"Вожатый", №16, август 1925 год, стр. 16-17
Поехали мы в конце июля в количестве 40 чел. за 60 верст от Москвы в Звенигородский уезд, в Саввинскую слободу. Жили у двух крестьянских семейств.
Главная работа нашего отряда в деревне была работа в избе-читальне. Избой заведывала ячейка РЛКСМ, состоящая из 3-х человек, и работы в ней никакой не вела. Пришли мы в читальню и ужаснулись: грязь непролазная, потолки и стены черные от копоти, часть скамеек поломана, на стенах обрывки плакатов.
Ребята с жаром принялись за работу и потратили не мало сил и времени, чтобы все привести в ее настоящий вид.
Из привезенных плакатов и вырезок из журналов устроили 6 уголков: 1. Пионера, 2. Ильича, 3. Санатории, 4. Авиахим, 5. Сельскохозяйственный, 6. История революционного движения в России. Особенно с любовью отделывались первые три уголка.
В читальне была хорошо подобранная библиотека, но списка не было, ребята привели ее в порядок и переписали.
Вместе с нами работало 2—4 человека крестьянских ребят, несмотря на то, что им надо было идти работать в поле.
По приезде в деревню, дня через два, мы стали помогать крестьянам полоть огород, собирать и возить сено, разбрасывать навоз и почти каждый день выводить лошадей и стадо. Были случаи, когда крестьяне, после окончания работ приглашали ребят "искушать молочка", называя их разными ласкательными именами.
Особенно хорошо работал наш санком. Приходили все и с порезами и с серьезными болезнями, когда у больного температура 39,5. Наличие комсомольца, понимающего в медицинском деле и хорошая аптечка давали возможность с успехом браться за лечение таких больных (их было 2 случая). Был деревенский мальчик, у которого вся почти нога была в незаживающих нарывах, но после того, как он каждый день стал ходить к нам, она стала поправляться. Уезжая из деревни, его научили, что надо делать дальше.
Один раз пришел крестьянин, который во время косьбы упал и до кости поранил себя. Ребята вместе с комсомольцами бережно обмыли и забинтовали ему руку, за что он очень благодарил.
С первых же дней нашего приезда у нас завязались с деревенской детворой самые хорошие отношения, особенно они любили игры, которые мы устраивали каждый день: крокет, ханд-бол, красные и белые, шашки и др. На игры приходило от 8 до 18 ребят, возрастом от 10—16 лет. Присутствовали они и на беседах, устраиваемых нами, и пении, особенно тех песен, которые знали.
Они вместе с нами ходили и на общеобразовательные экскурсии, становясь в строй наравне с нашими ребятами. (Сперва стеснялись, особенно девчата, их было 6—8 чел.), но потом осмелели.
Были случаи, когда они принимали участие в нашей трудовой работе (уборка площадки, рытье уборной), в то же время родители звали их работать в поле, но они не шли, приходилось их уже отсылать домой вожатому.
Еще зимой они задумали выпустить стенгазету, собрали материал, но как ее выпускать — они не знали, да и не было бумаги, красок и т. д. Наша редколлегия, собравшись с ними, решила выпустить об'единенную стенгазету под названием "Красный галстук". Мы на трех беседах познакомили их, как надо писать заметки, как надо выпускать газету и как ее делать, разобрали вместе с ними их прежние заметки, нашли, что они негодны, и на следующий день они уже принесли 6 новонаписанных заметок, которые и пошли в выпущенной газете.
Перед от'ездом в Москву мы устроили прощальный вечер с ними, на который пришли 23 ребят и 8 девочек. В этот вечер они пробыли у нас до 1—2 ночи, никак они не хотели уходить, уж очень просили нас, чтобы обязательно приезжали к ним на следующий год. Интересно было то, что никак они не могли уйти, пробовали прощаться несколько раз, но не уходили, особенно девчата.
На все уговоры вожатого о том, чтобы они ушли, так как нам надо завтра вставать в 4 часа утра, они не уходили, и ему уже пришлось просто их уводить.
Нами по приезде в Москву послано им 2 письма, и от них получено 2, где они пишут, что им очень скучно без нас и то, что на следующий день после нашего уезда некоторые девчата плакали.
Когда в деревню приехало одно звено для того, чтобы подготовить помещение, то хозяйки просили вожатого "нельзя ли вам уехать, так как меня мужики совсем заели, они говорят, что вы у них помнете луга, сожжете всю деревню, потаскаете с огорода все овощи". В общем наговорили всяких страстей.
Когда же приехал весь отряд, и крестьяне увидели, что луга у них остаются целые, никто их не мнет, деревня не горит, огороды не опустошаются, а наоборот, ребята помогают им в работах, то они очень резко переменили свое мнение и не могли не нахвалиться ребятами.
Каково было к нам отношение крестьян, — показывает следующий факт. Пришел раз вожатый из города и говорит ребятам (тут же сидел один из крестьян), что надо завтра идти к леснику за 5 вер. от деревни за деревом для мачты; поговорили и решили идти.
На следующий же день, часов в 7 утра, тот крестьяьин, который сидел вчера, и слышал разговор о мачте, привез ее нам, говоря: а мне сегодня утром делать было нечего, лошадь свободна, ну, я и думаю, дай, я вам привезу дерево для вашей мачты.
И таких фактов хорошего отношения к пионерам можно подобрать не мало. Пионеры заслужили это своей работой.
Ф. Гребенкин
