А. Л. Сидоров. Финансовое положение России в годы первой мировой войны, 1960 г., стр. 295-318

Глава IV
СОГЛАШЕНИЯ 1916 г.
УСИЛЕНИЕ ФИНАНСОВОЙ ЗАВИСИМОСТИ РОССИИ ОТ СОЮЗНИКОВ

2. АНГЛО-РУССКИЕ ТРЕНИЯ ПРИ РЕАЛИЗАЦИИ СОГЛАШЕНИЯ О КРЕДИТАХ

Для самого Министерства финансов выяснилась необходимость иметь свободные средства, которыми русское правительство могло бы пользоваться для нужд частной торговли и промышленности и для поддержания курса рубля, который продолжал понижаться. Однако соглашение лишало русское правительство права использовать для этих целей хотя бы один рубль из предоставленных кредитов. Кроме того, Английский банк не выполнил своего обещания Барку о создании особых (акцептных) кредитов для нужд частного рынка России в английской валюте. В связи с этим министр финансов 2 ноября (20 октября) 1915 г. обратился к английскому послу Бьюкенену с нотой, в которой просил английское правительство ускорить решение вопроса об акцептном кредите или разрешить в рамках финансового соглашения пользоваться совершенно свободными кредитами, «т. е. кредитами, по которым не нужно было бы давать подробных сведений, на примерную сумму в 2 млн. фунтов стерлингов в месяц, дабы иметь возможность предоставлять валюту вольному рынку» ³⁴. Создалось такое положение, при котором «вольный рынок» не снабжался в необходимых размерах «бумагами на Англию». Это обстоятельство Барк и считал основной причиной того, что за две последние недели фунт стерлингов подскочил до 15,1 руб. ³⁵ Барк признал финансовое ведомство России бессильным «воспрепятствовать» этому ненормальному положению. Просьба о «свободном кредите» не требовала увеличения общей суммы кредитов, она предполагала лишь несколько иной порядок в расходовании уже отпущенных кредитов. Кроме того, Барк поручил добиться согласия английского казначейства израсходовать на новые заказы не только фиксированные 4,5 млн. ф. ст. в месяц, но и «возможную экономию от прежних заказов (и расходов по займам» ³⁶.

В просьбе увеличить кредиты на военные заказы Мак-Кенна отказал ³⁷. Он согласился лишь, чтобы общая сумма, фиксированная на новые заказы, использовалась более свободно и чтобы суммы, не использованные в первые месяцы, «могли переноситься на следующий месяц». Вместе с тем Бенкендорф подчеркнул, что Мак-Кенна «окончательно отказывается» увеличить ассигнования на новые кредиты за счет неиспользованных старых. Судя по дипломатической переписке, Бенкендорф и не прилагал особых усилий отстоять важные пожелания своего правительства перед английским. Это облегчало англичанам возможность отклонять пожелания русского правительства. Только через шесть недель английский посол ответил на просьбу Барка о выделении 2 млн. ф. ст. в месяц в качестве свободного кредита. Этот ответ был отрицательным.

Англичане увидели в просьбе Барка нарушение одного «из основных принципов, на которых основано последнее соглашение» ³⁸. В памятной записке английского посольства по этому вопросу в довольно грубой форме были перечислены различные виды оплат, которые производило английское правительство. Далее было указано на то обстоятельство, что, оказывая финансовую помощь России, английское правительство взяло на себя «тяжелое финансовое бремя», а посему на нужды торговли и частных промышленников в иностранной валюте «не должно быть прибавлено сверх сего».

