Когда возникло русское государство? Это вопросъ первостепенной важности въ нашей исторiи, которой существенное значенiе состоитъ въ развитiи государства. Съ перваго взгляда кажется, что здѣсь и не можетъ встрѣтиться затрудненiе; однако въ нашей литературѣ этотъ вопросъ подвергается противоположнымъ рѣшенiямъ. Причина заключается, можеть-быть, въ томъ, что подъ однимъ словомъ одни разумѣютъ одно, другiе другое; можетъ-быть и въ томъ, что при фактической разработкѣ предмета не разъяснены до очевидности самыя простыя юридическiя понятiя. Цѣль настоящей статьи способствовать по мѣрѣ силъ такому выясненiю вопроса, принявши за основанiе главные источники общественнаго права древней Россiи. Мы не думаемъ сказать здѣсь ничего особенно новаго; прежде насъ ученые изслѣдователи разработали все содержанiе этихъ памятниковь, такъ что намъ придется повторить многое, что́ уже было сказано другими. Но мы считаемъ не безполезнымъ разобрать эти грамоты подробно со стороны собственно юридической, выставить наглядно ихъ существенный характеръ и значенiе, останавливаясь на отдѣльныхъ фактахъ, выясняя по возможности тѣ понятiя и отношенiя, которыя непосредственно въ нихъ заключаются. Наша цѣль будетъ вполнѣ достигнута, если намъ удастся хоть сколько-нибудь разсѣять тѣ туманныя представленiя, которыя блуждаютъ около этихъ вопросовъ. Для этого мы прежде всего должны напомнить читателямъ нѣсколько самыхъ элементарныхъ юридическихъ свѣдѣнiй.
Извѣстно, что внутреннее право, на которомъ зиждется гражданская жизнь каждаго общества, раздѣляется на государственное, гражданское и уголовное (1). Изъ нихъ послѣднее не имѣетъ самостоятельнаго значенiя; оно служитъ только освященiемъ существующихъ законовъ посредствомъ наказанiя ихъ нарушителей. Первыя же два имѣють цѣль опредѣлить юридическiя отношенiя между людьми, принадлежащими къ одному обществу. Каждое изъ нихъ имѣетъ однако свой характеръ, который зависитъ отъ различiя содержанiя, оть различiя отношенiй, входящихъ въ тотъ или другой разрядъ. Гражданское или частное право разсматриваетъ отдѣльныхъ людей въ ихъ отношенiяхъ другъ къ другу и къ окружающему мiру. Человѣкъ живетъ въ обществѣ, онъ имѣетъ физическiя и нравственныя потребности, при удовлетворенiи которыхъ онъ сталкивается съ другими людьми. Все это раждаетъ извѣстныя права и обязанности. Прежде всего отдѣльный членъ общества принадлежить къ естественному, кровному союзу; онъ сынъ, мужь, отецъ, родственникъ. Совокупность этихъ отношенiй составляетъ отдѣльную часть гражданскаго права — право семейное. Далѣе, человѣкъ имѣетъ имущество, движимое или недвижимое; отсюда понятiе объ имущественномъ правѣ. Далѣе, онъ находится въ отношенiяхъ не только къ своимъ роднымъ, но и къ постороннимъ людямъ. Если онъ человѣкъ свободный, то здѣсь его права и обязанности опредѣляются договорами; отсюда новый отдѣлъ гражданскаго права — право по обязательствамъ. Если же онъ не свободный, а крѣпостной человѣкъ, то отношенiя его къ господину могутъ разсматриваться: либо, какъ имущественное право, если рабъ считается вещью, либо, какъ семейное, если онъ считается членомъ семейства, либо, наконецъ, какъ сословное право, если крѣпостные составляютъ отдѣльный разрядъ лицъ, имѣющихъ извѣстныя права и обязанности къ государству, о чемъ мы скажемъ еще ниже. Наконецъ человѣкъ умираетъ; нѣкоторыя его отношенiя совершенно прекращаются, другiя переходятъ на иныя лица, наслѣдниковъ. Отсюда четвертый отдѣлъ гражданскаго права, — право наслѣдственное, въ которомъ соединяются всѣ предыдущiя отношенiя.
Таковъ объемъ гражданскаго права: здѣсь разсматривается лицо въ его частной сферѣ, съ его отношенiями имущественными, родственными, договорными и наслѣдственными.
Совсѣмъ другое имѣетъ въ виду право государственное. Оно разсматриваетъ не отдѣльныя лица въ ихъ частной сферѣ, съ ихъ взаимными отношенiями, а всю совокупность лицъ, соединенныхъ въ единый, неразрывный союзъ — государство. Общество составляетъ здѣсь единое тѣло, имѣющее единую волю, и представителемъ этого единства является правительство. Послѣднее облечено верховною властью въ обществѣ, ибо всѣ частныя воли должны подчиняться волѣ общественной. Отсюда понятiе о подданствѣ. Подданный подчиняется верховной власти не на основанiи договора, какъ онъ подчиняется частному лицу, къ которому онъ вступаетъ въ извѣстныя обязательства, а на основанiи постоянныхъ государственныхъ законовъ, исходящихъ отъ самой верховной власти (2). Законъ же, а не договоръ, зависящий отъ случайной перемены лицъ, опредѣляетъ права и устройство верховной власти и органовъ, черезъ которые она дѣйствуетъ. Такимъ образомъ, общество, организованное какъ государство, представляетъ собою индивидуумъ, который живетъ своею жизнью, несмотря на смѣну поколѣнiй и на различныя отношенiя, которыя установляются между членами. Поэтому верховная власть, какъ представительница общественнаго единства, не можетъ дѣлиться, дробиться и отчуждаться, какъ частное имущество. Поэтому недѣлима и самая государственная территорiя, какъ принадлежность цѣлаго общества. Она можетъ быть разторгнута насильственнымъ образомъ вслѣдствiе отношенiй къ сосѣдямъ или внутреннихъ междоусобiй, но въ нормальномъ положенiи она недѣлима.
Изъ этого ясно, что государственное право и гражданское представляютъ намъ двѣ противоположныя области: исходною точкою одного есть лицо съ его частными отношенiями, исходною точкою другаго — общество, какъ единое цѣлое. Есть однако же сферы, въ которыхъ тотъ и другой характеръ являются въ смѣшенiи. Таково судопроизводство. Съ одной стороны, оно служитъ охраненiемъ личныхъ и имущественныхъ интересовъ, а потому является принадлежностью гражданскаго права, съ другой стороны, при существованiи государственнаго порядка, судъ составляетъ одну изъ формъ, въ которыхъ проявляется дѣятельность верховной власти. Но во всякомъ случаѣ, каково бы ни было общественное устройство, судъ и постановленiя о судопроизводствѣ существуютъ всегда, ибо безъ нихъ немыслимо никакое общество. Таковы же далѣе и сословiя. Съ одной стороны, передача правъ и обязанностей частнымъ лицомъ по наслѣдству указываетъ на гражданское право: съ другой стороны, государство опредѣляетъ ихъ права и обязанности въ отношенiи къ себѣ, установляетъ извѣстные разряды лицъ для служенiя своимъ цѣлямъ. Оттого юристы колеблются въ опредѣленiи значенiя сословiй; нѣкоторые относятъ ихъ къ государственному праву, другiе къ частному, какъ напримѣръ Эйхгорнъ въ своей Исторiи германскаго права. Дѣло въ томъ, что значенiе сословiй опредѣляется не столько теоретическимъ анализомъ, сколько бытомъ того общества, въ которомъ они существуютъ. Дѣйствительно, вглядываясь въ историческiя явленiя, мы видимъ нѣкоторыя общества, въ которыхъ сильно развито сознанiе общественнаго единства, и вслѣдствiе этого преобладаетъ государственная форма. Въ другихъ, напротивъ, нѣтъ такого сознанiя единства; верховная власть, а равно и земля, на которой живетъ общество, дѣлятся и дробятся по наслѣдству, какъ частное имущество; отношенiя верховной власти къ подчиненнымъ опредѣляются либо частными обязательствами, либо личною зависимостью; сословiя или разряды лицъ, существующихъ въ обществѣ, основаны на понятiи о наслѣдственной знатности, о наслѣдственныхъ занятiяхъ; однимъ словомъ, гражданское право опредѣляетъ всѣ отношенiя какъ общественныя, такъ и частныя. Очевидно, что мы не можемъ смѣшивать этихъ двухъ совершенно различныхъ формъ общественной жизни. Если мы первую, въ которой мы видимъ учрежденiя, исходящiя изъ сознанiя объ общественномъ единствѣ, назвали государствомъ, то второй мы должны дать другое названiе. Такъ какъ въ немъ господствуетъ гражданское право, то назовемъ его гражданскимъ обществомъ. Въ настоящее время это различiе признается почти всѣми юристами. Въ западной юридической литературѣ являются цѣлыя сочиненiя, которыя имѣютъ цѣлью развить отношенiя, исходящiя изъ этихъ двоякаго рода союзовъ. Мы остановились только на самыхъ главныхъ, существенныхъ различiяхъ, какъ потому, что они, повидимому, не подлежатъ никакому сомнѣнiю, такъ и потому, что для нашей цѣли не нужны болѣе подробныя опредѣленiя.
Теперь спрашивается: какая изъ этихъ двухъ формъ общежитiя существовала въ древней Руси? Какiя въ ней были юридическiя понятiя? Управлялась ли она на основанiи идеи общества, какъ единаго цѣлаго, или на основанiи частнаго права? Для разрѣшенiя этихъ вопросовъ обратимся къ духовнымъ и договорнымъ грамотамъ великихъ и удѣльныхъ князей. Замѣтьте, что мы обсужденiю этого вопроса не предпосылаемъ никакой отвлеченной теорiи; мы не говоримъ, что то хорошо, а другое дурно, что то должно быть, а другое не должно быть. Мы только замѣчаемъ въ исторiи и въ жизни извѣстныя явленiя, опредѣляемъ ихъ различiе, и потомъ спрашиваемъ: къ какому разряду явленiй относится то, которое мы намѣрены изслѣдовать.
И такъ обратимся къ источникамъ.
Раскрываемъ первую духовную грамоту, помѣщенную въ Собранiи государственныхъ грамотъ и договоровъ — духовную Ивана Калиты (3). Что же мы читаемъ?
«Во имя Отця и Сына и Святого Духа. Се язъ грѣшный худый рабъ Божiй Иванъ пишу душевную грамоту, идя въ Орду, никѣмъ не нуженъ (не принуждаемъ) цѣлымъ своимъ умомъ, въ своемъ здоровьи́. Аже Богъ что розгадаетъ о моемъ животѣ, даю рядъ сыномъ своимъ и княгини своей.»
Остановимся на этомъ и замѣтимъ эту форму. Виденъ ли здѣсъ государь, представитель цѣлаго общества или народа? Ничего подобнаго нѣтъ. Пишетъ «худый рабъ Божiй Иванъ» въ здравомъ умѣ, безъ принужденiя. На случай смерти, онъ даетъ рядъ женѣ и дѣтямъ, какъ дѣлалъ всякiй частный человѣкъ. Стало-быть изъ самой формы мы усматриваемъ уже сильное развитiе частнаго права. Но можетъ-быть, онъ дѣлаетъ распоряженiя только о своемъ личномъ имуществѣ, какъ и нынѣ дѣлаютъ цари? Посмотримъ же, что онъ завѣщаетъ женѣ и дѣтямъ.
«Приказываю сыномъ своимъ отчину свою Москву; а се есмь имъ роздѣлъ учинилъ. Се далъ есмь сыну своему болшему Семену: Можайскъ, Коломну со всѣми Коломенскими волостьми...» Слѣдуетъ исчисленiе коломенскихъ волостей и сряду исчисленiе разсѣянныхъ въ разныхъ мѣстахъ селъ, которыя онъ даетъ Семену. За тѣмъ: «А при своемъ животѣ далъ есмь сыну своему Семену: 3 чепи золоты, 4 поясы золоты, 3 чаши золоты съ женчуги, блюдцо золото съ женчугомъ съ каменьемъ....» и разныя другiя вещи. «А се даю сыну своему Ивану: Звенигородъ»; слѣдуетъ исчисленiе звенигородскихъ волостей, потомъ селъ, наконецъ движимаго. Третьему сыну Андрею точно также дается Лопастна и нѣсколько другихъ волостей, которыя въ послѣдствiи составили Серпуховской удѣлъ, села, движимое; княгинѣ же съ меньшими дѣтьми московскiя волости и нѣсколько селъ. «А по моимъ грѣхомъ ци имутъ искати Татарове которыхъ волостей, а отоимутся, вамъ сыномъ моимъ и княгини моей подѣлити вы ся опять тыми волостми на то мѣсто.» Москва, какъ сказано выше, была отдана всѣмъ сыновьямъ вмѣстѣ; на этотъ счетъ дѣлается тоже нѣсколько распоряженiй: «А изъ городскихъ волостий (здѣсь волость означаетъ просто имущество, находящееся во власти) даю Княгини своей осмничее (4); а тамгою и иными волостми городьскими подѣлятся сынове мои: такоже и мыты, который въ которомъ уѣздѣ, то тому; а оброкомъ медовымъ городскимъ Васильцева вѣданья подѣлятся сынове мои. А что моихъ бортниковъ и оброчниковъ купленыхъ, которыи въ которой росписи, то тому. А числьные люди (5), а тѣ вѣдають сынове мои собча, а блюдутъ вси съ одиного (вмѣстѣ): а что мои люди купленые въ великомъ свертцѣ, а тыми ся подѣлятъ сынове мои.» За тѣмъ опять раздаются разныя движимыя вещи, напримѣръ обручи, ожерелья и монисто дочери, золотая коробочка княгинѣ съ меньшими дѣтьми, изъ платья Семену кожухъ червленый и золотая шапка, Ивану кожухъ желтый, Андрею соболiй бугай съ наплечьниками и т. п. «А что ся останетъ моихъ портъ (одеждъ), а то раздадять по всемъ попьямь и на Москвѣ. А блюдо великое серебряное, а то есмь далъ святѣй Бородици Воладимерьской. А приказываю тобѣ сыну моему Семену братью твою молодшую и Княгиню свою съ меньшими дѣтьми, по Бозѣ ты имъ будешь печалникъ. А что есмь далъ сыну своему Семену стадцо, а другое Ивану; а иными стады моими подѣлятся сынове мои и Княгини моя.» За тѣмъ слѣдуютъ подписи свидѣтелей, — трехъ священниковъ, духовныхъ отцовъ Ивана Калиты, и дьяка, писавшаго грамоту. Въ концѣ прибавлено: «А кто сю грамоту нарушитъ, судить ему Богъ»
Вотъ и вся духовная Ивана Калиты. Мы нарочно привели ее съ нѣкоторою подробностью, потому что въ ней выражается общiй характеръ всѣхъ духовныхъ грамотъ князей того времени, все ихъ, можно сказать, наивное воззрѣнiе на общественныя отношенiя. О государственныхъ понятiяхъ, объ обществѣ, котораго князь есть представитель, нѣтъ и помину. Всѣ распоряженiя носятъ совершенно частный характеръ. Иванъ Калита владѣлъ небольшимъ пространствомъ земли, которое было гораздо менѣе нынѣшней Московской губернiи. Онъ дѣлитъ его между женою и дѣтьми, какъ свою собственность: онъ раздаетъ имъ города, волости, села (6), разные доходы, движимыя вещи, стада, однимъ словомъ, все, что ему принадлежитъ, совершенно на одинакомъ основанiи. И помину нѣтъ о томъ, чтобы наслѣдники владѣли одного рода имуществомъ по государственному праву, другимъ по частному. Главный городъ Москву онъ имъ отдаетъ всѣмъ вмѣстѣ, это ихъ общее достоянiе. Удѣлы же даются въ разныхъ мѣстахъ: Семену, напримѣръ, даются Можайскъ и Коломна, которые раздѣлены были владѣнiями Андрея; Можайскъ сверхъ того совершенно отдѣлялся отъ Московсаго уѣзда волостями звенигородскими (7). Не видать слѣдственно даже и стремленiя сосредоточить и округлить владѣнiя каждаго. Видна только забота отца о томъ, чтобы каждый сынъ надѣленъ быль достаточнымъ имѣнiемъ. По этому и предписывается подѣлиться вновь, если Татары отнимутъ у кого часть наслѣдства. И это приказанiе, которое при государственномъ порядкѣ было бы столь важно, вставлено между распоряженiями о купленныхъ людяхъ, послѣ чего идетъ раздача разныхъ ожерелiй, коробочекъ, кожуховъ и т. п., пока наконецъ между статьями о серебряномъ блюдѣ и о стадахъ, поручается старшему сыну заботиться о матери и о младшихъ братьяхъ и сестрахъ, порученiе, которое, какъ увидимъ ниже, давалось великими князьями не только удѣльнымъ, но и другимъ великимъ князьямъ, напримѣръ тверскимъ и литовскимъ.
