А. Лейтвег
Не то, что нужно, а то, что есть. Выбор ограничен. И даже далекая перспектива строится по ассортименту средств связи сегодняшнего дня. В плену у почты, телеграфа — в плену у телефона, радио, как сложились они за много лет назад в раздельной жизни, в изоляции друг от друга. Как будто не существует непрерывного движения, изменения, сложных переходов от одного вида к другому, создания новых видов, новых способов сообщений на расстоянии. Или хотя бы сложного комбинирования частей, гибкого приспособления средств связи к окружающей обстановке, к возникающим новым требованиям.
Средство становится как бы самоцелью. Ему подчиняется потребность. А потребность должна вызывать новые средства. Исследователь, техник и организатор должны были бы искать, как лучше, проще, быстрее дать связь различным точкам земли, дать выход быстрого массового общения на расстоянии без транспорта, без необходимости дальнего и затрудненного передвижения. А до сих пор связь в большей своей части находится в плену у транспорта, выполняя его роль, перехватывая свойственную ему нагрузку. Для чего? Чтобы сохранить веками созданные формы, чтобы отстоять свое право на существование. Бочки пива, спирта, мешки шерсти, селедки и масло транспортировались в массе старой прусской почтой «за небольшую плату и с большой скоростью». И такой же характер носит почта до сих пор, перебивая у транспорта и направляя его же средствами крупные партии товаров. Тяжеловесные посылки своей солидностью как бы придают солидный вид деятельности почтовой организации, не задумывающейся над исканиями новых путей, не оглядывающейся назад и не смотрящей глубоко вдаль.
Это ли путь социалистической связи? Это ли ответ на требования бурных темпов развития, движения к новым, никогда не испытанных миром, формам деятельности, быта, вызывающим необходимость в новых видах, способах организации связи на огромных пространствах? О, нет...
Выведем из плена мысль организатора. Выйдем за пределы загородок отраслей связи, запашем, сравняем канавы — межи, отделяющие до сих пор поля конкурирующих между собой «индивидуалов». Сплошная коллективизация должна пройти и в хозяйстве быстро действующих сообщений...
Идущая с огромными скоростями общественная деятельность, великая стройка социализма рабочим классом Советской страны, разгорающееся пламя пролетарской революции на Востоке и Западе вызывают потребность в легчайшем преодолении пространства в любом из направлений. Полет мысли, речи, письма должен не знать препятствий, встречаемых при передвижении, должен не зависеть от барьеров, поставленных на границах капиталистических стран, должен быть доступным в широком применении на всей территории Советского Союза...
— Тяжела твоя сума, товарищ письмоносец. Полна она газетами, письмами с авиастанции «Полюс красной звезды» — с северного полюса земного шара. Хороша скорость почтового аэроплана-геликоптера — только один день совершал свой путь до моего жилища иллюстрированный журнал ледяных полей. Но я уже видел его картины в движении торосов, в снежной буре, в блеске разноцветных лучей. Я наблюдал, как совершалась погрузка почты, как отлетал самолет...
И еще мне письмо от старого друга — спутника полярных экспедиций. Вот сила привычки. Только что мы закончили беседу, и его письмо лишь бледный и запоздалый отпечаток живых наблюдений над суровой, но полной интереса обстановкой Севера и картинных ее описаний, сделанных со свойственным ему юмором... Досадно, товарищ, что общественная служба связи до сих пор нагружена навыками старого быта — листочками, не дающими ощущения непосредственной связи. Сколько при этом затрачивается усилий. Продумывание, письмо, пересылка, чтение. И опять обратно в том же порядке. Сколько нужно дней, несмотря на большую скорость авио и других видов транспорта, чтобы обменяться несколько раз мыслями, чтобы заменить устный разговор. Пять минут непосредственной беседы заменяют ряд писем, требующих сложного транспорта, требующих значительной затраты времени у корреспондирующих...
— Ведь еще сохранились люди, вся жизнь которых была построена на процессе письма. Они не умели ничего делать полезного, но зато обладали способностью бессмысленно писать бумаги. А, другие, глядя на них, считали, что дело без бумаги невозможно...
