А. Л. Сидоров. Финансовое положение России в годы первой мировой войны, 1960 г., стр. 259-283

Глава III
ПЕРВЫЕ СОГЛАШЕНИЯ О КРЕДИТАХ С ФРАНЦИЕЙ И АНГЛИЕЙ.
ФИНАНСОВАЯ ЗАВИСИМОСТЬ РОССИИ ОТ СОЮЗНИКОВ

5. РОСТ ВОЕННЫХ ЗАКАЗОВ.
ФИНАНСОВЫЕ СОГЛАШЕНИЯ В СЕНТЯБРЕ 1915 г. С АНГЛИЕЙ И ФРАНЦИЕЙ

Военная неподготовленность России и рост военных заказов

1915 год ознаменовался крупнейшими военными поражениями русской армии, потрясшими царское самодержавие и приведшими к хозяйственному кризису, резкому изменению в общественном настроении и подъему революционного движения. Неудачи начались с австрийского фронта, где в мае 1915 г. германо-австрийские войска прорвали фронт и заставили русскую армию очистить Галицию. Затем началось наступление на немецком фронте. Германское командование твердо решило вывести Россию из войны и склонить ее к сепаратному миру.

Все лето происходили ожесточенные бои, в результате которых почти безоружная русская армия несла большие потери и отступала с территории Польши. Русские войска не могли оказать решительного сопротивления прежде всего из-за недостатка вооружения и боеприпасов. Для возмещения людских потерь на фронте было мобилизовано свыше 5 млн. человек. Союзники не оказали серьезной помощи вооружением, хотя, по признанию Ллойд-Джорджа, имели возможность сделать это.

Нехватка вооружения чувствовалась еще во время военных действий 1914 г., но только к концу года стала ясной глубина кризиса вооружения русской армии ¹⁴⁸. К этому времени (декабрь 1914 г. — начало 1915 г.) относится переписка дипломатической канцелярии Ставки с министром иностранных дел Сазоновым о необходимости побудить союзников оказать помощь русской армии вооружением ¹⁴⁹. В частности начальник дипломатической канцелярии Базили сообщал Сазонову, что генералы Янушкевич (начальник штаба верховного главнокомандующего) и Данилов (начальник оперативного отдела — генерал-квартирмейстер Ставки) «сочувственно отнеслись к мысли использовать обращение лорда Китченера» к русскому правительству ¹⁵⁰, чтобы указать на необходимость с точки зрения общих интересов союзников снабжать Россию боевыми припасами ¹⁵¹.

Инициатива Ставки имела практические последствия. 15 января (н. ст.) 1915 г. английское правительство заключило соглашение с американским банкирским домом Моргана, которому поручило производить в США все закупки для Англии. Этой же фирме Китченер выдал значительные заказы для русской армии, расплаты по которым велись за счет предоставленного Англией России кредита. Заказаны были прежде всего артиллерийские снаряды и винтовки.

Однако эти заказы, не будучи в большей части выполнены во́время, запоздали и не оказали летом 1915 г. реальной помощи русской армии.

Летом 1915 г. началась лихорадочная работа по спешной мобилизации промышленности. Правительство и буржуазия соревновались в деле создания военного хозяйства страны, но руководящая роль осталась за правительством. Несмотря на конфликт между правительством и Думой, буржуазия сотрудничала с правительством. Это сотрудничество приносило огромные барыши по военным заказам. Усилилось влияние буржуазии на решение всех экономических вопросов, связанных с войной.

Но одновременно с попыткой мобилизовать хозяйство и более широко использовать внутренние ресурсы, правительство вынуждено было обращаться к рынкам США, Японии, а также союзных стран, которым выдавались огромные заказы на оружие, взрывчатые вещества, автомобили, моторы, станки, предметы технического снабжения.

Острее всего сказывалась неподготовленность армии по части артиллерийского снабжения ¹⁵². Но и с интендантским снабжением правительство и промышленность не справлялись. Так, Совет министров в марте 1915 г. установил, что годовая потребность армии в сапогах увеличилась сравнительно с мирным временем в 18 раз и определялась в 30 млн. пар; годовая потребность конского состава армии в подковах определялась в 48 млн. штук; требовалось также 10 млн. комплектов теплой одежды ¹⁵³. Несмотря на активное участие буржуазии в выполнении заказов на сапоги и подковы, пришлось производить большие закупки в США кожевенного сырья и сапог и размещать там большие заказы на подковы. Резко подскочили в 1915 г. заказы на автомобили, моторы, винтовки и другие виды оружия ¹⁵⁴.

По финансовому соглашению в сентябре 1915 г. России с Англией, о котором речь будет впереди, России был открыт ежемесячный кредит в 25 млн. ф. ст., из которых ⅘ кредита в размере «20½ миллионов предназначалось на старые, данные до 1 октября 1915 г. заказы, остальные же 4½ миллиона имели целью обеспечить дальнейшие наши на иностранных рынках заготовления. Таким образом, на старые заказы за время действия соглашения исчислялось 246 млн. фунтов стерлингов, на новые же — всего 54 млн. фунтов стерлингов» ¹⁵⁵. В августе 1915 г. заграничные заказы России (без частной промышленности) достигали огромной цифры — около 2,6 млрд. руб. Вместе с частной промышленностью было необходимо уплатить за границу 2,8 млрд. руб. Это официальные цифры — и скорее преуменьшенные, так как они не включают заказов, сделанных банками. Эти данные фигурировали на заседаниях Комитета финансов перед поездкой Барка за границу на новую встречу министров финансов для заключения финансового соглашения ¹⁵⁶.

Как показал весь дальнейший ход событий, соотношение между суммой старых и новых заказов не вполне соответствовало потребностям России. Сумма, ассигнованная на новые заказы, была примерно в два раза ниже действительных минимальных потребностей, а ассигнования на старые заказы систематически не использовались, и вовсе не потому, что были исчислены слишком завышенно, а потому, что заказчики систематически запаздывали, вследствие чего суммы платежей переносились на более поздние сроки.

Таким образом, новый кредит представлялся в основном для оплаты заказов, уже произведенных в 1915 г. Авансы, установленные для России Францией и Англией в январе 1915 г. по 25 млн. ф. ст. на целый год, в действительности равнялись норме месячного кредита осенью 1915 г. Весной 1915 г. царское правительство старалось очень экономно тратить деньги на снаряды. На это обратило внимание английское правительство, и финансового агента России Рутковского спросили: «Быть может, императорское правительство не решается делать новые заказы за границей ввиду ограниченности кредитов, которыми оно располагает там в данное время?» ¹⁵⁷. Эта временная задержка в выдаче больших заказов продолжалась до организации Особого совещания по артиллерийскому снабжению в мае 1915 г., когда началось отступление русских войск из-за недостатка артиллерийских снарядов, винтовок и патронов.

В ответ на обращение Рутковского к министру финансов за инструкциями поступил ясный ответ — увеличение английского кредита необходимо. Но английское правительство требовало золота от союзников. Воевать русские должны были не только за себя, но помогать и французам, и англичанам, а финансовые тяготы англичане не хотели целиком брать на себя. Более широкое кредитование России казалось для финансовых воротил Сити невыгодным делом. Решение совещания трех министров, не требуя со стороны России вывоза золота немедленно, делало неизбежным выдвижение этого требования в обстановке, которая будет сочтена Англией подходящей.

