А. Л. Сидоров. Экономическое положение России в годы первой мировой войны, 1973 г., стр. 252-290

Раздел первый
ЦАРСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО И ВОЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ ТЫЛА

Глава шестая
ОТНОШЕНИЯ РОССИИ С СОЮЗНИКАМИ ПО ВОПРОСУ ИНОСТРАННЫХ ПОСТАВОК

Иностранные заказы в начале первой мировой войны

Дореволюционное хозяйство России находилось в большой зависимости от иностранных рынков. Ежегодно Россия ввозила на сотни миллионов рублей разнообразных машин и орудий, начиная с крупных и сложных дизелей и кончая швейной машиной, пожарным насосом, сакковским плугом и жнейкой. Маленькая мельница в деревенском захолустье имела дизель, привезенный из-за границы; на полях Дальнего Востока и в других местах пахали иностранными плугами и молотили хлеб на заграничных молотилках.

Все отрицательные стороны зависимости России от заграницы в области машиностроения, химии и т. д. особенно резко сказались во время первой мировой войны. Война прекратила германский импорт, и нужда России в машинах, станках, специальных видах металлов и готовых изделий увеличилась. И казенные учреждения и частные предприятия потянулись на рынки Швеции, Японии, Англии и особенно Америки. Промышленники брали огромные подряды в расчете на покупку станков за границей и расширение производства. Казна закупала станки, оборудование, медицинские товары, размещала огромные военные заказы на порох, толуол, снаряды, винтовки, автомобили и т. п.

Только три казенных оружейных завода (Ижевский, Тульский и Сестрорецкий) заказали за границей в 1914 г. 2500 станков; 14 заводов Главного артиллерийского управления разместили заграничных заказов на 9,2 млн. руб.¹ Большая часть этой суммы была затрачена на станки и оборудование для арсеналов, трубочных и пороховых заводов.

Только для двух пороховых заводов (Казанского и Михайловско-Шостенского) и двух трубочных (Самарского и Петроградского) заказы, главным образом на станки, достигали солидной суммы — 2988 тыс. руб.

Еще больший спрос на станки предъявили частные заводчики, перед которыми военный министр в сентябре 1914 г. поставил задачу наладить изготовление артиллерийских снарядов «в возможно широких размерах». Чтобы выполнить ее, заводам надо было закупить в Англии, Швеции и Америке новые станки и прессы, на что требовались деньги и время.

Помимо оборудования русское правительство стало сразу же закупать предметы интендантского снаряжения. Заказы Главного интендантского управления уже в начале войны достигли больших размеров, составив к февралю 1915 г. 64 млн. руб. Из-за границы выписывались сукно, седла, сапоги, сумки, поясные ремни, подковы, шипы к подковам, мешки и много других самых разнообразных предметов². Половина заказов (32,3 млн. руб.) была размещена в Японии, затем шла Америка (около 20 млн. руб.) и на последнем месте стояла Англия (около 12 млн. руб.). Оплата заказов должна была производиться в иностранной валюте.

С каждым месяцем войны потребность Военного министерства и русской военной промышленности в станках, материалах, машинах и т. д. все увеличивалась. Каждый перечень заграничных заказов, направляемый Военным министерством для согласования с министром торговли и промышленности и министром финансов³, становился все объемистее, а итоговая сумма заказов неизбежно вырастала до десятков, а иногда и сотен миллионов рублей. 16 июня 1915 г. Военное министерство отправило на согласование очередной перечень заграничных заказов на 66,86 млн. руб.⁴ В этом списке особенно велики были требования Главного военно-технического управления — на 1484 автомобиля, 74 трактора, 3 тыс. мотоциклов и т. д. — всего на сумму 24 млн. руб.⁵ В этом списке заказов имеются и предметы непосредственно боевого снаряжения: 400 тыс. винтовок и 100 тыс. винчестеров фирме Балдвинна на сумму 25,5 млн. руб., 76 орудий и 120 тыс. гранат.

В связи с организацией Особого совещания по обороне и расширением иностранного кредита размер иностранных заказов и закупок еще более увеличивается, а главным рынком русских закупок становятся Соединенные Штаты Америки. В конце 1915 и в 1916 г. были нередки случаи, когда на заседании Особого совещания утверждались контракты сразу на сотни миллионов рублей.

Зависимость России от заграницы наиболее остро сказалась в снабжении ее автомобилями, производство которых в очень незначительных размерах было организовано только на «Русско-Балтийском вагонном заводе», изготовлявшем легковые автомобили. Летом 1916 г. было приступлено к строительству пяти частных автомобильных заводов — в Москве, Ярославле, Рыбинске и Нахичевани (Ростов-на-Дону). Полученный этими предприятиями заказ на автомобили они должны были выполнить лишь в 1918 г., следовательно, для снабжения России автомобилями во время войны строительство новых заводов не имело значения. На деле ни один из этих заводов до Великой Октябрьской социалистической революции не был закончен, а оборудование из-за границы не получено.

Автомобильное дело в русской армии до войны было в полном загоне. Лишь 15 октября 1913 г. военный министр представил царю доклад об организации автомобильного дела в армии.

Предполагалось в течение 6 лет начиная с 1914 г. организовать 44 отдельные автомобильные роты с 5 армейскими и 39 корпусными транспортами; 1 запасный автобатальон, 1 запасную автороту; открыть 1 автомобильную военную школу; организовать 6 тыловых ремонтных мастерских и столько же центральных складов для бензина. В первую очередь предполагалось организовать 29 автомобильных рот. Но эти мероприятия являлись составной частью большой военной программы, а потому к началу войны не были выполнены.

К 1914 г. во всей армии было всего лишь 5 автомобильных рот, 6 отдельных команд и учебная автомобильная рота⁶, в которых находилось 418 грузовых, 259 легковых, 2 санитарных и 32 вспомогательных автомобиля, а также 101 мотоцикл и 2 трактора. Следовательно, внедрение механизации в армию едва делало первые шаги. Значение и роль бронированных и санитарных автомобилей, тракторов, как признавала Верховная комиссия, «военным ведомством выяснены не были». К разработке этих вопросов было приступлено только во время войны⁷.

После объявления мобилизации от населения поступило в армию свыше 4000 машин, но главным образом легковых; грузовых же среди них было всего 475 штук.

Все потребности страны в автомобилях и тракторах должны были целиком удовлетворяться за счет заграничного ввоза.

Для получения автомобилей к июлю — августу 1915 г. Главное военно-техническое управление предлагало произвести заказ во Франции, Италии, Швейцарии, Англии и Америке. Первая партия закупленных автомобилей, на покупку которых было израсходовано около 24 млн. руб., включала 1216 машин, в том числе 48 бронированных. П. И. Секретов, стоявший во главе закупочной комиссии, купил автомобили со скидкой от 4 до 33% против прейскурантной цены мирного времени. Эта покупка считалась чрезвычайно выгодной, однако комиссия закупила автомобили «самых разнообразных фирм» (более 20 марок), что, несомненно, затрудняло техническую эксплуатацию автомобильного парка.

В конце 1914 г. выяснилось, что потребности армии в автомобилях далеко не удовлетворены, и Главное военно-техническое управление, сообразуясь с указаниями Штаба верховного главнокомандующего, решило закупить за границей новую партию машин: 3938 автомобилей и 278 тракторов⁸. Закупку автомобилей решено было произвести в Америке, пользуясь посредничеством двух фирм — «Гастон» и представительницы американской экспортной фирмы «Фриде» банкирской конторы «Маврикий Нелькен», что должно было обеспечить однотипность машин. Фирма «Маврикий Нелькен», в свою очередь, завязала связи с неким Метальниковым, имевшим доступ к Сухомлинову. Так, через ряд посредников военное ведомство стало закупать американские автомобили. Первый заказ был скромен — всего 234 автомобиля, которые были доставлены во Владивосток. Потребность в автомобилях быстро росла. Из показаний, данных Верховной следственной комиссии совладельцем фирмы «Маврикий Нелькен» неким Берлином, видно, что эта фирма получила в дальнейшем, при Сухомлинове, три заказа на автомобили в количестве 4470 штук по цене 4062 доллара за штуку⁹. Общая сумма заказа достигла 56,8 млн. руб. Пантелееву, расследовавшему дело с поставкой этой фирмой автомобилей, эта цена казалась, и не без основания, завышенной, ибо посредники руководствовались «побуждениями личной наживы», тогда как работник Военного министерства барон Ропп считал поставки фирмы «Маврикий Нелькен» «наиболее выгодными». После отставки Сухомлинова данная фирма больше не получала заказов на поставку автомобилей.

26 февраля 1915 г. Военный совет разрешил Главному военно-техническому управлению заказ на автомобили в Америке указанным выше фирмам в количестве 3511 машин на сумму около 40 млн. руб. Военный совет выступил сторонником европейских марок, считая их более высококачественными, чем американские машины. Однако Главное военно-техническое управление, вопреки мнению Военного совета, большую часть заказов отдало прежним контрагентам (Гастону и Нелькену), а в Европе — во Франции и Италии — заказало лишь 1045 автомобилей. Из-за американских заказов происходили пререкания, так как Особое совещание по обороне по инициативе А. С. Лукомского считало, что американские заказы дороги. До апреля 1915 г. на закупку автомобилей было всего израсходовано 86 млн. руб.¹⁰

Новый заказ был рассмотрен и утвержден Военным советом 22 апреля 1915 г. в количестве 3217 автомобилей, 65 тракторов, 3000 мотоциклов и 3000 самокатов. После смещения военного министра Сухомлинова получил отставку и начальник Главного военно-технического управления Е. Э. Ропп, замененный Г. Г. Милеантом, под руководством которого был разработан план снабжения армии автомобилями до 1 июня 1916 г., т. е. еще на год вперед. По этому плану общая потребность армии в автомашинах достигала 24,5 тыс. автомобилей, 16,5 тыс. мотоциклов, 24 тыс. самокатов и 500 штук прицепных повозок. До 1 ноября 1915 г. в счет этого плана было заказано 13 272 автомобиля, 6418 мотоциклов, 15 823 самоката и 147 повозок¹¹.

Кроме 128,5 млн. руб., которые уже были израсходованы по будущим заказам, предстояло затратить на закупку автомобилей еще 164 млн. руб. Таким образом, сумма, которая нужна была для удовлетворения потребностей русской армии в автомобилях до июня 1916 г., составила почти 300 млн. руб.¹²

В ноябре 1915 г. Особое совещание по обороне утвердило заказ на 164 млн. руб., не произведя никаких изменений в представлении Главного военно-технического управления¹³. Как видно из табл. 6, большую часть заказа предполагалось разместить опять-таки в США, потом идут Франция, Англия, Италия и Швейцария.

Логикой событий русское правительство вынуждено было обращаться к американскому рынку. Грузовые автомобили 4—5 т покупались исключительно в Америке, от 1,5 до 3 т — в большей своей части в Америке. Там же заказывались на ⅔ легковые автомобили, а ⅓ заказа размещалась в трех европейских странах; в такой же пропорции распределялся и заказ на мотоциклы.