Спрашиваемъ теперь у всякаго безпристрастнаго читателя: есть ли во всемъ этомъ малѣйшая государственная мысль?
До насъ дошла и другая духовная Ивана Калиты (8). Содержанiе ея то же, что и первой, но здѣсь уже старшему сыну вовсе не поручается печаловаться о младшихъ. Зато прибавлены распоряженiя о вновь купленныхъ селахъ. Калита былъ хорошiй хозяинъ; онъ старался объ увеличенiи своихъ владѣнiй. Онъ накупилъ села въ разныхъ мѣстахъ: въ Нижнемъ, Владимiрѣ, Ростовѣ, Костромѣ, и проч. и эти свои примыслы также раздѣлилъ между дѣтьми. Мало того: изъ духовной Дмитрiя Ивановича мы узнаемъ, что онъ купилъ цѣлыя княжества — Галичъ, Угличъ, Бѣлоозеро, но князья оставались пока въ своихъ владѣнiяхъ, неизвѣстно на какихъ правахъ, и только при внукѣ Калиты земли эти присоединились къ Москвѣ. По этому, вѣроятно, о нихъ и не говорится въ духовныхь. Не упоминается также о великомъ княжествѣ Владимiрскомъ, ибо передача его тому или другому князю зависѣла отъ хана Золотой орды. Въ послѣдствiи же, когда московскiе князья сдѣлались самостоятельнѣе, право ихъ на великое княжество Владимiрское утвердилось, послѣднее стало упоминаться въ завѣщанiяхъ наравнѣ съ другими землями.
Сынъ Калиты, Семевъ Ивновичъ, умеръ бездѣтный. Какъ же онъ распорядился своими владѣнiями? Онъ все отдалъ женѣ.
«А чимъ мя благословилъ отець мой Князь Великий, Коломна съ волостми и съ селы и зъ бортью, Можаескъ съ волостми и съ селы и зъ бортью, Заячковъ, что мя благословила тетка моя княгиня Анна и Гордошевичи; а въ городѣ на Москвѣ жеребей мой тамги, а села на Москвѣ въ городьскомъ уѣздѣ (слѣдуетъ исчисленiе) и въ Переяславлѣ купля моя (слѣдуетъ исчисленiе селъ, купленныхъ въ разныхъ мѣстахъ): или буде чего забылъ написати своее купли и участка, чимъ мя благословилъ отець мой; такоже и про золото, чимъ мя благословилъ отець мой и что буди примыслилъ при своемъ животѣ, золота ли, женчугу ли, то все далъ есмь своей Княгини. А исъ конь изъ своихъ изъ ѣздовыхъ велѣлъ есмь дати своей Княгини 50 конь; а и стадъ изъ моихъ моей Княгинѣ стадо Коломеньскiе, другое стадо Дѣтино Иватьково. А что есмь писалъ въ сю грамоту, то есмь все далъ своей Княгини, ать молитъ Бога, а душу мою поминаетъ до своего живота» (9).
Вотъ какъ распоряжался своимъ наслѣдственнымъ участкомъ тоть, который носилъ титулъ великаго князя всея Руси!
Изъ этихъ грамотъ ясны духъ и понятiя того времени: государственныхъ стремленiй мы вовсе не видимъ; источники указываютъ намъ только на хозяйственныя распоряженiя. Уяснивши этотъ главный пунктъ, мы можемъ нѣсколько измѣнить свое изложенiе. Мы уже не будемъ излагать духовныя грамоты по порядку времени, а станемъ разбирать ихъ по отдѣльнымъ статьямъ. Прежде всего прослѣдимъ раздѣлы между сыновьями.
Жена Семена Ивановича передала весь свой удѣлъ, отчасти при жизни, отчасти послѣ смерти, великому князю Ивану Ивановичу. Въ рукахъ послѣдняго соединилось такимъ образомъ два удѣла. Онъ ихъ опять раздѣлилъ между сыновьями — Дмитрiемъ и Иваномъ: первому онъ отдалъ Коломну съ Можайскомъ, второму Звенигородъ. Онъ прiобрѣлъ и нѣкоторыя рязанскiя мѣста, изъ которыхъ часть отдалъ племяннику Владимiру Андреевичу въ замѣнъ отошедшей къ Рязани Лопастны, остальное же раздѣлилъ между сыновьями. Относительно Москвы въ его духовной также говорится: «приказываю отчину свою Москву сыновьямъ,» но оговаривается, что племяннику Владимiру Андреевичу принадлежитъ жеребiй его отца — треть въ намѣстничествѣ, въ тамгѣ, въ мытахъ и въ пошлинахъ городскихъ; «что потягло къ городу» (10).
Любопытна духовная Дмитрiя Ивановича (11), который не только послѣ смерти брата Ивана получилъ его удѣлъ, но сдѣлалъ еще значительныя прiобрѣтенiя. Онъ, по примѣру предковъ, приказываетъ отчину свою Москву четыремъ своимъ сыновьямъ, «а братъ мой князь Володимеръ вѣдаетъ свою треть, чѣмъ его благословилъ отецъ его.» Однако Дмитрiй не дѣлитъ свои два жеребiя между сыновьями поровну; старший сынъ получаетъ больше другихъ: «А сына своего Князя Василiя благословляю на стариший путь въ городѣ и въ станѣхъ моего удѣла двою жеребьевъ половина; а тремъ сыномъ моимъ половина, и въ пошлинахъ въ городьскихъ половина. А тамга изъ двою моихъ жеребьевъ Княгинѣ моей половина, а сыномъ моимъ половина, а восьмничее мои два жеребья Княгинѣ моей. А на стариший путь сыну моему Князю Василью Васильцево сто и Добрятиньская борть (пчельникъ) съ селомъ зъ Добрятиньскимъ, а бортьници въ станѣхъ городскихъ и конюший путь и сокольничий и ловчий (12), тѣмъ сынове мои подѣлятъся ровно. А численныхъ людий моихъ двою жеребьевъ сыномъ моимъ по частемъ, а блюдутъ съ единого.» Замѣтимъ здѣсь, что дѣлятся не только доходы, но и дѣйствительное владѣнiе. Хотя Москва остается общимъ достоянiеъ, ибо приказывается всѣмъ вмѣстѣ, однако каждый имѣетъ въ ней свой участокъ. Ниже мы увидимъ отношенiя владѣющихъ князей между собою. Старшiй сынъ получаетъ больше другихъ на старѣйшiй путь, по праву старшинства. Это постановленiе въ духовныхъ грамотахъ встрѣчается въ первый разъ, но тоже самое мы видимъ и прежде въ договорѣ Семена Ивановича съ братьями (13): «А что есмы съступилися тобѣ на старѣйшинство, тобѣ полтамги..... да тобѣ сокольничий путь и садовници и конюший путь и кони ставити (по станамъ и по варямъ) и ловчий путь тоже; и потомъ, на старѣйший путь, кто будетъ старѣйший, тому полтамги; а молодшимъ двумъ полтамги.» Наконецъ Дмитрiй Ивановичъ дѣлитъ между сыновьями и княжескiя села въ Московскомъ уѣздѣ. Мы видѣли, что Калита въ числѣ прочаго имѣнiя раздаеть дѣтямъ и села; но различiя между московскими и другими онъ не дѣлаетъ, а исчисляетъ особенною статьею всѣ села сряду, гдѣ бы они ни находились (14). Въ духовной Ивана Ивановича села, находящiяся въ удѣлахъ, считаются уже принадлежностью послѣднихъ, напримѣръ: «а се даю сыну моему князю Ивану Звенигородъ со всѣми волостми и съ мытомъ и съ селы и зъ бортью и съ оброчники и съ пошлинами». Но за тѣмъ исчисляются не только звенигородскiя волости и села, а вмѣстѣ съ ними и села московскiя (15). Въ духовной же Дмитрiя Ивановича села въ удѣлахъ уже вовсе не упоминаются. Говорится: «а се даю сыну своему Василiю Коломну со всѣми волостми и съ тамгою и съ мыты и зъ бортью и съ селы и со всѣми пошлинами» и потомъ исчисляются однѣ волости коломенскiя, а не села. За то съ другой стороны московскiя села именно отличаются отъ прочихъ. По обычаю того времени наслѣдники получали городъ Москву и станы, какъ общее достоянiе, села же въ Московскомъ уѣзде они прiобретали въ раздѣлъ, также какъ свои удѣлы. Поэтому и стали съ этихъ поръ исчислять въ духовныхъ грамотахъ одни московскiя села, не упоминая о прочихъ удѣльныхъ, которыя не составляли отдѣльной статьи, а включались въ число принадлежностей. Отсюда ясно, что князья селами владѣли совершенно на томъ же правѣ, какъ и своими удѣлами. Московскiя села вездѣ упоминаются подъ одною рубрикою съ послѣдними и потому только исчисляются особо, что противополагаются владѣнiю Москвою, которая была общимъ достоянiемъ князей. Исчисляются особо и другiя села, именно тѣ, которыя князья прiобрѣтали въ чужихъ удѣлахъ. Здѣсь, разумѣется, нужно было сказать, которому сыну они должны достаться, ибо они не составляли принадлежности отданныхъ въ наслѣдство удѣловъ. Такъ въ разбираемомъ нами духовномъ завѣщанiи, Дмитрiй Ивановичъ, отдавши старшему сыну Коломну съ волостьми и московскiя села, даетъ ему еще нѣсколько юрьевскихъ селъ, тогда какъ другiя юрьевскiя же села дѣлятся между другими наследниками.
Такъ была раздѣлена Москва; изъ остальныхъ владѣнiй Дмитрiй Ивановичъ отдалъ старшему сыну Василiю Коломну съ волостьми, Юрiю Звенигородъ, Андрею Можайскъ, а также вновь прiобретенныя Калугу, Рощу, Товъ и Медынь, Петру Дмитровъ, къ которому была приписана та часть московскихъ волостей, которая послѣ смерти вдовы Калиты досталась Дмитрiю, тогда какъ другая часть отошла къ князю Владимiру Андреевичу; наконецъ Ивану, который вѣроятно былъ одержимъ неизлѣчимою болѣзнью и дѣйствительно скоро умеръ, двѣ московскiя волости да село. Изъ количества дани, которую каждый долженъ былъ платить съ своего удѣла въ Орду, видно, что значительность удѣловъ соотвѣтствовала порядку старшинства, именно: на каждую 1000 рублей дани Василiй долженъ былъ платить 342 рубля, Юрiй 272, Андрей 235, Петръ 111, Иванъ 40 (16). Но кромѣ того Дмитрiй прiобрелъ еще новыя земли: этими онъ распоряжается особо, надѣливши каждаго сына удѣломъ. Распоряженiя слѣдующiя: старшаго сына Василiя великiй князь благословляетъ отчиною своею великимъ княженьемъ (то-есть Владимiрскимъ); Юрiя куплею дѣда Галичемъ съ волостьми, селами и всѣми пошлинами и съ тѣми селами, которыя тянули къ Костромѣ; Андрея Бѣлоозеромъ, Вольскимъ съ Шаготью, да Милолюбскимъ ѣзомъ (17) съ слободками; наконецъ Петра Угличемъ, Тошною и Сямою. О надѣлѣ княгини мы здѣсь не говоримъ; это будетъ особая статья.
Прежде всего замѣтимъ, что великое княжество не считается чѣмъ-то особеннымъ, а ставится наряду съ другими владѣнiями. Объ немъ даже не говорится въ первомъ мѣстѣ; оно стоить на концѣ вмѣстѣ съ другими прiобрѣтенiями. Замѣтимъ еще, что въ одну категорiю ставится городь, составлявшiй княжество (Бѣлоозеро); отдѣльныя волости (Вольское съ Шаготью) и мѣсто для рыбной ловли — ясный признакъ совершеннаго безразличiя государственныхъ и хозяйственныхъ понятiй. Наконецъ замѣтимъ, что удѣлы не сосредоточены каждый въ одномъ мѣстѣ, а напротивъ, разбросаны по обширному пространству. Великое княжество Вдадимiрское отдѣлено отъ Москвы и отъ Коломны московскими волостями, приписанными къ Дмитрову, или принадлежащими князю Владимiру Андреевичу; Звенигородскiй князь получаетъ отдаленный Галичъ на сѣверѣ за Волгою, Можайскiй еще болѣе отдаленное Бѣлоозеро, наконець Дмитровскiй — Угличъ, отъ котораго отдѣляютъ его волости тверскiя и переяславскiя (18), да владѣнiя въ Вологодской области (19). Случайность и частный способъ прiобрѣтенiя опредѣляли и случайность раздѣленiя. Прибавимъ къ этому еще села, разбросанныя въ разныхъ мѣстахь, какъ въ Московскомъ уѣздѣ, такъ и въ другихъ.
Этотъ надѣлъ не былъ однако же окончательный. У Дмитрiя могъ родиться сынъ послѣ смерти, что́ дѣйствительно и случилось. Имѣя это въ виду, онь предписываетъ женѣ надѣлить его имѣнiемъ, взявши часть у старшихъ братьевъ. Кромѣ того передѣлъ могъ наступить и въ случаѣ смерти или уменьшенiя удѣла одного изъ сыновей. Объ этомъ распоряженiя слѣдующiя: «А по грѣхомъ которого сына Богъ отьиметь, и Княгини моя надѣлитъ того удѣломъ сыновъ моихъ; которому что дастъ, то тому и есть; а дѣти мои изъ ее воли не вымутъ. А у которого сына убудетъ отчины, чемъ есмь его благословилъ, и Княгини моя подѣлитъ сыновъ моихъ изь ихъ удѣловъ; а вы дѣти мои матери слушайте. А по грѣхомъ отьиметъ Богъ сына моего князя Василiя, а хто будетъ по немъ сынъ мой, ино тому сыну моему княжь Васильевъ удѣлъ, а того удѣломъ подѣлитъ ихъ моя Княгини: а вы дѣти мои слушайте своее матери; что кому дастъ, то тому и есть. » Однако относительно удѣла младшаго сына Ивана сдѣлано исключенiе; въ завѣщанiи прямо сказано, что онъ въ своемъ удѣлѣ воленъ, который братъ будетъ къ нему добръ, тому онъ и дастъ. Причина такого исключенiя по всей вѣроятности заключалась въ желанiи обезпечить его судьбу по смерти отца.
Таковы распоряженiя Дмитрiя Донскаго. Опять спрашиваемъ всякаго безпристрастнаго читателя: какое право господствуетъ въ обществѣ, гдѣ происходятъ подобные раздѣлы — государственное или частное? Отвѣтъ, кажется, не можетъ быть сомнителенъ.