19/6 июня 1915 г. Сазонов сообщал Бенкендорфу, что кредит по контракту от 1 февраля 1915 г. с братьями Беринг уже исчерпан и что Барк поручил Рутковскому вести с английским правительством переговоры об увеличении кредита. Одновременно Рутковскому поручалось «приступить немедленно к заключению с Берингами нового контракта на учет бонов государственного казначейства в счет аванса английского правительства в 25 млн. ф. стерлингов» ¹⁵⁸, т. е. практически реализовать результаты парижского соглашения министров финансов. Прошло три дня, и 9 июня на заседании Комитета финансов выяснилось, что английское правительство согласилось выдать и качестве аванса не 25 млн. ф. ст., а всю сумму кредита, т. е. 50 млн. Русскому правительству ничего не оставалось делать, как согласиться с достигнутой Рутковским договоренностью и практически ее реализовать. 23/10 июля 1915 г. Бенкендорф сообщил, что Рутковский получил второй аванс в 25 млн. фунтов. Однако этот аванс выдавали на условиях, которые должны были быть выработаны по приезде в Лондон министра финансов совместно с английскими финансистами ¹⁵⁹. Еще раньше Рутковский предупреждал, что к концу июля из второго аванса в 25 млн. фунтов «(Почти ничего не останется» ¹⁶⁰.

И после получения второго аванса разрыв между полумиллиардным английским «авансом» и произведенными заказами в 2,5 млрд. руб. был слишком велик, чтобы на этом можно было успокоиться. Надо было опять искать новых кредитов на всех рынках мира и прежде всего добиться их от союзников. Одни только заказы английского правительства для России в США исчислялись в 70 млн. фунтов, из которых 65 млн. были представлены Рутковским с помесячной разверсткой платежей до конца года ¹⁶¹. Рутковский особенно подчеркивал, что в названные им суммы не входят заказы, «непосредственно сделанные за границей петроградскими министерствами, без посредничества английского правительства» ¹⁶². Несколько преувеличивая стоимость предстоящего заказа, он сообщал о сделке, которая должна была быть совершена в ближайшие дни на сумму 200 млн. долларов (12 млн. шрапнелей), по которой необходимо было внести аванс в размере 25%.

Сообщая обо всех этих фактах, Бенкендорф и Рутковский всячески торопили министра финансов с получением новых кредитов, которые было возможно достать только путем незамедлительной доставки русского золота в Лондон ¹⁶³.

Нужда в валюте росла очень быстро. Отпущенные за границей по январскому соглашению кредиты были в августе целиком израсходованы, а наличные средства не покрывали и месячной потребности. Барк представил Комитету финансов интересную справку о наличных ресурсах за границей в августе 1915 г. (млн. руб.) ¹⁶⁴.

Этих средств не хватало для оплаты предстоявших до 1 сентября платежей, так как проценты по займам, потребности промышленности и военные заказы, а также заказы, выданные при посредстве лорда Китченера, достигали 230,5 млн. руб.; кроме того, предстояло уплатить 80 млн. руб. за винтовки, покупаемые в Бразилии, хотя, правда, покупка эта оказалась дутой, и нужда в средствах отпала. В сентябре сумма платежей возрастала до 269,3 млн. руб. ¹⁶⁵ Эти расходы правительство рассчитывало покрыть с помощью нового английского аванса в 30 млн. ф. ст., по поводу которого велись уже переговоры с Лондоном. Но и на остальные месяцы года расходы определялись примерно в 300 млн. руб. ежемесячно. По предварительным расчетам Министерства финансов, сумма заграничных платежей России должна была к концу года достигнуть 2805 млн. руб.

На заседании Особого совещания по обороне в начале сентября 1915 г. специально рассматривалась ведомость заказов в США. При этом выяснилось, что потребность в валюте по заказам, рассчитанным до середины 1916 г., «определяется в сумме 566 млн. рублей». По заявлению представителя Министерства финансов, на все заграничные заказы уже было израсходовано «свыше одного миллиарда валюты, а на предстоящие и разрешенные уже заказы необходимо будет израсходовать свыше двух миллиардов» ¹⁶⁶. Между тем платежи в США оставались неурегулированными, и это требовало достижения соглашения с Англией. Не имея возможности получить в США самостоятельный кредит в таком размере, царское правительство должно было прибегнуть к содействию английского правительства.

Переговоры о новом займе у союзников.
Вопрос о золоте

Опять оставался один путь — заключить новый заем у союзников. 29/16 августа 1915 г. министр финансов Барк обратился с письмом к английскому послу Бьюкенену. В этом письме он извещал посла о невозможности немедленно выехать для переговоров с союзными министрами финансов об отпуске новых кредитов. Вместе с тем он просил посла поддержать его просьбу перед английским правительством об отпуске нового аванса в 30 млн. ф. ст. Этого аванса хватило бы для оплаты счетов «на ближайшее будущее», до решения вопроса в целом на новом совещании трех министров финансов, которое разрешит «все вопросы финансового порядка» ¹⁶⁷. Однако англичане не торопились с отпуском аванса. Телеграммы Бенкендорфа и Рутковского были проникнуты безнадежностью. Они считали, что на получение аванса без новой высылки золота нечего и рассчитывать, а Барк просил разъяснить союзникам, что эта отправка поставит правительство «в очень затруднительное положение» ¹⁶⁸.

Безвыходность положения заставила министров финансов и иностранных дел пойти на уступки, и 19 августа (1 сентября) 1915 г. Сазонов телеграфировал в Лондон о согласии «в принципе» министра финансов на доставку золота для платежей в США ¹⁶⁹; при этом, однако, не называлась еще сумма золота, которую предстояло уточнить в связи с выяснением суммы, предстоящего займа союзников в США.

Но вопрос о вывозе золота должен был разрешить Комитет финансов.

На заседании Комитета 23 августа 1915 г. была оглашена телеграмма Бенкендорфа, как всегда несколько паническая, но достаточно категорически сообщавшая, что даже переговоры с английским правительством об отпуске нового аванса, в 30 млн. ф. ст. «невозможны, прежде чем будет дан точный ответ на сделанное английским правительством и принятое французским правительством предложение» ¹⁷⁰. Бенкендорф в следующих выражениях предсказывал банкротство русского правительства: «Если это положение продлится, то я не признаю возможным производить срочные платежи» ¹⁷¹. Бенкендорф далее указывал на наличие в Англии серьезного финансового кризиса, выход из которого был возможен лишь путем платежей в золоте на американском рынке, или же путем размещения большого займа в США, заключение которого также требовало высылки золота.

Все сообщения Бенкендорфа и Рутковского об отношении английского правительства к финансированию России были Комитетом финансов резюмированы в следующих словах: «Великобританское правительство желает получить формальный ответ на свое предложение об участии России в предлагаемой высылке совместно с Англией и Францией золота в Соединенные Штаты на сумму до 120 млн. фунтов стерлингов, причем доля России в указанной отправке золота в Америку выразилась бы в сумме до 40 000 000 фунтов стерлингов» ¹⁷².

Для того чтобы сделать этот вопрос более ясным, необходимо кратко остановиться на Булонском соглашении между английским и французским правительствами.

21—22 августа 1915 г. в Булони состоялась встреча министров финансов Англии и Франции Мак-Кенна и Рибо и управляющих Французским и Английским банками. Было достигнуто соглашение с Французским банком об «авансе каждым из них 40 млн. золотых фунтов стерлингов для отправки в Соединенные Штаты» ¹⁷³. Россия на совещании представлена не была. Во исполнение Булонского совещания англичане вели в Америке переговоры о заключении большого займа на несколько миллиардов рублей для общих нужд союзников. Предполагалось, что для успешной реализации его требуется высылка золота в Америку в сумме 120 млн. ф. ст., или по 40 млн. фунтов каждым государством. Этот заем должен был явиться источником финансирования русских заказов не только в США, но и во Франции и Англии.

Россия приглашалась также принять участие в этой операции, внеся 40 млн. ф. ст. золотом. Как сообщалось в телеграмме Рутковского, выручка от займа должна была быть разделена между союзниками пропорционально высланному каждой страной золоту. Вопрос обсуждался на том же заседании Комитета финансов 23 августа 1915 г., на котором министр финансов доложил упомянутые уже выше многочисленные телеграммы Бенкендорфа с требованием высылки Россией золота. Пока Россия не заявила о своей готовности выслать 40 млн. ф. ст. золотом и присоединиться к своим союзникам, английское правительство задерживало решение вопроса об открытии нового аванса в 30 млн. фунтов. Таким образом, политика Барка — Горемыкина завела русское самодержавие в тупик: воевать должны были русские солдаты, а кредиты для ведения войны можно было получить только под золото. Уже через год войны стали сказываться все пагубные последствия этой политики, которую правительство начало проводить с октября 1914 г. Проводники этой политики в Лондоне — Бенкендорф и Рутковский знали в обращении с английскими министрами только один язык — язык унизительных просьб. Зато в депешах Сазонову и Барку они были очень настойчивы в своих советах поскорее посылать золото.