Среди закупленных за границей автомобилей значительное количество приходится на долю бронированных. Сперва было закуплено 48 автомобилей английской фирмы «Остин», но эта покупка оказалась неудачной, так как броня толщиной 3,5—4 мм пробивалась из ружей и пулеметов на расстоянии 150 шагов¹⁴.

15 июля 1916 г. Особое совещание утвердило новый заказ на покупку автомобилей и автомобильного имущества на 143,2 млн. руб. Следовательно, на снабжение русской армии иностранными автомобилями только до конца 1916 г. была израсходована огромная сумма почти в 450 млн. руб., а если учесть дальнейшие заказы, то общая сумма расходов по этой статье достигает 600 млн. руб.

* * *

К заграничным заказам на боевое снабжение — винтовки, патроны, снаряды, взрыватели — было приступлено еще в 1914 г. В сентябре 1914 г. французский посол Палеолог передал военному министру Сухомлинову просьбу генерала Жоффра спросить его, «достаточно ли снабжена императорская российская армия артиллерийским снаряжением для непрерывного продолжения враждебных действий»¹⁵. Ответ Сухомлинова был весьма успокоительный. По его мнению, снаряжение русской армии «не внушает никакого серьезного опасения». Сухомлинов заверил союзников, что им принимаются «все необходимые меры» для обеспечения русской армии снарядами. Впоследствии лидеры буржуазии обвиняли Сухомлинова в стремлении ввести союзников в заблуждение и в нежелании воспользоваться французской помощью. Чрезвычайная следственная комиссия по делу Сухомлинова пришла к необоснованному выводу, будто Военное министерство и его орган — Главное артиллерийское управление — «очень мало» воспользовались в начале войны «помощью заграничной промышленности»¹⁶. Только в декабре 1914— январе 1915 г. утвердилось мнение о продолжительности войны, но тогда уже якобы стало трудно размещать заказы «вследствие переполнения рынка» другими воюющими странами.

Между тем документы указывают на довольно значительное количество военных заказов, размещенных за границей вскоре после начала войны. Уже в августе начались переговоры с американской фирмой «Дюпон» о поставках пороха, а 30 сентября 1914 г. был дан первый заказ на поставку 67 000 пудов пороха¹⁷. Требование Ставки в сентябре 1914 г. доставлять ежемесячно 1,5 млн. артиллерийских снарядов резко повысило потребность в пушечном порохе, доведя ее до 87,2 тыс. пуд в месяц, которые нельзя было покрыть собственным производством¹⁸. Тогда были начаты «переговоры о поставках пороха из-за границы»¹⁹.

Но с порохом повторилось то же, что и с винтовками: предложений было много, но в большинстве это были предложения спекулянтов. Как показал И. К. Ястребов, ведавший этими вопросами в ГАУ, при ознакомлении с поставщиками «было выяснено, что все они являлись лишь перекупщиками, преследовали только цели наживы и не заслуживали ни серьезного внимания, ни даже доверия. Ввиду этого все подобные предложения были отклонены, и Главное артиллерийское управление командировало на заграничные заводы своих чинов, при посредничестве коих, а также и через местных военных агентов вошло в непосредственное сношение с известными пороховыми заводами в Америке и Японии»²⁰.

В начале января 1915 г фирме «Дюпон» был выдан весьма значительный заказ на 166,7 тыс. пуд. пороха, а в феврале 1915 г. порох был куплен в Японии²¹.

Покупка винтовок за границей началась в сентябре 1914 г. в Японии, куда была отправлена специальная миссия под руководством Э. К. Гермониуса²². Многие предложения на винтовки, поступившие в 1914 г., были отклонены ввиду отсутствия «уверенности в серьезности предложения»²³. Все же несколько партий винтовок было куплено. В ноябре 1914 г. заводу «Винчестер» был сделан заказ на 100 тыс. винтовок, а в январе 1915 г. заводу Ремингтона выдан заказ на 1200 тыс. винтовок²⁴.

С начала войны и по конец декабря 1914 г. в Россию поступило свыше 116 тыс. мексиканских и японских винтовок. Винтовки, доставленные в Россию в январе—марте 1915 г. в количестве 125 тыс., также, вероятно, относятся к покупке еще 1914 г.²⁵

В конце октября 1914 г. Военное министерство заказало Виккерсу 1 млн. трубок для артиллерийских снарядов²⁶, с обязательством закончить поставку к 1 октября 1915 г. Согласно справке А. П. Вернандера председателю Верховной комиссии Н. П. Петрову, до 1 января 1915 г. за границей было заказано 4 млн. снарядов, а заводам в России было выдано заказов на 7 млн. снарядов. Таким образом, заграничные заказы составляли в начале войны немногим более ⅓ артиллерийских снарядов (36%)²⁷. Весной и летом 1915 г. в связи с обнаружившимся кризисом вооружения количество заграничных заказов на предметы боевого снаряжения армии увеличилось.

29 июля 1915 г. Особое совещание рассматривало несколько предложений на поставки винтовок из США. Эдвардса — на поставку 1 млн. маузеров со штыками и тысячью патронов на винтовку; Аллистера Смита — на поставку 700 тыс. трехлинейных винтовок с тысячью патронов на каждую, Ашеберга — на поставку трехлинейных винтовок с тысячью патронов и штыком на каждую²⁸. Совещание принципиально одобрило предложенные условия поставок, выставив ряд непременных требований о порядке расчета. Однако это решение было сугубо предварительным. Совещание поручило военному ведомству точнее ознакомиться с возможностью выполнения контрагентами предполагаемых поставок и еще раз обсудить предложения в подготовительной комиссии, которая должна была внести окончательное заключение в Особое совещание. Среди рассмотренных трех предложений по крайней мере два были серьезные и внушали уверенность в реальности сделки.

На ближайшем заседании Особого совещания подготовительная комиссия доложила о новых предложениях на винтовки²⁹ — в большинстве своем авантюрных попытках иностранных и русских дельцов надуть доверчивых представителей русского правительства и получить задаток.

Об ажиотаже и спекуляции вокруг русских заказов, особенно на винтовки, подробно рассказывается в отчете Особой распорядительной комиссии по артиллерийской части, а также и в литературе³⁰. Авантюристы являлись в Военное министерство нередко с рекомендациями русских и союзных министров. Разные лица настойчиво предлагали русскому военному атташе в Англии, Тимченко-Рубану, военному атташе во Франции А. А. Игнатьеву, председателю Государственной думы Родзянко и другим партии американских винтовок Краг-Юргенсона, которых американское правительство продавать не собиралось. Авантюристы не прекращали своей «деятельности» и после того, как военный министр Соединенных Штатов официально сообщил, что правительство не продаст этих винтовок³¹. Винтовки «продавали» в Аргентине, Бразилии, Испании, Китае. Посредниками выступали отдельные лица, парижское отделение Петроградского международного банка, Русско-Азиатский банк (фирма Стахеева). Дело доходило до того, что из России был командирован приемщик винтовок в Рио-де-Жанейро, зафрахтованы пароходы для перевозки, но винтовок на деле не оказалось. Мошенническими были также многочисленные предложения пулеметов и артиллерии.

Многие иностранные фирмы искали посредников в России из числа лиц, имевших большие связи при дворе. Некто Мекки (Mackie), представитель Канадского поставочного комитета полковника Аллисона, имевший прекрасные рекомендации от Вильямса и великобританского посла Бьюкенена³², не сам лично заключил контракт на поставку России 2 млн. готовых шрапнельных патронов, а через темного дельца В. Д. Думбадзе, ездившего для шпионских целей в Германию и потом арестованного за шпионаж, и двух его сообщников. Сумма контракта достигала 31,4 млн. долларов. Контракт с ГАУ был заключен 12 декабря 1914 г. Как показал арестованный Думбадзе³³, ни «представители фирмы», ни сама фирма Аллисона не собирались выполнять этого контракта. Это была мошенническая «коммерческая» сделка, заключенная с намерением передать выполнение заказа «нескольким американским предприятиям, но оказалось возможным уступить его целиком фирме Canadian Car С°». На этой операции только компания жуликов во главе с Думбадзе «заработала» 1 400 000 долларов³⁴.

Вероятно, реальные возможности «поставщиков» были ясны чиновникам Министерства финансов. И действительно, как впоследствии свидетельствовал Смысловский, дело с поставкой снарядов фирмой Аллисон «закончилось полным и громким провалом», и в феврале 1915 г. контракт был передан обществу канадских вагонных и литейных заводов в Монреале.

Еще более крупную мошенническую сделку пытался совершить американский авантюрист Армстронг-Шелито, предложивший поставить русскому правительству 6 млн. пушечных патронов на сумму 160 млн. руб. В этой неудавшейся авантюре также участвовал Думбадзе, «камергер двора» Казицын и ряд других лиц.

Иностранные заказы в первые месяцы войны, по отзыву правительственной комиссии, «представляли собой печальную картину вследствие несоблюдения сроков, недостаточной оборудованности заводов и стремления получить наибольшую денежную выгоду от даваемых заказов»³⁵.

По данным отчета военного министра за 1915 г., за границей было заказано «более 3,5 млн. винтовок под наши патроны, и ныне (1916 г. — А. С.) дается американским заводам заказ на 2,7 млн. винтовок»³⁶. Эти данные, но нашему мнению, являются преувеличенными, потому что шесть с лишним миллионов винтовок Россия за границей не заказывала. В числе поступивших из-за границы в 1915 г. винтовок указано свыше 446 тыс. японских винтовок, отправленных на вооружение действующей армии. Кроме того, были приобретены за границей, но, по всей видимости, еще не поступили в Россию 1087 тыс. винтовок разных систем: Гра, Гра-Кропачек, Веттерли и мексиканские. В 1915 г. из Америки было получено 93,2 тыс. трехлинейных винтовок и 191,6 тыс. винчестеров; из Японии поступило 271,6 тыс. винтовок; винтовок Гра, Гра-Кропачек, Лебедя и Веттерли было получено 63 тыс. Всего за время первой мировой войны в Россию было доставлено заграничных винтовок: Японией — 635 тыс. штук, Францией (трех систем) — 641 тыс., Италией — 400 тыс., Англией — 128 тыс. и США — 657 тыс., а всего 2461 тыс. штук³⁷.

На вооружении русской армии оказались винтовки десяти образцов. Чтобы получить из Америки сравнительно незначительное количество винтовок, потребовалось выдать заказы трем заводам: Вестингауза, Ремингтона и Винчестера.

Крупные солидные американские поставщики плохо справлялись с организацией нового производства. Еще осенью 1915 г. в своих объяснениях Верховной следственной комиссии вел. кн. Сергей Михайлович выражал большое сомнение в реальности поставок винтовок американскими фирмами. Действительность оправдала худшие предположения. К апрелю 1917 г. — времени, намеченному для окончания всех поставок (3800 тыс. .винтовок), — «Вестингауз» сдал 12% заказа, а «Ремингтон» — всего лишь 9%. Единственный завод, полностью и в срок выполнивший взятое обязательство на поставку 300 тыс. винтовок, был завод Винчестера.

В связи с острейшим кризисом в деле снабжения армии оружием и боеприпасами³⁸ в январе 1915 г. была создана Особая распорядительная комиссия по артиллерийской части, возглавленная вел. кн. Сергеем Михайловичем. Наряду с мерами по увеличению внутреннего производства комиссия производила заказы за границей. Сергей Михайлович получил право непосредственного сношения с английским военным министром лордом Китченером.

