Рассказ К. Брауна. — Перевод с немецкого А. Ш.
От редакции. Пушной зверь наших необ'ятных, дремучих северных лесов вымирает. Прошли времена, когда московские цари получали от сибирских инородцев, в виде ясака, по 200.000 соболинных шкурок. Теперь год, в который охотникам всей Сибири удается добыть 20.000 соболей, уже считается выдающимся. Исчезает соболь, почти совсем исчезла чернобурая лисица, лишь в самых глухих местах уцелел бобер. Кажется, скоро из всех пушных зверей, составлявших издавна гордость наших лесов, останется одна только белка ... И это — не у нас одних. То же замечается и у наших единственных конкуррентов в Северной Америке, — в Канаде и на Аляске. Теперь стало ясно, что звери нуждаются в защите от алчности охотников и промышленников, нуждаются в том, чтобы человек спас их от окончательной гибели.
Теперь и в Америке и у нас этот факт в достаточной степени осознан обществом, и правительства там и здесь издают ограничительные законы относительно охоты на пушных зверей. Параллельно проводится и другое мероприятие: устройство специальных питомников для пушных зверей. В Америке это дело уже поставлено на широкую ногу, у нас серьезные мероприятия правительства в этом направлении приняты только в последнее время, после революции. Мы являемся в настоящее время свидетелями этого перелома, когда хищническое истребление пушного зверя сменяется разумною хозяйственностью.
Помещаемый ниже рассказ ярко характеризирует это переходное время, когда хищник-охотник и зверолов постепенно сходит со сцены, уступая, далеко не всегда без борьбы, место хозяину-звереводу.
История Гарри Турнера — это история постепенного падения. Начинается она с того момента, как он появился в Старом Каньоне.
Многие пытались выведать у Турнера, откуда он пришел, чем занимался раньше, но никому не удалось узнать ничего, и потому о его прошлом ходили самые разноречивые слухи. Наиболее популярная версия была следующая: Турнер — последний отпрыск старинного дворянского рода, бежавший из Англии из-за каких-то недоразумений (болтали, между прочим, о дуэли), и теперь ищет счастье в охоте за пушным зверем. И он, действительно, нашел свое счастье, — это признавали все на Юконе; иные говорили об этом с оттенком зависти, другие — констатировали с видимым равнодушием, деловым тоном.
Сам Турнер никогда не говорил о себе. Чем больше он пил (а пил он не мало!), тем становился молчаливее. На иронические замечания он совсем не реагировал. Только однажды, когда один навязчивый сосед позволил себе слишком большую фамильярность по отношению к нему и отпустил несколько двусмысленных намеков по его адресу, он пустил в ход, вместо ответа, револьвер. Нахал смолк, а полицейский комиссар на следующий день констатировал его смерть "от разрыва сердца"...
Первое его выступление было в баре. Турнер безмолвно сидел, с неразлучным моноклем в левом глазу, и, не обращая внимания на других гостей, преспокойно чистил себе ногти. Один посетитель подошел к нему и, расставив ноги, бесцеремонно отпустил на его счет какую-то циничную остроту. Турнер поднялся, спокойно обвел глазами присутствующих и вдруг с такою силою ударил противника в подбородок, что тот отлетел в дальний угол и без движения растянулся на полу.
Так получил Турнер права гражданства на Юконе и установил за собою твердую репутацию.
Зверя Турнер промышлял ловушками, и ему удивительно везло. Недели две спустя после того, как он начал свой промысел, он принес с собою целый десяток великолепных голубых песцов. Никому в округе не попадалось таких чудных экземпляров. Даже Раймонду, владельцу питомника в Старом Kaньоне, редко приходилось видеть такие экземпяры.
Скупщики буквально набросились на Турнера, вырывая друг у друга добычу, и Турнер хорошо заработал на этом деле. Деньги он спрятал в кожаный мешочек, висевший у него на груди под рубахой. Отдохнув два дня в баре, он снова собрался в дорогу.