Никакая другая политика им, как и самому правительству, казалось невозможной. Заставляя русских крестьян и рабочих воевать за интересы англо-французских капиталистов, правительство Николая II оказывалось неспособным даже серьезно поставить вопрос о соответствующей финансовой помощи, хотя министры царского правительства очень хорошо понимали, какие цели преследует давление союзников на Россию. На секретном заседании Совета министров 19 августа 1915 г. государственный контролер П. А. Харитонов в следующих словах охарактеризовал позицию союзников: «Значит, с ножом к горлу прижимают нас добрые союзники — или золото давай, или ни гроша не получишь. Дай бог им здоровья, но так приличные люди не поступают» ¹⁷⁴.

На этом же секретном заседании Совета министров Кривошеин указывал на некорректность союзников в отношении русского правительства и призывал к мерам дипломатического воздействия на них. «Они, — говорил он, — восхищаются нашими подвигами для спасения союзных фронтов ценою наших собственных поражений, а в деньгах прижимают не хуже любого ростовщика» ¹⁷⁵. Однако Барк и Сазонов не склонны были идти на дальнейшее обострение вопроса, а Барк подтвердил мысль министра торговли и промышленности кн. В. Н. Шаховского, что требование союзников — ультиматум, в случае непринятия которого «мы ни гроша не получим в Америке и с нас за каждое ружье американцы будут требовать платы золотом» ¹⁷⁶. Несмотря на протесты отдельных членов кабинета, на признание того, что «приходится идти в хвосте у англичан и французов», Совет министров в принципе согласился на требование о высылке золота.

После принципиального согласия Совета министров на высылку золота и телеграммы Барка, известившего союзников об этом согласии, Комитету финансов осталось лишь практически определить, какую сумму золота следует послать и какую сумму кредита можно требовать. Министр финансов представил Комитету всю документацию — переписку с союзниками, справку о потребных кредитах и свои предложения. Представленные документы и аргументация Барка показали членам Комитета, что другого выхода, кроме как согласиться с требованием англичан, нет, хотя это «согласие» и носило явно вынужденный характер.

Комитет финансов принял предложение Барка о высылке золота на сумму, не превышающую 40 млн. ф. ст., в равной с союзниками доле «при условии получения достаточного кредита, обеспечивающего предстоящие нам платежи» ¹⁷⁷. Сумму кредита Комитет финансов, однако, из осторожности не назвал, дав право министру финансов определить ее на Лондонской конференции в соответствии с обстановкой.

26 августа Сазонов телеграфировал Бенкендорфу о принятом Комитетом финансов решении и известил, что через три дня Барк выезжает в Лондон. Согласие России на высылку золота побудило английское правительство срочно открыть просимый Барком кредит, т. е. аванс в сумме, не превышающей 30 млн. ф. ст. ¹⁷⁸ для срочных платежей. Правда, делалась оговорка о том, что этот кредит отпускался на срок до «дня приезда Барка в Лондон». В случае платежей в США по заказам, сделанным не через английское военное ведомство, русская сторона должна была представить точные сведения о сроках и размерах таких уплат.

Хотя в начале 1915 г. Англия и Франция обязались финансировать Россию равными долями, на деле английские кредиты имели для царского правительства большее значение, так как они шли не для оплаты процентов по довоенным долгам, как французские кредиты, а главным образом для оплаты заказов на военное снаряжение и оборудование в самой Англии, США и ряде других нейтральных стран. Поэтому когда английский аванс был израсходован, русское правительство опять оказалось в зависимости от английского казначейства, так как иссякший источник валюты нечем было заменить. Кроме того, следует учесть, что 30 апреля 1915 г. Рибо и Ллойд-Джордж договорились о предоставлении Франции значительных кредитов ¹⁷⁹ в общей сумме 62 млн. франков, из которых 50 млн. франков предназначались для платежей в США и Канаде, а французское правительство обязалось продать в Англию значительное количество золота, в размере двух пятых от суммы платежей за границей. Следовательно, Англия становилась кредитором и Франции ¹⁸⁰.

Булонское соглашение между Англией и Францией о методах изыскания средств на деле явилось основой сильнейшего давления только па русское правительство, так как по Булонскому соглашению Франция совершенно не вывезла золота. Французское и английское правительства реализовали в США в октябре 1915 г. общий заем в 500 млн. долларов без экспорта золота ¹⁸¹.

Кабальный характер финансового соглашения 30/17 сентября 1915 г. с Англией

В сентябре 1915 г. в Лондоне состоялись переговоры Барка с министрами финансов союзников. В результате этих переговоров были подписаны отдельные финансовые соглашения России с Англией и Францией. В отличие от соглашения в январе 1915 г., теперь распределение кредита было установлено не в размере 50% на каждую союзницу, а подавляющую часть средств давала Англия.

Каждое государство открывало России самостоятельный кредит. Первыми начались переговоры с английским министром финансов Мак-Кенна. Они протекали в трудной обстановке и обнаружили серьезные расхождения между заявками Барка и тем, что предлагал Мак-Кенна. Вся необходимая России сумма (300 млн. фунтов) по расчету Барка должна была реализоваться в Англии; во Франции он добивался самостоятельного кредита (сверх 300 млн. ф. ст.) в размере 562,5 млн. руб., или 1,5 млрд. франков. Заявка на кредит для расширения эмиссий Государственного банка была удвоена по сравнению с суммой, называвшейся в Петербурге, и достигла почти 2 млрд. руб.

В ходе переговоров Мак-Кенна еще более последовательно, чем ранее, пытался провести принцип зависимости кредитов России от высылки золота. Новый кредит предоставлялся не на год, как об этом просило русское правительство, а лишь на шесть месяцев; открытие кредита для расширения выпуска Государственным банком кредитных билетов «принципиально отвергалось». Вместо 5 млрд. руб. Барку предлагали всего лишь 1100 млн. руб., «при условии безотлагательной, в течение месяца высылки золота на 400 млн. рублей, которое должно было идти на уплату наших расходов» ¹⁸².

Таковы были явно неприемлемые для России условия англичан.

Переговоры явились, по словам Барка, долгими и упорными. Сущность позиции Мак-Кенна в изложении Барка сводилась к следующему: «1) открытие кредита связывалось непосредственно с обязательной высылкой золота; 2) золото должно было идти на покрытие наших заграничных платежей, сокращая на соответственную сумму необходимые кредиты и составляя для нас прямой расход, т. е. утрату желтого металла и соответственное сокращение эмиссионного права государственного банка; 3) открытие кредитов рассчитывалось не более, чем на 6 месяцев; 4) открытие кредита для обеспечения выпуска кредитных билетов принципиально отвергалось» ¹⁸³.

Хотя разногласия были большие, но англичане понимали, что предоставление кредитов являлось единственной возможностью сохранить Россию на стороне Антанты. Барк привез убедительные данные о том, что военные заказы за границей в 1915—1916 гг. достигали почти 2,8 млрд. руб. Поэтому требование Барком кредитов в количестве 3 млрд. руб. на год только покрывали реальные заказы. Что же касается кредитов для поддержания денежного обращения в России, то они Англии ничего не стоили, поскольку речь шла о чисто бухгалтерской операции. В отношении же золота Барк приехал с принципиальным согласием своего правительства на вывоз 40 млн. ф. ст. Поэтому нам кажется, что Барк несколько преувеличил трудности переговоров, чтобы оттенить перед императором и Советом министров достигнутый успех. По документам невозможно проследить весь ход переговоров и той борьбы, которая происходила. Об этом не сохранилось и свидетельских показаний участников.

