Нель Бинки был славный парень. Лет двадцать тому назад во всем Матамарасе не было ковбоя, более располагающего к себе, чем он. Но, вместе с тем, это была какая-то странная, загадочная натура, которая, казалось, случайно попала в компанию бравых ковбоев. Упершись руками на ручки своих смитов, Нель был всегда готов с жаром развивать перед вами самые романтические утопии о спасении красавиц из лап хищных зверей, о пользе винчестера в таких случаях, и еще о многом, что подсказывала ему богатая фантазия. В такие минуты его пальцы судорожно сжимали револьверы, грудь тяжело вздымалась, а взгляд, полный романтики, устремлялся туда, где небо упирается в прерию. Если поведение молодого ковбоя казалось вам странным, вам стоило только подойти к его лучшему другу — Тощему Сему и спросить, не появилась ли в Матамарасе какая-нибудь новая эпидемия. В таких случаях Сем, усмехнувшись, многозначительно отвечал:
— Это у него наследственное. Все Бинки были романтическими мечтателями...
Так было и в одно прекрасное утро, когда Нель с Семом и десятком других ковбоев купали овец. Нель стоял у досчатого копала и шестом прогонял через воду овец, но его мысли были далеко. В это утро он был особенно романтически настроен и терпеливым слушателям волей неволей пришлось выслушать повествование о том, как реагирует красавица на неожиданное появление пумы во время охоты на кроликов и как приятно в такие минуты спускать курок и принимать в объятия потерявшую сознание незнакроку. Жестикулируя в воде шестом, он не обращал внимания нa протесты избиваемых овец, и вызывал всеобщее удивление.
— Надвинь ниже шляпу, Нель, а то жара действует на мозги, — посоветовал Тощий Сем, видя, что утренняя доза фантастики переходит обычные границы, — Перестань-ка дребезжать на наших барабанных перепонках, описывая принцесс из мира грез. Или в Матамарасе мало девушек, которые с радостью помыли бы твою посуду и постирали платки? .
— Незачем утром стирать платки, чтобы вечером они питались моими слезами! — воскликнул с трагизмом Нель. — Нет, лучше заглянуть под колеса экспресса, чем лицезреть в своем ранчо прозаическую физиономию навязанной супруги. Моя избранница должна быть из далеких северных штатов... Она случайно попадает в Матамарас... Ее красотой прельщается пара джентльменов с темным прошлым и гонится за ней на взмыленных иноходцах....
Нель Бинки cтaл на свои рельсы, и Тощий Сем уже собирался освежить его водой из канала, как вдруг палящее солнце отбросило прямо в лица ковбоев тени двух всадников, мелькнувших между деревьев. Раздался раздирающий женский крик и загадочные всадники поскакали обратно.
В одно мгновение Нель очутился в седле, и, облегчив кобуры, нажимом шпор заставил коня бешеным аллюром промелькнуть между соснами и пуститься в погоню. Нель видел, как всадник, размахивая лассо, постепенно настигал не перестававшую кричать девушку.
Несущиеся навстречу вереницы деревьев внезапно расступились, открыв перед ковбоем обширную прогалину. Посреди нее несколько человек в белых панамах суетились около странного ящика на треноге.
Увидя Неля, все, как по команде, послали ему проклятья, и один из них схватил огромную белую трубу и, приложив ко рту, направил прямо на него. Нель, инстинктивно разрядив смит, выбил из его рук трубу и заставил всех скрыться в ближайших зарослях. Лошадь девушки, испугавшись выстрела, понесла ее прямо в прерию, а ее преследователь осадил коня и изо всех сил закричал приближающемуся Нелю:
— Кабалеро! Остановитесь, мы разыгрываем пьесу... Стойте же, чорт возьми!
Но Бинки, разгоряченный погоней, ничего не слышал и считал своим прямым долгом попотчевать незнакомцев содержимым своего револьвера. Получив две дырки в крупе, лошадь тяжело улеглась на траву, неудобно подмяв под себя наездника.
