Вильям Ходж, служащий небольшой каучуковой плантации в Пераке на острове Малакка, был завзятым охотником. Его заветной мечтой было убить тигра, но в течение своего длительного пребывания на Малакке ему не удавалось увидеть тигра иначе, чем в клетке или мертвым. Судьба была решительно против него.
В то утро, о котором идет речь, он отправился на охоту на диких свиней. Его сопровождали двое друзей-европейцев, вооруженных ружьями, пять малайцев-загонщиков и целая свора из двадцати двух туземных собак, ни одна из которых не могла претендовать на звание настоящей гончей. Вот эта-то охота и закончилась совершенно необычным образом.
Охота началась удачно. Очень скоро охотникам удалось поднять огромного кабана, который вступил в ожесточенное сражение с окружавшей его сворой. Но, почувствовав запах охотников или увидев одного из них, кабан непреодолимым натиском прорвал кольцо визжащих и лающих собак и исчез в кустарниках.
Гон продолжался свыше двух часов. У кабана была своеобразная тактика вступать в сражение, когда вокруг него были одни собаки, и тотчас пускаться в бегство, едва вблизи появлялось ружье охотника. Возможно, он был уже некогда ранен и знал, откуда грозит настоящая опасность.
По истечении второго часа, когда спутники Ходжа, военный доктор Вестон и Бентон из лесного департамента, окружили кабана таким образом, чтобы пресечь ему всякую возможность к новому прорыву, собаки внезапно cмолкли. Обычно такое молчание означает, что кабан снова убежал в сопровождении преследующей его своры, но на этот раз собаки прибежали обратно к людям и собрались вокруг них.
Вестон решил, что они просто устали от долгого преследования, и попытался снова погнать их за зверем. Перед охотниками была только узкая тропинка в чаще первобытного кустарника, не позволявшего видеть больше, чем на двадцать шагов вперед, но они были уверены, что кабан недалеко. Однако, несмотря на все уговоры, собаки, казалось, не имели никакого желания возобновить преследование; некоторые из них, наоборот, казались страшно напуганными. Они дрожали и нервно повизгивали.
Окончить таким печальным образом так хорошо начавшуюся охоту было бы слишком постыдным, и Вестон приказал загонщикам собрать собак для новой вылазки. Исполняя его приказание, туземцы стали подстрекать собак к новой охоте криками и визгом, подняв совершенно невероятный гвалт.
Когда шум достиг наивысшего напряжения, где-то впереди послышался треск ломаемых ветвей, как-будто какое-то огромное животное бросилось прочь через заросли. Тотчас вся свора собак возобновила гон с обновленной силой.
Вместо того, чтобы направиться прямо вперед, собаки и охотники понеслись в сторону, описывая полукруг. Внутренно посмеиваюсь при мысли о преимуществе перед остальными, которое он таким образом выигрывает, Ходж поспешил прямо по следу.
На ходу он услышад в воздухе какой-то странный запах, но в своем возбуждении не обратил на него внимания. Быстрым, но ровным шагом прощел он целую милю, потеряв всякую опасность встретиться со своими друзьями и приберегая приятную охоту только для одного себя.
Внезапно лай стал слышаться сильнее. Ходж понял, что удалившаяся охота поворачивает в его сторону. Раздосадованный, он поспешил вперед из всех своих сил. Через несколько минут, однако, открытый кустарник перешел в густые заросли гигантского папоротника и высоких трав. Это было большой неудачей; сплошная масса стеблей, достигающих пяти футов высоты, coвеpшeнно лишала возможности видеть что-либо впереди, не обещая, однако, никакой защиты в случае нападения зверя.
Собаки, исступленно лая, бросались в заросли и выскакивали из них. Трава волновалась в двадцати местах сразу, и Ходжу было совершенно невозможно точно определить, где скрывается зверь.
Он начал продвигаться с осторожностью. Теперь было бы слишком опасно слепо стремиться вперед. Кабан мог выскочить из папоротников каждый момент со скоростью курьерского поезда и тогда выстрел мог бы прозвучать слишком поздно для того, чтобы спасти жизнь охотникам.
Наконец, Ходж заметил упавшее дерево, которое лeжало близ того места где по его мнению скрывался кабан. Вспрыгнув на него, он побежал к центру волнующейся травы. Со своего удобного наблюдательного пункта он мог видеть, как что-то шевелилось под папоротниками в десяти футах от него, но не был совершенно уверен — кабан это или собака. Секундой позже, однако, движущийся предмет очутился в более открытом месте, где трава не была так густа, и тогда Ходж смог его увидеть во всей его красе. Однако, изумление Ходжа когда он увидел животное, которое он с таким азартом пресдедовал, было так велико, что ружье едва не выпало у него из рук.