Подписанное 30/17 сентября 1915 г. обоими министрами финансов соглашение сводилось к следующему. Английское правительство соглашается отпустить русскому правительству кредиты в сумме 3 млрд. руб. в год на военные нужды, для потребностей промышленности, платежей процентов и т. д. Эти кредиты открываются с 1 октября 1915 г. и заканчиваются в сентябре 1916 г. Отпуск производится ежемесячно долями, в сумме, не превышающей в среднем в месяц 25 млн. ф. ст. В состав отпущенного кредита входили и средства, полученные русским правительством до прибытия в Лондон Барка, за счет кредита в 30 млн. ф. ст., об отпуске которого ходатайствовало русское правительство после исчерпания аванса в 25 млн. ф. ст. Новый кредит открывался под обязательства русского государственного казначейства и обходился русскому правительству на 1% выше нормального учетного процента Английского банка.

Английское правительство отпускало деньги своему союзнику по более высокой ставке, чем остальным своим клиентам. Русское правительство не только не получило льготных условий кредита по сравнению с обычными клиентами Английского банка, но должно было переплачивать сверх существовавшей учетной ставки порядочную сумму — 30 млн. руб. в год.

Но уже в первом пункте соглашения о размере кредита были и некоторые тревожные моменты, на которые Барк не обратил внимания ни правительства, ни царя, — он их просто обошел. Там говорилось, что выполнение Англией обязательств по предоставлению России кредитов в условленном объеме распространялось только на полгода, до апреля 1916 г., а с апреля по сентябрь 1916 г. выполнение соглашения зависело от состояния английского кредита в Америке, «от возможности для английского правительства располагать средствами платежа в Америке, достаточными для покрытия всех тех обязательств различных союзных правительств в Америке, покрытие которых взяло на себя английское правительство» ¹⁸⁴. Другими словами, пока твердо гарантировалась сумма ежемесячного кредита в 25 млн. ф. ст. лишь до апреля 1916 г., а потом эта сумма могла быть уменьшена, и могло быть совсем отказано в кредите, или, что всего вероятнее, к русскому правительству могли быть предъявлены новые требования и претензии. Поэтому трезвое рассмотрение дела вовсе не позволяло писать о соглашении так оптимистично, как это делал Барк в донесении Совету министров и царю.

Второй важнейший пункт соглашения касается обязательств России в части высылки золота. И в своей телеграмме Совету министров, и в докладе царю Барк старается показать, будто кредиты отпущены России не под золото. «Высылка золота, — писал он, — обусловлена не в соответствии с кредитами, а в виде неопределенной операции и для надобности американского рынка, причем золото посылается в Америку по мере действительной надобности в равных частях с Францией и Англией... В отличие от соглашения с Францией русское золото дается только на время. Оно покупается у нас Англией, в обмен на ее обязательства, которые подлежат оплате золотом в течение пяти лет, независимо от того, будут ли к тому времени погашены нами долги или нет. Таким образом, высылка золота не сокращает нашего обеспечения кредитных билетов в золоте, так как оно заменяется английскими обязательствами, подлежащими оплате золотом» ¹⁸⁵. Такова была редакция Барка условий достигнутого соглашения. Барк утешает членов правительства, что в будущем это золото можно вернуть и что его вывоз не отразится на эмиссии Государственного банка.

По соглашению русское правительство давало обязательство вывезти золото в количестве 400 млн. руб., однако с оговоркой о том, что до 31 марта 1916 г. к России не будет предъявлено требование вывезти золота свыше 200 млн. руб., а остальные 200 млн. руб. нужно было выслать в течение следующего полугодия. В действительности обязательства, принятые Барком, рисуются не в столь розовом свете. Во втором пункте договора говорится, что английское и французское правительства должны каждое «иметь наготове для вывоза в Америку сумму в 40 млн. фунтов золотом» ¹⁸⁶. Такая формулировка сознательно употреблена в целях давления на Россию, с тем, чтобы вопрос о вывозе русского золота был решен окончательно. По форме договора могло казаться, что Барк даже добился некоторого смягчения первоначального категорического требования англичан о вывозе золота на 400 млн. руб. Английское правительство рассрочивало вывоз золота, отказавшись от требования немедленной его поставки. Но осенью 1915 г. уже определенно выяснилось, что русское золото не потребуется для гарантии займа союзников, следовательно, высылка золота теперь должна была быть проведена без всякой связи с предполагаемым займом, как и английский кредит России отпускался ежемесячно, вне зависимости от предполагаемого займа. Русское золото попросту «покупалось» Англией, и опытные в делах члены Комитета финансов (Сабуров и др.) прямо заявляли на одном из заседаний Комитета, что этого золота Россия больше не получит. Вывоз золота производился по требованию Английского банка, поскольку это им «будет признано необходимым» в связи с его оценкой положения. Затягивать этот вывоз уже было нельзя, так как в распоряжении англичан было орудие давления — прекращение кредитов. Уступка России в кардинальном вопросе о золоте и явилась причиной относительной сговорчивости английского министра финансов.

Далее, Английское правительство согласилось отпустить кредит в 200 млн. ф. ст. для увеличения эмиссии Государственного банка России и стабилизации курса рубля. Этот счет является бухгалтерской фикцией, а не действительной кредитной операцией, так как русское правительство не получало никаких реальных ценностей и не могло расходовать открытого счета. Все дело со стороны англичан ограничивалось простой бухгалтерской записью в книгах без какого-либо привлечения или расходовании реальных ценностей. Однако и на этом фиктивном «кредите» они решили заработать и потребовали, чтобы союзник платил «обычный процент», что составляло бы свыше 100 млн. руб. в год. Барку удалось убедить союзника отказаться от требования процентов, и «кредит» этот был сделан бесплатным.

Заключение данной фиктивной сделки дало основание Барку писать правительству и царю, что намеченные русским правительством кредиты англичанами «не только не сокращены, но увеличены на один миллиард рублей для обеспечения выпуска кредитных билетов». Этот «кредит» не имел реального значения и утешаться им крупному финансовому чиновнику по меньшей мере было наивно. Для русского правительства значение этого «кредита» сводилось к тому, что оно освобождалось от выслушивания неприятных речей членов Прогрессивного блока, оппозиционных депутатов Государственной думы, куда надо было лишний раз обращаться с просьбой об увеличении эмиссии Госбанка на 2 млрд. руб. Английский счет временно освобождал Барка от этой неприятной миссии.

В своей принципиальной основе соглашение 30/17 сентября 1915 г. вовсе не было столь благоприятно для России, как это изображали Барк и официальная пресса. Это соглашение — новый этап в финансовом закабалении страны, и иначе его оценивать нельзя.

Усиление финансовой зависимости русского правительства от Англии особенно ярко выступает в связи с рассмотрением условий расходования предоставленных кредитов. Соглашение строжайшим образом регламентирует порядок расходования кредита в интересах английского правительства ¹⁸⁷. Русское правительство не имело права пользоваться английским кредитом, хотя бы в какой-либо части, для платежей во Франции и для закупки иностранной валюты с целью продажи ее в России. Американская валюта покупалась «при посредничестве» английского правительства. Кредит предназначался для платежей по размещенным уже заказам в самой Англии, Канаде и Соединенных Штатах Америки. Кроме того, из него разрешалось использовать не свыше 6 млн. фунтов для оплаты исключительно государственных заказов в Японии, для чего на каждый заказ русское правительство выдавало Англии особое удостоверение в том, «что соответствующие предметы требуются для его нужд», а об условиях заказа и оплаты ставилось в известность английское правительство.