— Мне вспоминается виденная в одном из сатирических журналов тринадцатого года пролетарской революции серия набросков. За столами, поставленными рядом, сидят два человека, тщательно выводящие строчку за строчкой. Вот один из них закончил писание бумаги и сдал ее посыльному, чтобы переписать на пишущей машинке в бюро. Через некоторое время сделал то же самое и другой. К концу дня из бюро принесено переписанное обеими авторами. Происходит торжественное подписывание бумаг. Затем они вновь вручаются посыльному, тогда называвшемуся «кольцевой почтой», чтобы занумеровать в регистратуре и отправить по назначению... На другой день каждый из составителей бумаг получает внутренней почтой написанное его соседом... Оказывается, сидя рядом, они совершали весь обряд письма и транспортирования друг другу, вместо того чтобы прямо обменяться несколькими словами.
— Приходит на мысль сравнение — не похожи ли любители писем в нынешнюю пору, когда с любым местом можно сговориться и связаться, на тех замечательных корреспондентов, которые приводились в сатирических журналах прошлых лет? Почта сохраняет еще до сих пор в плену старых привычек многих людей.
— Мы сидим, хотя бы и разделенные пространством, друг против друга. Можем видеть, слышать далекого собеседника. Зачем же писать, пересылать написанное и ждать, долго ли, коротко, ответа? Разве в тех случаях, когда нужно оставить заметку для памяти. Но тогда можно воспользоваться дальнеписьмом.
От беседы будущего — к настоящему. Телеграф. Перекрывает материки, моря. В нем сложные электрические аппараты, машины. Лишь несколько минут нужно для того, чтобы опоясать земной шар цепью сообщений. И... десятки минут, часы необходимы для того, чтобы телеграмме пройти несколько улиц города, и прежде того совершить свой путь внутри телеграфной станции... Электрическая переброска, а затем ножной транспорт телеграфным курьером. И если сделана механизация процесса переброски телеграммы внутри телеграфного здания, то все равно дальше она переходит на примитив — пеший ход, сохранившийся тысячи лет. Что же — невозможен иной, более совершенный путь? Очень даже возможен. Рельсы для облегченного движения электрических сообщений — это провода либо антенны, отбрасывающие вдаль заряд энергии. Почему нужно обрывать движение электропотока и переходить на механический транспорт сообщений, переданных при его посредстве? На это можно получить лишь самый невразумительный ответ...
Радио... В одну сторону — всем, всем, всем... А обратно, в другую — непосредственно никому. И, после каждой радиовещательной передачи слышится все то же старое, как письмена, приглашение: пишите письма, шлите отзывы о слышимости... Пишите письма... и будьте здоровы, товарищи-радисты, плененные почтой..
Какими средствами лучше выполнить задачу, массовой, многосторонней, мгновенной связи, заменяющей наиболее полно личное общение?.. Что нужно для этого пустить в ход — механические двигатели, электроэнергию, световые и звуковые волны, свето-химические средства? В каком соотношении и какого рода потребности они должны удовлетворять? Что должна дать техника связи, над чем нужно работать научно-технической мысли, чтобы достигнуть высшего подъема техники борьбы с пространством? Так как эта техника должна отвечать высокому уровню развития социалистического строительства, бурным его темпам, новым формам быта, новому, не имевшему в истории примера, строению всей общественной жизни...
Ответить на это нельзя механической примеркой к новой потребности старых средств, хотя бы и усовершенствованных, дополненных последними достижениями техники. Так как все эти «последние достижения» большей частью являются новыми заплатами на старые конструкции. Принципиально новое, рассчитанное на коренные изменения по всей линии техники попадает в музейную груду, тщательно оберегаемую невольными любителями древности, и тонет в ней, покрываясь пылью лет и ржавчиной рутины, техников, одержимых боязнью коренных перемен. Их учоба шла на старых образцах, корнями своими уходящих в седую даль. Поколения преподавателей передавали молодежи свою «школу», основанную на преданиях, сложном ритуале, повторения пройденного и старческой импотенции в техническом дерзании. Пересказывались, переиздавались десятками лет одни и те же руководства, технические условия. И, решительная замена хотя бы одной части должна была повлечь за собой полный пересмотр «установлений», созданных отцами техники — полный пересмотр знаний наличного кадра учащих и учащихся... Нет — лучше, спокойнее поправочки, пустяковые изменения — перепевы по вновь переписанным старым техническим нотам, и, в крайнем случае... уничтожение твердых знаков и ятей в учебных пособиях вместо уничтожения твердокаменной неподвижности мысли людей, облаченных в ученые одежды...