Слившись с конем, Нель при помощи шпор и хлыста стал резать расстояние до незнакомки. Вот перед ним уже мелькает круп ее лошади. Еще один удар и, во-время подхваченная сильной рукой, потерявшая сознание девушка перекидывается через седло ковбоя и мчится через прерию прямо к ранчо Неля Бинки.
Тем временем к прогалине, на которой остался стоять в одиночестве загадочный аппарат на треноге, быстро неслась кавалькада ковбоев. Узрев диковинную вещицу, они принялись ездить вокруг, разглядывая и критикуя ее.
— Адская машина! — воскликнул один из них и пришпорил коня, но другой схватил его под узцы и предложил всем спешиться.
— Вы видите эту ручку? — сказал он. — Так не будь я Фриско Ден, если я не видел такие же точно ручки на шарманках в Лоредо!
Он торжественно подошел к аппарату и стал вращать ручку, но как ни напрягали слух ковбои, они слышали лишь монотонное потрескивание, не имеющее ничего общего с музыкой. Тогда вперед выступил Тощий Сем.
— Джентльмены! — сказал он. — Я тоже бывал в Лоредо и Роме и кое что смыслю в подобного рода вещах. Без сомнения перед вами фотографический аппарат. Стоит лишь нажать ничтожную кнопку и изобразить на лицах улыбки, чтобы моментально их изображение проскочило через стеклышко и, застряв в небольшом клочке бумаги навсегда осталось в назидание потомству.
В этот момент зашуршали кусты и ковбои увидели людей в белых панамах, которые стремительно неслись к ним, прокладывая в зарослях целые просеки. Первый добежавший невольно поднял вверх обе руки, ознакомившись с калибром смитов Тощего Сема, остальные застыли в отдалении.
— Подойдите-ка ближе к аппарату, дружище! — крикнул Сем и, подмигнув товарищам, отбежал с ними на некоторое расстояние от аппарата.
Когда ковбои составили группу и заставили улыбки застыть на лицах, Сем, сверкнув револьвером, предложил человеку в панаме:
— Можете нажать кнопку, мы готовы...
Растерявшийся «фотограф», не понимая, что от него требуют, ткнул пальцем в первый попавшийся на глаза винтик, мысленно проклиная судьбу и улыбающихся ковбоев.
— Тысяча чертей! — воскликнул, наконец, он. — Если культура не задела крылом эту трущобу, то вините в том своих овец, дальше которых не заходит ваш кругозор. Но при чем тут «Хаустон фильм компани» и по какому праву она страдает? Каррамба! Какой-то бешеный увалень простреливает круп лошади и увозит Дору Мейг, нашу лучшую актрису, а десяток варваров, смыслящих в кинематографии не больше своих овец, смеют издеваться над экспедицией компании!
— Никто не виноват, что культура не сделала остановки в Матамарасе, — сказал задумчиво Сем. — Однако, я советую вам вместо чтения назидательных нотаций поскорее освободить свою актрису, которая находится не в полной безопасности...
— Сто долларов тому, кто приведет нас к похитителю! — закричал человек в панаме.
— Седлайте коней, кабалеро! — ответил Сем, — сто долларов не настолько тяжелы, чтобы мой конь не донес меня к ранчо Неля Бинки.
Прелестная незнакомка лежала разметавшись на кушетке в обмороке, а Нель сидел около нее и с трепетом ожидал пробуждения. Когда девушка очнулась и увидела перед собою сияющую физиономию ковбоя, она стала протирать глаза, думая, что грезит, но Нель схватил ее руки и, осыпая их поцелуями, воскликнул:
— Нет вы не спите, вы в ранчо своего спасителя; ваше положение было ужасно, злодей почти настигал вас, но дымок из моего револьвера стер его с лица земли.
— Вы убили его? — в ужасе закричала девушка, — а где же другие?
— О, не беспокойтесь! — утешительно сказал Нель, — мои товарищи занялись ими, и теперь ветер прерии забавляется их белыми панамами.
Девушка вскрикнула и бросилась к дверям, но Нель перехватил ее в свои объятия.
— Мечта моя! — шептал он страстно. — Я искал тебя всю жизнь.