Военные предприятия в Англии, Америке и во Франции только что строились. Англичане формировали сухопутную армию, поэтому заказы русского правительства, даже если и принимались, к назначенному сроку не выполнялись. Отсутствие валюты также тормозило заграничные покупки. Тем не менее комиссия широко развернула заграничные заказы³⁹. В Америку была послана специальная комиссия во главе с А. В. Сапожниковым, а в Англию — энергичный и знающий Э. К. Гермониус, ставший потом основным работником Англо-Русского комитета⁴⁰. В Париже активную деятельность по закупкам развернул военный атташе А. А. Игнатьев.

В кратком обзоре деятельности Особой распорядительной комиссии по артиллерийской части⁴¹ указывается, что, несмотря на многочисленность и разнообразие, «заграничные покупки все же являлись паллиативом по покрытию дефектов отечественной промышленности». Однако это едва ли правильно, ибо комиссия продолжала начатую еще до нее практику равнения на иностранные заказы. От русской промышленности не ждали быстрого эффекта, поэтому собирали во всех странах все, что было можно. Ставка настойчиво требовала от военного министра и вел. кн. Сергея Михайловича винтовок, патронов, снарядов к артиллерии, колючей проволоки, пулеметов, а более всего винтовок и патронов.

Во время приезда в Ставку царя ему была приоткрыта картина действительного положения со снарядами, и он распорядился усилить их заготовку за границей. Решение царя было передано 15 января 1915 г. телеграммой военному министру. В этой телеграмме говорится, что царь «повелел» вести заготовку орудийных патронов так, чтобы ко дню заключения мира их наличность была не ниже 2000 на орудие. Поэтому считалось «крайне желательно использовать все предложения заграничной промышленности, дабы хотя бы с марта сразу стать [в] возможно лучшие нормальные условия»⁴². По тем же причинам царь приказал купить все предлагаемые за границей винтовки. Янушкевич просил военного министра приступить к исполнению «воли его величества». Комиссия стала цепляться за каждое предложение. Так, в феврале 1915 г. фирма Росса предложила поставить 1 млн. винтовок. Русское правительство приняло предложение, но фирма отказалась от контракта. В апреле было заключено соглашение с американской фирмой «Вестингауз» на 1 млн. трехлинейных винтовок. Винтовки покупались в Японии, в Бразилии, в Аргентине, в Италии, но большинство предложений были дутыми. Попытка купить итальянские винтовки Веттерли не удалась вследствие колебаний политической позиции Италии, «частью вследствие новых и новых контрагентов, утверждавших свое право на эти винтовки»⁴³.

Снаряды и пушечные патроны закупались везде, где только можно было разместить заказ. Полковник Игнатьев заказал 2,3 млн. снарядов во Франции. Он, кроме того, предлагал в феврале 1915 г. разместить заказ на 2 млн. артиллерийских патронов группе испанских фабрикантов, но «без бездымного пороха и взрывчатого вещества для гранат»⁴⁴. Одновременно им велись переговоры с швейцарскими фабрикантами часов с целью привлечь их к изготовлению дистанционных трубок и детонаторов. Полковник Игнатьев потому обратился к швейцарцам, что французы «не допускали своих фабрикантов к заключению со мной (т. е. с Игнатьевым. — А. С.) каких бы то ни было договоров»⁴⁵.

Предложения Игнатьева не встретили одобрения Военного министерства, так как заказ патронов «без боевого снаряда и взрывчатого вещества делу снабжения нас боевыми припасами не поможет». Ссылаясь на крупные заказы патронов, уже размещенные в Америке⁴⁶, которые начнут поступать «заведомо раньше» испанских, Игнатьеву было послано категорическое предписание «заказов в Испании не производить» и вообще прекратить все попытки размещения заказов на пушечные патроны за границей. От предложения швейцарцев также отказались. Ограничение инициативы Игнатьева объясняется главным образом нажимом на русское правительство со стороны лорда Китченера в вопросах снабжения России боевыми припасами.

Мы не будем излагать далее всю фактическую историю размещения иностранных заказов за границей весной 1915 г. (полный их перечень приведен в отчете о деятельности Особой распорядительной комиссии по артиллерийской части⁴⁷, экземпляр которого был представлен председателю Верховной комиссии Н. И. Петрову), а перейдем прямо к «деятельности» Китченера по размещению русских заказов, глубоко всколыхнувшей правящие круги царской России.

Узнав, что русские войска собираются на зиму перейти в «оборонительное положение», Китченер пожелал получить от русского правительства «секретное извещение об общем плане русского Генерального штаба»⁴⁸ с подсчетом сил, которые немцы могут перебросить с Восточного фронта на Западный.

Обращение Китченера быстро было доложено в Ставке, и уже через пять дней Базили сообщил Сазонову ответ Ставки. Янушкевич и Данилов ухватились за обращение Китченера, чтобы указать ему в ответ «на всю желательность, с точки зрения общего дела союзников, их помощи нам боевыми припасами». В этом духе начальник штаба Ставки Янушкевич говорил с военными представителями при Ставке французского и английского командования генералами Лагишем и Вильямсом. Русские генералы простодушно поддались на удочку Китченера и выдали ему все свои секреты стратегического порядка. Правда, у Янушкевича явилось сомнение, следует ли это делать, потому что «если союзники наши требуют от нас сообщения наших военных предположений, то сами они не делятся с нами своими планами»⁴⁹, но, чтобы поддержать с союзниками атмосферу доверия, необходимые сведения были даны.

В проекте ответа для Китченера и Жоффра указывалось, что переход русской армии к обороне объясняется «исключительно из-за недостатка в артиллерийских снарядах и в ружьях»⁵⁰. Командование обязалось «немедленно» перейти в наступление, как только будет получено достаточное количество снарядов и ружей. Далее указывалось на слабое развитие русской промышленности, что лишало возможности скоро «собственными силами изготовлять потребное для развития широких наступательных операций количество снарядов и ружей». Ответ заканчивался просьбой к союзникам выделить «часть своего производства нуждам нашей армии» и тем самым облегчить переход ее в наступление⁵¹.

Короче говоря, русское командование просило снарядов и винтовок, в обмен за которые русские солдаты должны были наступать на немцев и австрийцев. Китченер не преминул этим воспользоваться, но не за счет продукции английской промышленности.

Пользуясь финансовым соглашением между Россией и Англией, английское правительство и без того получило возможность контролировать русские заказы⁵². Китченер сделал попытку забрать в свои руки все иностранные заказы России. В начале 1915 г. он предложил русскому правительству, чтобы Россия размещала через него при посредничестве фирмы «Морган» и американские заказы. Русский посол в Лондоне А. К. Бенкендорф в январе 1915 г. телеграммой передал свой разговор с Китченером, добивавшимся получить «ведомости наших нужд специально по артиллерийской части». По словам Бенкендорфа, Китченер в телеграмме английскому послу в России Бьюкенену 12 января 1915 г. писал, что «он предоставил себя в полной мере в распоряжение нашего артиллерийского управления и просил необходимых сведений», но ответа не получил⁵³. Китченер настаивал, чтобы Россия дополнительно заказала в Канаде и США 10 млн. орудийных патронов. Он сообщал, что фирма «Виккерс» запаздывает и с изготовлением заказанной шрапнели, но что английское правительство не препятствует исполнению этого заказа России. Из факта запоздания Виккерса с изготовлением заказа Китченер делал вывод о необходимости для России поскорее заключить договор в США и Канаде и «не упустить случая получения большого количества шрапнелей». Как далее выяснилось из сообщения Китченера, он уже принял предложение американской локомотивной компании изготовить для России шрапнель и уточнял лишь цену ⁵⁴.

Однако председатель Особой распорядительной комиссии по артиллерийской части вел. кн. Сергей Михайлович не собирался делать дополнительные заказы и телеграммой на имя Янушкевича — начальника штаба Ставки — запросил по этому вопросу мнение Ставки.

Ниже полностью приводим текст этого интересного и заслуживающего особого внимания документа:

«31 марта 1915 г. Ставка верховного главнокомандующего. Генералу Янушкевичу.

Телеграмма Китченера мне была доставлена майором Ноксом три дня назад. Ответ дан в тот же день отрицательный, так как решил прекратить дальнейшие заказы на пушечные патроны за границей, которых уже дано на 9 800 000. Все эти заказы в срок сданы не будут, что уже доказали Виккерс и Шнейдер. Американские фирмы, никогда не изготовлявшие до сих пор боевых припасов, очевидно, также все просрочат. Если еще дать заказ в Америку, то выполнение его можно ожидать не ранее как через 8—12 месяцев. Из перехваченных военной цензурой телеграмм мне известно, что американские заводы настолько завалены заказами с континента, что они не в состоянии что-либо выполнить ранее 1916 г. Все данные об отечественных заказах переданы мной генералу Кондзеревскому (дежурный генерал Ставки. — А. С.). Мое решение не давать более заказов за границу я мотивированно устно изложил генералу Кондзеревскому. Во всех контрактах обусловлено наше право в случае надобности продолжить их на новое количество. Указание лорда Китченера на медленную работу машин и затруднения с рабочими неточно. По донесению нашего приемщика, месяц назад еще половина зданий не была готова, и оборудование машинами не поставлено. Кроме того, наш приемщик на американском заводе «Дюпон» донес, что порох для патронов Виккерса завод начнет сдавать в конце апреля. Вот красноречивый пример, как заманчиво обусловливают все фирмы свои поставки при даче заказов и как эти заказы выполняются после закрепления за ними денег. Заказ Шнейдеру, данный для нас французским правительством, находится в таком же положении — ранее конца апреля сдачи не будет. Прошу все изложенное доложить верховному главнокомандующему, представив одновременно справку, переданную мною генералу Кондзеревскому. Если верховный главнокомандующий найдет мое решение неправильным, то испрашиваю повеления на дачу новых заграничных заказов.

Подписал: генерал-адъютант Сергей Михайлович» ⁵⁵.

Вел. кн. Сергей Михайлович вообще не являлся поклонником английской фирмы «Виккерс», предпочитая ей французскую фирму «Шнейдер и К°», хотя и она не отличалась аккуратностью. В своих объяснениях Верховной следственной комиссии в 1915 г. Сергей Михайлович так освещал выполнение союзниками русских заказов: «Но где нас обманули, так это за границей... за французами за эти месяцы остается недодел в несколько сот тысяч снарядов... Но кто хуже всех оказались — так это англичане. Это был сплошной злостный обман. Так, заводу «Виккерс» было дано 41 млн. авансу в ноябре. Когда же прибыл от нас приемщик ко времени, когда по контракту начиналась сдача, то оказалось, что здания не были еще закончены и станки еще только устанавливались. Когда же наш военный агент генерал Ермолов обращался за содействием к Китченеру, то последний заявил, что он не может воздействовать на Виккерса, так как заказ этой фирмы был дан не через него. Заводу Виккерса был дан по настоянию генерала Сухомлинова заказ на 8- и 12-дюймовые гаубицы, сроки начала сдачи были поставлены чрезвычайно ранние, и хотя артиллеристы знали, что это обман, но должны были исполнить приказание свыше. До сего времени ни одной гаубицы не сдано» ⁵⁶.