Такъ же, какъ большой удѣлъ Московскiй, дѣлились и меньшiе удѣлы. Въ княженiе Василiя Дмитрiевича умеръ дядя его Владимiръ Андреевичъ, котораго завѣщанiе дошло до насъ (20). По примѣру великихъ князей онъ приказываетъ отчину свою Москву, свою треть, чѣмъ его благословилъ отецъ, всѣмъ пяти сыновьямъ вмѣстѣ; они должны вѣдать ее поочередно, по годамъ. Старшему сыну Ивану онъ далъ на старѣйшiй путь въ Москвѣ и въ станахъ конюшiй путь, бортниковъ, садовниковъ, псарей, бобровниковъ, барашевъ и дѣлюевъ; треть же численныхъ людей въ Москвѣ и въ станахъ онъ отдалъ пополамъ двумъ сыновьямъ, князю Андрею и князю Ивану, а женѣ своей завѣщалъ свою треть московской тамги, восмничее, гостиное, вѣсчее, пудовое, пересудъ, серебряное литье и вообще всѣ пошлины московскiя до ея смерти. За тѣмъ распредѣляются удѣлы, сначала изъ прежнихъ серпуховскихъ владѣнiй, потомъ вновь прiобрѣтенные на сѣверѣ, югѣ и сѣверо-востокѣ (21).
Такимъ образомъ, каждый изъ сыновей Владимiра Андреевича получилъ: 1) право черезъ пять лѣтъ владѣть третью Москвы, 2) часть волостей серпуховскихъ, 3) разныя владѣнiя, — города, волости и села, разсѣянныя въ разныхъ мѣстахъ, нѣкоторыя отдѣльно, другiя пополамъ съ братьями.
Въ завѣщанiи Владимiра Андреевича встрѣчается нѣсколько распоряженiй о дальнѣйшемъ наслѣдованiи; но они не совсѣмъ сходны съ распоряженiями Донскаго. Они состоятъ въ слѣдующемъ: если умретъ кто изъ сыновей, и останется у него жена, то послѣдняя сидитъ съ дѣтьми въ удѣлѣ мужа до своей смерти. Послѣ ея смерти удѣлъ переходитъ къ ея сыну, а не будетъ сына и останется только дочь, тогда дяди обязаны выдать ее замужь, а сами раздѣляютъ между собою удѣлъ своего брата поровну. Если же князь умретъ, не оставивъ по себѣ дѣтей, то жена его все-таки остается въ удѣлѣ мужа до кончины «по сей по моей грамотѣ, а поминаетъ нашу душу»; остальные же сыновья до ея смерти никакимъ образомъ не должны вступаться въ удѣлъ своего брата. Частный характеръ этихъ распоряженiй совершенно ясенъ.
Обратимся теперь опять къ великимъ князьямъ.
У Василiя Дмитрiевича остался одинъ сынъ. Въ послѣдней своей духовной (22) онъ отдаетъ ему свою треть въ Москвѣ, Коломну съ волостьми и путьми, нѣкоторыя московскiя села, да два примысла, — села въ Юрьевѣ. За тѣмъ вычисляется то, что́ великiй князь оставляетъ женѣ, послѣ чего говорится: «а дастъ Богъ сыну моему великое княженье, ино и язъ сына своего благословляю князя Василья». Извѣстно, что причиною такой оговорки были притязанiя брата Юрiя Дмитрiевича; о значенiи этихъ притязанiй мы поговоримъ ниже. Но примыслы свои: Муромъ и Нижнiй великiй князь прямо отдаетъ сыну (23). Изъ всѣхъ этихъ владѣнiй выдѣляется часть княгинѣ. Наконецъ между сыномъ и женою дѣлятся движимыя вещи, стада и холопы. Послѣ смерти Василiя Дмитрiевича вспыхнула между московскими князьями ожесточенная борьба, въ продолженiи которой удѣлы безпрестанно переходили изъ рукъ въ руки. Намъ нѣтъ нужды слѣдить за этими переходами (24), ибо во всѣхъ этихъ перемѣнахъ видно только господство права сильнаго; кто былъ сильнѣе, тотъ и бралъ себѣ удѣлы. Такимъ образомъ, хотя по духовной Дмитрiя Ивановича выморочный удѣлъ долженъ былъ дѣлиться поровну между братьями, но послѣ смерти бездѣтнаго Петра Дмитрiевича, великiй князь взялъ себѣ удѣлъ его Дмитровъ, который впрочемъ вскорѣ отдалъ Юрiю. Точно также онъ взялъ себѣ и выморочный удѣлъ Константина Дмитрiевича и такимъ образомъ мало-по-малу все соединилъ въ своихъ рукахъ за исключенiемъ одного удѣла Верейскаго. Какъ же онъ распорядился этимъ достоянiемъ?
По формѣ завѣщанiе Василiя Васильевича (25) нисколько не отличается отъ прежнихъ; по содержанiю оно также во многомъ съ ними сходно. Въ Москвѣ старшiй сынъ Иванъ получилъ треть, которою владѣлъ его дѣдъ, со всѣми принадлежностями, да нѣсколько селъ съ городскими дворами, приписанными къ селу Красному, да лугъ большой у города. Юрiй получилъ треть князя Владимiра Андреевича пополамъ съ братомъ Андреемъ Большимъ, перемѣняясь по годамъ, да годъ князя Константина Дмитрiевича; Андрей Большой, кромѣ половины трети князя Владимiра Андреевича, село Сущевское съ городскими дворами, которые къ нему тянули; Борисъ годъ князя Ивана Можайскаго, Андрей Меньшой годъ князя Петра Дмитрiевича, да три села подъ Москвою. Изь тамги московской треть со всѣми пошлинами отдана была Ивану, треть князя Владимiра Андреевича пополамъ Юрiю и Андрею Большому, а остальная треть меньшимъ пополамъ же.
Такъ раздѣленъ Московскiй уѣздъ. Изъ остальныхъ владѣнiй Иванъ получилъ все обширное пространство земли на сѣверо-востокъ отъ Московскаго уѣзда съ 10 городами, изъ которыхъ важнѣйшие Владимiръ, Переяславль, Кострома, Галичъ, Нижнiй, Устюгъ, Вятка; изъ московскихъ удѣловъ онъ получилъ по обычаю Коломну, да кромѣ того Боровскъ и еще южнѣе Калугу съ Алексиномъ. Юрiй получилъ удѣлъ въ четырехъ различныхъ мѣстахъ: на сѣверъ отъ Москвы Дмитровъ съ приписанными къ нему волостями московскими и переяславскими; на юго-западъ Можайскъ, на югъ Серпуховъ (отдѣленный отъ Можайска Боровскимъ удѣломъ), и наконецъ, послѣ смерти матери, онъ долженъ былъ получить дальный Ростовъ, въ которомъ однако же оставались свои князья; о послѣднихъ сказано, что они вѣдаютъ свое и держатъ по тому же, какъ держали при великомъ князѣ, а княгиня и Юрiй нихъ въ то не вступаются. Кромѣ того, Юрiй отъ бабки Софьи Витовтовны наслѣдовалъ множество селъ въ разныхъ мѣстахъ — въ уѣздахъ Московскомъ, Коломенскомъ, Юрьевскомъ, Костромскомъ и Вологодскомъ. Андрей Большой получилъ удѣлъ въ двухъ мѣстахъ: Угличъ съ принадлежностями и близъ лежащiй Бѣжецкiй верхъ, да Звенигородъ. Младшiе же сыновья получили владѣнiя болѣе сосредоточенныя: Борисъ — Волокъ, Рузу и Ржеву, а Андрей Меньшой — Вологодскую область съ волостями. Борисъ кромѣ того владѣлъ многими разсѣянными въ разныхъ уѣздахъ селами, которыя онь получилъ частью отъ Софьи Витовтовны, большею же частью отъ другой бабки, боярыни Марьи Ѳедоровны Голтяевой.
Таковъ былъ раздѣлъ великаго князя Василiя Васильевича. Повидимому, все осталось по прежнему, но мы можемъ уже заметить признаки новаго порядка вещей. Старшiй сынъ получаетъ несравненно большее пространство областей, нежели младшiе, такъ что удѣльные князья не въ состоянiи уже сопротивляться великому. Въ этомъ нельзя не признать стремленiя къ установленiю единодержавiя, то-есть государственнаго порядка. Другую особенность мы замѣчаемъ въ формѣ; въ завѣщанiяхъ Донскаго и Василiя Дмитрiевича великимъ княжествомъ называлась область Владимiрская; теперь же это названiе дается всему удѣлу старшаго сына, и Владимiръ исчисляется на ряду съ прочими городами. Нельзя не видѣть въ этомъ стремленiя перевести территорiяльное значенiе великокняжескаго достоинства въ значенiе личное, династическое.
При Иванѣ III бо́льшая часть удѣловъ московскихъ снова присоединились къ великому княжеству. Прежде всѣхъ умеръ Юрiй Васильевичъ; въ духовной своей (26) онъ завѣщалъ села братьямъ, матери, племяннику, а объ удѣлѣ не говоритъ ни слова. Причина заключалась въ томъ, что, вслѣдствiе новыхъ стремленiй къ единодержавiю, великiе князья объявляли притязанiя на выморочные удѣлы, тогда какъ по старому праву послѣднiе должны были дѣлиться поровну между братьями. Юрiй никого не хотѣлъ обидѣть и не сдѣлалъ никакого распоряженiя. Но великiй князь воспользовался его молчанiемъ и взялъ удѣлъ себѣ. Однако братья разсердились, и великiй князь долженъ былъ удовлетворить ихъ: Борису и Андрею Меньшому онъ далъ нѣкоторыя другiя волости, а Андрею Большому уступилъ въ послѣдствiи Можайскъ, часть удѣла Юрiя Васильевича. Другiе князья не послѣдовали примѣру Юрiя; Андрей Меньшой и Михаилъ Андреевичъ Верейскiй прямо завѣщали свои удѣлы великому князю. Первый далъ только одну волость Андрею, одно село Борису, да сорокъ деревень въ монастыри; второй же далъ три сельца князю Ивану Юрьевичу, да множество въ монастыри, предоставивъ однако великому князю право выкупа (27). Борисъ Волоцкiй оставилъ удѣлъ свой сыновьямъ, но младшiй изъ послѣднихъ, князь Иванъ Борисовичъ, въ духовной своей (28) отдалъ брату только два села, да полъ-луга, вотчину же свою, Рузу, да половину Ржевы, завѣщалъ мимо брата великому князю, съ тѣмъ, чтобы послѣднiй заплатилъ съ нея долги умершаго и помянулъ его душу. Такъ уже сильно было значенiе московскаго князя!
Духовная Ивана III (29) по формѣ также нисколько не отличается отъ прочихъ; никогда и нигдѣ новый порядокъ не является въ жизни цѣликомъ, а мало-по-малу пробивается сквозь старыя формы. Но въ содержанiи этой грамоты еще болѣе проглядываютъ государственныя стремленiя, нежели въ завѣщанiи Василiя Васильевича. Старшему сыну, Василiю, великiй князь даетъ «городъ Москву съ волостми и съ путми и зъ станы и зъ селы, и зъ дворы зъ городцкими со всѣми и зъ слободами и съ тамъгою и съ торги и съ лавъками, и зъ дворы зъ гостиными и со всѣми пошлинами и зъ Добрятинскимъ селомъ и зъ бортью и съ Васильцевымъ стомъ да числяки и Ординцы; а мои дѣти, Юрiй, Дмитрiй, Семенъ, Андрей... у своего брата у старѣйшаго въ числяки и въ Ординцы не въступаются ни во что.... Да ему жъ даю селцо Семциньское и зъ дворы зъ городцкими и зъ Самсоновымъ лугомъ (и разныя другiя села московская)... А сынъ мой Василiй дръжитъ на Москвѣ большего своего намѣстника по старинѣ и какъ было при мнѣ, а другово своего намѣстника дръжитъ на Москвѣ на княжъ Володимирской трети Андрѣевича, что была дана братьѣ моей Юрью да Андрѣю. А что которые мои дворы внутри города на Москвѣ и за городомъ на посадехъ, и сады мои всѣ, и пустые мои мѣста по посадомъ; то все сыну моему Василью. А что которые мои дворы внутри города на Москвѣ и за городомъ за моими Бояры и за князьми и за детми за Боярскими и за дворяны за моими и за дворцовыми людми и за конюхи и за мастеры за моими; и тѣ всѣ дворы сыну же моему Василью. А у кого будетъ у Бояръ и у Князей и у дѣтей у Боярскихъ внутри города на Москвѣ и за городомъ на посадехъ дворы, ихъ отчины и купли, или кому буду далъ на Москвѣ внутри города и за городомъ по посадомъ на дворы грамоты свои жалованныя прочные: и сынъ мой Василей въ тѣ дворы у нихъ не въступается. Да что были приданы къ Дмитрову волости московскiе Рогожь, Воря, Корзенево, Шерва городокъ, Сулишинъ и съ Новымъ селомъ; и язъ тѣ волости даю къ Москвѣ со всѣмъ по старинѣ сыну своему Василью. Да ему жъ даю волости Сурожыкъ, Лучиньское, да Радонежъ съ волостми и зъ путми и зъ селы и со всѣми пошлины, да треть Мушкову съ мытомъ съ Лопьскимъ (30); да даю ему городъ Коломну съ волостми и зъ путми и зъ селы и со всѣми пошлинами, городъ Каширу съ зарѣчьемъ...» и т. д. Слѣдуетъ исчисленiе всѣхъ областей великаго княжества. Наконецъ, кромѣ всего этого Василiй получилъ участокъ въ Москвѣ вмѣстѣ со всѣми младшими братьями: именно, имъ даны были въ общее владѣнiе годъ князя Константина Дмитрiевича, годъ князя Петра Дмитрiевича, да годъ князя Михаила Андреевича. Въ эти года они должны были держать въ трети Москвы своихъ намѣстниковъ, перемѣняясь по годамъ, черезъ пять лѣтъ. Кромѣ того былъ еще годъ князя Бориса Васильевича Волоцкаго, который держалъ намѣстника на шестой годъ; по смерти его этотъ годъ раздѣлился на два между его сыновьями. Младшiй изъ нихъ завѣщалъ свои полгода великому князю, который теперь отдалъ его старшему сыну. Права младшихъ ограничены однако однимъ судомъ; изъ тамги же и прочихъ пошлинъ Василiй долженъ былъ выдавать каждому изъ нихъ по 100 рублей. Наконецъ, младшiе сыновья получили по прежнему обычаю дворы внутри города, подмосковныя села, къ которымъ была приписана и часть посадскихъ городскихъ дворовъ, да села въ московскихъ станахъ. «А опричь того у моего сына у Василья, а у своего брата у старѣйшаго, на Москвѣ въ дворы въ городные и на посадехъ въ дворы и въ тамгу во всю и въ пошлины во всѣ, также и въ станы и въ волости и въ пути и въ села въ московскiе во всѣ не въступаются ни во что; а вѣдаютъ то по тому, какъ ихъ въ сей духовной грамотѣ писано.»