Но в тот момент, когда готов был прозвучать поцелуй, дверь распахнулась, и на пороге появился Тощий Сем.
— Побольше хладнокровия, Нель! — сказал он, выбивая у него револьвер. — Джентльмены пришли поблагодарить тебя за любезно оказанный приют кино-актрисе Доре Мейг и пожелать тебе всего хорошего...
Когда люди в белых панамах увели девушку, Нель пришел в исступление, ровно ничего не понимая в происшедшем.
— Маленькое недоразумение, Нель, — сказал Сем в утешение другу. — Но не огорчайся, такие вещи скоро забываются.
Когда последние стопки грога были опрокинуты и в головах ковбоев немного зашумело, Тощий Сем взял под руку Неля и предложил всей компании пойти прогуляться. Появление Неля в Хаустоне произошло благодаря настоянию Сема и отчасти из-за того шума, который поднялся в Матамарасе посде злополучной истории с актрисой. Перед Нелем Бинки, выросшем в прерии и впервые попавшем в большой город, открылась новая жизнь, полная увлечения и неожиданностей.
Солнце уже закатилось, и улицы Хаустона наполнялись гуляющими. Кучка подвыпивших ковбоев влилась в толпу и нетвердой походкой пошла по улицам, временами останавливаясь у сверкающих витрин.
— Друзья! — воскликнул Сем, обращаясь к ковбоям. — Не напоминают ли вам душераздирающие сирены автомобилей завывания койотов в лунные ночи?
— Ты прав, Сем, тут есть что-то, напоминающее нам родину, — со смехом ответил его товарищ. — Например, когда я смотрю на этого жирного полисмена, мне кажется, что я вижу перед собой самого большого барана из моего стада, который обладает такой же способностью лупить глаза и часами неподвижно стоять на месте.
— Превосходно! — воскликнул Сем. — Значит выходит, что здесь жизнь вывернута наизнанку, и бараны при помощи резиновых палочек орудуют с хищниками? Нель! — сказал он с пафосом. — Воспользуйся случаем и примени свой талант здесь среди мелькающих машин, но когда ты спасешь красавицу из-под колес автомобиля, не забудь запереть за собою дверь, чтобы никто не помешал тебе взять от нее хотя бы самое малое. Надо надеяться, что урок, данный тебе актрисой, не пропал даром!
Сем затронул Неля за живое, и вес ожидали по меньшей мере обмена крепкими комплиментами, но ошиблись. Нель, казалось, ничего не слышал, а его глаза были устремлены туда, где сияло разноцветными лампочками слово «Кинематограф».
Зал театра был набит публикой от отказа, — картины с участием Доры Мейг всегда делали полный сбор. Пять ковбоев, которым грог порядочно приподнял настроение, с трудом пробирались на свои места, неудачно лавируя неуклюжими сапогами между дамскими туфельками и лaкированными ботинками.
Когда они уселись и шуточки Сема постепенно иссякли, настроение заметно упало, и бравые ковбои, впервые попавшие в кинематограф, затихли, ожидая чуда. Нель мечтательно уставился на полотно, заинтригованный не менее своих товарищей. Еще при входе в театр он видел гигантский портрет своей возюобленной и его сердце билось теперь с той же силой, как и при первой встрече с ней в его ранчо.
Прозвучаа звонок, зал погрузился в тьму, и из бездны задребезжал клавесин. Темное полотно разверзлось, открыв за собою прерию, ту самую прерию, где еще вчера Нель с товарищами объезжал резвых иноходцев. Вот проскакала на коне девушка. Нель узнал ее, узнал и всадника, который, размахивая лассо, промчался вслед за нею. Началась бешеная погоня: девушка и ее преследователь, подскакивая на седлах, бороздили полотно во всех направлениях.
Нель сидел, как на иголках. Бешеный темп скачки передался ему, и он, казалось, ощущал под собой седло и слышал стук копыт. Преследователь постепенно настигал наездницу. Вот он раскрутил лассо и бросил, но промахнулся. Публика замерла. Злодей схватился за пояс и в его руке блеснула наваха. Еще момент и она вонзится в девушку... Нервы Неля Бинки не выдержали такого испытания любовь и хмель ударили ему в голову и не успела наваха прикоснуться к его возлюбленной, как в зале прогремел выстрел.