— Гарри, неужели вы будете таскать деньги с собою? — спросила его на прощанье Делия, дочь хозяина бара.
Он посмотрел на нее с изумлением.
— Разумеется! А почему это вас так интересует?
Делия смешалась.
— Видите ли... Простите мою назойливость... Но мне кажется что вы слишком беспечны...
Гарри улыбнулся, сверкнув своим моноклем.
— В самом деле?
Она покраснела и продолжала скороговоркою:
— Вы... вы должны беречь себя...
Он щелкнул пальцами.
— Ну на этот счет не беспокойтесь! Я сумею в нужном случае постоять за себя!.. С вашей стороны, впрочем, очень мило, что вы меня предупреждаете... Да и куда же мне девать деньги?.. Однако... До свидания!
Он притронулся рукой к шляпе и вышел. На улице он надел свои лыжи, и скоро его силуэт потонул в море ярко сверкавшего белого снега.
Делия задумчиво смотрела ему вслед. Весь день она была рассеяна и даже несколько раз пропустила мимо ушей слова, с которыми к ней обращался отец. До сих пор этого с ней не случалось. Вечером у нее произошла даже легкая размолвка с отцом. Виновником ее был тот-же Гарри Турнер.
— Будь осторожнее с этим парнем... Этот одноглазый как раз поймает тебя в ловушку!
Она порывисто отодвинула стоявшие перед ней стаканы, и глаза ее вдруг загорелись:
— Прошу тебя, отец, не говорить о нем таким тоном!..
Старик пожал плечами, а она молча принялась за работу. С этого дня их разговоры стали менее многословны и более сдержанны.
На следующее же утро по уходе Турнера в бар прибежал запыхавшийся гонец-метис:
— М-р Турнер велел передать, чтобы вы убрали красного Билля. Он лежит за перевалом. Вчера ночью он напал на м-ра Турнера.
После полудня доставили труп красного Билля. Огнестрельная рана в самое сердце. Гарри Турнер умел защищаться.
Недели две спустя Гарри вернулся.
На этот раз удача была гораздо меньше, чем в первый раз. Правда, Гарри принес с собою целую дюжину шкуры, но из них только две были так же хороши, как прежние. За них он получил четыре тысячи долларов.
Вечером он по прежнему сидел в баре.
— Бросьте вы это дело, — уговаривал его Раймонд: — заведите лучше питомник. И спокойнее и выгоднее. Вот берите пример с меня. Зверей можно подобрать...
Делия с напряженным вниманием ждала, что ответит Турнер.
Тот отрицательно потряс головой:
— Нет, это мне не подходит... У меня нет никакой охоты осесть здесь. Гнусная сторонка... А я вот сколочу пятьдесят тысяч долларов и — до свидания! Ищи ветра в поле! Махну на восток... Уж пусть лучше меня покоптят фабричные трубы! ..
— Кому что нравится, — ответил Раймонд. — Что до меня, то город — не в моем вкусе. А я вот продам здесь свой питомник и двинусь в Калифорнию.
Делия не вымолвила во весь вечер ни слова, а когда посетители один за другим оставили бар, она подошла к Турнеру.
— Стало быть, вы здесь пробудете только год?
Он кивнул головой:
— Да. А что? Разве вам это неприятно?
— Неприятно? Как вам сказать? Мы к этому привыкли. Здесь постоянно люди сменяют друг друга, — одни появляются, другие уходят...
Вместо ответа он улыбнулся, пожал ей руку и отправился к себе наверх.
На следующее утро они перекинулись всего какой-нибудь парой слов.
Когда он собрался в дорогу в третий раз, он задержал ее руку в своей несколько долее обыкновенного.
— До свидания, малютка.
— До свидания, — запинаясь ответила девушка.
Прошло семь месяцев. Гарри Турнер скопил порядочно денег, — тридцать тысяч долларов. Но тут счастье ему изменило. Звери обходили его ловушки, или же капкан так уродовал попавшегося зверя, что шкурка совершенно обесценивалась. Выручку приходилось считать уже не тысячами, а несколькими сотнями долларов.