Диалектика распространяется и на технику. Раз есть противоречие техники средств связи формам ушедшего далеко вперед общественного развития — она должна подвергнуться решительной смене...
Почта, телеграф, телефон, радио... И различные комбинации этих привычных подразделений средств связи. Отбросим их. Они не могут отражать выросшей сложной потребности. Нужен просмотр не по отраслям связи, а разделам общественной деятельности, ее потребности и в разнообразнейших средствах, как бы уничтожающих расстояние.
Расширенная и усложненная борьба человеческого общества с природой — производство, его организация, управление — основные элементы материальной культуры. Организация быта — жилище, места общественных служб. Воспитание, учоба. Отдых, физические упражнения — игры. Музыка, различные виды искусства... А до тех пор пока не закончена борьба классов, не выкорчеваны корни капитализма — вооружение пролетарской диктатуры. Вот основные разделы общественной деятельности социалистического строительства.
И еще: основные проблемы, поставленные в определенный период — обобществление в сельском хозяйстве, в быту, возникновение социалистических городов, мобилизация внимания и сил вокруг исполнения плана работ... Наконец, особенности территорий, уровня культуры, особенности языка, национальности.
Все это вызывает требования многогранной связи, построенной в расчете на следующую ступень развития. А не той — отсталой от уровня требований настоящего и, даже пройденного уже исторического этапа, какая имеется сейчас...
Диалектику еще дальше. Телефон, телеграф, радио, радиовещание, радиофикация — это не только связь. Это — система переноса на расстояние газеты, театра, кино, фото, собраний, живых картин природы, отображения жизни. Это — приведение в движение на расстоянии сложнейших приборов общественных служб. А дальше — переброска энергии в больших мощностях.
Формы уже теперь безнадежно устарели, пришли в противоречие с новыми, расширенными способами преодоления пространства. Беда в том, что не связаны отдельные элементы технических разработок, трусливо схороненные в старом хламе, в музейной свалке. Беда в том, что многие еще цепко держатся за старые названия, выражающие привычные представления, и из них не производят организационной перестройки, комбинирования в ином порядке новых элементов и высвобождения от отжившего...
— Ну, конечно, слышится голос радиста, все это не связь, а радиофикация. Посредством радио только и можно достигнуть переброски через огромные пространства всего того, что перечислено вами. Мы были правы, игнорируя связистов, называя их почтовым конвертом... Радио есть вещь, а прочее все — сплошная отсталость...
— Тише, не дергайте, ловцы эфира, проволочной сеткой... радиофикаторы, сговаривающиеся меж собой потоком писем... слышится в ответ иронический голос. Как будут вас называть через несколько лет? Прикиньте — радио, плюс фото, плюс кино, тео, теле... Сплошные плюсы, сплошное сложение. Но, ведь это же не косточки на счетах, а ряд общественных функций, пользующихся радио так же, как любой гражданин пользуется автобусом, переносящим его на расстояние. Но от этого он не становится автобусным по своей природе и по названию... Только радисты ухищряются называть обычный театр радиотеатром, если исполнение идет из зала, принадлежащего радиоорганизации. И обрывки оперы — «радиооперой» только потому, что она идет без оркестра и хоров. И обычных артистов — радиоартистами, так как им дается специальная радиооплата... Говоривший сплюнул и закончил: — А всех, кто говорит по радио, либо слушает радиовещание, называйте с таким же основанием радиолюдьми...
Закроем громкоговоритель, назойливо передающий эту перебранку. Радио — один из ценнейших элементов соединенной организации средств для борьбы с пространством. Но только один из элементов. На первой ступени массового внедрения радио в общественную службу применялся для упрощения термин — «радиофикация». Но дальше идет сложная комбинация средств, позволяющих перебрасывать на расстояние без видимых соединительных нитей зрительные и слуховые ощущения любого порядка, позволяющих привести в действие ряд сложных автоматических приборов, позволяющих... Перечень длинен — мы к нему возвратимся.
Организация средств преодоления пространства без механического передвижения будет комбинироваться в различных сочетаниях с другими общественными службами. Не должно быть, не будет окостенелых форм. Не будет и того противоречия между общим развитием производительных сил социалистического общества, непрерывным движением техники для усиления борьбы с природой и решительных побед над нею — и объемом, качеством средств преодоления пространства.
Идем к новым, сложным формам. Устраняем чрезвычайные противоречия.
Даем задания научной и технической мысли...