Таковы были распоряженiя Ивана III относительно владѣнiя Москвою. Мы замѣчаемъ въ нихъ важное нововведенiе. Изъ прежнихъ завѣщанiй мы видѣли, что Дмитрiй Донской, по примѣру предковъ, отдалъ Москву всѣмъ сыновьямъ вмѣстѣ; Василiй Васильевичъ старшему сыну далъ только треть, а остальную, принадлежавшую ему часть раздѣлилъ между младшими. Иванъ III въ первый разъ отдаеть старшему вообще городъ Москву съ принадлежностями, выдѣляя младшимъ только отдѣльныя права и имущества. Это покааываетъ, что онъ старшему хотѣлъ дать гораздо высшее значенiе, нежели прочимъ. Но мы отнюдь не можемъ видѣть здѣсь различiя между частнымъ княжескимъ владѣнiемъ и государственнымъ. Мы съ намѣренiемъ сдѣлали такую длинную выписку, ибо изъ нея совершенно ясно выходить противное. Старшему сыну дается городъ Москва съ волостьми и путьми и прочими принадлежностями. Но что́ составляетъ принадлежность Москвы? Удѣльные князья также получаютъ въ ней участки; ихъ права на это наслѣдственное достоянiе ограничиваютъ права великаго князя. Надобно опредѣлить, какiя именно отдѣльныя статьи, могущiя быть предметомъ спора, принадлежатъ послѣднему. Мы видѣли прежде, что владѣя Москвою собща, князья получали въ раздѣлъ отдѣльныя села, а иногда и дворы; мы видѣли, что это было противоположенiе не государственнаго владѣнiя частному, а общаго частному. Эти-то статьи, которыя прежде давались въ раздѣлъ, слѣдовало въ особенности исчислить и опредѣлить, что́ кому принадлежитъ. Кромѣ селъ и дворовъ исчисляются и волости, о которыхъ могло быть сомнѣнiе, ибо онѣ прежде были отчислены къ другимъ удѣламъ. Но всѣ эти разряды имуществъ ставятся совершенно въ одну категорiю относительно права владѣнiя, какъ очевидно изъ выписки. Сначала дается сыну городъ Москва съ принадлежностями, потомъ села, потомъ дѣлается распоряженiе о намѣстникахъ, то-есть о судѣ, что́ по государственнымъ понятiямъ принадлежало бы къ государственному праву, потомъ даются дворы, потомъ волости и наконецъ сряду всѣ города, которые завѣщаются старшему сыну. Все это стоитъ рядомъ, безъ всякаго различенiя. Какъ сначала говорится: «даю ему городъ Москву», такъ вслѣдъ за этимъ: «да емужъ даю селцо Старшаго сына Василiя великiй князь благословилъ отчиною своею великими княжествами, Московскимъ, Тверскимъ, Новгородскимъ. Сюда входило множество городовъ и земель, которые мы не станемъ исчислять; Василiй же получилъ земли псковскiя и рязанскiя, послѣднiя завѣщанныя княземъ Ѳедоромъ Васильевичемъ. Такимъ образомъ его владѣнiя обнимали огромное пространство земли. Младшiе братья напротивъ получили лишь по нѣскольку второстепенныхъ городовъ (32). Чтобы понять различiе между количествомъ владѣнiй старшаго сына и остальныхъ, нужно сравнить сумму выхода, который каждый князь долженъ былъ давать на разные ордынскiе расходы. На каждую 1000 рублей Юрiй долженъ былъ давать около 82, Дмитрiй около 58, Семенъ около 65, Андрей около 40, Ѳедоръ Борисовичъ Волоцкiй около 37, Василiй же, съ однихъ земель московскихъ, тверскихъ и рязанскихъ, за исключенiемъ новгородскихъ и псковскихъ, давалъ 717 рублей. Наконецъ относительно права наслѣдованiя важнѣе всего въ духовной Ивана III распоряженiе о выморочныхъ удѣлахъ: «А которого моего сына не станетъ, а не останется у него ни сына, ни внука, ино его удѣлъ весь въ Московской землѣ и въ Тѳѣрской землѣ, что есми ему ни далъ, то все сыну моему Василью; а братья у него въ тотъ удѣлъ не въступаются; а останутся у него дочери и сынъ мой Василей тѣ его дочери надѣливъ, подаетъ замужъ. А что дастъ своей Княгинѣ волостей и селъ и казны, и въ то во все сынъ мой Василей у неѣ не въступается ни во что до ея живота.» Такимъ образомъ старый поголовный раздѣлъ уступитъ мѣсто новому праву; прежнее частное наслѣдованiе было нарушено во имя государства. Замѣтимъ здѣсь, что мы то же самое стремленiе видимъ и въ другихъ княжествахъ: въ договорѣ 1496 г. великiй князь Рязанскiй Иванъ Васильевичъ обязываетъ брата своего Ѳедора Васильевича, въ случаѣ бездѣтной смерти, не отдавать своей вотчины никому никоторо Младшiе сыновья Ивана III получили еще удѣлы, какъ самостоятельные князья; но окончательное торжество государства мы видимъ въ духовной Ивана Грознаго (34). Старшаго сына своего Ивана онъ благословляетъ своимъ царствомъ Русскимъ; младшему же Ѳедору, хотя даетъ въ удѣлъ нѣсколько городовъ, но прибавляетъ, что тотъ удѣлъ «емужь (Ивану) къ великому государству». На этомъ основанiи получилъ въ удѣлъ Угличъ малолѣтный Дмитрiй Ивановичъ. Но это былъ послѣднiй примѣръ. Съ тѣхъ поръ прекращается раздача удѣловъ; царство Русское составляетъ единое, нераздѣльное цѣлое, въ которомъ частный порядокъ наслѣдованiя не можетъ имѣть мѣста.
Мы изложили на основанiи духовныхъ грамотъ наслѣдованiе князей мужскаго пола. Намъ остается дополнить это обозрѣнiе разборомъ наслѣдованiя лицъ женскаго пола, преимущественно княжескихъ женъ, ибо дочери никогда почти не наслѣдовали земель.
Мы видѣли, что Калита далъ женѣ своей, княгинѣ Ульяне, съ меньшими дочерьми нѣкоторыя московскiя волости да села; кромѣ того женѣ онъ завѣщалъ въ Москвѣ осмничее, часть движимаго имущества и стадъ, а дочерямъ часть движимыхъ вещей. Въ дошедшихъ до насъ духовныхъ грамотахъ, которыя обѣ писаны въ 1328 г. не говорится, на какомъ правѣ даются эти волости; но въ завѣщанiи Ивана Ивановича сказано, что по духовной отца его княгиня Ульяна вѣдаетъ эти волости, села и осмничее пожизненно. Слѣдовательно мы можемъ предполагать позднѣйшую грамоту, которая до насъ не дошла. Въ завѣщанiи Ивана Ивановича сказано далѣе, что по смерти княгини Ульяны всѣ ея владѣнiя должны быть раздѣлены между двумя сыновьями великаго князя, его женою и племянникомъ Владимiромъ Андреевичемъ на четверо безъ обиды. Только волость Сурожикъ, да село Луцинское поступаютъ къ дочери Калиты. Невзвѣстно, на какомъ основанiи владѣнiя княгини Ульяны могли быть раздѣлены на четыре части. Если по смерти матери отданное ей въ пожизненное владѣнiе имущество должно было дѣлиться между сыновьями, то во всякомъ случаѣ князь Владимiръ Андреевичъ долженъ былъ получить треть, а жена и дѣти Ивана Ивановича остальныя двѣ трети. Дѣйствительно, мы видимъ въ послѣдствiи, что Владимiръ Андреевичъ получилъ по раздѣлу не четверть, а треть (35). Сурожикъ же по духовной Дмитрiя Ивановича причисляется къ Звенигороду; но въ замѣнъ этого, мы видимъ, что княгиня Ѳедосья (вѣроятно она и есть дочь княгини Ульяны) владѣетъ нѣкоторыми мѣстами на Бѣлѣозерѣ и другими, которыя она отдаетъ великому князю и его женѣ. Можно предполагать, что остальныя двѣ дочери Калиты либо умерли, либо вышли замужь, и нужно было обезпечить только послѣднюю.
Семенъ Ивановичъ, какъ мы сказали, отдалъ весь удѣлъ свой женѣ, княгинѣ Марьѣ. Въ духовной его не сказано, на какомъ правѣ, но вѣроятно на правѣ полной собственности, ибо послѣ смерти ея, удѣлъ не былъ раздѣленъ между потомками обоихъ братьевъ Семена какъ слѣдовало было законному праву наслѣдованiя. Княгиня Марья все свое достоянiе отдала одному великому князю Ивану, удержавъ только нѣкоторыя коломенскiя волости, которыя по ея смерти должны были достаться Дмитрiю, да двѣ волости, которыя великiй князь послѣ ея смерти завѣщалъ своей женѣ.
Въ духовной Ивана Ивановича въ первый разъ встрѣчаются распоряженiя, которыя въ послѣдствiи стали обычаемъ у московскихъ князей. Онъ далъ женѣ своей въ пожизненное владѣнiе по три волости и по два села изъ удѣла каждаго изъ сыновей, да въ Москвѣ треть тамги изъ двухъ своихъ жеребьевъ. Послѣ ея смерти каждый сынъ долженъ былъ обратно получить то, что́ у него было взято. Кромѣ того княгиня Александра получила двѣ волости послѣ смерти княгини Марьи, безъ всякихъ ограниченiй. Можно думать, что это было отдано ей въ полную собственность, какъ это дѣлалось въ послѣдствiи.
Также распорядился въ своемъ завѣщанiи и Донской: онъ далъ женѣ въ пожизненное владѣнiе по нѣскольку волостей и селъ изъ удѣла каждаго сына, да въ Москвѣ половину обоихъ своихъ жеребьевъ тамги, да оба свои жеребья осмничаго. Но кромѣ того, онъ далъ ей прiобрѣтенныя имъ въ разныхъ мѣстахъ села и слободы, три села московскихъ, нѣсколько юрьевсхихъ, владѣнiя, дарованныя княгинею Ѳедосьею, послѣ смерти послѣдней, да еще двѣ волости. «А тѣми своими примыслы всѣми благословляю княгиню свою, а въ тѣхъ примыслахъ волна моя княгиня, сыну ли которому дастъ, по душѣ ли дастъ; а дѣти мои въ то не вступаются» (36). Эти земли, отданныя княгинѣ, не въ пожизненное владѣнiе, а въ полную собственность, въ духовной Василiя Дмитрiевича называются опричниной. Въ послѣднемъ своемъ завѣщанiи Василiй Дмитрiевичъ далъ женѣ своей, Софьѣ Витовтовнѣ, въ опричнину старую коломенскую волость Гжелю, да московское село Семцинское, которыми она вольна была распоряжаться также, какъ собственными прiобрѣтенiями. Кромѣ того, онъ по обыкновенiю далъ ей въ пожизненное владѣнiе разныя волости и села, треть своего жребья во всѣхъ пошлинахъ московскихъ, да половину пошлинъ нижегородскихъ. Однако Софья Витовтовна не довольствовалась этимъ богатствомь; изъ ея духовной (37) мы узнаемъ, что она купила себѣ множество селъ и даже волости и станы въ разныхъ мѣстахъ. Все это она раздѣлила между сыномъ, внуками, снохой, и кромѣ того множество селъ отдала въ монастыри. Въ особенности любимому внуку Юрiю она завѣщала, кромѣ опричнины, многiе прикупы въ уѣздахъ Московскомъ, Коломенскомъ, Юрьевскомъ, Костромскомъ, Вологодскомъ и другихъ, а также дворы свои и дворовыя мѣста въ Москвѣ, предоставивъ однако великому князю право вымѣнить у него безъ обиды, что́ ему понадобится. Замѣтимъ здѣсь, что княгини имѣли совершенно тѣ же права на свои земли, какъ и князья. Ихъ владѣнiя точно также называются ихъ удѣломъ; князья не только не должны были вступаться никакимъ образомъ во владѣнiя княгинь, но не могли даже и всылать въ нихъ за чѣмъ бы то ни было. Такiя ограниченiя именно постановлены въ завѣщаниiи Дмитрiя Донскаго, Василiя Дмитрiевича и Владимiра Андреевича. Послѣднiй далъ женѣ своей цѣлую область Лужу съ слободами и волостьми, которая послѣ ея смерти должна была раздѣлиться между тремя сыновьями, за исключенiемъ нѣкоторыхъ селъ, предоставленныхъ княгинѣ въ полную собственность. Она получала въ пожизненное владѣнiе и отдѣльныя села изъ удѣловъ каждаго сына, да нѣкоторыя московскiя села, изъ которыхъ два, да мельница отданы были ей въ опричнину. Кромѣ того, изъ ея духовнаго завѣщанiя (38) видно, что она нѣкоторыя села получила въ полную собственность и отъ сыновей, умершихъ прежде ея смерти. Выше уже было сказано, что по завѣщанiю Владимiра Андреевича вдовы его сыновей должны были владѣть удѣлами умершихъ супруговъ или вмѣстѣ съ дѣтьми или однѣ, если не было у нихъ дѣтей.
Такимъ образомъ мы видимъ, что князья предоставляли женамъ отдѣльные удѣлы въ пожизненное владѣнiе, а нѣкоторую часть и въ полную собственность. Василiй Васильевичъ установилъ для своей княгини опричнину не въ самой духовной, а въ отдѣльной приписной грамотѣ. Въ духовной же ей предоставлено право распоряжаться только собственными покупками, которыя однако были значительны. Княгиня купила городокъ Романовъ, устье Шексны, у мѣстныхъ князей, да волости и села въ разныхъ мѣстахъ. Въ пожизненное владѣнiе, кромѣ прочаго, ей данъ быль Ростовъ со всѣми принадлежностями, которымъ однако, какъ мы видѣли, продолжали владѣть ростовскiе князья.
Жена Ивана III, Софья Ѳоминична, умерла прежде мужа, почему въ его духовной нѣтъ удѣла княгини. Но здѣсь же мы находимъ важное распоряженiе относительно женъ удѣльныхъ князей, именно то, что если мужъ умретъ безъ сыновей, то волости, села и казна, предоставленныя женѣ, послѣ ея смерти поступаютъ къ великому князю. Государственныя требованiя уничтожаютъ прежнюю опричнину.
Что́ касается до дочерей, то мы видѣли уже, что Калита завѣщалъ удѣлъ женѣ съ дочерьми; то же самое постановляется и въ духовной Владимiра Андреевича. Мы видѣли далѣе, что дочь Калиты и послѣ смерти матери должна была получить нѣкоторую часть ея владѣнiй. Но въ духовной Владимiра Андреевича прямо сказано, что послѣ смерти матери, если нѣтъ сыновей, удѣлъ получаютъ братья, которые должны дочерей отдать замужь. Та же обязанность въ духовной Ивана III возлагается на великаго князя относительно выморочныхъ удѣловъ. Борисъ Васильевичъ Волоцкiй (39) ничего не даетъ дочерямъ, а поручаеть только женѣ и сыну, въ случаѣ замужества которой-нибудь дочери, взять что́ нужно съ отчины и тѣмъ ее отдать. Михаилъ Андреевичь Верейскiй (40), завѣщая весь удѣлъ свой великому князю, проситъ его дать остающейся дочери 300 рублей. Но Ѳедоръ Борисовичъ Волоцкiй, распоряжаясь въ своемъ завѣщанiи (41), на случай, если у него послѣ смерти родится дочь, даетъ ей волость и села, поручая ее впрочемъ великому князю, «какъ ему Богъ положитъ на сердце».
Обозрѣвши, на основанiи источниковъ, наслѣдованiе великихъ и удѣльныхъ князей, мы можемъ наконецъ спросить: какое наслѣдственное право господствовало между московскими князьями до установленiя единодержавiя?
Перебирая всѣ извѣстия, мы видимъ, что вездѣ на первомъ планѣ стоитъ личная воля завѣщателя. Во всѣхъ своихъ распоряженiяхъ онъ руководствуется только собственнымъ усмотрѣнiемъ; потому мы въ разныхъ завѣщанiяхъ, а иногда даже и въ одномъ и томъ же, видимъ разные порядки наслѣдованiя. Такое преобладанiе наслѣдованiя по завѣщанiю надъ наслѣдованiемъ по закону представляется намъ и въ другихъ памятникахъ древняго нашего законодательства. Это была общая черта того времени, которая не ограничивалась однимъ княжескимъ родомъ. Такъ въ Русской Правдѣ читаемъ: «Аже кто умирая роздѣлитъ домъ, на томъ же стояти; пакы ли без ряду умреть, то все дѣтемъ.» И въ обоихъ Судебникахъ: «А который человѣкъ умреть безъ духовныя грамоты, а не будетъ у него сына, ино статокъ весь и земли дочери; а не будетъ у него дочери, ино взяти ближнему отъ его рода.» (42) Вѣроятно рѣдко наступало наслѣдованiе по закону. Каждый считалъ своею обязанностью сдѣлать завѣщанiе, распорядиться на случай смерти. Князья дѣлали это задолго до кончины, и мы находимъ нѣсколько послѣдующихъ завѣщанiй одного и того же князя. Отсюда объясняется и скудость древнихъ нашихъ постановленiй о наслѣдствѣ.