Китченер через Нокса передал, что начиная с мая 1915 г. поставка снарядов наладится и до 1 сентября 1915 г. будет поставлено 520 тыс. патронов (вместо обусловленного по договору 1 млн. патронов); на деле оказалось, что к концу августа выслано было всего лишь 5 тыс. патронов ⁵⁷.

Показания вел. кн. Сергея Михайловича о невыполнении заказов фирмой «Виккерс» подтверждаются показаниями Смысловского. Приняв заказ на 2 млн. пушечных 3-дюймовых патронов и 1 млн. дистанционных трубок к таким же патронам, фирма срывала выполнение сроков заказа. Заказывая патроны и трубки, рассказывает Смысловский, «артиллерийское ведомство, конечно, считалось с тем, что большую часть их фирма Виккерса не поставит вовремя; но никак не предполагало, чтобы в течение всего контрактного срока фирма не поставила ни одной трубки (а следовательно, и ни одного патрона)» ⁵⁸. Смысловский признавался Верховной следственной комиссии в том, что артиллерийское ведомство и он лично относились слишком доверчиво к заявлениям союзников-англичан и самого Китченера.

Систематический срыв Виккерсом принятых обязательств возмутил даже английского атташе Нокса, который весной 1915 г., во время отступления русских армий из Галиции, сказал Смысловскому следующее: «Этот негодяй Виккерс виноват в Вашем отступлении из Галиции. Это его четверти миллиона патронов Вам не хватило, чтобы в ней удержаться» ⁵⁹. Не лучше обстояло дело с выполнением заказов во Франции. Лишь Япония не запаздывала со своими поставками, но они были невелики.

Таким образом, за срыв снабжения России снарядами, вследствие чего русская армия понесла в 1915 г. огромные жертвы, наряду с русским Военным министерством, ответственность несут также и союзники.

Возвращаемся к дальнейшей судьбе заказа на 10 млн. снарядов. На телеграмму Сергея Михайловича Янушкевич сообщил об одобрении главнокомандующим его взглядов относительно иностранных заказов. После этого последовал вторичный решительный отказ на предложение Китченера. Встретив отпор в лице одного великого князя, Китченер стал воздействовать на других великих князей, на верховного главнокомандующего Николая Николаевича и почетного председателя Англо-Русского комитета вел. кн. Михаила Михайловича. Последний 11 апреля 1915 г. прислал председателю Особой распорядительной комиссии настойчивый совет непременно согласиться на предложение английского министра. «Ввиду того что, несмотря на три энергичных предложения лорда Китченера тебе приобрести 5 млн. шрапнелей в Америке, ты ему в этом отказал, предупреждаю тебя самым серьезным образом, что хотя ты в этом в данную минуту, может быть, и не нуждаешься, но если позднее нужда в них потребуется, то их более невозможно будет приобрести, так как они на днях будут все приобретены другими государствами. Считаю моим святым долгом тебя об этом предупредить и убедительно советую тебе немедленно решиться на их приобретение, даже если другие люди тебе в этом будут отсоветовать» ⁶⁰.

В своем ответе председателю Англо-Русского комитета Сергей Михайлович еще раз категорически заявлял, что новым фирмам пушечных патронов «заказывать не будем». Он просил вел. кн. Михаила Михайловича настаивать перед английским правительством, чтобы оно приняло меры к аккуратным поставкам рекомендованной им канадской фирмы и фирмы «Виккерс», которая «по всем контрактам уже бессовестно обманула».

И все же Китченер добился согласия русской Ставки на новый заказ 12 млн. снарядов и приступил к его размещению ⁶¹. Об этом факте не были поставлены в известность ни Гермониус, ведавший в Англии всеми артиллерийскими заказами, ни вел. кн. Сергей Михайлович. Ген. Гермониус был весьма удивлен, когда Китченер пригласил его участвовать в английском военном министерстве при распределении русских заказов. На заседании была названа цифра в 9,5 млн. пушечных снарядов, заказы на которые предложено было распределить. Не будучи осведомлен о полномочиях Китченера и не имея инструкций от правительства, Гермониус запросил разъяснений у русского Военного министерства, прося его объяснить, «на чем же, собственно, основываются английские власти, регулируя будущее снабжение русской армии». Министерство и само ничего не знало. Пришлось обратиться к первоисточнику — в Ставку верховного главнокомандующего. В письме Сергея Михайловича в Ставку говорилось, что снабжение русской армии, порученное председателю Особой распорядительной комиссии, стало «предметом самостоятельных забот иностранных властей, некомпетентных в наших потребностях и действующих под сильным воздействием коммерческих учреждений (например, Моргана)» ⁶².

В это время в России было получено от председателя русской закупочной комиссии Сапожникова сообщение, что новые заказы Китченера будут размещаться через американскую фирму Моргана, а это могло задержать выполнение уже ранее размещенных русских заказов. Так как переписка и переговоры относительно новых заказов тянулись несколько месяцев, то абсолютно исключалась возможность получить снаряды по этому заказу не только в 1915 г., но и в 1916 г. Выполнение заказа явно переходило на 1917 г. Обо всем этом было сообщено Янушкевичу. «В бытность мою в Ставке, — писал Янушкевичу Сергей Михайлович, — Вы мне выяснили, что предположения Китченера на заказы в случае поздних сроков будут отклонены. Из телеграммы Гермониуса видно, что Китченер уполномочен заказывать что угодно в неограниченном количестве и даже на семнадцатый год. Имея в виду обе телеграммы Сапожникова и тот факт, что все заказы Китченера будут даваться тому же Моргану, следует ожидать, что всё нами ранее заказанное непосредственно в Америке будет парализовано Морганом и вместо ускорения подачи заказов будет только замедление. Прошу мне указать, какую инструкцию я должен дать Гермониусу, и поставить меня в известность, какие полномочия даны Китченеру. Меня также тревожит вопрос, кто впоследствии будет ответственен перед контролем и законодательными учреждениями за длительные заграничные заказы, в которых никакой нужды нет, раз они будут даваться хотя союзным, но иностранным правительствам» ⁶³.

В это время в Ставке созрел план послать в Англию и Францию для непосредственных переговоров с Китченером и Жоффром А. В. Каульбарса с широкими полномочиями на покупку ружей и патронов. Видимо, царь не одобрил этот план. В то время даже Сухомлинов стал критически относиться к возможности снабдить армию через иностранных поставщиков и все громче поговаривал о ненадежности заказов в Англии и Франции. «Первая (Англия. — А. С.) сама не имеет артиллерийского снабжения в должной мере и заказывает в Америке, а вторая (Франция. — А. С.) работает сверх сил на себя» ⁶⁴. Поэтому Сухомлинов надеялся с помощью Литвинова-Фалинского установить контакт с финансовыми воротилами и «что-нибудь» сделать.

Сухомлинов плел тонкую паутину интриги против вел. кн. Сергея Михайловича, чтобы организовать комиссию по артиллерийским вопросам под своим председательством. А пока что Ставка патронов и снарядов не получала, или, вернее, получала минимальное количество: в мае 21 парк вместо обещанных 31.

Между тем узел важнейших боевых операций завязался на Карпатах, где русская армия, не имея снарядов, начала отступать. В такой обстановке Ставка не слишком противилась домогательствам Китченера. Хотя Сергей Михайлович и писал, что патронов и снарядов заказано достаточно, но то были лишь одни слова и обещания, а не реальные снаряды на фронте. Поэтому Ставка согласилась с предложением Китченера.

6 июня 1915 г. начальник штаба верховного главнокомандующего ответил Сергею Михайловичу, что «ориентировка Петрограда» (очевидно, царя) на усиленное поступление снабжения и «политические условия привели к необходимости принять предложение лорда Китченера, обещавшего полную гарантию исполнения заказов при 25-процентном задатке» ⁶⁵. В чем заключались «политические условия», не было разъяснено ни здесь, ни в телеграмме Янушкевича Особому совещанию по усилению снабжения действующей армии главнейшими видами довольствия, только что организованному под давлением буржуазии.

Однако в письме к Сухомлинову, который сам находился накануне отставки, через день или два после принятия решения Янушкевич решился назвать действительные причины. Он писал: «Заказ Китченеру дан, так как политическая обстановка и призрак забастовки и пр. не дают право игнорировать это, хотя и маловыгодное, заграничное предложение, но обеспеченное ручательством Китченера: помочь в срок» ⁶⁶. Что следует понимать под «политической обстановкой» — предоставлялось судить читателю. На наш взгляд, это не только внешнеполитические мотивы, но и рост буржуазно-оппозиционного движения, поднявшего голос протеста против правительства и призывавшего буржуазию взяться самой за мобилизацию промышленности.

Упоминание о «призраке забастовок» — факт примечательный. Правительство и Ставка чутко прислушивались к настроению рабочего класса, который к весне 1915 г. дал достаточно доказательств своей политической активности.

На рассмотрение Особого совещания Ставка задним числом поставила два предложения Китченера. Первое — об изготовлении американскими заводами 5 млн. шрапнелей и выпуска французскими заводами 100 тыс. дистанционных трубок в неделю. Это предложение было одобрено Совещанием, но с условием, что поставлены будут цельные патроны, т. е. не только снаряды, но и заряды ⁶⁷. Второе предложение касалось изготовления 12 млн. снарядов с условием начала поставки с ноября 1915 г. и завершением всего заказа в ноябре 1916 г. ⁶⁸ Это предложение было также одобрено, но с условием, что снаряды будут поставляться полными выстрелами, а начало поставок будет, по возможности, перенесено на июль 1915 г. Члены Совещания, исходя из того, что в ноябре русские заводы будут уже давать по 1,5 млн. снарядов в месяц, стремились начать получение иностранных поставок еще до начала усиленного производства русских заводов. Таким образом, в начале июня Ставка добилась одобрения в принципе предложения Китченера со стороны Совещания и Военного министерства, в руки которого было передано все дело снабжения армии. В сущности к этому времени Особая распорядительная комиссия по артиллерийской части во главе с вел. кн. Сергеем Михайловичем кончила свое существование, и лорд Китченер избавился от настойчивого противника его «забот» о снабжении России.

Крупные представители царской бюрократии (тот же Н. Н. Янушкевич или дипломат Н. Кудашев), бывшие в курсе дела, не идеализировали Китченера и отлично понимали, что эта сделка была навязана и являлась выгодной для англичан и самого Китченера. Поэтому, сообщал Кудашев, Янушкевич «страшно» негодовал на Китченера, находил, что он «недобросовестно исполнил» свою роль посредника, и даже заподозрил Китченера в личной корыстной заинтересованности. Не разделяя последних подозрений Янушкевича, Кудашев согласился с ним в общей оценке этой английской «услуги» и считал, что «англичане нам навязали невыгодную сделку» ⁶⁹.

По русскому заказу на 12 млн. снарядов американская промышленность получила через Моргана свыше 50 млн. руб. аванса ⁷⁰. Лорд Китченер сделался полновластным монополистом русских заказов, размещая их через банкирский дом Моргана. Это вызвало одновременно протесты обычно довольно покладистых русских генералов — Э. К. Гермониуса в Англии и А. В. Сапожникова в Америке. На время Гермониус утратил свое влияние на размещение заказов, а Китченер в дальнейшем сносился по делам заказов непосредственно со Ставкой верховного главнокомандующего.