Это была не одна из собак, и даже не кабан, но огромный вэрослый тигр!
В следующее мгновение громадный зверь повернул голову и увидел Ходжа. Тигр тяжело дышал от долгого бега и казался взбешенным от смеси страха и ярости. Никогда до этого времени он не подвергался позорному преследованию со стороны собак или какой-либо другой живой твари! Случайно, когда кабан повернул к его зарослям, он оказался окруженным и, усдышав выстрелы и дикие крики загонщиков, оглушенный, бросился прочь во внезапном и непонятном ужасе. Следуя своему природному инстинкту, собаки преследовали убегающего зверя целую милю, прежде чем он освободился от глупого страха и не повернулся лицом к своим преследователям.
И вот теперь Ходж видел в ужасе прижатые к голове уши и могучие мускулы передних лап, собравшихся перед прыжком. Инстинктивным движением он вскинул ружье и выстрелил. Ходжу исключительно повезло — зверь был убит на месте.
Выстрел прозвучал как раз во время, ибо импульс к прыжку был уже дан и тело зверя, будучи уже мертвым, выбросилось вперед как камень из катапульты, опрокинув своей тяжестью ствол, на котором стоял охотник, и сбросив его на землю.
В ужасе, привстав на колени, Ходж ожидал нападения, не подозревая, что его выстрел был так удачен. В течение минуты, которая показалась ему вечностью, он не дышал, притаившись у дерева с ружьем наготове. Затем, так как все было тихо, сн осмелился тихонько поднять голову.
С криком он отпрянул назад; голова тигра лежала на дереве так, что их носы едва не соприкоснулись! Только увидев, что животное все-таки неподвижно, он, наконец, понял в чем дело.
Когда Вестон и Бентон прибежали к месту сражения, они нашли Ходжа сидящим на стволе и спокойно покуривавшим папиросу.
— Алло, где же кабан? — закричал Вестон еще издали.
— Какой кабан? — спросил Ходж холодно.
— Разве вы не убили его? Мы слышали ваш выстрел.
— Я не охотился за кабаном, — гордо ответил Ходж. — Это я предоставляю вам, друзья. Меня интересует более крупная цель — слоны и тигры.
— Нечего хвастать по пустому, Ходж, — засмеялся Вестон. — Убили вы кабана?
— Уверяю вас, Вестон, что я охотился не на кабанов, а на тигров. Я не дал уйти одному из них здесь, — остальные убежали. Если вы мне не верите, подойдите ближе и взгляните.
Все еще недоумевая, охотники пробрались сквозь папоротники и взобрались на дерево. Когда они увидели тело тигра, их удивлению не было границ.
— Каким образом, ради всех святых, вы его убили? — спросил Вестон в изумлении. — Я предполагаю что он лежал на этом стволе, и вы стреляли в него из зарослей.
— Ничего подобного! — вскричал Ходж с негодованием. — Я преследовал его целую милю с того места, где ваш кабан сделал свою последнюю остановку. Разве вы не слышали запаха тигра, когда были там?
— Ну, конечно, — заметил Бентон. — Я сказал об этом Вестону. Но не хотите ли вы сказать, что и вы это знали?
— Вот вам доказательство! — отпарировал Ходж.
Когда собравшиеся загонщики увидели тигра, они были в восторге. Возбужденно крича, они быстро содрали с животного шкуру, тайком выдернув усы из его морды, чтобы приготовить себе из них чудесные талисманы и лекарства.
С триумфом, в сопровождении двух носильщиков, которые торжественно несли распяленную на шесте шкуру, компания вернулась в город. Рассказ о том, как Ходж один гнался за тигром целую милю и убил его голыми руками, быстро облетел весь округ. Ходж так убежденно повторял повсюду свой рассказ, что в конце концов сам в него почти поверил.
Он послал шкуру для выделки в Сингапур, и вскоре она вернулась в его бунгало в прекрасной сохранности. Когда он вскрыл пакет и погрузил руки в чудесный мех, его великолепие наполнило его душу гордостью. Голова была сделана так искусно, что со своей широко открытой красной пастью, наполненной ослепительно белыми клыками, казалось живой. Шкура была оставлена мягкой, чтобы служить в качестве ковра.
Вид этой устрашающей головы подал Ходжу злую мысль. Никто еще не видел шкуры и ее можно было занятно использовать. Натянув шкуру на плечи и оставив маску висеть впереди, он вполз на четвереньках в комнату cлyг.
При внезапном появлении этого страшного зрелища раздался грохот разбиваемой посуды и дикие крики повара и других желтых слуг, которые в панике опрометью вылетели из дверей. Ходж был так доволен успехом своей шутки, что решил ее продолжать. Уложив шкуру в мешок, он уселся в свой двухместный кабриолет и через несколько минут был у дома Бентона.