Английское правительство строжайшим образом контролировало сроки платежей, предметы поставок и расчеты. Трудно даже признать, что это был кредит великой и суверенной стране, к тому же еще союзной. Для производства платежей по заказам, уже размещенным в странах, не оговоренных в соглашении, требовалось одобрение такого платежа соответствующим английским учреждением. Такие платежи русское правительство могло произвести только в «особых случаях», после изучения контрактов английскими чиновниками и одобрения их английскими учреждениями. Для платежей по новым заказам, заключенным после соглашения, бронировалось ежемесячно менее ⅕ ежемесячного кредита — 4,5 млн. фунтов, но каждый заказ, каждая поставка могла иметь место только с одобрения русского представителя в Лондоне ген. Гермониуса и «по совещанию с компетентным должностным лицом, назначенным английским правительством». Лишь платеж процентов по всем видам русского государственного долга или по займам, гарантированным правительством, производился во всех странах без исключения, кроме Франции. Французское правительство должно было само обеспечить интересы держателей бумаг русских займов.

Нельзя, однако, полностью оценить соглашение, не приняв во внимание подписанное одновременно с ним, 30/17 сентября 1915 г., важное соглашение о порядке размещения русских военных заказов ¹⁸⁸. Необходимость такого соглашения мотивировалась интересами «лучшего согласования их заказов» и достижением в этом деле экономии. По этому соглашению русское правительство признало, что «все предложения относительно поставок для России» в Великобританской империи и и США будут рассматриваться в Лондоне, и без одобрения правительственных «экспертов» не будет подписан ни один контракт. Однако такой «эксперт» — представитель русского правительства — не мог действовать самостоятельно. Он был поставлен под контроль должностных лиц британского правительства и особого комитета, учрежденного лордом Китченером при военном министерстве. Все остальные поставки контролировались другим английским органом — специальной международной комиссией по снабжению (Commission internalionale de Ravitaillement), в состав которой Россия должна была назначить компетентного представителя. В действительности получалось, что без согласия названных комитетов Россия не могла выдать за границей ни одного своего заказа, если речь шла о расходовании английского кредита. Таким образом, англичане добились полного контроля не только над расходованием Россией отпущенных Англией кредитов, но и над всеми военными заказами, оплачиваемыми за их счет.

Когда Барк подписывал соглашение с англичанами, он не оценил всех его отрицательных последствий, и того, к каким печальным результатам приведет намеченный порядок размещения заказов русского правительства. Как финансист и банковский деятель, он придавал решающее значение итоговым цифрам кредита. Барк был невысокого мнения об организации в России дела закупок за границей; он знал, что посредники наживают на поставках миллионы долларов. Поэтому он поверил англичанам, что объединение заказов обеспечит «устранение конкуренции между союзными странами, возможное понижение цен и, наконец, уверенность в изготовлении нужных материалов в обусловленные сроки» ¹⁸⁹. Ему казалось, что реорганизация Англо-Русского комитета и усиление сотрудничества с союзником, который несет главную долю финансировании заграничных заказов, поможет улучшить и оздоровить дело иностранных поставок для русского правительства. Поэтому он предложил план реорганизации Англо-Русского комитета, который русским правительством был принят ¹⁹⁰. Барк указывал, что одновременно с реорганизацией размещения заказов в Лондоне должна быть проведена реорганизация постановки «заграничных заказов и отпуска иностранной валюты в смысле объединения этого дела и здесь в Петрограде» ¹⁹¹. Эта реорганизация вылилась в создание при Особом совещании по обороне Комиссии по распределению иностранной валюты. Во главе этой комиссии был назначен ген. Михельсон. Таким образом, учет и распределение иностранной валюты ушли из рук министра финансов и были сосредоточены в военном ведомстве. Министр же финансов должен был по-прежнему изыскивать необходимые средства.

Кроме общего соглашения, Барк достиг еще договоренности с управляющим Английским банком об открытии кредита русским банкам под гарантию русского правительства. Эта мера отвечала интересам русских банков и одновременно преследовала цель поддержания курса рубля. Как видно из сообщения Барка на заседании Совета министров 2 октября 1915 г., обсуждавшего вопрос о финансовом соглашении с Англией, размер финансовой операции с Английским банком достигал суммы около 240 млн. руб. в год ¹⁹². Такой кредит давал возможность частным банкам России покрыть свою задолженность английским банкам и произвести еще покупку товаров в кредит. Барк сообщил об этом соглашении с Английским банком Горемыкину телеграммой 21 сентября 1915 г. из Парижа, в которой было приведено письмо лорда Кенлифа, содержавшее условия этого соглашения ¹⁹³. Письмо Кенлифа намечало только основу соглашения. Русские банки, участвовавшие в соглашении, должны были передать в Государственный банк трехмесячные стерлинговые чеки на английские банки и фирмы, участвовавшие в соглашении. Пересланные Госбанком в Англию, эти чеки должны были быть завизированы Английским банком, который должен их рассматривать «как английские банковские обязательства с целью дисконта». Русские казначейские обязательства должны были быть оплачены в течение года после окончания войны; комиссионные оплачивались в размере 0,5% ко времени учета обязательств. Размер операции и ее детальные условия длительное время разрабатывались.

Французский кредит
(4 октября — 21 сентября 1915 г.)

Русско-французские финансовые отношения развивались на базе решений трех министров финансов, принятых в начале 1915 г. До новой встречи министров финансов Барка и Рибо мы не видим в финансовых отношениях той напряженной дипломатичеокой борьбы между обоими правительствами, которая наблюдалась в отношениях между Россией и Англией. Это объясняется тем, что русское правительство ошибочно не считало Францию крупным финансовым источником для покрытия своих военных расходов по заказам в других странах. Кроме того, французское правительство открывало новые кредиты в значительной мере для уплаты процентов по долгам и поэтому предлагало относительно более выгодные условия, чем английское правительство. «Французское правительство предоставило в распоряжение российского казначейства трехмесячные казначейские боны, подлежавшие оплате (обмену), в течение одного года по заключении мира. Эти обязательства французского казначейства учитывались Французским банком из 5% на сумму в среднем на 24 млн. долларов в месяц. Вследствие умеренного процента и отсутствия комиссии Французскому банку Россия получила у Франции самые благоприятные условия для своих иностранных займов, если не считать кредитов, открытых ей Северо-Американскими Соединенными Штатами после вступления последних в войну» ¹⁹⁴. Роль французского денежного рынка в кредитовании России на 1916 г. не превышала 20% средств, отпущенных Англией (562,5 млн. руб. и 3000 млн. руб.).

Уезжая на совещание министров финансов, Барк повысил сумму необходимых России французских кредитов с 531,7 до 562,5 млн. руб., или до 1,5 млрд. франков на год ¹⁹⁵. Новые переговоры Барка с Рибо о кредитах протекали в спокойной обстановке. Вопрос о вывозе русского золота для подкрепления французских финансов не ставился. Рибо не проверял и не оспаривал расчетов Барка в отношении количества потребной валюты. Переговоры закончились соглашением, подписанным обоими министрами в Париже 21 сентября (4 октября) 1915 г. ¹⁹⁶ К этому основному документу было сделано приложение, в котором в осторожной форме Барк давал обещание принять ряд мер к охране интересов французов — держателей русских ценностей, утративших их в связи с войной, и к развитию торговых операций, в частности по усилению экспорта в Россию французских вин уже во время войны ¹⁹⁷.

Перейдем к самому соглашению. Рибо не принял на себя обязательства немедленно финансировать Россию на год вперед в размере 1,5 млрд. франков, мотивируя это напряженностью платежных обязательств Франции. Он высказался за открытие ежемесячных кредитов в сумме не свыше 125 млн. франков, что предоставляло значительное повышение против 75 млн. франков, получавшихся ранее. Русское правительство должно было ежемесячно получать беспроцентные боны французского казначейства и учитывать их во Французском банке. Соглашение предопределяло использование кредита только во Франции и только для двух видов платежей: «а) процентов и погашения займов, выпущенных или гарантированных российским правительством; б) покупок или заказов российским правительством снарядов и военного снабжения во Франции» ¹⁹⁸. Исходя якобы из интересов России, а на самом деле из желания обеспечить наиболее выгодные цены и устранить конкуренцию, соглашение требует, чтобы русские военные закупки и заказы согласовывались с военным министерством Франции.