Барк 18 ноября 1915 г. ответил на полученный английский отказ памятной запиской ³⁹, посланной через Сазонова. В ней развивались следующие мысли. Обращаясь с просьбой о кредите в 2 млн. ф. ст. в месяц «для нужд свободного рынка», правительство выступало не с защитой интересов частных лиц и частной промышленности, а пыталось разрешить задачу правительственной важности: «оно старалось получить средства для контролирования рынка иностранной валюты и помешать, по возможности, обесцениванию рубля». Эта задача очень важна, так как фунт стерлингов снизился только на 4,3%, а рубль — на 50%. Поэтому дальнейшее обесценивание рубля приведет «к исключительно тяжелым последствиям внутри страны» и даже, как указывал Барк, «нарушит свободу действий императорского правительства, что не может быть безразличным союзникам». Вторая мысль ответа заключалась в том, что просьба Варка о кредите в 2 млн. ф. ст. ни в коем случае не означала отпуск дополнительных средств к установленной соглашением сумме займа. Упомянув об ограничениях в использовании кредита, Барк настойчиво подчеркивает мысль о том, что «русское правительство должно было бы иметь возможность предоставить иногда фунты стерлингов без предварительного сообщения обусловленных пояснений в целях предотвращения колебаний рубля в случае срочности урегулирования курса».

В разгаре этой переписки, которая совсем не внесла ясности в вопрос о свободной валюте, но внесла «некоторое раздражение» в настроение английских сфер, особенно по отношению к агентам русского правительства в США, так как они якобы чинили препятствия размещению англичанами русских заказов в США ⁴⁰, в дело вмешался военный министр ген. Поливанов ⁴¹.

Получая копии телеграмм Бенкендорфа, он правильно оценил их как несогласие англичан на увеличение суммы на новые заказы. Поливанов указывал, что суммы в 4,5 млн. фунтов «совершенно недостаточно» и просил Барка изыскать дополнительные средства путем соглашения с американской компанией Моргана. Поливанов сообщил также, что распределение валюты, начатое валютной комиссией, ведется, «не считаясь с тем, на какие заказы она предназначена — на новые или на старые», лишь бы не выходить за пределы 20 млн. фунтов, считая, что 5 млн. фунтов находятся в распоряжении кредитной канцелярии.

Ответ Барка на письмо Поливанова не внес никакой ясности. Ссылаясь на свои переговоры с Мак-Кенна и на возможность экстренных расходов, не предусмотренных ни новыми, ни старыми заказами, Барк заверил Поливанова в том, что он считает «необходимым настаивать на возможности затрат на новые заказы сумм, оставшихся неиспользованными по старым заказам» ⁴².

Это заверение Барка не имело под собой никаких юридических оснований и являлось несколько легкомысленным шагом, вытекавшим, по-видимому, из пренебрежения к букве заключенных соглашений и слишком оптимистической оценки понимания англичанами нужд России. Конечно» Барк и Поливанов отлично понимали, что новых кредитов в размере 54 млн. ф. ст. не хватит на важнейшие заказы для русской армии и военной промышленности. Незадолго до этого Поливанов подписал ведомость необходимых заказов до 1 января 1917 г., которую увезла в Англию военная миссия адмирала Русина. В составе этих заказов числилось: 2700 орудий, в том числе свыше 300 осадных гаубиц, 1 млн. винтовок, 1 млн. пистолетов, огромное количество винтовочных патронов, свыше 5 млн. снарядов, 1,5 тыс. тракторов, 10 тыс. грузовых машин, 15 тыс. мотоциклов, 110 тыс. штук шин для автотранспорта, 3 млн. пар сапог и башмаков, 360 тыс. пудов подошвенной кожи, 28 млн. ярдов сукна, 8,5 млн. пудов колючей проволоки, 300 тыс. верст телефонного кабеля, 20 тыс. телефонных аппаратов и т. д. ⁴³ Хотя заявка и не была оформлена в ценностном выражении, но было ясно, что речь шла о миллиардных новых заказах, которые далеко превышали объем заказов, предусмотренных русско-английским финансовым соглашением. Поэтому понятно, что использование валюты по старым заказам, часть которых по разным причинам была снята, в значительной мере расширяла возможности размещения новых заказов и освобождала Барка от поисков новых финансовых источников. Вообще говоря, так и должно было быть между добрыми союзниками. Англия ассигновала сумму ежемесячного кредита в 25 млн. ф. ст., которую она могла ссудить русскому правительству. Правительство России просило сохранить эту сумму, но дать ему право более свободно обращаться с расходованием средств. Однако действительность показала решительное расхождение точек зрения. Русскому командованию и министру финансов прежде всего пришлось обеспечить реальную возможность израсходовать 54 млн. ф. ст. на новые заказы, так как англичане педантично требовали ежемесячных расходов точно в пределах обусловленной суммы, лишая возможности переносить неизрасходованные остатки кредитов с месяца на месяц.

