды отстоят друг от друга приблизительно на метр. В первые два года она особенно хорошим ростом похвастаться не может: трудновато живется, одолевает песок. Но пройдет еще год-два, она, как говорится, войдет в силу и даже начнет уж кое-где закрывать ветвями междурядия. Ветру не так уж свободно здесь. Песок угомонится, ляжет. Тогда можно садить сосну.
Не подумайте, что речь идет о сравнительно больших деревцах. Нет, это маленькие растения всего лишь с несколькими десятками хвоинок, тоненькие и слабые. Однако, под защитой предприимчивой шелюги им будет нехудо. Неплохо чувствуют они себя и на закрепленных травой песках. Пройдет несколько лет, и те маленькие сосенки, что росли под защитой шелюги, вытянутся, выровняются в стройные деревца и начнут даже глушить свою защитницу-шелюгу, теснить — да так, что ей уж тут и не житье. Она любит свет, а света все меньше и меньше. Колючие лапы перехватывают над ней солнечные лучи. Шелюга хиреет, ветки ее засыхают одна за другой; редкие листики на оставшихся говорят о недалекой смерти. Скоро от нее будут одни только гнилушки. Сосенки будут состязаться между собой, кто сильнее, кто больше захватит места в земле корнями, света и воздуха зеленой хвоей. Чуть какое-нибудь деревцо отстало в этой борьбе, — его более удачливые сверстники будут, разростаясь, все сильвее теснить его, и вряд ли ему удастся выбраться наверх, к солнцу. Через десять-двадцать лет оно, если к тому времени не погибнет, останется почти таким же тоненьким, часто сантиметра в три, деревцом, заморенным и жалким, в то время как его собратья будут уже представлять некоторую приманку для лесокрадов. Чтобы дать возможность лучшего развития более сильным деревьям, вырубают слабые, — "угнетенные", как говорят лесоводы, — экземпляры. Производится "прочистка" леса. Такой же процесс отмирания происходит и на каждом дереве. У него отмирают нижние ветви, не получающие достаточно света. Сравните деревцо, стоящее на опушке, с выросшим среди насаждения: у первого ветви до самой земли в отличном состоянии, у второго они засохли до некоторой высоты. Зато ствол у первого никогда не бывает так строен, как у второго.
Так сосенки будут расти и расти, тесня друг друга в борьбе за свет и землю и все уменьшаясь в числе. И там, где их было посажено до десятка тысяч, останется всего несколько сотен. Конечно, это будет не скоро, лет через восемьдесят. Высоко в вершинах будет шуметь хвоей ветер, сосенки станут строевым лесом и, как пережили шелюгу, так переживут и тех, кто их сажал.
Но, конечно, "на бумаге" вырастить строевой лес легко. На деле не всегда обстоит так гладко.
Когда я бродил по "бывшим" пескам, мне сразу бросились в глаза лысины целыми десятинами, среди здорового леса, засаженные такими деревцами. Явно, что тут с ними что-то неладно. Когда среди густого леса встречались захиревшие, вытянувшиеся в погоне за светом, сосенки, было понятно, что они угнетены своими более сильными соседями. Тут же свету как будто вполне достаточно каждому деревцу. Они даже и веток не сомкнули, свободного пространства у них сколько угодно. Однако, большинство их даже и до высоты человеческого роста не дотянулись.
Поищем причину этого пониже в земле. Вытягиваю несколько coceнок-карликов, — сразу все становится ясным. У всех этих "пожилых" малюток корни странно заворочены на самые различные лады. На рис. 2 слева две таких сосенки, им по 22 года, а справа молоденькая нормальная трехлетка. Горизонтальная черта показывает уровень земли, а шкала посредине имеет деления по пять сантиметров. Сравните-ка эти растения между собою. Двадцатидвухлетние карлики — жалкого вида; ростом один даже ниже трехлетки, хвоинки мелкие, — совсем не то, что у пышной соседки. Откуда же быть им пышными, если их корни почти не разветвлены? Они не могут доставлять растению достаточно питания. Зато у трехлетки как обросли корни массою мелких корешков!
И все это только потому, что "карлики" попали при посадке в руки людей, которые сажали их кое-как и не заботились о том, чтобы корни шли прямо, не загибаясь. Этого не любит ни одно растение, а сосна, кажется, особенно. Труд неудачных мастеров может служить образцом того, как не надо работать в мастерской природы.