Однако мы въ завѣщанiяхъ московскихъ князей можемъ замѣтить нѣкоторыя обычныя, хотя и не постоянныя правила. Главный городъ Москва отдается всѣмъ наслѣдникамъ вмѣстѣ, хотя каждый изъ нихъ получаетъ въ ней опредѣленный участокъ. Какова величина этого участка, что́ получаетъ каждый, это зависитъ совершенно отъ распоряженiй завѣщателя. Со времени Дмитрiя Ивановича Донскаго старшiй сынъ получаетъ постоянно лишнее противъ другихъ, на старѣйшiй путь. То же самое мы видимъ и въ духовной Владимiра Андреевича; но Юрiй Дмитрiевичъ не далъ старшему бо́льшаго участка противъ другихъ. Замѣтимъ, что такое же общее владѣнiе главнымъ городомъ существовало въ Тверскомъ княжествѣ и въ Рязанскомъ.
Затемъ мы видимъ, что московскiе князья каждому почти сыну даютъ одинъ изъ собственно-московскихъ удѣловъ, и послѣ того уже распредѣляютъ остальныя владѣнiя, какъ особенную статью. Такъ же поступаютъ и удѣльные князья — Владимiръ Андреевичъ Серпуховскiй и Юрiй Дмитрiевичъ Звенигородскiй. Однако сынъ великаго князя Василiя Васильевича, Андрей Меньшой, не получилъ удѣла около Москвы; встрѣчаются и другiе примѣры. Иванъ III прiобрелъ Тверское княжество, и каждому почти изъ сыновей далъ часть старыхъ московскихъ удѣловъ, участокъ въ позднѣйшихъ прiобрѣтенiяхъ да участокъ въ Тверской землѣ; однако четвертый его сынъ Семенъ въ Тверской землѣ ничего не получилъ. Такимъ образомъ, вообще замѣтно стремленiе удѣлить каждому сыну участокъ въ каждомъ разрядѣ владѣнiй, но это стремленiе отнюдь не составляетъ общаго правила, ибо окончательно все-таки все зависитъ отъ личной воли завѣщателя.
Такое же невыдержанное стремленiе замѣчается и въ порядкѣ распредѣленiя московскихъ удѣловъ. Въ завѣщанiяхъ первыхъ московскихъ князей, Коломна постоянно дается старшему сыну, а Звенигородъ второму. Но Василiй Васильевичъ отдалъ второму сыну Юрiю Дмитровъ, принадлежавшiй прежде четвертому сыну Донскаго, и Можайскъ, принадлежавшiй третьему; Звенигородъ же отданъ третьему сыну Андрею. Но Коломна постоянно остается удѣломъ старшаго.
Наконецъ, въ опредѣленiи размѣра участка каждаго сына мы видимъ уже совершенный произволъ. Обыкновенно князья раздавали цѣликомъ города съ уѣздами, отдѣльныя волости, села; но иногда волости отписывались для уравненiя отъ одного удѣла къ другому. Иногда же городъ отдавался нѣсколькимъ сыновьямъ вмѣстѣ, съ предписанiемъ раздѣлить его поровну. Въ завѣщанiи Донскаго размѣръ областей соотвѣтствуетъ порядку старшинства; чѣмъ старше сынъ, тѣмъ больше удѣлъ. Но это было совершенно личное распоряженiе завѣщателя. Въ духовной Владимiра Андреевича мы видимъ напротивъ, что среднiй сынъ получилъ меньше другихъ, и здѣсь предписывается, въ случаѣ смерти одного изъ сыновей, остальнымъ раздѣлить его удѣлъ поровну. Вообще, за недостаткомъ другихъ распоряженiй, послѣднее правило было кажется господствующимъ обычаемъ. Такъ Владимiръ Андреевичъ получилъ слѣдующую ему треть изъ владѣнiй княгини Ульяны.
Та же личная воля завѣщателя господствовала и въ опредѣленiи участка вдовы. Мы здѣсь видимъ различныя постановленiя: то вдовѣ отдается въ пожизненное владѣнiе, на прожитокь, отдѣльный участокъ, то, какъ дѣлалось обыкновенно, ей назначалась въ пожизненное владѣнiе часть изъ удѣла каждаго сына и кромѣ того нѣкоторыя владѣнiя въ полную собственность, въ опричнину; то наконецъ она оставалась до смерти въ нераздѣльномъ владѣнiи съ дѣтьми. Бездѣтная же вдова, или оставалась въ пожизненномъ владѣнiи удѣла своего мужа, или получала его въ полную собственность, какъ напримѣръ вдова Семена Ивановича, или наконецъ получала извѣстный только участокъ. Всѣ эти разнообразныя постановленiя встрѣчаются, какъ въ законахъ Русской Правды, такъ и въ духовныхъ завѣщанiяхъ частныхъ лицъ. Русская Правда прямо выставляетъ главнымъ правиломъ: «Аже жена сядеть по мужи, то у своихъ дѣтей взять часть, а что на ню мужь възложитъ, тъ тому госпожа есть, а задница (наслѣдство) ей мужня ненадобѣ.» Но ежели въ наслѣдованiи княжескихъ женъ мы замѣчаемъ совершенное согласiе съ обычаями и постановленiями того времени, то въ наслѣдованiи дочерей мы такого согласiя не видимъ. Устраненiе дочери отъ наслѣдства, когда есть сыновья, было исконнымъ правиломъ русскаго права. «Оже будетъ сестра въ дому; тъ то задница не надобѣ, но отдадять ю за мужь братья како си могутъ.» Но какъ въ Русской Правдѣ, такъ и въ Судебникахъ (въ первой только относительно боярскаго наслѣдства, а въ последнихъ вообще) постановляется, что за недостаткомъ сыновей наслѣдуютъ дочери, а въ духовныхъ московскихъ князей мы этого не видимъ. Нельзя однако признать это за особенность наслѣдственнаго права въ княжескомъ родѣ, ибо изъ предыдущей исторiи мы знаемъ примѣръ княжны Ярославской, которая получила княжество по смерти отца. Мы здѣсь должны видѣть опять таки распоряженiя, зависящiя отъ личной воли завѣщателей. Заботясь о богатствѣ, силѣ и могуществѣ своего потомства, князья не желали, чтобы владѣнiя ихъ могли переходить въ другой родъ; а это было бы неизбѣжно при наслѣдованiи дочерей, которыя, выходя замужъ, должны были переносить свои права на чужеродцевъ. Поэтому завѣщатели давали преимущество братьямъ передъ дочерьми. Послѣднiя владѣли иногда удѣлами, но не иначе, какъ нераздѣльно съ матерью, до смерти послѣдней; иногда же онѣ получали небольшiе участки, какъ мы видѣли въ примѣрѣ дочери Ивана Калиты и въ распоряженiяхъ Ѳедора Борисовича Волоцкаго.
Эта заботливость князей о судьбѣ потомства ясно видна въ томъ, что они не ограничивались однимъ надѣленiемъ непосредственныхъ наслѣдниковъ, но опредѣляли и дальнѣйшiй порядокъ наслѣдованiя, какъ это дѣлается на Западѣ въ субститутахъ и фидеи-коммиссахъ. Изъ разнородности этихъ распоряженiй видно однако, что это было дѣло чисто личное. Такъ Владимiръ Андреевичъ постановляетъ, что по смерти бездѣтнаго сына, вотчину его получаетъ въ пожизненное владѣнiе жена послѣдняго «по сей моей грамотѣ, а поминаетъ нашу душу.» Донской же, напротивъ, велѣлъ выморочный удѣлъ прямо дѣлить между остальными братьями, за исключенiемъ удѣла старшаго сына, который переходитъ къ слѣдующему брату. Далѣе, Владимiръ Андреевичъ велѣлъ сыновьямъ, послѣ смерти вдовы, дѣлить выморочный удѣлъ поровну; Донской же предоставилъ въ этомъ случаѣ полную волю своей женѣ, то-есть и въ будущемъ замѣнилъ опредѣленный порядокъ наслѣдованiя личными распоряженiями главы семейства. Исключенiе сдѣлано только для небольшаго удѣла меньшаго сына, которому предоставлено право распоряжаться имъ по произволу. Съ другой стороны мы видимъ однако, что наслѣдники не всегда слушались подобныхъ распоряженiй, и вопреки завѣщанiямъ сильнѣйшiй князь бралъ себѣ одному то, что́ слѣдовало бы раздѣлить между всѣми, какъ и сдѣлалъ Василiй Васильевичъ съ удѣлами своихъ дядей.
Во всякомъ случаѣ нельзя не видѣть во всѣхъ этихъ распоряженiяхъ полнаго господства личной воли завѣщателя. Умирающiй можетъ отдать свои владѣнiя кому хочетъ: дѣтямъ, женѣ, братьямъ, даже мимо ближайшихъ наслѣдниковъ. Уже въ 1286 году Владимiръ Васильковичъ Волынскiй отдалъ свой удѣлъ двоюродному брату Мстиславу, мимо старшихъ братьевъ послѣдняго (43). Иванъ Борисовичъ Волоцкiй отдаетъ свой удѣлъ Ивану III мимо старшаго своего брата, Рязанскiй удѣльный князь мимо старшаго брата, Рязанскаго великаго князя. Братья Ивана III считали нарушенiемъ права то, что великiй князь взялъ себѣ одному удѣлъ Юрiя, который въ своемъ завѣщанiи не сдѣлалъ на этотъ счетъ никакихъ распоряженiй. Но когда Андрей Меньшой отдалъ свой удѣлъ великому князю по завѣщанiю, тогда послѣднiй могъ взять его себѣ безъ всякаго прекословiя.
Въ одномъ только случаѣ мы видимъ, что завѣщатель не распоряжается своими владѣнiями, какъ безусловно принадлежащимъ ему имуществомъ, а говоритъ неопредѣленно. Донской, какъ было уже сказано, завѣщалъ отчину свою, великое княжество, старшему сыну, наравнѣ съ прочимъ достоянiемъ. Но Василiй Дмитрiевичъ, завѣщая остальныя владѣнiя, какъ собственность, которою онъ имѣетъ полное право распоряжаться, говоритъ: «а дастъ Богь сыну моему Великое Княженье, ино и язъ сына своего благословляю Князя Василья» (44). Причина такого ограниченiя права завѣщанiя заключалась въ притязанiяхъ Юрiя Дмитрiевича на наслѣдованiе великаго княжества помимо племянника. Такое исключенiе изъ общаго, господствовавшаго въ то время порядка, условливалось тѣмъ, что съ обладанiемъ великимъ княжествомъ соединено было право родоваго старшинства, первенствующее положенiе въ обществѣ. Какое значенiе имѣло это старшинство, мы увидимъ въ послѣдствiи, когда станемъ говорить объ отношенiяхъ князей между собою; здѣсь же, говоря о наслѣдствѣ, мы должны сдѣлать различiе между простымъ наслѣдованiемъ владѣнiй и наслѣдованiемъ, съ которымъ соединяется понятiе о старшинствѣ.
Въ первые вѣка русской исторiи мы видимъ, что вообще братъ наслѣдуетъ послѣ брата, за исключенiемъ сыновей послѣдняго. Такъ старшiе сыновья Ярослава берутъ себѣ удѣлы умершихъ братьевъ, а племянникамъ не даютъ ничего. Однако въ то уже время, этотъ порядокъ наслѣдованiя такъ мало былъ признаваемъ, что князья изгои не думали ему покориться. Они стали искать себѣ удѣловъ силою оружiя и точно добились ихъ; на Любечскомъ съѣздѣ было постановлено: «кождо да держитъ отчину свою.» Въ Русской Правдѣ и въ Судебникахъ прямо утверждается наслѣдственное право сыновей помимо братьевъ (45).
Въ настоящiй перiодъ мы видимъ то же самое во всѣхъ духовныхъ завѣщанiяхъ князей. Но другое дѣло, когда съ извѣстнымъ владѣнiемъ соединялось понятiе о старшинствѣ; здѣсь уже долженъ былъ наслѣдовать не сынъ послѣ отца, а старшiй въ родѣ, то-есть, по древнимъ понятiямъ, слѣдующiй братъ. Намъ нѣтъ нужды говорить о томъ, что это представленiе о старшинствѣ было сначала господствующимъ, а потомъ вступило въ борьбу съ новымъ понятiемъ о преимуществѣ племянника передъ дядею; все это слишкомъ хорошо обслѣдовано нашими историками. Сдѣлаемъ только одно замѣчанiе на счетъ соединенiя понятiя о старшинствѣ съ извѣстнымъ владѣнiемъ. Пока историческое движенiе сосредоточивается въ югозападной Руси, старшiй столъ, кiевскiй, постоянно переходитъ по праву къ старшему въ родѣ. То же самое мы видимъ и при переходѣ исторiи на сѣверовостокъ: владимiрскiй столъ также достается старшему (или тому, кто назначается старшимъ, какъ напримѣръ Юрiй Всеволодовичъ помимо брата Константина). Но въ настоящiй перiодъ является другой обычай. Владимiрское княжество слѣдуетъ еще старому порядку, но другiе главные столы — Москва, Тверь, Переяславль-Рязанскiй, отдаются уже въ общее владѣнiе всѣмъ наслѣдникамъ, изъ которыхъ каждый получаетъ въ нихъ участокъ. Мы не можемъ не видѣть въ этомъ явленiи разрушенiя понятiй о старшинствѣ; главное мѣсто дается уже не старшему, а всѣмъ вмѣстѣ. Старшiй иногда получаетъ лишнее «на старѣйшiй путь», но это вовсе не общее правило, и притомъ ничтожность этого излишка показываетъ намъ, какое значенiе придавалось этому старшинству. Во всякомъ случаѣ ясно, что государственныхъ понятiй мы здѣсь предполагать не можемъ, ибо на старѣйшiй путь даются конюхи, садовники, псари, медовый оброкъ и т. п. имущество, которое носитъ на себѣ чисто частный характеръ. Притомъ же старшему могло придаваться что-нибудь во всякомъ семействѣ, удѣльному князю такъ же, какъ и великому. Владимiръ Андреевичъ дѣлаетъ на этотъ счетъ точно такiя же распоряженiя, какъ и Донской.
Замѣтимъ еще, что на Западѣ въ ленномъ правѣ переходъ къ старшему въ родѣ главнаго стола установился подъ влiянiемъ понятiя о нераздѣльности лена. Старшiй наслѣдникъ прежде всего бралъ главное мѣсто, которое во Францiи называлось le vol du chapon, потому что оно обнимало во всѣ стороны оть дома или замка пространство, которое могъ пролетѣть пѣтухъ. Остальное дѣлилось между всѣми ближайшими наслѣдниками по мѣстнымъ обычаямъ, при чемъ младшiе, или ихъ потомки, оставались подчиненными старшему. Такого преобладанiя наслѣдованiя по завѣщанiю надъ наслѣдованiемъ по закону, какое было у насъ, мы на Западѣ не видимъ. Напротивъ, относительно имуществъ родовыхъ, личная воля завѣщателя совершенно устранялась; наслѣдованiе непремѣнно должно было слѣдовать порядку, установленному постоянными обычаями, которые въ ленную эпоху развились подъ влiянiемъ мѣстныхъ союзовь и были чрезвычайно разнообразны. Когда возникло государство, оно старалось эти мѣстныя права замѣнить правилами общими. Вооружившись постановленiями римскаго права, оно боролось съ крѣпкими феодальными обычаями. Изъ этой борьбы, изъ взаимнаго воздѣйствия обоихъ началъ, образовалось тамъ право новаго времени. У насъ же мы ничего подобнаго не видимъ; мѣстныхъ обычаевъ нѣтъ; законныя постановленiя скудны, и личная воля завѣщателя является на первомъ планѣ. Поэтому у насъ послѣдующая дѣятельность законодательства проявилась не въ борьбѣ съ окрѣпшими формами, а въ законномъ опредѣленiи того, что́ до техъ поръ предоставлялось произволу. Мы видимъ здесь ту же черту, которую замѣчаемъ вездѣ, въ каждой области нашихъ древнихъ учрежденiй, — господство личной воли, неопредѣленность и шаткость всѣхъ гражданскихъ отношенiй, и послѣдующее опредѣленiе ихъ государствомъ.
