Степан Казимирович Гиль
С памятного дня 30 августа 1918 года прошло десять лет. В тот день вечером эсерка Каплан стреляла во Владимира Ильича Ленина. У нее не дрогнула рука, когда она целилась в вождя мирового пролетариата, и только необычайно крепкий организм Ильича мог справиться со смертельным ранением.
События тех нескольких минут, когда все это произошло, лучше всех запомнил личный шофер Ленина — тов. Степан Казимирович Гиль.
Ему сейчас 40 лет, он изрядно постарел за истекшие годы, — но все такое же у него открытое лицо, таким же осталось железное рукопожатие, такая же бодрая улыбка в его глазах.
Его воспоминания необычайно отчетливы; скупыми словами. тов. Гилю удается выпукло восстановить перед нами момент предательского нападения на заводе б. Михельсона.
МИТИНГ кончился, я стал готовиться к от'езду и тотчас же завел машину. Через несколько минут из завода выкатилась большая толпа народу, среди которой шел Владимир Ильич. Я сидел на руле и машину поставил на скорость. Владимир Ильич разговаривал с рабочими, которые задавали ему много вопросов. Не доходя до машины шага на три, Владимир Ильич остановился против дверцы и намеревался сесть. Дверцы были кем-то из толпы открыты.
Разговор длился еще две-три минуты. Владимир Ильич был тесно стиснут толпой, и когда он хотел сделать последние шаги к мотору, вдруг раздался выстрел. Я в это время смотрел на Владимира Ильича в полуоборот назад. Я моментально повернул голову по направлению выстрела и увидел женщину с левой стороны машины, у переднего крыла, целившую под левую лопатку Владимира Ильича. Раздались один за другим еще два выстрела. Я тотчас же застопорил машину и бросился к стрелявшей с наганом, целясь ей в голову. Она кинула браунинг ко мне под ноги, быстро повернулась и бросилась в толпу по направлению к выходу. Кругом было так много народу, что я не решился выстрелить ей вдогонку, так как чувствовал, что наверно убью кого-нибудь из рабочих. Я ринулся за ней и пробежал несколько шагов, но тут вдруг у меня мелькнуло в голове — ведь Владимир Ильич один... Что с ним?.. — Я остановился. С секунду была страшная, мертвая тишина. Потом вдруг все закричали: "Убили"..! "У6или!" — и разом вся толпа шарахнулась бежать со двора — и мужчины, и женщины, — и образовалась сильная давка. Я обернулся и увидел Владимира Ильича упавшим на землю. Я бросился к нему. За эти мгновенья битком набитый двор уже опустел и стрелявшая женщина скрылась с толпой.
Я подбежал к Владимиру Ильичу и, став перед ним на колени, наклонился к нему. Сознания он не потерял и спросил: "Поймали его или нет?"
Он, очевидно, думал, что в него стрелял мужчина. Я вижу, что спросил он тяжело, изменившимся голосом, с каким-то хрипом, и сказал ему:
— Молчите, не говорите, вам тяжело...
В это время поднимаю голову и вижу, что из мастерских бежит какой-то странный мужчина в матросской фуражке, в страшно возбужденном состоянии, левой рукой размахивает, а правую держит в кармане и бежит стремглав прямо на Владимира Ильича.
Мне вся его фигура показалась крайне подозрительной, и я закрыл собой Владимира Ильича, особенно голову его, почти лег на него и закричал изо всех сил:
— Стой! — и направил на него револьвер.
Он продолжал бежать и все приближался к нам. Тогда я крикнул: — Стой! Стреляю...
Он, не добежав нескольких шагов до Владимира Ильича, круто повернул налево и бросился бегом в ворота, не вынимая руки из кармана.
В это же время я увидал троих, бегущих из мастерских с револьверами в руках по направлению к Владимиру Ильичу Я опять закричал:
— Стойте! Кто вы? Стрелять буду...
Они тотчас же ответили:
— Мы заводский комитет, товарищ, свои...
Узнав одного из них, которого я видел раньше, когда мы приезжали на завод, я допустил их к Владимиру Ильичу. И я вместе с товарищами из комитета помог Владимиру Ильичу подняться на ноги, и он сам с нашей помощью прошел несколько шагов до машины...
В напряженнейший этот момент тов. С. К. Гиль показал быструю, энергичную сообразительность, уменье моментально ориентироваться в окружающей обстановке — качества, выработавшиеся в нем за годы шоферской работы. Беспартийный, он готов был буквально собственной грудью защищать раненого Ильича.
Советские шоферы могут гордиться тем, что имеют в своих рядах такого товарища, как Степан Казимирович Гиль.