Между тем А. В. Сапожников, прекрасно ознакомившийся с американским рынком, довольно убедительно и красноречиво доносил об отрицательном влиянии Моргана на выполнение русских заказов и полной возможности размещать их непосредственно среди поставщиков без посредников. 30 мая он сообщил телеграммой: «Постепенный захват банкирским домом Моргана монополии на заказы союзных правительств несомненно является в высшей степени прискорбным явлением. При передаче военных заказов Моргану военно-торговые интересы страдают весьма сильно, что подтверждается неоднократно выражавшимся в английском парламенте негодованием на деятельность этой фирмы и современным печальным состоянием снабжения английской армии на театре войны. Дальнейшее развитие этой монополии несомненно может отразиться неблагоприятно и на наших будущих заказах, так как может отвлечь в группу Моргана многих крупных поставщиков, заинтересованных преувеличенной прибылью. Насколько мне известно, финансирование наших заказов в Америке и в настоящее время уже находится исключительно в руках группы Моргана, что, несомненно, даст ей громадное влияние на рынок. Обезвредить Моргана с нашей стороны можно было бы путем отнятия у него такой монополии нашего финансирования в Америке и обращением к другим банкирам» ⁷¹.

Совет А. В. Сапожникова обезвредить Моргана не мог быть выполнен русским правительством. Зависимость от англичан привела к зависимости от Моргана. Такое положение было оскорбительно для русского самолюбия и накладно для государственного кармана.

Даже при размещении заказов на военное снаряжение в Соединенных Штатах Америки, при помощи которых русские финансисты стремились избавиться от английской зависимости, царское правительство не могло действовать самостоятельно. Попытки вел. кн. Сергея Михайловича сохранить сношения с Америкой целиком в своих руках не удались. Этому помешала «кредитор мира» — Англия.

Опасения А. В. Сапожникова о роли Моргана оправдались. Получив заказ на 12 млн. снарядов, Морган стал их распределять по предприятиям, втайне пытаясь склонить Канадскую компанию, исполнявшую русский заказ на 5 млн. снарядов, принять на более выгодных условиях часть его заказа, но с обязательством начать поставки в сентябре 1915 г., «что, естественно, могло угрожать еще дальнейшим опозданием, а может быть, и полным отказом Канадской компании от исполнения нашего заказа ввиду возможности продать те же патроны Моргану по более дорогой цене» ⁷². Канадская компания уже организовала производство и должна была начать поставки русскому правительству, а Морган предлагал ей поставлять те же снаряды тому же заказчику, но по более дорогим ценам. Какой капиталист мог отказаться от дополнительной прибыли, не требовавшей ни нового труда, ни новых затрат капитала?

А. В. Сапожников принял меры, чтобы Канадская компания до выполнения обязательства перед Россией по ранее заключенным контрактам на 5 млн. трехдюймовых патронов не привлекалась к новому заказу Моргана. Судя по донесению А. В. Сапожникова, Морган согласился с его требованием и «дал официальную подписку в этом, но выговорил себе право пользоваться нашими техническими материалами, находившимися в распоряжении Канадской компании» ⁷³.

Приезд в Америку весной 1915 г. Закупочного комитета по заготовлению предметов материального снабжения армии во главе с Сапожниковым позволил объединить дело закупок, увеличивавшихся с каждым месяцем. В Американском комитете были представители всех важнейших государственных и общественных организаций России, имевших отношение к снабжению армии ⁷⁴. Комитет должен был проверять заключение новых контрактов и обеспечить размещение новых заказов по указанию Особого совещания, а также организовать отправку принятых предметов в Россию.

А. В. Сапожников придерживался системы размещения заказов без посредников и комиссионеров. Благодаря этому ему удалось, по отзыву агента Министерства торговли и промышленности в Америке Медзыховского, заключить сделки «на самых лучших условиях и по самым лучшим ценам, каковые ни в коем случае не были бы достигнуты при участии посредников-комиссионеров, будь даже последние крупные промышленные предприятия и банкирские дома» ⁷⁵.

Так как размеры заказов в Америке были велики, то даже небольшой процент экономии составлял миллионы рублей. Несомненно, что на заказах 12 млн. снарядов через Моргана Россия переплатила, по всей вероятности, не менее 20 млн. долларов, так как платила комиссионные вознаграждения Моргану, который нисколько не был заинтересован добиваться снижения цен на заказы. По сообщению К. Ю. Медзыховского, уже по заказу Канадской компании переплатили около доллара за снаряд, ибо Национальная ассоциация промышленников в Нью-Йорке предлагала более дешевые цены, но ей было отказано, и заказ «был дан Канадскому обществу по более высоким ценам. Последнее исполнить заказы своими средствами не было в состоянии и обратилось к той же Национальной ассоциации промышленников, которой передало 80% всего заказа» ⁷⁶. Но и Канадская компания и Национальная ассоциация не могли приступить к исполнению заказа до приезда А. В. Сапожникова и прибывших с ним специалистов-артиллеристов.

После двухмесячного инструктажа русскими специалистами дело с производством снарядов наладилось.

Хотя выполнение заказа Канадской компанией и запоздало месяца на два, все же эта группа, по словам К. Ю. Медзыховского, могла выполнить заказ к февралю 1916 г. и, сверх того, могла в том же году выполнить заказ на 6 млн. снарядов, причем «для помещения такого заказа по нормальным ценам посредничества Моргана не требуется».

Вообще Медзыховский старался доказать своему министру, что никакого посредничества для закупок и размещения заказов России в Америке не требуется. Как и А. В. Сапожников, он также выступал резким противником монополии Моргана. На основании выполнения Морганом заказов для Англии и Франции и различных поручений русского военного ведомства, которые попадали к Моргану через Лондон, «следовало бы прийти к заключению, — писал Медзыховский, — что подобная монопольная агентура отразилась бы вредно на интересах правительства как в отношении цен, так же точно и в отношении выполнения заказов. Возможно, что подобная комбинация до приезда генерала Сапожникова при существовавшей в то время дезорганизации была бы более выгодной и приемлемой. В настоящее время при наличии стройной организации русских специалистов и экспертов, при участии в этой организации военного агента и агента Министерства торговли и промышленности под общим руководством генерала Сапожникова передача монопольной агентуры какому бы то ни было частному американскому предприятию представляется мне безусловно вредной и недопустимой. Ознакомившись с местным рынком и местными финансовыми условиями, обладая средствами точно установить работо- и кредитоспособность данного промышленного предприятия, комиссия генерала Сапожникова имеет возможность поместить заказ на любые предметы или материалы более выгодно и вернее, нежели это было сделано при помощи посредников, комиссионеров или непосредственно из Петрограда» ⁷⁷.

По мнению Медзыховского, по последнему заказу через Моргана на снаряды уже переплачивали по 3 доллара за штуку, что в целом составляло огромную сумму около 70 млн. руб. Поэтому предложение агента Министерства торговли и промышленности сводилось к тому, чтобы укрепить уже созданную организацию, строго обязав всех агентов и представителей отдельных ведомств правительства действовать объединенно и целесообразно под общим руководством, отказаться от всякого рода посредников и комиссионеров и заключать сделки непосредственно с фирмами ⁷⁸.

К этому заключению следовало бы отнестись внимательно. Однако ничего не было предпринято. Более того, вскоре вся русская политика заказов в Америке решительно изменилась как раз в том направлении, против которого выступали А. В. Сапожников и Медзыховский, причем вершителем всей этой политики оказался не военный министр, а министр финансов П. Л. Барк.

При заключении сентябрьского финансового соглашения с англичанами русский министр финансов обязался сосредоточить все дело закупок в Лондоне и подчинить их Лондонскому комитету, что практически означало подчинение контролю английского правительства, так как каждый заказ и покупка, проходившие через Лондонский комитет, визировалась либо особой комиссией при английском военном министерстве, либо комиссией министерства снабжения. Американская закупочная комиссия была лишена права самостоятельно расплачиваться по заказам и должна была производить расчеты только с ведома и разрешения Лондонского комитета. В дальнейшем зависимость Американской закупочной комиссии от Лондонского комитета возросла еще более. Как сообщил А. В. Сапожникову А. С. Лукомский (29 сентября 1915 г.), Американский комитет не мог также самостоятельно производить новые заказы даже в пределах ведомостей, одобренных Военным министерством. А. С. Лукомский писал: «Предлагается Вам по тем заказам, которые Вами нынче намечаются, по мере их выяснения телеграфировать в Лондон генералу Гермониусу и давать заказы лишь по получении его ответа» ⁷⁹. «Ответы» Гермониуса в свою очередь должны были получить одоброние английского начальства.

Таким образом, русская миссия за океаном также находилась под контролем английских хозяев, снабжавших царское правительство деньгами. Нечего говорить, что принятое русским правительством решение было ошибочным и с политической и с коммерческой стороны. Объем заказов сильно вырос. Америка являлась тем экономическим центром, где все союзники производили свои закупки, и туда же переместились главные заказы России. Так, в августе 1915 г. Особое совещание поручило А. В. Сапожникову провести огромные закупки сукна, кожи, 5 тыс. телефонов, 60 тыс. биноклей, 1 млн. винтовок русского образца с патронами, 100 тыс. пистолетов, 5 тыс. пулеметов, большого количества снарядов, 3 тыс. орудий, 6 млн. пудов проволоки, 400 тыс. пудов алюминия, большого количества прожекторов разных калибров. К перечисленному следует добавить автомобили, трактора, мотоциклы и т. д. ⁸⁰.

По данным Военного министерства от 8 сентября 1915 г., объем ближайших закупок военного ведомства в Америке, которые надо было произвести, достигал огромной сумы в 566 млн. руб. ⁸¹ Только на авансы и ближайшие платежи почти немедленно требовалось 136 млн. руб. валютой.

Естественно, что согласовывать с Лондоном самый разнообразный и сложный ассортимент покупок значило терять драгоценное время и переплачивать валюту. Политически также было нецелесообразно подчинять Американский комитет Англо-Русскому, ибо вместо свободы маневрирования в Америке Россия ставила свои американские заказы под контроль английского правительства.

26 ноября 1915 г. министр финансов П. Л. Барк обратился к военному министру А. А. Поливанову с предложением сосредоточить все русские заказы в руках Моргана. Сообщая, что этот порядок был принят англичанами и французами, Барк видел в этом двоякую выгоду: во-первых, Морган, отвечая за неисправное выполнение контрактов, должен был отдавать заказы «лишь первоклассным, с точки зрения солидности, фирмам» по более низким ценам, и, во-вторых, новый порядок позволил бы избежать осложнения с английским казначейством при расплатах ⁸².

Во всей аргументации, приведенной Барком, много спорного и неискреннего. Лишь в самом конце письма Барк приводит настоящие и, пожалуй, самые веские соображения за передачу монопольного права поставок России в руки Моргана. Оказывается, дело заключалось в том, что Министерство финансов подготавливало «производство в Америке в значительных размерах долгосрочной кредитной операции», т. е. займа. Видимо, не особенно надеясь на успех, Барк стремился обеспечить размещение займа путем привлечения банкирского дома Моргана, а в качестве компенсации за его участие в займе предлагал передать Моргану руководство всеми русскими покупками и заказами. Барк не открывал своих секретов относительно размеров займа и предполагаемого в нем участия Моргана, объем же предстоящих заказов России был выяснен и, как мы видели, достигал солидной суммы в 566 млн. руб.