Личная воля завѣщателя явилась у насъ и проводникомъ государственныхъ стремленiй. Познавши на опытѣ невозможность прочнаго могущества при раздѣленiи владѣнiй, московскiе князья стали усиливать одного наслѣдника на счетъ другихъ, и это они могли безпрепятственно дѣлать вслѣдствiе права завѣщанiя, предоставленнаго отцу семейства. Но эти новыя стремленiя, какъ уже замѣчено, проявлялись подъ старыми формами. Иванъ III назначилъ себѣ преемникомъ сначала внука, потомъ сына, но побужденiя, которыя онъ при этомъ высказывалъ, носятъ характеръ чисто семейный, а не государственный. Посламъ, отправленнымъ въ Литву, онъ поручилъ объяснить эту перемѣну такимъ образомъ: «который сынъ отцу служитъ и норовитъ, того отецъ больше и жалуетъ; а который сынь родителямъ не служитъ и не норовитъ, того за что жаловать?» Подобные объясненiя должны были дать послы и въ Крымѣ: «внука своего государь нашь было пожаловалъ, а онъ сталъ государю нашему грубить; но вѣдь жалуетъ всякiй того, кто служитъ и норовитъ, а который грубитъ, того за что жаловать?» Точно также, когда Псковичи прислали просить, чтобы княземъ у нихъ былъ тоть, кто будеть княземъ и въ Москвѣ, Иванъ III разсердился, и отвѣчалъ: «Развѣ не воленъ я, князь великiй, въ своихь дѣтяхъ и въ своемъ княженiи? кому хочу, тому и дамъ княжество» (46).
Чтобы вполнѣ постигнуть характеръ этихъ объясненiй, достаточно сравнить ихъ съ тѣми побужденiями, которыя высказалъ Петръ Великiй въ Правдѣ Воли Монаршей, когда онъ призналъ за царствующимъ государемъ право назначить себѣ преемника по своему изволенiю. Иванъ III разсердился за то, что Псковичи выразили желанiе самое естественное и необходимое для существованiя государства, за то, что земскiе люди, побуждаемые самою настоятельною потребностiю, вздумали вмѣшиваться въ личныя его распоряженiя; Петръ же счелъ нужнымъ передъ лицомъ народа оправдать измѣненiе въ обычномъ порядкѣ престолонаслѣдованiя. Для этого онъ призвалъ на помощь и логику, и исторiю, и государственныя потребности и наконецъ самое Священное Писанiе. Вотъ главный доводъ Правды Воли Монаршей:
«А еще когда разсудимъ, кое долженство на царехъ лежитъ, отъ самого Бога возложенное на нихъ, то не токмо и отъ того познаемъ, что не грѣхъ имъ по волѣ своей избирать себѣ наслѣдника, но и грѣхъ есть не избирать. Царей должность есть содержать подданныхъ своихъ въ безпечалiи и промышлять имъ всякое лучшее наставленiе, какъ къ благочестiю, такъ и къ честному жительству; да будутъ же подданные въ безпечалiи, долженъ царь пещися, да будетъ истинное въ государствѣ правосудiе на охраненiе обидимыхъ отъ обидящихъ подданныхъ себѣ, такожъ и да будетъ крѣпкое и полезное воинство на защищенiе всего отечества отъ непрiятелей. А чтобъ было и всякое лучшее наставленiе, долженъ царь смотрѣть, чтобы были искусные учители, какъ духовные, такъ и гражданстiи, довольное число.
«А если о добрѣ общемъ народа себѣ подданнаго толико пещися долженъ самодержецъ, то како не долженъ есть прилѣжно смотрѣти, дабы по немъ наслѣдникъ былъ добрый, бодрый, искусный и таковый, который бы доброе отечества состоянiе не токмо сохранилъ въ цѣлости, но и паче бы утвердилъ и укрѣпилъ и если-бы что недовершенное засталъ, тщился бы привести въ совершенство. Естьли же самъ добрѣ государство упрочивъ, оставитъ оное негодному, неискусному, а новому, и не утверждати, но развѣ разсыпати общее добро могущему, то что́ пользовало его попеченiе; не самъ ли виновенъ будетъ всему нестроенiю и гибели, худымъ наслѣдникомъ сдѣланной; что́ пользуетъ, что самъ много добра отечеству промыслить, если самъ же черезъ наслѣдника непотребнаго все тое разрушитъ; воистину каковой похвалы достоинъ искусный кормчiй, который добрѣ правивъ корабль, отлучаясь отъ корабля, посадитъ на кормилѣ вмѣсто себя человѣка отнюдь кь тому необученаго: таковой достоинъ и монархъ, который управленное оть себя государство худому и разорительному дасть наслѣднику.»
Ясно, что вь словахь Ивана III является отецъ семейства, вотчинникъ, для котораго народъ еще не существуетъ; здесь же, напротивъ, говоритъ государь, вполнѣ сознающiй себя правителемъ общества, призваннымъ къ водворенiю общаго благоденствiя. Въ послѣдствiи, когда государство устроилось и укрѣпилось, признано было, что этой цѣли лучше содѣйствуетъ прочный порядокь престолонаслѣдованiя; но нельзя не замѣтить, какое высокое понятiе о значенiи и обязанностяхъ монарха выражается вь этихъ словахъ, которыя Петръ распубликовалъ для всенароднаго свѣдѣнiя.
Итакъ первый выводъ, который мы можемъ сдѣлать изъ разбора духовныхъ грамотъ, заключается въ томъ, что наслѣдованiе у московскихъ князей происходило по частному праву, при чемъ, также какь и въ наслѣдованiи частныхъ лицъ того времени, преобладающимъ началомъ является личная воля завѣщателя.
Второй выводъ, который непосредственно слѣдуетъ изъ перваго, но который сверхъ того самъ по себѣ открывается изъ источниковъ, состоитъ въ томъ, что тогда не дѣлалось различiя между имуществомъ государственнымъ и частнымъ княжескимъ. Все, что́ принадлежало князю, принадлежало ему, какъ собственность, (неограниченная или ограниченная правами другихъ лицъ) по частному праву, а не по государственному. Нигдѣ въ грамотахъ мы не видали ни малѣйшаго намека на такое различiе. Всѣ отдѣльные разряды имущества: города, волости, села, доходы, пути, движимое, холопы, стада, стоятъ рядомъ и передаются наслѣдникамъ совершенно на одинакомъ основанiи. Удѣлъ, которымъ владѣетъ князь, называется его вотчиною, также какъ имѣнiе частныхъ лицъ (47). Князь распоряжается имъ какъ своею собственностью; удѣлы отдаются въ наслѣдство женѣ, дѣтямъ, родственникамъ, дѣлятся, продаются, покупаются совершенно на томъ же основанiи, какъ и отдѣльныя села, какъ всякое частное имущество.
Мы видѣли, что въ духовной Ивана Калиты вычисляются три главныхъ разряда имуществъ: города съ волостями, села, движимое, хотя и не дѣлается никакого различiя въ сущности княжескаго права на то или другое. Города съ приписанными къ нимъ станами и волости составляли округи, въ которые входили разнаго рода владѣнiя: черныя княжескiя земли, земли, принадлежавшiя боярамъ и другимъ слугамъ, наконецъ монастырскiя и вообще церковныя. Эти округи назначались собственно для кормленiя княжескихъ слугъ; они отдавались въ управленiе намѣстникамъ и волостелямъ. Села же, которыя въ позднѣйшихъ памятникахъ называются подклѣтными и дворцовыми, доставляли все нужное для домашняго обихода; они управлялись хозяйственнымъ образомъ княжескими посольскими и прикащиками. Однако это различiе отнюдь не было твердымъ и постояннымъ; одинъ разрядъ имущества легко могъ переходить отъ одного назначенiя къ другому, замѣняться одинъ другимъ. Мы видѣли уже, что слово: волость принималось въ значенiи весьма неопредѣленномъ. Въ древнемъ языкѣ оно означало удѣлъ, принадлежавшiй какому-нибудь князю; волостями же назывались округи, управляемые волостелями, далѣе имѣнiя частныхъ лицъ, отдельныя села и деревни, наконецъ просто доходы (48). Такимъ образомъ волостью называлось всякое имѣнiе, все, на что простиралась власть лица (49). Поэтому мы въ числѣ волостей, приписанныхъ къ городу, видимъ города, слободы, слободки, села, деревни (50); однимъ словомъ всякаго рода отдѣльныя владѣнiя; даже одно и то же владѣнiе называлось поперемѣнно то волостью, то селомъ (51). Старая коломенская волость Гжеля отдана была въ опричнину великой княгинѣ Софьѣ вмѣстѣ съ московскимъ селомъ, Семцинскимъ. Князья Волоцкiе промѣняли Ивану III-му разныя села, полученныя ими въ наслѣдство отъ бабки, боярыни Марьи Ѳедоровны Голтяевой, и получили въ замѣнъ двѣ тверскiя волости (52). Черныя земли могли переходить въ помѣстныя и дворцовыя (53), и на оборотъ, дворцовыя села отдавались въ помѣстья (54), что́ при государственномь порядкѣ превращало бы ихъ въ государственное имущество, ибо помѣстныя земли давались, какъ жалованье за службу. Однимъ словомъ мы видимъ вездѣ, что эти два разряда имѣнiй, различные по назначенiю, легко переходятъ одинъ въ другой, потому что владѣнiе тѣмъ и другимъ основано на одинаковомь правѣ собственности. Оттого иногда села, не только удѣльныя, но и московскiя исчисляются сряду въ числѣ волостей, которыя даются въ удѣлъ наслѣднику (55), или же, какъ дѣлается обыкновенно, удѣльныя села ставятся въ числѣ прочихъ принадлежностей удѣла, какъ одно цѣлое, которое передается по одному праву, напримѣръ: «се даю сыну своему Дмитрiю Коломну со всѣми волостми, съ тамгою и съ мытомъ и съ селы и зъ бортью съ оброчники и съ пошлинами.»
Но мы сказали, что собственность князя могла быть неограниченная или ограниченная правами другихъ лицъ. Дѣйствительно, въ княжеской вотчинѣ могли быть вотчины другихъ князей, бояръ, слугъ, монастырей. Изъ духовныхъ и договорныхъ грамотъ мы видимъ, что князья обязываются въ нихъ не вступаться; слѣдственно вотчинное ихъ право было здѣсь ограничено вотчинными правами другихъ лицъ. Въ то время не думали разбирать, кто здѣсь имѣлъ право собственности и кто право владѣнiя, или право на чужую вещь (jus in re aliena); наши предки были далеки отъ подобныхъ юридическихъ тонкостей. И тотъ и другой считались вотчинниками, а разрѣшалось дѣло практически: часть вотчинныхъ правъ принадлежала одному, а часть другому. Обыкновенно князь сохранялъ надъ частными вотчинами право суда и дани, право чисто поземельное, по извѣстному обычному выраженiю: «а судомъ и данью тянути по землѣ и по водѣ». Но судъ и дань могли точно также принадлежать и частному вотчиннику, въ полномъ составѣ или въ нѣкоторыхъ частяхъ, а съ другой стороны и князь могъ въ вотчинѣ частнаго лица сохранять право на извѣстныя повинности, которыя въ разныхъ случаяхъ могли быть болѣе или менѣе обширны. Здѣсь опять видно совершенное безразличiе государственнаго права и частнаго; вотчинное право князя и вотчинное право боярина или монастыря переходятъ одно въ другое, получая большiй или меньшiй объемъ, смотря по мѣстнымъ и случайнымъ условiямъ. Точной границы нѣтъ; ибо въ сущности здѣсь сталкиваются не два права съ разнороднымъ содержанiемъ, то есть государственное съ частнымъ, а два права съ одинакимъ содержанiемь, то есть частное съ частнымъ (56).
Понятно однако, какая неопредѣленность и запутанность должна была произойдти оть столкновенiя этого множества вотчинныхъ правъ. Прибавимъ къ этому чрезполосность земель, указывающую на тоть же частный характеръ владѣнiй, который является во всемъ. Мы видѣли, что князья получали обыкновенно удѣлы въ разныхъ мѣстахъ. Москва оставалась въ общемъ владѣнiи, но разсѣянныя по уѣзду села отдавались наслѣдникамъ въ раздѣлъ. За тѣмъ дѣлились старыя владѣнiя и наконецъ новыя прiобрѣтенiя въ разныхъ мѣстахъ. Такимъ образомъ земли одного князя пересѣкались и раздѣлялись землями другаго. Самый способъ прiобрѣтенiя усиливалъ чрезполосность: князь покупалъ, получалъ въ наслѣдство, или прiобрѣталъ другимъ способомъ, гдѣ село, гдѣ волость, гдѣ городъ, гдѣ цѣлое княжество. Всѣ эти владѣнiя могли такимъ образомъ находиться въ чужихъ предѣлахъ. Такъ княгиня Софья Витовтовна, накупивши въ разныхъ мѣстахъ села, которыми она владѣла какъ полная, верховная вотчинница, раздала ихъ сыну и внукамъ, которыхъ владѣнiя зашли такимъ образомъ одно въ другое. Князь Иванъ Борисовичъ Волоцкiй, завѣщая удѣль свой, Рузу, Ивану III, отдаетъ находящееся въ немъ село Рюховское брату Ѳедору Борисовичу, и великiй князь, передавая Рузу сыну, исключаетъ село Рюховское, какъ принадлежащее другому. Самыя волости могли заходить одна въ другую, такъ что земли, приписанныя къ одной волости, находились въ предѣлахъ другой. Такъ изъ межевой грамоты 1504 г. (57) мы видимъ, что среди земель московской волости Сурожика попадаются земли московской же волости Лучинскаго, а среди земель дмитровской волости Радомля земли дмитровской же волости Берендѣевской; а между тѣмъ Сурожикъ и Лучинское находились иногда во владѣнiи различныхъ князей. Мало того: случалось, что съ владѣнiй одного князя платились извѣстные доходы другому. Изъ духовной Донскаго мы видимъ, что Юрiй Дмитрiевичъ получилъ Галичь съ селами, которыя тянули къ Костромѣ (вѣроятно, по обыкновенiю судомъ и данью). Изъ договоровъ московскихъ князей мы узнаемъ, что въ удѣлахъ были владѣнiя, которыя изстари тянули судомъ къ Москвѣ. То же самое явленiе встрѣчается и въ другихъ памятникахъ того времени: такъ у Новгорода были владѣнiя, съ которыхъ дань и другiе доходы шли князьямъ литовскимъ; такiя же совмѣстныя права были у князей литовскихъ съ тверскими (58). Все это объясняется частнымъ способомъ прiобрѣтенiя и владѣнiя, который господствовалъ въ ту эпоху. Въ другихъ странахъ мы встрѣчаемъ то же самое; на Западѣ долго еще существовали, а отчасти и теперь существуютъ слѣды средневѣковаго феодальнаго порядка, который также основанъ былъ на частномъ правѣ. Мы знаемъ, что предлогомъ къ войне 1792 г. между Германiей и Францiей было то, что Французская республика, во имя государственнаго начала, отобрала феодальныя владѣнiя нѣмецкихъ князей въ Эльзасѣ, предоставивъ имъ соразмѣрное денежное вознагражденiе. Вездѣ однородныя основныя начала жизни вызываютъ аналогическiя явленiя.