— Вот видите, — говорил Раймонд: — я не знаю таких неудач. Питомник куда надежнее. Вам требуется счастье, а мне нужно только терпение.
Гарри Турнер ударил кулаком по столу.
— Я поймаю за хвост свое счастье! У меня впереди — еще пять месяцев...
Турнер ничего не ответил. Ночью, когда посетители разошлись, и двери бара закрылись, он вышел на лестницу, взял ее за обе руки.
— А дальше, дорогая, я отправляюсь на восток... И тебя возьму с собою. Ведь ты пойдешь?
Девушка сделала отрицательный жест.
— Нет, Гарри. Я здесь родилась и останусь. Я не выношу городской жизни.
Он взял руками ее головку и поцеловал.
Она чуть-чуть отшатнулась.
— Гарри, зачем ты так много пьешь?
Она бросилась к нему на шею.
— Гарри! Ведь ты меня любишь? Скажи: любишь?
Он широко улыбнулся.
— Ну, что-ж из того? Скоро все узнаешь. Ничего не сделаешь, — приходится временами носить маску...
Отправляясь в обход ловушек, Турнер отвел девушку в сторонку. Они были одни.
Турнер вытащил из-за пазухи свой кошелек.
— Вот, Делия, здесь тридцать тысяч долларов. Теперь я не буду таскать их с собою, — слишком много денег. Возьми их, у тебя они будут целее ...
По веселому личику девушки пробежала тень.
— Разве это необходимо, Гарри?
Турнер покачал равнодушно головой.
— Брось мечты, малютка: я знаю, что делаю.
Он пожал ей руку.
— Покойной ночи, малютка.
Больше двух недель пропадал Турнер.
Когда он вошел в бар, его глаза подозрительно блестели, и он пошатывался.
Делия в испуге бросилась к нему навстречу.
— Гарри, ты пьян?..
Он тяжело опустился на стул.
— Возмутительно! Все звери точно вымерли! Точно чорт вымел метлой...
Всю ночь напролет он пил.
После двухнедельного пьянства он снова собрался посмотреть ловушки. Вернулся он с парой дрянных, облезлых шкурок. Блумфильд едва согласился дать за них двести долларов.
Турнер опять загулял. Не попытать ли счастья в игре? Сначала повезло: за ночь он выиграл тысячи две долларов. Но на следующую же ночь проиграл вдвое больше.
Он разбил бутылку из под виски о голову своего партнера, потом свалился в углу и проспал напролет целые сутки. Потом встал, — бодрый и свежий, как всегда.
Наступил двенадцатый месяц, а дела Турнера не поправлялись. Наоборот, добыча зверя роковым образом падала. Времена, когда добыча исчислялась тысячами долларов, миновали, казалось, навсегда. С Блумфильдом приходилось торговаться чуть-ли не на центы.
— Вы совсем перестали доставлять мне порядочный товар, а хотите денег. Я уже достаточно переплатил вам... Постарайтесь как-нибудь поправить дела: у вас неудача, — и мне не везет...
После одного из таких кислых разговоров Турнер печально возвращался в бар. По дороге он повстречал куда-то спешившего Раймонда. Они раскланялись, и Раймонд на ходу что-то прокричал Турнеру, но тот не расслышал его слов.
При входе в бар стоял Иосиф, молодой парень помощник Раймонда. Турнер пожал ему руку.
— Что, Раймон уехал?
Парень скорчил таинственную гримасу.
— Да.
Турнер о чем-то задумался. Посмотрел на блестящую полосу снега в том направлении, в котором скрылись сани Раймонда потом повернулся на каблуках и пошел прочь от бара, в деревню. Здесь он прошел в помещение, занимаемое Блумфильдом.
— Галло, Блумфильд, — когда собираетесь уезжать?
Блумфильд осклабился.