В ответ на письмо Барка Поливанов в тот же день сообщил, что он не может окончательно решить этот вопрос без доклада Особому совещанию по обороне государства, хотя лично и высказывается за предложение Барка. «Я лично полагаю, что, вероятно, нам придется на этом остановиться и передать все заказы в Америке Моргану» ⁸³. Окончательное решение вопроса было отложено до приезда из Америки Б. А. Бахметьева, которого скоро ожидали. Он должен был доложить всю обстановку в отношении русских заказов в Америке.

Как был решен вопрос потом, нам не удалось проследить. Однако сотрудничество с Морганом Американского комитета, во главе которого стоял Сапожников, не налаживалось. Об этом говорит памятная записка английского премьера русскому военному министру ⁸⁴. В ней изложена история передачи Китченеру русских заказов, размещенных от имени британского правительства для России. По мнению английского правительства, Англо-Русский комитет при помощи Английской закупочной организации разместил в США заказов более чем на 75 млн. ф. ст., в том числе для русского правительства — 12 млн. гранат, 2,3 млн. ружей, 1 млрд. ружейных патронов и т. д. После этого в записке излагается точка зрения английского правительства на роль русских офицеров в Америке. За ними признаются лишь чисто технические функции — наблюдение за отправкой грузов и консультация по узкотехническим вопросам заводов-поставщиков.

После перечисления всех крупнейших фирм, выполняющих наиболее важные заказы для России, в памятной записке критикуется плохая работа русских технических экспертов, якобы затягивающих решение технических вопросов и не проявляющих достаточного сочувствия к запросам заводов-поставщиков. «Британское правительство полагает, — говорится далее в записке, — что без тесного сотрудничества инспекторов будут происходить серьезные промедления в поставках, и настоятелько рекомендует принятие серьезных мер для предотвращения повторения затруднений» ⁸⁵. В записке рекомендуется послать в Америку Э. К. Гермониуса, казавшегося англичанам осведомленным человеком, сотрудничавшим с британским правительством «самым сочувственным и полезным образом». Вместе с Гермониусом англичане предполагали послать Эллершоу, заведовавшего русской секцией комитета снабжения при английском военном министерстве.

Британское посольство в Петрограде передало военному министру телеграмму Моргана из Нью-Йорка, в которой гораздо более резко, чем в ноте британского правительства, критикуется деятельность Сапожникова и возглавляемой им русской технической комиссии. По мнению автора телеграммы, эта комиссия не оказывает помощи предприятиям, а те обращаются по техническим вопросам к Моргану. Весь тон письма такой: Морган — представитель британского правительства, являющийся главным владельцем заказов, а русские — лишь технические советники, которых можно ругать, но с которыми можно и не считаться. По мнению Моргана, заводы-поставщики, выполняющие заказы для России, розданные при его, Моргана, посредстве, больше обязаны сноситься с ним, а не с русской комиссией, должны рассматривать его «как представителя королевского правительства относительно технических запросов, так как они в сущности смотрят на великобританское правительство как на главного владельца означенных заказов» ⁸⁶.

Таким образом, не Россия, а Великобритания оказывалась хозяйкой русских заказов; не комиссия русского правительства, а он, Морган и К°, заботится об интересах русского правительства. В памятной записке был объявлен открытый поход не только против Сапожникова, но и против русского правительства. В ней было выражено «удовлетворение» на тот случай, если бы «мы не привлекались более делать дальнейшие покупки для России». Заканчивалась записка указанием на то, что «из-за отсутствия содействия и приемом вышеупомянутой здешней технической комиссии», т. е. комиссии Сапожникова, заказы для русского правительства могут быть и не выполнены в срок.

Как показывает сам текст этой записки, переданной через британское посольство, правительство Великобритании поддерживало целиком Моргана. Русское правительство оказалось неспособным выиграть войну с Морганом. В результате создавшейся обстановки Сапожникову пришлось уйти с поста «по собственной просьбе».

Морган теперь не только выполнял заказы для России, но и кредитовал русское правительство на самых ростовщических условиях. Финансовый агент в Америке Г. А. Виленкин докладывал в 1916 г. Особому совещанию по обороне, что ссуда Моргана русскому правительству в 50 млн. долларов была произведена на 7,5% и под залог в государственном банке 150 млн. руб. кредитных билетов ⁸⁷. Таковы были «заботы» американского банкира об интересах России.

Помимо официальных миссий русское правительство посылало в Америку и неофициальных лиц, которые должны были знакомиться с американским денежным рынком и давать надлежащую информацию правительству.

Один из таких путешественников-финансистов М. Гинзбург подробно информировал министра финансов Барка о финансовых перспективах русского правительства в США ⁸⁸. В другом письме, к тайному советнику К. А. Алексееву, тот же М. Гинзбург так освещал вопрос о заказах: «На местном рынке происходит самая невероятная вакханалия: фабриканты, захлебываясь в золоте и видя, что все их самые невероятные требования, к сожалению, немедленно удовлетворяются, стараются связать нас теперь такими договорами, по которым они, вероятно, много времени после окончания войны будут сдавать нам товары по самым невероятным ценам». Он весьма остро подметил основную черту современной американской деловой практики: «Дай мне только вперед два доллара, и я отпущу тебе на доллар через пять месяцев товаров» ⁸⁹.

Подытожим практику русских заказов к осени 1915 г.

Финансовое соглашение с союзниками открыло возможность широко использовать иностранные рынки для заказа вооружения, предметов инженерно-технического снабжения армии, усиления русской промышленности станками и дефицитными материалами. Так как наличные финансовые средства (золотой запас за границей) были правительством исчерпаны, то заказы велись за счет французских и, главным образом, английских кредитов да за счет тех незначительных кредитов, которые удавалось временно получить в Японии и Америке ⁹⁰.

Рынками закупок и поставок вооружения и военного снаряжения являлись Япония, Франция, Англия и Соединенные Штаты Америки.

Помимо оборудования и предметов военно-технического снаряжения Япония поставляла винтовки, пушки, пушечные снаряды. Винтовок Япония поставила 635 тыс. штук, примерно столько же, сколько поставили Франция (641 тыс.) и Америка (657 тыс.), и больше, чем Италия и Англия вместе взятые (528 тыс.). В Японии было заказано также 4760 тыс. снарядов — около ¹/₇ всех иностранных заказов на снаряды. Японские фирмы выполняли заказы аккуратно, хотя никаких особых закупочных комитетов и комиссий в Японию не посылалось. Более широкому использованию японского рынка мешали отсутствие валюты (по соглашению с Англией, было отпущено для закупок в Японии лишь 6 млн. ф. ст.), нежелание японских коммерческих кругов предоставить России кредит и противодействие японского правительства, добивавшегося за поставку оружия значительных территориальных и экономических уступок со стороны России на Дальнем Востоке.

Франция являлась крупным поставщиком России, особенно в области артиллерии, винтовок, снарядов. Заказы во Франции совершались, главным образом, через французское правительство за счет французских кредитов. Как предоставление кредитов, так и размещение заказов происходили более гладко, чем в Англии и Америке. Одно время французское правительство добивалось значительной компенсации финансовых кредитов и отпускаемых товаров поставками леса, пшеницы, спирта, но вскоре отказалось от этих домогательств. Вся закупочная работа во Франции шла через русского военного атташе А. А. Игнатьева. Без большого аппарата и комитетов он прекрасно справлялся с работой. Во Франции было заказано около ⅓ всех снарядов и большое количество артиллерии (около 30% всех доставленных в Россию орудий); кроме того, Франция являлась главным поставщиком моторов и самолетов. Так же, как и Англия, Франция поставила России лишь меньше половины заказа и значительно меньше того, что могла бы дать для снабжения русской армии.

Наиболее крупными мероприятиями в области заграничных заказов и планомерного использования иностранных рынков в 1915 г. Военное министерство считало «создание Русского правительственного комитета в Лондоне и Комитета по заготовлению предметов боевого и материального снабжения армии в Америке» ⁹¹. Все заготовки по снабжению армии и по заграничным заказам первоначально велись в зависимости от заявок, делающихся Ставкой, или же из расчета предполагаемого призыва контингентов пополнения. Такая практика, «нося случайный характер», не давала сколько-нибудь полного обеспечения армии. Поэтому Военное министерство по соглашению со штабом верховного главнокомандующего во второй половине года выработало план снабжения армии. Первоначально по плану делались заготовки и заказы на срок до 1 июля 1916 г. Летнее отступление русской армии 1915 г. и вся обстановка на фронте показали, что рассчитывать на окончание войны через год нельзя, и срок заготовок был перенесен на 1 июля 1917 г. ⁹². Численность армии была принята в 6 млн. человек, 1,5 млн. лошадей и ежемесячные пополнения в 500 тыс. человек ⁹³.

Вся политика по размещению заказов проводилась в Англии через Англо-Русский комитет, который действовал под контролем и в согласии с английскими государственными органами. Являясь главным кредитором России во время войны, Англия установила строгий контроль над расходованием средств и над всеми без исключения заказами и закупками, совершавшимися в счет денег, отпускаемых Англией по кредиту. Контроль английского правительства распространился и на русские заказы в Америке. Американский комитет был подчинен Англо-Русскому. Сама Англия поставляла станки, пушки (48% всех доставленных в Россию артиллерийских единиц), но в поставках винтовок и снарядов не играла большой роли.

Несмотря на огромные заказы в США, американская промышленность поставила в Россию незначительную часть того, что она должна была поставить по контрактам в области вооружения и боевого снаряжения. Из заказанных 3,6 млн, винтовок было доставлено лишь 657 тыс.; по артиллерии заказы были выполнены всего лишь на 2%. Значительную помощь России оказала американская промышленность в поставках пулеметов и ружей-пулеметов. Несомненно, большую роль сыграла американская промышленность в поставках станков, машин, автомобилей, предметов военно-технического и интендантского снабжения. Огромное количество проволоки, металлов, инструментов, сырых материалов (кожи), обуви, сукна поступило из Америки. Кроме того, Америка являлась главным поставщиком России предметов оборудования железнодорожного транспорта (паровозы, вагоны, рельсы и т. д.). Однако поступление вооружения не находилось ни в каком соответствии с объемом заказов и потраченными средствами.

Русское правительство имело совершенно неправильное представление о производственных возможностях американской промышленности. Не без внушения с английской стороны Министерство финансов, а с ним и многие члены Особого совещания по обороне уже осенью 1915 г. считали возможности американских заводов исчерпанными. Об этом министр финансов писал военному министру в середине сентября 1915 г.; об этом же много говорилось на заседании Особого совещания 12 сентября 1915 г. ⁹⁴ Все подобные разговоры являлись результатом, с одной стороны, нежелания англичан увеличивать России кредиты для закупок в Америке, а с другой — неаккуратности американских поставщиков в выполнении военных заказов России.