В связи с закупкой французским правительством в России хлеба, спирта, зерна и леса Барк дал согласие оплачивать все эти покупки в рублях, за счет французского правительства. Оплаченная сумма должна была быть переведена во Францию по курсу, который будет существовать спустя год после окончания войны, и списана с суммы предоставленных Францией России кредитов. Таковы главные пункты русско-французского соглашения.

У Рибо мы находим лишь несколько строк, относящихся к данному соглашению. «Мы были менее щедры, — пишет он, — в отношении России (чем в отношении Бельгии), которую мы так широко кредитовали до войны. Было условлено, что Россия будет платить проценты по учетным ставкам Французского банка. Мы передали русскому правительству беспроцентные боны казначейства, которые оно учитывало во Французском банке. Так возник счет, фигурировавший в списке этого учреждения. Со своей стороны Россия в погашение наших кредитов обязалась снабжать нас зерном и лесом по цене, которую платит русское правительство» ¹⁹⁹.

Общий ежемесячный кредит, полученный Россией в конце 1915 г. у союзников — французов и англичан — достигает большой суммы — около 300 млн. руб. в месяц. Барк получил также согласие Английского банка «возобновить» обязательства государственного казначейства на 100 млн. руб., так как срок этих обязательств, реализованных в начале 1915 г., истекал в феврале 1916 г. Вновь полученные кредиты дали возможность русскому правительству уплачивать проценты по долгам, рассчитаться по размещенным заказам, делать новые заказы за границей, а также закупать оборудование, сырье и боевое снаряжение.

Заключенные Барком финансовые соглашения с англичанами и французами встретили благоприятное отношение со стороны буржуазной прессы, в которую просочились некоторые сведения, далеко, впрочем, не полные. Так, «Торгово-промышленная газета» сообщала о выработке русским и великобританским правительствами «программы совместных действий» ²⁰⁰. Через несколько дней было напечатано официальное коммюнике о соглашении Барка с Рибо и о полном согласии по всем обсуждавшимся вопросам ²⁰¹. В благоприятных тонах сообщалось о ходе обсуждения вопроса об урегулировании русского коммерческого кредита ²⁰². Заслуживает особого внимания выступление крупного знатока проблем денежного обращения и кредита М. И. Боголепова, который напечатал большую статью, посвященную новому финансовому соглашению ²⁰³ Oтметив особую невыгодность финансового положения России в расчетной системе вследствие почти полного прекращения вывоза, Боголепов считал, что заключенные соглашения «выводят нашу страну из этих затруднений». Соглашения создали базу для урегулирования всех сложных и запутанных расчетов. Автор подчеркивал особую роль Англии на мировом денежном рынке и необходимость укрепления вексельного курса фунта стерлингов путем вывоза золота из России. «Россия, — писал Боголепов, — должна помочь своим золотом союзным правительствам в деле укрепления вексельных курсов».

На деле Боголепов выступил в роли апологета финансовой политики царизма. Он считал, что финансовые нужды России «на долгое время обеспечены», и политика «война до победы» получила финансовое обеспечение. Вопреки истине и фактам, Боголепов утверждал, что в размещении заказов «Россия сохраняет за собой полную автономию».

В тоне полного единомыслия между союзниками выступило «Новое время», подчеркнувшее, однако, что в интересах «справедливости» необходимо найти средства для поддержания «нашей валюты» ²⁰⁴.

В фельетоне Altus’a «Утро России» метко подметило «попрошайничество», на которое был обречен Барк. Самолюбие оппозиционной буржуазии было задето «той даннической ролью, которую ему (министру финансов. — А. С.) приходится играть в лагере друзей». По мнению органа московской буржуазии, представитель России должен не «ждать и вымаливать», а сказать какие-то другие слова ²⁰⁵. Какие эти слова — газета не назвала. В действительности ни у царских министров, ни у буржуазии не было «решительных слов». Ни буржуазия, ни помещики не могли занять никакой особой позиции перед союзниками. Они могли только лакейски выпрашивать ту или иную подачку, расплачиваясь новыми жертвами миллионов солдат. Они вели политику закабаления страны.

Возвратившись в Россию, Барк доложил о результатах заключенного соглашения в ряде высших правительственных учреждений.

30 сентября 1915 г. управляющий делами Особого совещания по обороне генерал-лейтенант Бабиков ознакомил членов совещания с заключенными с Англией и Францией соглашениями. Членов совещания особенно интересовал вопрос о порядке оплаты заказов в США: может ли Россия самостоятельно делать заказы в Соединенных Штатах? Выступивший на заседании Особого совещания А. И. Гучков выразил справедливое общее мнение, что «соглашение вселяет тревогу ввиду того, что наши союзники получают слишком широкое право контроля над нашими заказами за границей» ²⁰⁶. Поэтому он обратил особое внимание на необходимость изменения состава Англо-Русского комитета в Лондоне. М. В. Родзянко предложил примириться с «тяжестью обязательств», налагаемых соглашением, так как «оно есть совершившийся факт», но поддержал предложение Гучкова изменить состав Англо-Русского комитета, куда должны войти лица, «кои могли бы явиться действительными защитниками наших интересов» ²⁰⁷.

На заседании Особого совещания 3 октября 1915 г. выступил с объяснениями министр финансов Барк ²⁰⁸. Общий тон его холопской речи сводился к тому, чтобы подчеркнуть выгоды России от заключенного соглашения. В частности, в интерпретации Барка обсуждение русских заказов английским правительством якобы введено «не для контроля наших заграничных заказов по существу», а в интересах предохранения России и Англии «от непроизводительных платежей» ²⁰⁹. Он отвел какую бы то ни было «подозрительность» в отношении англичан, которые, как союзники, «заслуживают, казалось бы, большого доверия». Барк согласился с предложением организовать Англо-Русский комитет на новых началах, так как существование его в нынешнем виде «есть чистая фикция». Все же разъяснении Барка не рассеяли полностью сомнений представителей буржуазии в Особом совещании.

2 октября 1915 г. Совет министров слушал устный доклад Барка ²¹⁰. Председатель Совета и, по-видимому, члены его уже были хорошо информированы о существе дела, так как тексты соглашений с английским и французским министрами были своевременно сообщены Горемыкину. Никто из членов Совета не выразил сомнений в целесообразности соглашений, никто не поправил Барка, когда тот сообщил, что сумма кредитов якобы достигает 5,5 млрд. руб. (он включил в эту сумму и 2 млрд. руб. по фиктивному кредиту на поддержание курса рубля), поэтому представление министра финансов было одобрено.

6 октября 1915 г. соглашение с английским и французским правительствами рассматривал Комитет финансов ²¹¹. Это было обсуждение в кругу крупнейших специалистов в области кредита и денежного обращения. Самый журнал комитета отличается от краткого и пустого журнала Совета министров. В журнале отражены все основные пункты соглашений, в том числе и обязательства России по вывозу золота в Англию, по 200 млн. руб. в первое и второе полугодия 1916 г. Барк специально остановился на наиболее важных и новых вопросах — об Англо-Русском комитете и организации заказов за границей. Обосновывая заключенные соглашения и те уступки, на которые он пошел, Барк говорил: «Страна, производящая за нас уплаты в столь крупных размерах, в особенности вне ее пределов, должна быть предварительно осведомлена о размерах и месте предстоящих ей платежей».

Далее Барк остановился на разделении английских кредитов на два периода по полугодиям, в соответствии с которыми был расчленен и вывоз русского золота. Вместе с тем Барк пытался убедить членов комитета, что золото отдавалось «на ссудных основаниях», а потому могло быть оставлено на балансе Государственного банка как золото за границей. Это более чем сомнительное утверждение министра никем не было опровергнуто, да и едва ли кто-нибудь из членов Комитета финансов хотел давать лишний повод для нападок оппозиции из Прогрессивного блока.