Поднялась паника и в воцарившейся тьме все ринулись к выходу, женщины кричали, кто-то звал полисмена.
Когда лавина публики вытолкнула ковбоев на улицу, они отделились от толпы и благоразумно решили перейти на другую сторону, чтобы избежать встречи с блюстителем порядка. Нель шел впереди с подавленным видом и не слышал отчаянного сигнала автомобиля.
— Назад, назад! — кричали ему товарищи, но было уже поздно, и Нель Бинки уселся на блестящую палку, чуть не согнув радиатор.
Машина стала. Выскочивший шофер, изрыгая проклятья, схватил ковбоя за шиворот с явным намерением потренироваться в боксе, но вперив в него взгляд, вдруг воскликнул:
— Нель, дружище, ты ли это?
— Аллан!
К удивлению собравшихся ротозеев, шофер и его жертва обнялись и расхохотались.
— Джентльмены! — влезая в автомобиль крикнул Нель ковбоям. — Сегодняшнюю ночь я проведу у Аллана Мефи, завтра увидимся!
Когда машина тронулась, Нель спросил своего друга, не знает ли он, где находится «Хаустон фильм компани».
— Еще бы не знать! — восклwкнул тот. — Ведь послезавтра я и моя машина приглашены туда на съемку трюка с участием самой Доры Мейг...
— Гром и молния! — закричал ковбой. — Уж не сама ли фортуна толкнула меня под колеса твоего автомобиля?!
Утром следующего дня ковбои, прогуливающиеся перед гостиницей в ожидании Неля, увидели странную картину: под беспрерывный рев сирены по улице зигзагами мчался автомобиль, приводя в содрогание всех прохожих.
— Алло, Нель, — закричал Сем, — бросившись к подъезжающей машине. — С каких пор ты променял уздечку на руль? Или ты хочешь взять на душу несколько раздавленных джентльменов и опрокинутых кебов, мстя за вчерашнюю катастрофу?
— Я не злопамятен, Сем, — сказал Нель, — и Хаустон нисколько не пострадает от того, что я выучусь управлять этой машиной.
Понизив голос, чтобы не слышал рядом Аллан, Нель прибавил.
— Завтра утром мы уезжаем. Так постарайтесь достать к этому времени шесть лошадей и приезжайте к озеру, что в загородном парке, предварительно захватив с собой пастора.
— Неужели грог так сильно действует на тебя? — удивился Сем. — Нас всего пятеро и если шестым ты желаешь взять пастора, мне остается только удивляться.
— Пастор останется в Хаустоне, — ответил Нель, — а шестая лошадь будет везти на себе того, кто для меня дороже всего на свете...
С этими словами он надавил педаль, и машина, отчаянно вопя, ринулась вперед, делая улицу недоступной для перехода публики.
— Аллан! — сказал Нель утром, когда друзья пили кофе. — Сегодня я уезжаю, и быть может мы видимся в последний раз. Так на прощанье окажи мне небольшую услугу. Вчера я доказал тебе, что умею достаточно искусно ворочать рулем и нажимать на педали и поэтому я думаю, что «Хаустон фильм компани» нисколько не проиграет, если я заменю тебя на сегодняшней съемке.
— Дора Мейг определенно действует на сердца молодежи, — засмеялся Аллан, — в утренней газете описывается интересный скандал в театре компании, происшедший из-за выстрела какого-то влюбленного безумца. Повидимому ты, Нель, не исключение из общего числа, и если тебе так захотелось видеть Дору Мейг в натуре, я могу доставить тебе это удовольствие.
За несколько минут до съемки Нель с волнением сел в автомобиль Аллана, чувствуя, что это прекрасное утро будет историческим в роду Бинки.
Более или менее искусно лавируя между машинами и кебами, Нель добрался до ателье. Его сердце учащенно забилось, когда он, въехав во двор, очутился среди многочисленных джентльменов в белых панамах.