Чрезполосность владѣнiй не могла однако же быть удобною для владѣльцевъ. Дѣйствительно мы видимъ, что князья отчасти стараются противодѣйствовать ей мѣрами предупрежденiя (59), отчасти стараются уничтожить ее, когда она уже явилась. Такъ Владимiръ Андреевичъ въ своей духовной грамотѣ вымѣнилъ у сына своего Ивана село, купленное послѣднимъ на землѣ, которая должна была достаться брату его Ярославу. Такъ, Софья Витовтовна, завѣщая бо́льшую часть селъ своихъ внуку Юрiю, даетъ великому князю право вымѣнить ихъ безъ обиды, если что́ ему понадобится; но великiй князь въ своемъ завѣщанiи предоставляетъ сыну своему Ивану то же самое право только относительно коломенскихъ селъ Юрiя Васильевича. Такъ наконецъ Волоцкiе князья вымѣнили у Ивана III, разсѣянныя въ великомъ княжествѣ села на двѣ близкiя къ ихъ удѣлу волости. Въ межевыхъ грамотахъ, писанныть по приказанiю Ивана III, мы также видимъ желанiе точнѣе и лучше опредѣлить границы удѣловъ. Но все это были мѣры частныя; обыкновенно же владѣнiя переходили изъ рукъ въ руки, со всѣмъ тѣмъ, что къ нимъ изстари потягло, и чрезполосность продолжала существовать. Такимъ образомъ владѣнiя московскихъ князей представляли землю, на которой лежало множество вотчинныхъ правъ, и права эти перекрещивались и перепутывались между собою самымъ безпорядочнымъ образомъ. Иначе и быть не можетъ, когда въ обществѣ господствуетъ одно частное право.
Оно же было причиною и крайняго измельчанiя княжескихъ удѣловъ. Первые князья Рюриковичи, Святославь, Вдадимiръ, Ярославъ, владѣли весьма обширнымъ пространствомъ земли. Но умноженiе ихъ потомства, при частномъ способѣ наслѣдованiя, произвело чрезвычайную дробность владѣнiй. Мы видѣли, что удѣлъ Ивана Калиты былъ гораздо менѣе нынѣшней Московской губернiи. Этотъ небольшой клочекъ былъ раздѣленъ на три части, изъ которыхъ Коломенско-Можайскiй удѣлъ снова раздѣлился на двѣ, а Серпуховской, несмотря на свою ничтожность, даже на пять. Благопрiятныя обстоятельства и усиленiе московскихъ князей на счеть другихъ не допустили дальнѣйшаго дробленiя; къ тому же самая возможность усилиться лежала въ томъ же чрезмѣрномь измельчанiи сосѣднихъ владѣнiй. Мы не должны забывать, что разбирая памятники, мы имѣемъ передъ глазами только князей болѣе видныхъ, и что рядомъ съ ними существовало множество князей самыхъ ничтожныхъ, которыхъ исторiя даже не знаетъ и которыхъ имена сохранились только въ родословныхъ. Вслѣдствiе частнаго порядка въ наслѣдованiи удѣловъ явились наконецъ князья, которые владѣли однимъ только городомъ, волостью или даже селомъ, а между тѣмъ они были такiе же верховные владѣльцы своихъ земель, какъ и князья московскiе. Немудрено, что при такомъ ничтожествѣ они совершенно исчезли съ историческаго поприща и скоро поглощены были болѣе могущественными сосѣдями. Такимъ образомъ частный способ наслѣдованiя разрушилъ самъ себя, уничтожая въ окончательныхъ своихъ результатахъ всякую самостоятельность наслѣдниковъ. Крайнее измельчанiе влаѣнiй дало возможность усилиться тѣмъ изъ князей, которымъ обстоятельства болѣе или менѣе благопрiятствовали; оно же показало князьямъ необходимость, во что бы ни стало, увеличить свое могущество, чтобы оставить дѣтямъ какую-нибудь независимость; оно же, наконецъ, содѣйствовало установленiю новаго порядка наслѣдованiя, когда всѣ другiя средства оказались недостаточными.
Сдѣлаемъ еще одно замѣчанiе. Мы перебрали всѣ духовныя грамоты древнихъ нашихъ князей; мы видѣли, что князья вездѣ распоряжаются удѣлами, какъ своею собственностью, дѣлятъ ихъ между наслѣдниками по частному праву. О землѣ, какъ объ общественной единицѣ, о народѣ, нигдѣ нѣтъ и помину. Князья получаютъ волости, какъ имѣнiе, а не распредѣляются по нимъ, какъ правители, исполняющiе извѣстную общественную должность. Изъ этого ясно, что понятiе о землѣ, въ противоположность государству, которое нѣкоторые изъ нашихъ изслѣдователей приписываютъ древней Руси, составляетъ одно изъ тѣхъ историческихъ представленiй, которыя не выдерживаютъ повѣрки съ фактами. Князья собрали во едино разрозненныя славянскiя племена, князья по частному праву наслѣдованiя раздробили это прiобрѣтенное ими достоянiе, князья же въ послѣдствiи соединили въ одно тѣло разрозненныя части. Тогда явилось и понятiе о государѣ и землѣ: государь былъ верховный правитель, а земля составляла его государство. Въ первыя же времена самое слово: Русская земля, означавшая владѣнiе пришлаго племени Руссовъ, употреблялось обыкновенно въ весьма ограниченномъ смыслѣ. Сначала, при первомъ призванiи князей, оно означало область Новгородскую, потомъ, съ переходомъ дружины на югъ, этимъ именемъ стала называться земля Кiевская, такъ что Русская земля противополагалась землѣ Смоленской, Суздальской, Новгородской. Общее ихъ единство поддерживалось еще сознанiемъ о единствѣ княжескаго рода, безпрестанными переходами князей, которые смотрѣли на землю, какъ на общее свое достоянiе, и охотно мѣнялись волостями. Но какъ скоро князья сдѣлались осѣдлыми, какъ скоро линiи разошлись и разрушилось внутреннее единство рода, такъ уничтожилось и единство земли. Нравы, обычаи, вѣрованiя могли остаться болѣе или менѣе сходными, какъ и теперь есть такое сходство, напримѣръ въ раздробленной Италiи; но каждая вотчина составляла отдѣльное общественное тѣло, съ отдѣльнымъ своимъ владѣльцемъ, который часто находился съ другими въ отношенiаяхъ, совершенно враждебныхъ, или соединялся съ ними связью родственною, то-есть чисто личною, частною, а отнюдь не принадлежностью къ единому отечеству и народу. Однимъ словомъ, государственныя перегородки не строились надъ землею, но самая земля соединялась князьями и раздѣлялась между ними, какъ частное имѣнiе, при чемъ о народѣ не было и рѣчи.
Скажемъ еще въ заключенiе, что несмотря на мнѣнiе, выраженное г. Соловьевымъ (60), мы все таки думаемъ, что вотчинныя права князей коренились въ завоеванiи. Нѣтъ сомнѣнiя, что въ первый перiодъ, рядомь съ вотчиннымъ началомъ, мы видимъ и начало общинное, договорное, которое иногда стѣсняло и нарушало первое, хотя надобно замѣтить, что въ продолженiе около полутора вѣка после завоеванiя, общины не играютъ никакой роли въ южной Россiи; поэтому усиленiе ихъ должно приписать ослабленiю власти княжеской, вслѣдствiе безпрерывныхъ междоусобiй. Нѣтъ сомнѣнiя также, что сначала вотчинныя права, по причине неосѣдлости князей, не могли получить полнаго развитiя, что родственные интересы въ первое время преобладали надь имущественными, что понятiе объ общей родовой собственности преобладало надъ понятiемъ объ отдѣльной собственности каждаго члена княжескаго рода. Но очевидно также, что съ самыхъ первыхъ временъ князья дѣлятъ по наслѣдству прiобрѣтенную ими землю, какъ свою собственность, на томъ же основанiи, какъ они дѣлаютъ это въ послѣдствiи. Каковъ былъ способъ надѣла, каково было отношенiе отдѣльнаго владѣнiя къ владѣнiю родовому — это вопросы второстепенные; главное то, что земля дѣлится по частному праву, какъ собственность князей. А если это дѣлается съ первыхъ временъ, то мы не можемъ не видѣть основанiя такому взгляду на общественный бытъ въ первоначальномь завоеванiи.
Таковы главные наши выводы относительно наслѣдственныхъ и вотчинныхъ правь великихъ и удѣльныхъ князей. Теперь обратимся къ отношенiямъ князей владѣльцевъ между собою.
Б. Чичеринъ.
(1) Мы не говоримъ здѣсь о церковномъ правѣ, ибо оно составляетъ совершенно особенную категорiю.
(стр. 650)
(2) Замѣтимъ, что слово подданный въ нѣкоторыхъ законодательствахъ замѣняется словомъ гражданинъ. Но въ сущности понятiе остается одно и тоже: гражданинъ точно также подчиняется верховной власти не на основанiи частныхъ обязательствъ, а на основанiи общественныхъ законовъ. Что касается до верховной власти, то она можетъ принадлежать монарху, собранiю народныхъ представителей, народному собранiю и т. д. Въ этомъ заключается различiе образовъ правленiя, вопросъ, который сюда не относится.
(стр. 651)
(3) Собр. государ. грамотъ и договор. т. 1, №24. Въ слѣдующихъ ссылкахъ, тамъ, гдѣ будутъ стоять одни нумера, это будетъ означать первый томъ Собранiя государственныхъ грамоть, изъ котораго мы черпаемъ большую часть извѣстiй. Замѣтимъ, что во второмъ томѣ (№ 4, 5) помѣщена духовная Владимiра Васильковича Волынскаго 1286 года. Она очень коротка и не заключаетъ въ себѣ ничего особеннаго, но мы объ ней упомянемъ въ послѣдствiи.
(стр. 653)
(4) Родъ таможенной пошлины.
(стр. 654)
(5) Особый разрядъ людей въ Московскомъ уѣздѣ, кажется переписанныхъ поголовно для платежа дани Татарамъ.
(стр. 655)
(6) О различiи волостей отъ селъ мы поговоримъ ниже.
(стр. 655)
(7) Изъ межевой грамоты № 140, мы знаемъ, что граница между Звенигородскимъ уѣздомъ и Московскимъ шла отъ Суходола (принадлежавшаго прежде къ Звенигороду, а потомъ приписаннаго къ Боровску) на сѣверъ къ рѣкѣ Пахрѣ и отсюда къ Москвѣ, и вверхъ по Истрѣ; слѣдственно Можайскъ совершенно отрѣзывался.
(стр. 656)
(8) № 22.
(стр. 656)
(9) № 24.
(стр. 657)
(10) № 25, 26.
(стр. 658)
(11) № 34.
(стр. 658)
(12) Мѣста, опредѣленныя для содержанiя конюшенъ, соколиной и другой охоты. Они обыкновенно отдавались въ кормленiе княжескимъ конюшиъ, сокольничимъ и ловчимъ.
(стр. 658)
(13) № 23.
(стр. 659)
(14) Такъ послѣ исчисленiя коломенскихъ волостей упоминается село Астафьевское въ Московскомъ уѣздѣ, за тѣмъ село на Сѣверьцѣ, о которомъ прямо говорится, что оно въ Похрянскомъ уѣздѣ, то-есть въ Коломенскомъ удѣлѣ, за тѣмъ опять идуть все московскiя села. Точно также изъ селъ, которыя даются Ивану, села Рюховское, Рузское, Каменичское, Андреевское, находились въ Звенигородскомъ удѣлѣ, а Домантовское, Семцинское въ Московскомъ.
(стр. 659)
(15) Именно села Михайловское и Домантовское, которыя въ духовной Дмитрiя Ивановича прямо называются московскими, хотя даются также Звенигородскому князю.
(стр. 659)
(16) Итого 970, а сказано: на 1000, слѣдственно здѣсь недостаетъ 30 рублей; не брались ли они съ Москвы?
(стр. 660)
(17) Мѣсто для рыбной ловли.
(стр. 660)
(18) См. межевую грамоту № 138.
(стр. 661)
(19) Именно Сяма, см. № 112.
(стр. 661)
(20) № 40.
(стр. 662)
(21) Распредѣленiе слѣдующее: 1) Ивану Серпуховъ съ нѣкоторыми волостьми и другими принадлежностями, да нѣкоторыя московскiя села; 2) Семену Боровскъ, къ которому приписаны нѣкоторыя изъ прежнихъ серпуховскихъ волостей (Щитова только половина) да треть Мушкова около Дмитрова, доставшаяся послѣ княгини Ульяны, вдовы Ивана Калиты; кромѣ того нѣсколько московскихъ и юрьевскихъ селъ; 3) Ярославу Ярославль (нынѣшнiй Малоярославецъ) съ Хотунью, нѣкоторыя другiя волости, московскiя села и мельница; 4) Андрею нѣкоторыя московскiя волости на сѣверо-востокъ отъ Москвы, также доставшiяся отъ княгини Ульяны, а изъ другихъ владѣнiй, — численные люди на Кержачѣ съ селами, бортью и всѣми пошлинами, да изъ серпуховскихъ волостей на юго-западъ отъ Москвы Тухачевъ; кромѣ того нѣсколько московскихъ селъ; 5) Василiю изъ серпуховскихъ волостей Перемышль, Растовецъ и половина Щитова, да треть Добрятинская и московскiя села. Кромѣ этихъ владѣнiй Владимiръ Андреевичъ имѣлъ еще нѣсколько волостей, уступленныхъ ему великимъ княземъ Василiемъ Дмитрiевичемъ. Сначала великiй князь далъ ему въ удѣлъ Волокъ съ волостьми, да еще три волости (№ 35), но потомъ Владимiръ Андреевичъ все это возвратилъ назадъ и получилъ вмѣсто того въ удѣлъ и въ вотчину на сѣверо-востокѣ Городецъ съ волостьми и со всѣми принадлежностями, на сѣверѣ Угличъ съ путьми, пошлинами и Золоторусскимъ селомъ, а на югѣ Козельскъ, Гоголь, Алексинъ, куплю Пересвѣтову и Лисинъ; вмѣстѣ съ тѣмъ великiй князь обязался, если Городецъ и Козельскъ какъ-нибудь отойдутъ, дать вмѣсто Городца Тошну, а вмѣсто Козельска Рожалово и Боженку. Эти волости Владимiръ Андреевичъ также раздѣлилъ между сыновьями: старшему Ивану онъ отдалъ Гоголь, Алексинъ и Лисинъ, младшимъ — Андрею и Василiю Угличъ пополамъ, а среднимъ Семену и Ярославу Городецъ съ станами пополамъ. Послѣднiе должны были раздѣлить городъ и станъ ровно, такъ чтобы тотъ, у кого окажется лишнее уступилъ другому; опредѣленъ и раздѣлъ волостей. Ѣзъ подъ Городцомъ они держатъ вмѣстѣ и дѣлятся доходомъ пополамъ, равно какъ и солью; если же кто изъ нихъ захочетъ устроить рыбныя ловли для себя одного, то Семенъ можетъ устроить ихъ на Волгѣ выше Городца, а Ярославъ ниже.
(стр. 662)
(22) Ихъ три: № 39, 41, 42.
(стр. 664)
(23) Въ предыдущей духовной сказано нерѣшительно: «если дастъ мнѣ Богъ Нижнiй», ибо прiобрѣтенiе не было еще упрочено.
(стр. 664)
(24) Отсылаемъ читателей къ 4-му тому Исторiи Россiи г. Соловьева, гдѣ все это изложено въ подробности. Упомянемъ здѣсь однако для полноты о завѣщанiи Юрiя Дмитрiевича (№ 51). Онъ такъ же, какъ другiе, приказываетъ дѣтямъ отчину свою Москву, свой жеребiй въ городѣ и станахъ и въ пошлинахъ городскихъ, въ тамгѣ и въ восмничемъ и въ численныхъ людяхъ и въ мытахъ, всѣмъ на трое. Затѣмъ даетъ 1) Василiю Звенигородъ съ волостьми, московскiя села и луга, 2) Дмитрiю Рузу съ волостьми, а изъ московскаго участка бортниковъ да лугъ противъ города, 3) Дмитрiю меньшому Вышгородъ съ разными волостьми, московскiя села, сокольниковъ, бортниковъ, псарей да лугъ Ходынскiй. Дмитровъ, пожалованный ханомъ, сыновья должны раздѣлить поровну, такъ же, какъ и Вятку; Галичъ же отдается Дмитрiю меньшому. Наконецъ имъ предписывается раздѣлить поровну же дворъ, да садъ загородомъ (вѣроятно въ Москвѣ), да меньшiй садецъ, и дѣлится движимое имущество.