По мнению Комитета финансов, заключенные соглашения «не только вполне обеспечивают нам заграничные ресурсы, необходимые для планомерного ведения войны в течение целого года, но вместе им достигнуто и обеспечение кредитных билетов, подлежащих выпуску в связи с внутренними военными расходами» ²¹².

Таким образом, миссия Барка во всех инстанциях была встречена как крупная победа на экономическо-финансовом фронте, которая укрепит положение правительства и армии. Несколько позже она получила одобрение и со стороны кадетской партии. Главный оратор этой партии по вопросам бюджета Шингарев заявил с трибуны Государственной думы, что в сентябре 1915 г. в тех условиях, когда Совет министров послал Барку в спину роспуск Государственной думы, министр финансов «не смог ничего лучшего сделать» ²¹³. Все же Барка слегка побранили за открытие Английским банком «золотого» счета, который не представлял реальное золото; Шингарев увидел в этой сделке обход законодательных учреждений и призывал Барка к осторожности в этом деле. Вся речь Шингарева была проникнута надеждой на богатых союзников и на их финансовую поддержку. Выразив полное удовлетворение суммой полученного кредита, Шингарев остался не совсем доволен условиями, на которых он был получен. Эти условия, говорил он, «быть может, требовали большего внимания и большего обеспечения свободы наших действий» ²¹⁴. По мнению Шингарева, заключенное соглашение представляло всего лишь «некоторое неудобство» для военных заказов. Критическая часть Шингарева была настолько умеренной, что к его мыслям присоединился крайне правый Марков 2-й, также ратовавший за необходимость всемерного расширения финансовой помощи со стороны союзников ²¹⁵.

Представители бюрократической правящей верхушки не видели слабых сторон в принятых русским правительством финансовых обязательствах, не видели того, что они ведут Россию к потере самостоятельности, налагают новые тяжелейшие обязательства, что действительным хозяином отпущенных кредитов является английское правительство, которое и будет ими распоряжаться в интересах своей политики. Действительность показала всю ошибочность и необоснованность оптимистических оценок Варка. Вскоре сам он и еще более — военное ведомство стали пожинать горькие плоды посеянного.

В связи с ухудшением военного положения России, ростом неустойчивости русского правительства, подъемом революционного и буржуазно-либерального движения английскому правительству удавалось еще более ухудшить условия, на которых предоставлялся России кредит. Это было не соглашение между двумя равными партнерами. Сильный диктовал свою волю слабому, ставя его на колени и накидывая петлю на шею. Даже лидеры буржуазии и старые, прожженные бюрократы, царедворцы и преданные слуги царизма тихо ворчали, позволяя себе откровенно высказаться лишь в узком кругу Совета министров или Комитета финансов. Свое действительное отношение к союзнику они прятали даже от членов Государственной думы.

Соглашение 30/17 сентября 1915 г. с Англией, хотя и давало в руки правительства и буржуазии большие средства для размещения новых заказов и покупки иностранных товаров, необходимых для военного производства, в действительности лишило царское правительство его суверенитета в использовании предоставленного кредита и делало его придатком английского империализма.

Антинародная политика русского царизма, поддерживаемая помещиками и буржуазией, политика продолжения империалистической войны вела страну к катастрофе. Только рабочий класс России, возглавляемый партией Ленина, выступил против империалистической войны, против царизма, против затеи буржуазии организовать военно-промышленные комитеты. Большевики являлись борцами за суверенитет народов нашей страны, врагами порабощения России англофранцузским империализмом.

---

¹⁴⁸ А. Л. Сидоров. Борьба с кризисом вооружения русской армии в 1915—1916 годах. «Исторический журнал», 1944, № 10—11, стр. 37—57. (стр. 259.)

¹⁴⁹ «Красный архив», т. 1 (26), 1928, стр. 30—37. (стр. 259.)

¹⁵⁰ Обращение английского военного министра лорда Китченера было вручено русскому правительству 22/9 декабря 1914 г. В обращении Китченер, обеспокоенный слухами о предстоящем переходе русской армии в оборонительное положение, просил прислать ему «личное и секретное извещение об общем плане русского Генерального штаба». (стр. 260.)

¹⁵¹ «Красный архив», т. 1 (26), стр. 30—31. (стр. 260.)

¹⁵² По мнению генерала Маниковского, видного специалиста в области артиллерии, в тех условиях огромные закупки пороха, взрывчатых веществ, станков и металлов «были действительно неизбежны» (ЦГВИА, ф. 369, оп. 3, д. 119, лл. 1—12. Доклад начальника ГАУ Маниковского). (стр. 260.)

¹⁵³ ЦГИАЛ, ф. 1276, 1914 г., д. 3701, лл. 1—9. Особый журнал Совета министров «О некоторых мерах по снабжению действующей армии». (стр. 261.)

¹⁵⁴ Подробнее об этом см. А. Сидоров. Отношения России с союзниками и иностранные поставки во время первой мировой войны 1914—1917 рг. «Исторические записки», т. 15. М., 1945, стр. 128—179. (стр. 261.)

¹⁵⁵ ЦГИАЛ, ф. 1276, д. 5153, лл. 1—8. Особый журнал Совета министров от 18 марта 1916 г., утвержденный царем 4 апреля 1916 г. (Курсив наш. — А. С.). (стр. 261.)

¹⁵⁶ МО, серия III, т. VIII, ч. 2, стр. 230. Журнал Комитета финансов от 23 августа (5 сентября) 1915 г. (стр. 261.)

¹⁵⁷ МО, серия III, т. VII, ч. 2, док. № 727. Телеграмма Бенкендорфа от 10 мая (27 апреля) 1915 г. Кстати, в этом документе Рутковский сообщал, что из 50 млн. ф. ст., реализованных в Лондоне, правительство израсходовало уже 37 млн. фунтов и что остается 13 млн. фунтов, кроме аванса в 25 млн. фунтов. На вопрос представителя английского Министерства финансов, считает ли он достаточным отпущенные кредиты, Рутковский обратился за инструкциями к министру финансов Барку. (стр. 262.)

¹⁵⁸ Там же, т. VIII, ч. I, док. № 138. (стр. 262.)

¹⁵⁹ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, л. 14. (стр. 263.)

¹⁶⁰ Там же, лл. 12—13. (стр. 263.)

¹⁶¹ Там же. Копия телеграммы Бенкендорфа от 30 июня (13 июля) 1915 г. В июле предстояли платежи на 14764 тыс. фунтов, а в декабре — на 3207 тыс. фунтов. (стр. 263.)

¹⁶² Там же. (стр. 263.)

¹⁶³ Там же, а также л. 17. Телеграмма Бенкендорфа от 20/7 августа 1915 г.; л. 19. Копия телеграммы Бенкендорфа от 2 сентября (20 августа) 1915 г. (стр. 263.)

¹⁶⁴ МО, серия III, т. VIII, ч. 2, док. № 648. Журнал Комитета финансов от 23 августа 1915 г. Журнал представляет большую ценность, ибо он суммирует переписку с русским послом в Англии и английским правительством за предыдущие месяцы, в связи с проблемой кредитов для России и высылкой из России новой партии золота. Некоторые телеграммы Бенкендорфа, Рутковского и Сазонова включены в текст журнала полностью. (стр. 264.)

¹⁶⁵ Там же. (стр. 264.)

¹⁶⁶ ЦГВИА, ф. 369, оп. Г, д. 49. Журнал Особого совещания от 5 сентября 1915 г. (стр. 264.)

¹⁶⁷ МО, серия III, т. VIII, ч. 2, док. № 611. (стр. 265.)

¹⁶⁸ Там же, док. № 598. Телеграмма Барка Рутковскому от 27/14 августа 1915 г. (стр. 265.)

¹⁶⁹ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, л. 18. Говоря о позиции Комитета финансов, который еще не рассматривал вопроса, Сазонов обнадеживающе писал: «Я предвижу, что Комитет даст свое согласие». (стр. 265.)