— Заказанная машина уже прибыла? Прекрасно! — воскликнул режиссер. — Сейчас здесь будет и Дора Мейг, а пока слушайте внимательно, в чем заключается ваша роль...
Но он не ycпeл объяснить ковбою сущность трюка, как из подъехавшего кеба выскочила Дора Мейг, и все бросились к ней. Нель, зардевшись, старался не смотреть на нее, боясь быть узнанным.
Повидимому, актриса хотела поскорее освободиться от своей роли, так как режиссер тотчас же закричал в знакомый уже Нелю рупор, приглашая всех занять свои места. По его указанию Нель отвел машину за угол трехэтажного здания, около которого должно было происходить действие.
Началась съемка. Затрещал аппарат и из рупора вылетали наставления режиссера.
— Машина медленно проезжает около дома, — вопил он.
Нель, тронув педаль, дал тихий ход и взглянув вверх, замер от ужаса. Там, в окне третьего этажа появилась его возлюбленная. Нель понял все, и, бормоча проклятья прихотливой публике кинематографа, требующей рискованных трюков, он с трепетом следил за актрисой.
— Шoфep, не смотрите вверх — вылетело из рупора режиссера, и после этого что-то просвистело в воздухе, и упало на мягкое сиденье автомобиля, подскочило и свалилось на пол.
Нель сообразил, что пружины сиденья спасли девушку, и, схватившись за ручку скоростей, cтaл приводить в исполнение ранее задуманный отчаянный план.
К несказанному изумлению присутствующих машина вдруг ринулась к воротам и, подняв столб пыли, исчезла за поворотом дороги.
Нель дал максимальную скорость и согнулся над рулем. Его сердце стучало в такт мотору и он мчался со своим драгоценным пассажиром вперед, к будущему счастью. Ведь через несколько минут закон навсегда соединит его с любимой девушкой брачными узами. А там, на его родине, он будет впервые в жизни счастлив, рядом со своей возлюбленной, которую он введет в свое ранчо хотя бы против ее воли.
Ковбой быстро оглянулся назад; актриса лежала в обмороке почти под его сиденьем. Автомобиль завилял и Нель принужден был снова налечь на руль, боясь свернуть с дороги. Малейшая задержка могла расстроить все его планы, и если за ним послана погоня, то каждый оставленный позади километр имел теперь громадное значение.
Наконец, парк сомкнулся над его головой зеленым сводом, и деревья вереницами понеслись навстречу машине. Между расступившимися кустами мелькнуло озеро, и Нель, круто повернув, помчался прямо к нему.
По дороге, навстречу Нелю, неслись с диким криком и гиканьем его товарищи, во главе с Тощим Семом и пастором.
— Кабалеро! — закричал Нель, выскакивая из машины. — Поправьте-ка свои галстухи и протрите глаза, сейчас перед вами предстанет моя невеста, Дора Мейг.
Ковбои чуть не свалились с седел от подобного заявления. Приказав пастору приготовиться к обряду, Нель бросился к автомобилю, чтобы вывести из него свою возлюбленную. Но, заглянув туда, он изумился: она все еще лежала неподвижно.
— Дора, очнись! — с волнением прошептал ковбой. И откинув шелковистую пряду волос, он заглянул ей в лицо куклы, имеющее весьма отдаленное сходство с его возлюбленной.
Холодный пот выступил на лбу Неля, и он, потрясенный чудесным превращением, от изумления не мог сдвинуться с места. Ковбои переглянулись между собой и, едва сдерживаясь от хохота, откружили Неля.
— Воздух Хаустона вреден для тебя Нель. — сказал Тощий Сем, похлопывая товарища по плечу. — Через несколько часов экспресс доставит тебя в родное ранчо, где ты сможешь отдохнуть от треволнений, а кто-нибудь из наших красавиц постарается излечить тебя от романтических бредней и сделает из тебя настоящего ковбоя. Постарайся же забыть свою актрису, а мы уж позаботимся, чтобы в Матамарасе никто не узнал о печальной истории с манекеном...