— Сначала покажите.
Турнер засунул руки в карманы.
— На этот счет не бесспокойтесь: будете довольны... Так сегодня ночью ждите меня!
Они раскланялись. Турнер направился в бар, где его ожидала Делия. Здесь он наскоро выпил, один за другим, несколько стаканов виски.
Стемнело. На улице бушевал снежный ураган.
Когда все гости разошлись, Турнер взялся за лыжи.
— Как, ты уходишь?
Она обвила руками его шею.
— Гарри, голубчик, останься! Я расскажу тебе очень важную новость. Большой сюрприз...
Глазки ее лукаво блестели. Но он был холоден.
— Нет, мне некогда. Вот вернусь, — тогда поговорим...
С этими словами он кивнул ей и вышел на улицу.
В деревне все уже спало мертвым сном.
Дул сильный ветер. Снежные иглы больно били Турнеру в лицо, но он не обращал внимания на бурю. Закутав голову шарфом, с винтовкой за плечами он энергично подвигался вперед по снежному полю на своих канадских лыжах. Он спешил к питомнику Раймонда.
А вот и питомник. Слева от него — дом, где живет Иосиф. В окнах не видно огня. Конечно, он спит...
Гарри Турнер подошел к двери и постучался...
Прошло несколько минут.
Он постучал еще раз.
Внутри послышались шаги. Щелкнула задвижка, и в дверях показалась заспанная фигура Иосифа. Сильный удар кулака Турнера был ему приветом. Индеец упал на пол, как подкошенный.
Турнер не терял даром времени. Он заткнул индейцу рот куском платья и скрутил руки и ноги. Потом захлопнул дверь и направился в питомник, к зверям. Маленький фонарик, горевший там, давал ему достаточно света.
Уверенно и совершенно хладнокровно принялся Турнер за работу. Каждый зверек получал пулю из револьвера между глаз. Время от времени он прислушивался.
— Ну, милая моя, все можно вынести, если в кармане есть деньги.
— Оставь... А что же мне делать? Надо же как-нибудь убить время. К ловушкам идти раньше недели бессмысленно.
— Конечно, конечно, малютка!
— И ты не бросишь меня?. Ты так не похож на тех, других... Ты особенный... Но я тебя совсем не знаю...
— Гарри...
— Что, милая?
— Не бросай меня!..
* * *
— Хорошо, Гарри.
— Припрячь их, пока я доберу, чего не хватает до пятидесяти тысяч. А потом мы поженимся и поедем на восток.
— Но, что же нам делать здесь?
— Гарри, на востоке — города... Там воздух пропитан копотью, там я задохнусь. Я была раз в городе и все время там плакала... Там люди — не люди, а звери, машины...
— А здесь?.
— Здесь мы заведем питомник. Если у тебя будет пятьдесят тысяч, мы можем купить питомник у Раймонда. Будем выводить зверьков и каждый год, если хочешь, ездить недельки на две на восток. А потом — опять домой... Гарри, мы будем счастливы!
* * *
— Оставь! — отмахнулся он.
* * *
— Надолго?
— Да.
— Завтра.
— А деньги у вас еще имеются?
— К сожалению, да.
— Я знаю, что у меня в северных ловушках есть порядочная добыча. Если я принесу ее вам сегодня ночью и если она будет стоить пятнадцать тысяч долларов, — сумеете вы сейчас же расплатиться со мною?
— Видишь-ли, — пробормотал он, — Блумфильд уезжает завтра, и мне нужно сейчас же осмотреть северные ловушки, там, наверное, есть добыча...
* * *
Снаружи завывала буря.
Турнер принялся снимать шкурки с убитых животных. Девятнадцать шкурок, все самые лучшие. Остальных Турнер пощадил. Потом связал все шкурки в узел и отправился в обратный путь.