¹⁷⁰ МО, серия III, т. VIII, ч. 2, док. № 648. Журнал Комитета финансов от 23 августа 1915 г. (стр. 265.)

¹⁷¹ МО, серия III, т. VIII, ч. 2, док. № 648. Журнал Комитета от 23 августа 1915 г. (стр. 266.)

¹⁷² Там же. (стр. 266.)

¹⁷³ Там же. Текст соглашения в Булонь-сюр-мер, подписанного Мак-Кенна и А. Рибо 22 августа 1915 г., и протокола к нему за подписью Мак-Кенна опубликованы у L. Petit. (Op. cit., pp. 762—764). (стр. 266.)

¹⁷⁴ «Архив русской революции», т. 18. Берлин, 1926, стр. 88. (стр. 267.)

¹⁷⁵ Там же. (стр. 267.)

¹⁷⁶ Там же, стр. 88—89. (стр. 267.)

¹⁷⁷ МО, серия III, т. VIII, ч. 2, док. № 648, стр. 231. (стр. 268.)

¹⁷⁸ Там же, док. № 690. Записка великобританского посла от 11 сентября (29 августа) 1915 г. (стр. 268.)

¹⁷⁹ L. Petit. Op. cit., p. 762. (стр. 269.)

¹⁸⁰ За один год — с 7 мая 1915 по 2 мая 1916 г. — Франция вынуждена была продать и отправить золота в Лондон на сумму 884,6 млн. франков, а всего по 23 мая 1917 г. Франция продала Англии золота на 2,84 млрд. франков; кроме того, в Нью-Йорке и Мадриде было продано золота на 182,9 млн. франков. (стр. 269.)

¹⁸¹ МО, серия III, т. VIII, ч. 2, док. № 868, стр. 449—450. Во главе французской миссии для заключения займа в США стоял банкир Омбер, а английский — лорд Ридинг. Чистая доля Франции в этом займе — 193 млн. долларов. Кроме того, Франция получила в Нью-Йорке два банковских кредита также без высылки золота, под гарантию французского правительства. Американский заем на некоторое время освободил Францию от английской зависимости по оплате расходов в США, но французские платежи в Англии с апреля 1916 г. достигли 4 млн. фунтов ежемесячно. Рибо добился согласия Мак-Кенна включить эти платежи в счет сумм, открытых по договору 30 апреля 1915 г., «пока они не истощатся» (L. Petit. Op. cit., pp. 75—76, 200—201). (стр. 269.)

¹⁸² «Красный архив», т. 5, стр. 65. Доклад Барка о финансовых соглашениях. Кроме доклада Барка о соглашениях в сентябре 1915 г. с английским и французским министрами финансов в архивах сохранилась значительная документация. Так, посол в Лондоне Бенкендорф секретными телеграммами извещал председателя Совета Министров и управляющего Министерством финансов о главных основаниях подписанного 30/17 сентября 1915 г. соглашения, а потом и весь текст соглашения был передан на русском языке. Были переданы и приложения к соглашению. Сохранились также документы о соглашении с Францией. Все они хранятся в ЦГИАЛ и АВПР. Наиболее важные из них опубликованы в МО, серия III, т. VIII, ч. 2, док. № 823, 824, 834 и 835. (стр. 270.)

¹⁸³ «Красный архив», т. 5, стр. 64—65. (стр. 270.)

¹⁸⁴ МО, серия III, т. VIII, ч. 2, док. № 824. (стр. 271.)

¹⁸⁵ МО, серия III, т. VIII, ч. 2, док. № 823 (Курсив наш. — А. С.). (стр. 272.)

¹⁸⁶ Там же, док. № 824. (стр. 272.)

¹⁸⁷ МО, серия III, т. VIII, ч. 2, док. № 834. (стр. 274.)

¹⁸⁸ Там же, док. № 834 и 835. (стр. 274.)

¹⁸⁹ АВПР, ф. Экономический департамент, 1-е дел-во, д. 105, лл. 192—196. Письмо Барка председателю Совета министров Горемыкину от 9 октября 1915 г. В этом документе Барк подверг довольно жестокой критике организацию и деятельность существовавшего в Лондоне Англо-Русского комитета, практика работы которого показала, что «сосредоточение заказов в нем не получило полного осуществления, равным образом и сама организация комитета вылилась в несколько иной форме». (стр. 275.)

¹⁹⁰ Председатель комитета назначался военным министром и одновременно являлся представителем в Международной комиссии по снабжению, а член комитета от Военного министерства являлся представителем русского правительства в учрежденном Китченером при британском военном министерстве комитете. Все суммы по заказам переводились в распоряжение комитета. (стр. 275-276.)

¹⁹¹ АВПР, ф. Экономический департамент, 1-е дел-во, д. 105, лл. 192—196. (стр. 276.)

¹⁹² ЦГИАЛ, ф. 1276, оп. 10, 1914 г., д. 308, лл. 191—192. (стр. 276.)

¹⁹³ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, лл. 41—42. Гектографированная копия секретной телеграммы Извольского от 4 октября (21 сентября) 1915 г. (стр. 276.)

¹⁹⁴ Г. Фиск. Указ. соч., стр. 165. (стр. 277.)

¹⁹⁵ «Красный архив», т. 5, стр. 64. (стр. 277.)

¹⁹⁶ МО, серия III, т. VIII, ч. 2, док. № 852 (текст соглашения) и приложение к док. № 853; L. Petit. Op. cit., pp. 706—707; La dette publique de la Russie, pp. 42—43. (стр. 277.)

¹⁹⁷ МО, серия III, т. VIII, ч. 2, док. № 853. (стр. 278.)

¹⁹⁸ Там же, док. № 852. Из документов видно, что Барк просил Рибо распространить действие соглашения также на оплату процентов по русским муниципальным займам, на что, видимо, Рибо дал предварительное согласие. Сумма этих платежей достигала 20 млн. франков в год (док. № 849). (стр. 278.)

¹⁹⁹ A. Ribоt. Op. cit., p. 87. (стр. 278.)

²⁰⁰ «Торгово-промышленная газета», от 20 сентября 1915 г. (стр. 279.)

²⁰¹ Там же, от 24 сентября 1915 г. (стр. 279.)

²⁰² Там же, от 25 сентября 1915 г. (стр. 279.)

²⁰³ Там же, от 3 октября 1915 г. (стр. 279.)

²⁰⁴ «Новое время», от 25 сентября 1916 г. (стр. 280.)

²⁰⁵ «Утро России», от 19 сентября 1915 г. (стр. 280.)

²⁰⁶ ЦГВИА, ф. 369, on. 1, д. 54. Журнал Особого совещания от 30 сентября 1915 г. (Курсив наш. — А. С.). (стр. 280.)

²⁰⁷ Там же. (стр. 280.)

²⁰⁸ Там же. Журнал Особого совещания, от 3 октября 1916 г. (стр. 280.)

²⁰⁹ Там же. (стр. 281.)

²¹⁰ ЦГИАЛ, ф. 1276, оп. 10, 1914 г., д. 308, лл, 191—192. Особый журнал Совета министров от 2 октября 1915 г., утвержденный Николаем II 23 октября 1915 г. (стр. 281.)

²¹¹ Там же, лл. 167—170. (стр. 281.)

²¹² ЦГИАЛ, ф. 1276, оп. 10, 1914 г., д. 308, лл. 191—192. (стр. 282.)

²¹³ Стенографические отчеты Гос. думы 4-го созыва, сессия IV, засед. 22, 16 февраля 1916 г., стб. 1763—1764. Так как Дума была распущена 3 сентября 1915 г., то Шингарев выступил по вопросу о финансовом соглашении с большим опозданием, в феврале 1916 г., в речи о росписи доходов и расходов на 1916 г. (стр. 282.)

²¹⁴ Там же. (стр. 282.)

²¹⁵ Там же, стб. 1959, выступление Маркова 2-го 19 февраля 1916 г. (стр. 282.)