Мы уже писали о том, как неудовлетворительно выполнялись заказы в первый год войны. Не изменилось положение и осенью 1915 г. Это самым ощутительным образом било по русской армии. На заседании Особого совещания 16 сентября 1915 г. указывалось на неаккуратность иностранных поставщиков и было признано необходимым воздействовать через правительства союзников на предприятия, выполняющие поставки для России. Вопрос о неаккуратности заграничных поставщиков разбирался и на ряде других заседаний Особого совещания ⁹⁵.

Причины срыва сроков русских заказов крылись не только в трудностях организации военного производства, но главным образом в том, что союзники предпочитали в первую очередь обеспечить себя огромными запасами и отдавали России лишь жалкие остатки своей военной продукции.

Выполнение всех заказов России контролировалось союзниками, стремившимися прежде всего к тому, чтобы новые заказы укладывались в кредитный лимит. Новые заказы на вооружение соразмерялись не с действительными потребностями русской армии, а с тем, что считалось возможным по финансовым соображениям, а также по соображениям коммерческой выгодности. Правда, размер кредитов был немалый, как и объем заказов. Но все же заказы не соответствовали масштабу задач, выпавших на долю русской армии.

Напряжение союзников в деле боевого снабжения России было минимальным, и это признавали некоторые представители правящих классов союзников. Д. Ллойд Джордж при оценке снабжения союзниками России, поднявшись над узкомеркантильной точкой зрения английского буржуа, признал, что за эту ограниченность союзники дорого заплатили: Россия — миллионами лишних жертв и отступлением 1915 г., а Франция и Англия — лишним годом войны и лишними жертвами. Ллойд Джордж признал, что Англия и Франция еще в 1915 г. имели полную возможность оказать большую помощь русской армии, вооружив ее артиллерией, винтовками и снарядами. Тем не менее, исходя из узкоэгоистических интересов, они не сделали этого. Отдавая должное храбрости и выносливости русских солдат, равных которым Ллойд Джордж не видел «среди союзников и врагов», он в то же время указывал, что «Россия не была в состоянии вооружить своих храбрых бойцов необходимым оружием» ⁹⁶. «Если бы Англия обследовала свои собственные невыявленные ресурсы, — пишет далее Ллойд Джордж, — и мобилизовала их для военных целей немедленно после того, как она рискнула своим величием и жизнью своих сынов, участвуя в мировой войне, то она была бы в состоянии в конце лета 1915 г. снабдить два миллиона русских солдат столь же мощным артиллерийским парком, как тот, который был предоставлен в распоряжение полутора миллиона английских войск летом и осенью 1916 г. При известной помощи со стороны Франции... и с помощью американских заводов, для которых порукой мог быть английский кредит, Россия могла бы легко сдержать Германию в кампании 1915 г. и победить худшие австрийские войска. Что же случилось вместо этого? Я пытался вкратце изложить трагическую историю катастрофы, которая поразила великую страну; миллионы ее храбрых сынов были убиты и искалечены благодаря неподготовленности ее правительства и благодаря слепой и эгоистической тупости ее друзей» ⁹⁷.

В этих словах Ллойд Джорджа дана трезвая оценка «усилиям», сделанным Англией и Францией для оказания помощи своему союзнику, вынесшему в 1915 г. главное бремя войны.

По отчетам военного министра можно составить представление об объеме заграничных заказов в 1915 г., а также о поступлении в Россию важнейших предметов артиллерийского, технического и интендантского снабжения.

Прежде всего бросается в глаза разнообразие предметов, которые царское правительство покупало за границей. Наряду с винтовками, пулеметами, артиллерией, порохом, чилийской селитрой и т. п. производились огромные закупки седел, мотыг и прочего шанцевого инструмента, т. е. в сущности таких вещей, производство которых не требовало ни сложного оборудования, ни крупных предприятий. Это указывает не только на промышленную отсталость России, но и на нежелание правительства сосредоточить свое внимание на основном, решающем, а остальное производить внутри страны собственными силами.

Каждое ведомство стремилось возможно больше купить за границей, с тем чтобы не возиться с организацией нового производства.

В течение 1915 г. в армию было отправлено всего 842 тыс. русских винтовок ⁹⁸ — новых, отремонтированных и купленных у населения. До 1 июля 1916 г. с русских заводов рассчитывали получить около 1,8 млн. штук, за границей в 1915 г. было заказано более 3,5 млн. винтовок под русский патрон и дополнительно давался заказ американцам на 2,7 млн. винтовок. Таким образом, в 1915 г. было заказано около 8 млн. винтовок, из которых немного более 20% — русским заводам, а 80% — иностранным. Реальное поступление винтовок из-за границы было, конечно, значительно меньше. Японских винтовок было куплено 750 тыс., из которых прибыло 446 тыс. штук, винтовок системы Гра, Гра-Кропачек, Веттерли и мексиканских закуплено от союзных держав 1087 тыс. штук. Однако реально армия получила в 1915 г. иностранных винтовок всего 632 тыс. штук ⁹⁹. Таким образом, в 1915 г. в армию поступило около 60% винтовок русских и 40% иностранных.

Ружейных патронов в 1915 г. было изготовлено свыше 1008 млн., а вместе с бронебойными — 1225 млн. штук, а в Америке заказано 3,25 млрд. штук, т. е. в размере 3-летнего производства России 1915 г. Поступило же из-за границы всего лишь 150 млн. штук ружейных патронов. Следовательно, все кровопролитные бои 1915 г. русская армия вела исключительно за счет производства русских заводов. Пулеметов было заказано Тульскому заводу 12 650, а за границей, главным образом в Америке, — 30 000. Реальное же поступление в армию пулеметов за 1915 г. равнялось 5191, из которых из Америки (системы Кольта) — 1067 штук (20%), а остальные 80% с русских заводов.

Снабжение артиллерией в 1915 г. происходило за счет производства русских заводов. За год было изготовлено легких орудий, горных и гаубиц — 2015 штук. Незначительное количество орудий было куплено в Японии и Англии. С английским и французским правительствами велись переговоры о поставке в Россию орудий главным образом крупных калибров: шестидюймовых гаубиц — 361 штуки; 8—12-дюймовых осадных орудий — 232 и 42-линейных пушек — 400.

Снарядов в армию было послано за год 12,5 млн. штук, или 534 парка. В конце года поступление снарядов увеличилось с 22 до 79 парков в месяц. Установить количество снарядов, поступивших из-за границы, не удалось. Но можно с уверенностью сказать, что основная масса снарядов была изготовлена в России.

На предметы военно-технического снаряжения правительство затрачивало сотни миллионов рублей. За границей было заказано 23 млн. пудов колючей проволоки ¹⁰⁰, ножницы для резки проволоки (815 тыс. штук), телефоны, телеграфные аппараты, кабель, автомобили, аэропланы. В 1915 г. в армию было послано около 7000 автомобилей, 90 тракторов, свыше 5100 мотоциклов и 5200 самокатов.

Роль и назначение аэропланов в войне возрастали с каждым месяцем, поэтому требования на них быстро увеличивались. До 1 января 1916 г. было получено как от русских, так и от иностранных поставщиков всего 921 аэроплан (в том числе 13 типа «Илья Муромец») и 596 моторов к ним. За границей закупалось самолетов меньше, чем производилось в России, но зато очень много моторов. В 1915 г. были выданы заказы в России — на 73 самолета типа «Илья Муромец», 1752 аэроплана всех других систем и 1652 мотора; за границу — на 592 аэроплана и 2064 мотора. Заграничные заказы на аэропланные моторы на 1 декабря 1915 г. ¹⁰¹:

Что касается заказов на аэропланы с моторами, то они производились во Франции. На тот же срок (1 декабря 1915 г.) было заказано 586 аэропланов, из них поступило в Россию 306, или 52% заказанного. Применение аэропланов требовало огромного количества специального вооружения (пулеметы, бомбы), оптических приборов, электроаппаратуры. Зависимость от заграницы в самолетах и особенно моторах не ослаблялась до конца войны.

Интендантское снаряжение также в большом количестве закупалось за границей, особенно обувь и подошвенная кожа. Уже в 1915 г. кожи было куплено 335 тыс. пуд. и предполагалось купить еще до 1 млн. пуд. подошвенной кожи. Из 43 млн. пар обуви, которые требовались только на год, с 1 июня 1916 г. по 1 июля 1917 г., 18 млн. пар обуви предполагалось купить за границей. В действительности за 1916 г. в армию поступило 15,4 млн. пар обуви русского производства и, кроме того, 5,7 млн. пар сапог и 4 млн. пар ботинок из-за границы. Следовательно, в 1916 г. армия наполовину была обута в обувь иностранного происхождения.

В 1916 г. несколько усилилось поступление из-за границы в счет заказов, хотя иностранные фирмы выполняли свои обязательства по-прежнему неаккуратно ¹⁰². Так, винтовок и патронов в 1916 г. было отправлено вдвое более, чем в 1915 г., но это (2,7 млн. винтовок) удовлетворило потребность в винтовках наполовину, а в патронах (2,5 млн. штук) — лишь в размере ⅓. Поступление из-за границы по винтовкам и патронам составляло около ⅓ (900 тыс. винтовок и 937 млн. патронов).

По пулеметам иностранные поставки в 1916 г. составляли 30% от общего поступления. Один Тульский завод дал 11 072 штуки, а Америка, Англия и Франция, вместе взятые, поставили лишь 4696 пулеметов и ружей-пулеметов. Основную массу иностранных пулеметов составляли американские поставки. Англичане и французы вместе доставили лишь 5% годового поступления, и то легких ружей-пулеметов.

Снарядов артиллерия получила в 1916 г. несколько более, чем в 1915 г., всего около 48 млн. штук, в том числе 42 млн. для трехдюймовых пушек. Заграничные поставки составляли 30% по легким снарядам (12,6 млн. штук) и около 45% по тяжелым снарядам. Легкой артиллерией Россия снабжалась в основном за счет своих заводов, поставки из-за границы различных калибров артиллерии составляли незначительную часть внутреннего производства ¹⁰³.

Таким образом, приведенный нами фактический материал показывает огромный масштаб русских заказов за границей и сравнительно незначительный процент их выполнения. Поставки предметов чисто боевого снабжения (винтовки, снаряды, патроны, пушки, пулеметы) составляли сравнительно небольшой процент от внутреннего производства. Их роль и значение несколько увеличились в 1916 г. Огромные средства Россия тратила на военно-техническое и интендантское снабжение.

Деятельность Англо-Русского комитета.

История деятельности Англо-Русского комитета изучена совершенно недостаточно ¹⁰⁴. Мы коснемся работы комитета лишь в связи с деятельностью Особого совещания по обороне.

30 августа 1914 г. английское посольство в Петрограде в специальной записке поставило перед русским правительством вопрос об образовании смешанной англо-русской комиссии, «в которой будут представлены Адмиралтейство и Военное министерство, с целью урегулирования закупок в Англии предметов снабжения для России» ¹⁰⁵. В записке сообщалось, что подобные комиссии, ведающие снабжением Франции и Бельгии, уже созданы.