Лесничий сидел, погруженый в чтение докладов, которые он принес из своей канцелярии, и Ходж, прежде чем войти к нему, оставил свой экипаж у задней стены домика.
— Алло! — поднял голову над бумагами Бентон. — Что принесло вас так поздно, мой друг?
— Я еду в клуб, — отвечал Ходж. — Я проиграл в теннис весь вечер и сейчас просто мечтаю о чашке чаю.
— Прекрасно, — сказал Бентон гостеприимно. — Присядьте здесь на минуту, пока я кончу этот доклад.
Тогда коварный Ходж отправился в спальню, будто бы вымыть руки; на самом деле он выскочил в заднюю дверь, набросил на себя шкуру и встав на четвереньки стал подкрадываться к лесничему.
— Хрр-р-р!
Бентон бросил взгляд через плечо в направлении необычного звука и увидел огромного тигра, который, сверкая глазами, смотрел на него с перил веранды. С криком ужаса он вскочил на перекладину и был уже на половине пути к потолку, прежде чем сообразил, что стал жертвой шутки. Спустившись на пол, он был очень рассержен, но, не смотря на это, с готовностью присоединился к предложению Ходжа разыграть Вестона таким же образом.
Здесь шутка прошла также удачно, и друзья объехали всех своих холостых знакомых, повторяя ее в различных вариациях.
Однажды, через неделю посде этого, Ходж заметил, что его нежно любимая тигровая шкура издает довольно странный запах, и поэтому повесил ее просохнуть на солнце. Там она оставалась весь день и вечером, отправившись в клуб сыграть партию в бридж, он оставил ее на улице.
Вернувшись поздно он был раздосадован, увидев, что слуги оставили драгоценную шкуру мокнуть под тяжелой тропической росой. Бентон провожал его домой и взялся внести шкуру в дом, пока Ходж будет ставить в сарай свой экипаж. Когда он вернулся в дом, Бентона не было видно, видно, и он решил, что его гость отправился уже в спальню.
Его собственная комната помещалась в пристройке, и он направился туда, чтобы сменить свое платье на более удобный туземный костюм, который носят малайцы.
При смутном свете ночника Ходж заметил голову тигра и две передних лапы, висящих через перила веранды. На мгновение он замер, но затем вспомнил о шкуре.
— Ладно, Бентон, — закричал он весело. — Брось ее! Эта шутка уже безнадежно выдохлась!
Голова тотчас исчезла.
Беззаботно насвистывая, Ходж сняд костюм и начал обливаться холодной водой. Закончив свой ночной туалет, он повернулся, чтобы взять портсигар. Голова тигра снова была перед ним.
— Ну довольно же, Бентон! — проворчал он раздраженно. — Эта проклятая вещь заставляет вздрагивать, даже когда знаешь, что это только вы. Бросьте ее, говорю я вам!
Голова исчезла снова, и Ходж вышел на узкую веранду, которая соединяла пристройку с домом. Когда он шел, на него вдруг напала совершенно непонятная дрожь.
— Алло! — вскрикнул он, увидев Бентона, лениво растянувшимся в длинной качалке. — Вы успели прибежать обратно довольно быстро.
Бентон смотрел на него удивленно.
— Прибежать обратно, — откликнулся он. — Что вы хотите этим сказать?
— Я говорю, что вы быстро-таки успели прибежать сюда с моей веранды после дурачеств с этой тигровой шкурой.
— Вы сошли с ума! — ответил Бентон вежливо. — Я не был на вашей веранде и не дурачился со шкурой. Все, что я сделал, это внес эту пахучую вещь в дом.
— Прекрасно, — заявил Ходж. — Можете ломаться всю ночь, если это вам нравится. Идемте, давайте ужинать!
С этим они вошли в столовую и уже садились за стол, когда в ночной тиши внезапно раздалось низкое грозное рычание. Они оба застыли во вновь наступившей тишине.
Вдруг до их ушей донесся заглушенный звук падения большого тела, заставивший, казалось, вздрогнуть весь дом. Вместе они вскочили на ноги и выбежали на веранду, как раз во-время, чтобы увидеть огромного тигра, перепрыгивающего через перила с глухим булль-терриером Ходжа, зажатым в зубах.
Они тотчас бросились за своими ружьями и электрическими фонарями но, прежде чем они вернулись, «полосатый» скрылся среди каучуковых деревьев.
— Бедный старый пес! — вздохнул Ходж. — Он был всегда немного глуп, но мне жаль, что он так плохо кончил. И подумать только, что я мог быть на его месте. Ну и ну! Сперва я гнался за тигром целую милю, думая, что это кабан, а затем я дважды имел совершенно частную и спокойную беседу с другим, думая, что это только шкура первого! Если я теперь встречу третьего, я наверное пожму ему лапу!