(стр. 664)
(25) № 86.
(стр. 665)
(26) № 96.
(стр. 666)
(27) № 112, 121.
(стр. 667)
(28) № 132.
(стр. 667)
(29) № 144.
(стр. 667)
(30) Все это тоже московскiя волости, которыя были уступлены Юрiю Дмитрiевичу и его дѣтямъ, и потомъ снова возвращены Москвѣ.
(стр. 668)
(31) Прибавимъ ко всему этому, что въ обычаѣ того времени было исчисленiе отдѣльныхъ составныхъ частей каждой области послѣ того, какъ онѣ были поименованы вообще. Такъ въ самомъ завѣщанiи Ивана III онъ сначала даетъ старшему сыну великiя княжества, а потомъ упоминаетъ каждый городъ отдѣльно. Если по примѣру г. Бѣляева задавать себѣ вопросъ: зачѣмъ князья вычисляли отдѣльныя села, когда уже прежде было сказано, что городъ отданъ съ волостями и селами! и разрѣшать это тѣмъ, что въ первый разъ завѣщано наслѣдiе по государственному праву, а во второй по частному, то какъ разрѣшить слѣдующую задачу? Иванъ Калита говорить въ своемъ завѣщанiи «се далъ есмь сыну своему большому Семену Можаескъ, Коломну съ волостьми, Городенку, МЬзыню, Пѣсочну, Похряне, Устьмереку, Брашевую, Гвоздну, Ивань, деревни Маковецъ, Левичинъ, Скулневъ, Каневъ, Гжелю, Горѣтово, Горки, село Астафьевское, село на Сѣверсьцѣ въ Похрянехъ, село Константиновское» и т. д. Можно подумать, что Городенка, Мѣзынь и т. д. составляютъ отдѣльныя владѣнiя; а между тѣмъ до села Астафьевскаго все это только исчисленiе коломенскихъ волостей. Для чего же нужно было исчислять ихъ, когда уже прежде было сказано: «Коломна съ волостьми»? Да еще въ добавокъ онѣ стоять здѣсь на ряду съ селами!
(стр. 670)
(32) Юрiй получилъ изъ московскихъ удѣловъ Дмитровъ, Звенигородъ, Рузу (кромѣ села Рюховскаго, которое Иванъ Борисовичъ въ завѣщанiи своемъ отдалъ брату), изъ тверскихъ владѣнiй Кашинъ, да на югѣ Брянскъ и Серпейскъ съ волостьми; Дмитрiй на сѣверѣ Угличъ и Молоту, на западѣ Хлепень съ принадлежностями, половину Ржевы, да Зубцовъ и Опоки въ Тверской землѣ, а на югѣ Мещовскъ и Опаковъ; Семенъ — на сѣверѣ Бѣжецкiй верхъ, а на югѣ Калугу и Козельскъ, наконецъ Андрей — около Москвы въ разныхъ мѣстахъ Верею, Вышгородъ, Алексинъ, Любутскъ, нѣсколько волостей, отдѣленныхъ отъ Дмитрова, да волости Гжелю и Раменейце, а изъ тверскихъ земель Старицу, Холмъ, Новый Городокъ и двѣ волости.
(стр. 671)
(33) № 127.
(стр. 672)
(34) Доп. къ А. И. т. 1-й № 222.
(стр. 672)
(35) № 33.
(стр. 673)
(36) Здѣсь сказано, что великiй князь благословляетъ жену «тѣми своими примыслы», но въ томъ числѣ высчитываются и три села московскихъ, которыя Дмитрiй получилъ отъ отца; можно думать, что они отданы были въ полную собственность, ибо села Астафьевское и Ильмовское болѣе не упоминаются въ духовныхъ, села́ же Семцинскаго нѣтъ въ первой духовной Василiя Дмитрiевича. Во второй онъ отдаетъ его женѣ въ полную собственность, но онъ могъ получить его по завѣщанiю матери. Замѣтимъ, что село Семцинское было дано и женѣ великаго князя Ивана Ивановича, но только въ пожизненное владѣнiе.
(стр. 674)
(37) № 83.
(стр. 674)
(38) № 82.
(стр. 675)
(39) № 105.
(стр. 676)
(40) № 121.
(стр. 676)
(41) № 151.
(стр. 676)
(42) См. Неволина Исторiя Россiйскихъ Гражд. Зак. т. III, раздѣлъ о наслѣдствѣ.
(стр. 677)
(43) Собр. Государств. Грам. т. II, №4, 5.
(стр. 680)
(44) Въ предыдущихъ завѣщанiяхъ Василiя Дмитрiевича говорится гадательно о новыхъ прiобрѣтенiяхъ, Нижнемъ и Муромѣ; но здѣсь причина заключается въ томъ, что эти прiобрѣтенiя не были еще упрочены за великимъ княземъ.
(стр. 681)
(45) Мы не можемъ согласиться съ большинствомъ нашихъ изслѣдователей, что въ Русской Правдѣ совершенно устраняются боковые родственники. Это постановляется только въ наслѣдованiи послѣ смерда, о боярахъ же и членахъ дружины прямо сказано, что ихъ наслѣдство князю не идетъ. Послѣ такого общаго выраженiя никакъ нельзя признать, что если о боковыхъ родственникахъ не говорится, то значитъ, они не наслѣдовали. Русская Правда упоминаетъ только о немногихъ случаяхъ, именно о тѣхъ, гдѣ является какая-нибудь противоположность, напримѣръ въ наслѣдованiи послѣ смерда и послѣ члена дружины, или о случаяхъ сомнительныхъ и спорныхъ, какъ въ отношенiяхъ вдовъ къ дѣтямъ, или въ наслѣдованiи сводныхъ дѣтей. Подробное же опредѣленiе порядка наслѣдованiя было излишне при господствѣ права завѣщанiя. Прибавимъ къ этому, что тутъ же опека надъ малолѣтными дѣтьми предоставляется ближайшему родственнику, а гдѣ есть право опеки, и притомъ соединенное съ обладанiемъ находящагося подъ опекой имущества, тамъ не можетъ быть исключенiя изъ наслѣдства.
(стр. 681)
(46) Соловьевъ: Исторiя Россiи т. V, стр. 80, 81.
(стр. 684)
(47) Въ статьѣ, помѣщенной во 2-й книжкѣ «Русской Бесѣды», за 1856 г., г. Бѣляевъ говоритъ, что въ первый разъ въ завѣщанiи Донскаго вотчиною или отчиною названа земельная собственность, прежде же это слово означало не имущество, а отечество. Въ подтвержденiе своего мнѣнiя г. Бѣляевъ приводитъ одно мѣсто въ лѣтописи, гдѣ въ одной фразѣ встрѣчаются и слово отчина и слово отечество; но 1) въ приведенной цитатѣ слово отечество вовсе не поставлено для объясненiя предшествующаго слова отчина, а имѣетъ самостоятельное значенiе; 2) самое слово отечество принимается тутъ не въ смыслѣ родины, а въ смыслѣ наслѣдственной чести, наслѣдственнаго призванiя, какъ это часто употребляется въ памятникахъ и какъ толкуютъ изслѣдователи по русской исторiи (см. Соловьева Истор. Россiи т. 2 стр. 333), ибо иначе выраженiе: исполнить отечество не имѣло бы смысла. Между тѣмъ изъ множества другихъ мѣстъ лѣтописи ясно, что слово отчина всегда и вездѣ означаетъ наслѣдственное владѣнiе, принадлежность земли отцу, вслѣдствiе которой на нее получаетъ право и сынъ. Такое наслѣдственное право на землю именно и лежитъ въ основанiи понятiя о земельной собственности, почему всякая земельная собственность называется вотчиною (сравн. выраженiе terra paterna, terra aviatica). Это значенiе отчины до такой степени признано всѣми, что только желанiе поддержать свою мысль во чтобы ни стало, можетъ заставить говорить противное. Считаемъ даже излишнимъ приводить доказательства изъ источниковъ; достаточно сослаться на изслѣдованiя г. Погодина (т. 4 стр. 373—9), гдѣ ихъ собрано много. Вообще надобно замѣтить, что при способѣ толкованiя г. Бѣляева нѣтъ положенiя, на которое нельзя бы прiискать какой-нибудь ссылки, и обилiе цитатъ, которымъ такъ любитъ щеголять почтенный ученый, служитъ только еще большимъ подтвержденiемъ совершенной безполезности такого рода изслѣдованiй. Факты надобно умѣть обозрѣвать въ ихъ связи и совокупности, а не набирать какъ попало кой-какiя свидѣтельства, искажая ихъ, перетолковывая самымъ страннымъ образомъ и насильственно подводя ихъ подъ заранѣе данную мысль. Такой аппаратъ учености можеть ослѣпить людей не свѣдущихъ, но наукѣ онъ не приноситъ никакой пользы.
(стр. 686)
(48) См. выше въ духовной Калиты.
(стр. 687)
(49) Ср. въ памятникахъ западныхъ законодательствъ слово: potestates, которое принималось совершенно въ томъ же значенiи.
(стр. 687)
(50) Такъ напримѣръ, въ духовной Дмитрiя Ивановича въ числѣ коломенскихъ волостей исчисляются деревни: Лѣвичинъ, Скульневъ, Маковецъ, въ числѣ звенигородскихъ — Замошская слобода, Дмитрiева слободка, Руза городокъ; въ числѣ отъѣздныхъ можайскихъ волостей — село Репинское, и село Ивана Васильевича въ Гремичахъ. Есть и много другихъ примѣровъ.
(стр. 687)
(51) Такъ Андреевское и Кляповское въ Звенигородскомъ удѣлѣ названы селами въ № 25 и 34, и волостьми въ № 51 и 78.
(стр. 688)
(52) № 129.
(стр. 688)
(53) Да въ Гуслицѣ дворцовое жь село Богородтцкое, что было прежъ сего въ помѣстныхъ и въ вотчинныхъ и въ черныхъ земляхъ, № 188.
(стр. 688)
(54) Тамъ же.
(стр. 688)
(55) Напримѣръ въ духовной Ивана Ивановича. «А что исъ тыхъ волостий (коломенскихъ) за Княгинею за Марьею, тѣ волости до ее живота и села; а по ее животѣ тѣ волости и села сыну моему князю Дмитрiю; Городна, Мѣзыни, Пѣсочна, Середокоротна, Похряне, Устьмерьска, Брашевая, Гвоздна, селце Ивань, деревни Маковець, Лѣевичинъ, Скулневъ, Каневъ, Кошира, Гжеля, Горѣтово, Горки, село на Сѣверцѣ, село Малино, село Холмы, село Константиновское, село Орининское, село Островьское, село Копотеньское, село Микульское, село Малаховьское, село Напрудьское, село Илмовьское, село Новое, Мещерка у Коломны.» Здѣсь подъ одной рубрикой исчисляются сначала коломенскiя волости, потомъ коломенскiя села (на Сѣверцѣ, Малино, Холмы), потомъ московскiя села, и наконецъ коломенская волость Мещерка. О духовной Калиты мы уже говорили выше.
(стр. 688)
(56) Привожу здѣсь только главные выводы, а для подробности доказательствъ ссылаюсь на статью свою: «Еще о Сельской Общинѣ», помѣщенную во 2-й iюньской книжкѣ «Русскаго Вѣстника», за 1856 г. Тамъ вся эта система вотчинныхъ правъ разобрана подробнѣе, на основанiи тѣхъ же духовныхъ и договорныхъ грамотъ, почему я считаю излишнимъ повторятъ здѣсь сказанное въ другомъ мѣстѣ. Замѣчу однако, что г. Бѣляевъ представилъ на это возраженiя во 2-й книжкѣ Русской Бесѣды. Но изъ его критики ясно, что онъ или не понялъ или не хотѣлъ понять моихъ выводовъ и доказательствъ. Въ первой его критикѣ на мою статью о «Сельской Общинѣ» встрѣтилось уже такого рода недоразумѣнiе. Я думалъ поправить дѣло, высказавши свою мысль яснѣе. Однако старанiя мои оказались совершенно безполезными. Во второй статьѣ г. Бѣляева (писанной неизвѣстно зачѣмъ, ибо здѣсь ужь и не говорится о главномъ предметѣ спора, то есть о сельской общинѣ) недоразумѣний уже такъ много, что и не оберешься. Они простираются не только на спорные пункты, но даже и на мелочи, которыя, казалось бы, невозможно перетолковать въ другую сторону. Это доходитъ до смѣшнаго. Я говорю напримѣръ, что г. Бѣляевъ чрезвычайно убѣдительными доводами опровергаетъ то, чего я не думал говорить; а г. Бѣляевъ, выставивъ одну половину фразы, выводитъ изъ этого, что я его доводами убѣдился. Мало того: всякое выраженiе, поставленное просто изъ учтивости, изъ желанiя смягчить по возможности жесткость полемики, г. Бѣляевъ принимаеть не только за сдѣланную ему уступку, но даже и за принесенiе ему повинной головы (это, должно быть, чисто народное воззрѣнiе на ученый споръ). На все это, я могу сказать только одно: кто изъ насъ виновать, что г. Бѣляевъ не понялъ моихъ доводовъ, объ этомь пусть судятъ читатели: но я рѣшительно не виноватъ, что критикъ «Русской Бесѣды» не понимаетъ даже и учтивости.
(стр. 689-690)
(57) № 140. Большую услугу Русской Исторiи оказалъ бы тотъ, кто на основанiи этихъ драгоцѣнныхъ памятниковъ и другихъ указанiй, съ помощiю изслѣдованiй на мѣстахъ, составилъ бы карту московскихъ земель.
(стр. 690)
(58) См. Соловьева История Россiи т. IV стр. 162.
(стр. 691)
(59) Это мы увидимъ ниже при разборѣ договорныхъ грамотъ.
(стр. 691)
(60) См. статью: «Споръ о сельской общинѣ» въ «Русскомъ Вѣстникѣ», во второй ноябрьской книжкѣ 1856 года.
(стр. 694)
Семциньское, да емужъ даю селцо Воронцовское на Яузѣ гдѣ мой дворъ, и съ дворы съ городцкими со всѣми, и съ мельницами, какъ было при мнѣ,» и потомъ: «даю городъ Белоозеро», «даю ему городъ Тѳѣрь», «даю ему Великiй Новгородъ со всѣмъ съ пятью пятинами» и т. д. Нужно очень пылкое воображенiе, чтобы видѣть здѣсь малѣйшiй намекъ на различiе государственнаго владѣнiя и частнаго княжескаго (31). Въ то время, къ которому относится завѣщанiе Ивана III, дѣйствительно проявлялись уже сильныя государственныя стремленiя; но здѣсь мы ихъ видѣть не можемъ. Они проходили въ жизнъ не путемъ теоретическаго противоположенiя государственнаго права частному, о чемъ тогда еще не думали, а путемъ практическимъ, возведенiемъ частнаго права къ государственному посредствомъ усиленiя одного наслѣдника на счетъ другихъ. Это мы и видимъ въ распредѣленiи областей въ завѣщанiи Ивана III.
ю хитростью мимо старшаго брата (33). Однако это не помѣшало Ѳедору Васильевичу завещать свой удѣлъ Ивану III, который приходился ему дядею по матери. Рязанскiй князь, какъ слабѣйшiй, разумѣется не могъ этому воспротивиться.