Русское правительство согласилось с предложением англичан, и в сентябре 1914 г. был создан комитет, которому было присвоено наименование «Comission Anglo-Russe de Ravitaillement» (Англо-Русская комиссия по снабжению) ¹⁰⁶. В состав комитета входили: военный и военно-морской агенты России полковники Николаев и Саговский, капитан 1-го ранга Нехаев и специалист по воздухо-плаванию Ребиков. Позднее в комитет вошли генерал-майор Э. К. Гермониус и Тимченко-Рубан, а выбыли Нехаев и Ребиков ¹⁰⁷. Председателем комитета был избран агент Министерства торговли и промышленности в Лондоне М. В. Рутковский. Никаких представителей английского правительства в Англо-Русском комитете не было.

Комитет являлся государственной организацией, направлявшей деятельность ведомств, а позднее и буржуазных общественных организаций в части заграничных заказов. Правда, в начале его деятельности некоторые ведомства совершенно не считались с комитетом при распределении заказов; и в обращении великобританского правительства и русского посла в Англии к русскому правительству содержалась просьба отказаться от подобной практики и производить заказы только через комитет.

Английское правительство организовало у себя учреждение под названием «Comission Internationale de Ravitaillement» (Международная комиссия по снабжению). В этом учреждении и были сосредоточены дела по военным заказам союзников в Англии ¹⁰⁸. Председатель Англо-Русского комитета входил в состав Международной комиссии по снабжению. По мнению министра финансов П. Л. Барка, отдельные национальные комитеты, в том числе и Англо-Русский, являлись филиалами Международной комиссии по снабжению, что едва ли справедливо, ибо в начале своей деятельности Англо-Русский комитет получал инструкции из Петрограда от русского правительства.

А. И. Русин, изучивший на месте деятельность Англо-Русского комитета (правда, уже к концу 1915 г.), дает более точную характеристику взаимоотношений Англо-Русского комитета с английским правительством. Оказывается, что далеко не все заказы реализовались через Международную комиссию по снабжению. Чисто боевые заказы на пушки, ружья, патроны, интендантское снабжение и некоторые другие предметы шли через английское военное министерство, «при котором имеется особый комитет под председательством директора контрактов г-на Винтура. Главным деятелем этого комитета является генерал Эллершоу... Сношения русского правительственного комитета с Военным министерством ведутся лично полковником Беляевым, действующим по указаниям генерала Гермониуса ¹⁰⁹; как тот, так и другой состоят членами комитета при Военном министерстве» ¹¹⁰. Все остальные заказы шли через Международную комиссию по снабжению. Следовательно, Англо-Русскому комитету приходилось иметь дело с различными английскими государственными учреждениями, что усложняло работу комитета.

Международная комиссия подыскивала предприятия для размещения заказов, указывала фирмы, с которыми вступали в переговоры представители Англо-Русского комитета, давала разрешения разместить заказы у фирм, найденных комитетом, и утверждала условия заказа. Сношения с комиссией велись секретарем комитета, действовавшим по указаниям Э. К. Гермониуса.

С момента своей организации комитет должен был стать монополистом по размещению заказов всех ведомств России. Деятельность комитета возрастала с каждым месяцем; она особенно усилилась в связи с заключением Россией финансового соглашения с союзниками, после чего через комитет проходили миллиардные суммы.

Царь решил усилить опеку над комитетом, и, по его предложению, вел. кн. Михаил Михайлович стал почетным председателем комитета. От председательства великого князя деятельность комитета не улучшилась. Комитет нуждался прежде всего в хороших работниках и четком правительственном руководстве из России. Как раз этого-то и не хватало. Фактически не было органа, который контролировал бы и направлял работу комитета. Впоследствии комитет на деле стал органом Особого совещания по обороне государства.

Контракт комитета с английской фирмой Мартенс, которого мы подробно коснемся в следующем параграфе данной главы, окончательно подорвал доверие русской буржуазии к комитету ¹¹¹. Уже в августе 1915 г. председатель Государственной думы Родзянко «указал на необходимость ближайшего расследования Верховной следственной комиссией деятельности особого Англо-Русского комитета в Лондоне по заказам, как повлекшей за собой ряд непоправимых последствий в деле своевременного и обильного снабжения армии необходимыми для нее предметами довольствия» ¹¹². На заседаниях Особого совещания по обороне Родзянко требовал обновления состава комитета и ревизии его дел ¹¹³. Деятельностью комитета было недовольно и правительство. В частности, побывавший в Лондоне министр финансов П. Л. Барк писал председателю Совета министров о том, что деятельность комитета неудовлетворительна. «При расширении круга действий комитета отсутствие организации, естественно, привело к тому, что в настоящее время даже беглое знакомство с делами комитета приводит к заключению, что постановка в нем дела требует упорядочения и улучшения» ¹¹⁴. Барк обещал Особому совещанию по обороне перестроить работу комитета.

27 сентября 1915 г. в связи с критикой деятельности комитета Н. П. Петров, ведший расследование о недостатке припасов («дело Сухомлинова»), обратился к военному министру А. А. Поливанову с просьбой включить в состав миссии А. И. Русина представителя Главного военно-судного управления для выяснения деятельности Англо-Русского комитета ¹¹⁵. В этой просьбе было отказано, но А. А. Поливанов обещал назначить в состав комитета «государственного контролера», что так и не было выполнено. Начиная с осени 1915 г. вопрос об Англо-Русском комитете не сходит с повестки Особого совещания по обороне, которое считало себя правомочным руководить деятельностью комитета.

В октябре 1915 г. Особое совещание приняло новое положение об Англо-Русском комитете, сменив его руководство ¹¹⁶. Председателем комитета был назначен Э. К. Гермониус, а его заместителем Тимченко-Рубан. Англо-Русский комитет стали называть Русским правительственным комитетом, являвшимся по положению исполнительным органом русского правительства для размещения заказов, уже признанных необходимыми и одобренных в Петрограде ¹¹⁷. Однако на деле комитет являлся придатком английского военного министерства и его органа — Международной комиссии по снабжению. А. И. Русин встретил в Лондоне уже новое руководство и остался чрезвычайно доволен составом работников, их неутомимой и энергичной деятельностью, требовавшей больших коммерческих и технических знаний, политического такта, настойчивости и умения отстоять интересы казны перед союзниками.

А. И. Русин подробно описывает ¹¹⁸, какие инстанции надо было пройти, прежде чем комитет мог разместить заказ. Это был довольно сложный и медленный путь. Английское правительство осуществляло строгий контроль над всеми заказами: оно устанавливало фирму, сроки, цены и условия заказа.

А. И. Русин рекомендовал правительству усилить аппарат комитета представителями некоторых ведомств (например, интенданства), а также представителями промышленности и общественных организаций — Центрального военно-промышленного комитета и Всероссийского земского и городского союзов, являвшихся крупными заказчиками. «Теперь, — писал А. И. Русин, — когда работа комитета в значительной мере ослаблена сношениями с валютной комиссией, пополнение ее новыми членами особенно необходимо, иначе дело, которое фактически не может быть выполнено наличными его членами, будет задерживаться». Также необходимо было повысить ответственность членов комитета и его чиновников в глазах англичан, сократить переписку с Петроградом, так как медлительность ее приводила к потере времени и большим перерасходам.

Помимо заказов на вооружение, размещение которых зависело от английского военного министерства, большое место в деятельности комитета занимали закупки металла, станков, машин и медикаментов. Поэтому А. И. Русин предложил выделить работника для заведования заказами частных лиц.

Для буржуазных общественных организаций это был не только деловой вопрос, но и политический. Хотя они работали на средства, полученные от правительства, им очень хотелось установить непосредственный контакт с английскими государственными учреждениями через своего представителя в Англо-Русском комитете. Поэтому предложение А. И. Русина о посылке в комитет представителей общественных организаций и частных заказчиков им пришлось по вкусу. Не один раз в Особом совещании по обороне бурно обсуждался этот вопрос. Правые, наиболее реакционные представители Совещания резко выступали против этого, как казалось им, подозрительного новаторства. Пользуясь поддержкой военного министра А. А. Поливанова, Совещание приняло это предложение, однако оно было провалено в Совете министров. И после этого, в связи с докладом А. И. Русина 9 января 1916 г. в Особом совещании по обороне об итогах своей миссии, в Совещании происходили жаркие дебаты по вопросу о представителе буржуазии в Англо-Русском комитете. Представитель Министерства торговли и промышленности С. П. Веселаго заявил, что этот вопрос уже был рассмотрен в Совете министров и просьба Центрального военно-промышленного комитета о включении его представителей в состав Англо-Русского комитета ¹¹⁹ была отклонена, о чем Гучков был поставлен в известность. Тем не менее Особое совещание постановило просить председателя Особого совещания по обороне еще раз поставить перед правительством все тот же вопрос.

По существу по отношению к Совету министров указанное решение носило демонстративный характер. Так оно и было оценено, общественные организации не получили продставительства ни в Англо-Русском, ни в Американском комитетах. В связи с этим буржуазное крыло Совещания не раз пыталось обострить отношения с Советом министров, заявляя, что председатель Особого совещания по обороне не подчинен Совету министров и его решения могут проводиться без Совета министров. Такие заявления казались уже слишком «опасными» даже либеральному А. А. Поливанову. А. А. Поливанов, выполняя волю буржуазной части Особого совещания, в письме в Совет министров указывал (сознательно отождествив роль Центрального военно-промышленного комитета с ролью всей частной промышленности) на затруднения частной промышленности в связи с «лишением ее всякого представительства в учреждении, которому поручено объединение заграничных заказов» ¹²⁰. Это был слабый аргумент, и правительство легко его опрокинуло. В ответе Совет министров указал, что ответственность за оборону «во всей ее полноте» лежит на правительстве, а не на частной промышленности и общественных организациях, которые отвечают перед правительством за «добровольно принятые» обязательства. Не преминул Совет министров указать и на неосновательность отождествления частной промышленности с военно-промышленными комитетами.

В феврале 1916 г. А. С. Лукомский доложил Особому совещанию по обороне о состоявшемся 26 января решении Совета министров, в котором вновь подтверждалось, что общественные организации должны размещать заграничные заказы исключительно через правительственные органы. А. И. Шингарев выступил против этого решения. По его мнению, выполнение решения правительства «представит несомненный вред для государственной обороны» ¹²¹.

Характерно, что поход буржуазных либералов против правительства не встретил сопротивления со стороны Н. Е. Маркова 2-го, который хотя и сомневался в успешной работе общественных организаций, но присоединился к А. И. Шингареву.

На этом дело не кончилось. На одном из ближайших заседаний Особого совещания (24 февраля 1916 г., журнал № 50) буржуазия вновь подняла протест против действий правительства, и большая часть заседания прошла в ожесточенной, но бесплодной полемике.

Таким образом, буржуазно-либеральные «крамольники» проникли в «святое святых» — Особое совещание по обороне и оттуда вели настойчивый обстрел правительственных позиций. В этой перестрелке «победа» неизменно оставалась за правительственным лагерем, но по всему видно, что он чувствовал себя не слишком уверенно, хотя и выбрасывал из своей среды сторонников буржуазии (А .А. Поливанов).

Вся дальнейшая деятельность Русского правительственного комитета протекала под руководством Э. К. Гермониуса и особых возражений со стороны Особого совещания по обороне не вызывала