Стало чуть-чуть светать. Турнер шел зигзагами. На вершине перевала он снял лыжи и бросил их в пропасть, а сам скатился по склону горы в долину. Здесь он тщательно вымылся водою горного ручья, который бежал здесь, не зная ледяных оков, и пошел к деревне. Не доходя до селения, он надел запасные лыжи.
С рассветом Турнер стоял у дверей дома Блумфильда. Он постучал. Ему открыл Блумфильд, который уже поднялся и занимался последними приготовлениями к от'езду.
Турнер с торжеством бросил перед ним на пол связку шкур.
— Вот, получай!..
Блумфильд внимательно, с оттенком подозрительности, исследовал каждую шкурку. Время от времени он поднимал голову, испытующе смотря на Турнера, который стоял перед ним, весь потный и взлохмаченный.
Закончив осмотр, он обратился к Турнеру:
— Турнер, где вы их достали?
Гарри Турнер улыбнулся.
— Где добыл? В моих ловушках, понятно...
— Но ведь еще вчера у вас не было ничего порядочного...
— Ну, так что из того? Я освежевал их только сегодня ночью... Нужно же было сперва разделаться с дрянью.
Блумфильд посмотрел на Турнера с упреком.
— Зачем же вы их убивали? Ведь вы же знаете, что живые звери стоят гораздо дороже!
— Ну, это уж мое дело... Сколько даете?
Блумфильд уселся за стол и стал считать.
— Да... Десять тысяч... Согласны?
Турнер побагровел и сжал кулаки:
— Как, десять тысяч?.. Вы смеетесь, Блумфильд! Шкурки стоят, по крайней мере, в два раза дороже...
Блумфильд пожал плечами.
— Слушайте, Турнер, не будем тянуть это дело... Я сказал свою цену и больше не прибавлю ни гроша. Подумайте: вы и так получаете целое состояние...
— Блумфильд, это эксплоатация! Вы пользуетесь тем, что мне нужны деньги!..
Блумфильд посмотрел на Турнера поверх своих очков:
— О чем вы говорите? Какая эксплоатация? Не согласны — не продавайте... Вот на будущей неделе приезжает сюда Штелльман. Может быть, он даст больше...
Турнер, скрипя зубами, вынужден был уступить.
Делия еще спала, когда Турнер, как ураган, ворвался в ее комнату, размахивая пачкою денег.
— Делия, милая, вставай!... Скорее... Ну вот, у нас еще десять тысяч. Да у тебя отложено тридцать пять... Довольно!.. Нужно собираться... Сегодня же...
Делия широко раскрыла глаза.
— Гарри, я ничего не понимаю...
— Делия, дорогая, вставай-же!.. Мы вместе... Видишь, как мне повезло... Это северные ловушки... Ты и не подозреваешь, сколько я заработал за ночь... Милая!..
Он порывисто обнял ее, прижав к своей груди.
— Едем, едем... Сегодня же... Как можно скорее!..
Девушка ловко выскользнула из его об'ятий и отбежала со смехом в сторону:
— Гарри, не дурачься!
Турнер нервничал:
— Вот видишь: здесь десять тысяч, да у тебя тридцать пять...
Она лукаво посмотрела на него:
— Вот видишь, Гарри, ты вчера убежал и секрета моего не хотел слушать... Ну, так слушай же теперь... Я вчера сделала хорошую покупку... Я...
— Что такое? Какую покупку?...
— Ах, чудак же, чудак!.. Да не волнуйся. Дело хорошее... Так вот, я вчера купила за тридцать пять тысяч... все твои деньги ухлопала!..
— Истратила?..
— Да... Питомник... Дешево... Право, — он стоит никак не меньше пятидесяти... И ехать нам никуда не нужно, Гарри... Шериф уж утвердил...
— Питомник?.. Купила?.. У кого же?..
— У Раймонда, Гарри...
И девушка рассмеялась счастливым смехом.
Гарри Турнер остановился посреди комнаты, точно пораженный громом. Потом сделал два шага вперед и, судорожно уцепившись обеими руками за край стола, дико, как безумный, захохотал.