Потребовалось много времени, чтобы англичане признали право русского правительства использовать неизрасходованные суммы в следующие месяцы. Сейчас же речь шла о большем — об использовании неизрасходованных остатков по старым заказам для производства новых заказов. Отвечая Поливанову, Барк признал, что полученный им кредит превышал на 357 млн. руб. заявки ведомств. Следовательно, известный остаток по старым кредитам должен быть, но этот остаток, как мы показали выше, в 1916 г. более чем в три раза превосходил «превышения» в исчислениях ведомств. Но самое главное, разумеется, было в различии точек зрения англичан и русских на самые основы соглашения.

В английской памятной записке ⁴⁴ сумма в 25 млн. ф. ст. месячных кредитов оценивается как максимальная. Английское правительство ожидало, что и «меньшая сумма окажется достаточной». Поэтому министр финансов Англии принимал все меры к тому, чтобы русское правительство уложилось в возможно меньшую сумму. Он хотел, чтобы русская дружба и русские жертвы стоили Англии возможно дешевле.

В объяснениях же Поливанову Барк определяет сумму годового кредита России «не менее 300 млн. ф. стерлингов» ⁴⁵ и предлагает «настаивать» на использовании сумм от старых заказов. Таким образом, Барк дал надежду военному ведомству, что можно будет расходовать больше средств. Но одно дело «настаивать», что означало вести переговоры с английским правительством, а другое дело иметь реальное право расходовать кредиты по своему усмотрению. Барк очень хорошо знал, что без согласия англичан больше обусловленной в соглашении суммы в 4,5 млн. ф. ст. в месяц расходовать было нельзя. Барк советовал военному ведомству «убедить английское правительство» в том, что заказы, превышающие отпускную сумму в 54 млн. ф. ст., безусловно необходимы «для доведения войны до благоприятного конца» ⁴⁶. Однако и Барк не надеялся на быстрое разрешение вопроса англичанами, поэтому предложил обсудить вопрос о новых кредитах в Совете министров.

Не рассчитывая на получение новых средств в Америке, в частности у Моргана, Барк предлагал максимально сжать заграничные заказы, ограничившись «крайне необходимым, не могущим быть ни в коем случае полученным в России, все же остальное должно быть заказываемо внутри империи» ⁴⁷. Барк предлагал усилить внутренние заказы, не останавливаясь перед более дорогими ценами, так как увеличение заграничных заказов может оказаться «бедственным для всего народного хозяйства» ⁴⁸. В данном случае министр финансов имел в виду большие платежи после войны, для выполнения которых пришлось бы форсировать экспорт и сокращать внутреннее потребление.

Таким образом, позиция министра финансов была противоречива и неясна. С одной стороны, он боялся развития внешних заказов, предвидя гибельные последствия этой политики, а с другой стороны, он ориентировал военного министра на увеличение заказов и заверял его, что им в этом отношении предприняты шаги. И действительно, Барк продолжал добиваться, чтобы средства, не использованные по другим статьям, были обращены на новые заказы. В памятной записке, переданной 1 декабря (18 ноября) 1915 г. английскому послу в Петрограде Бьюкенену, Барк мобилизует все аргументы в пользу увеличения кредитов на новые заказы, ибо «не подлежит сомнению», писал он, что потребности обороны требуют больших сумм, которые он предлагал отпустить за счет остатков по другим статьям английского кредита.

Пожалуй, впервые в памятной записке Барка, переданной английскому послу 18 ноября 1915 г., прозвучали более твердые ноты, чем ранее. Он констатирует признание английского правительства, что в отношении новых кредитов оно будет учитывать не месячные, а годовые издержки. Отметив, что в отношении старых заказов английское правительство не желает руководствоваться тем же принципом, Барк заявил, что такое отношение «не соответствует смыслу соглашения от 30/17 сентября 1915 года» ⁴⁹. Разделение заказов на новые и старые было сделано более для того, чтобы последние явились предметом «детального рассмотрения в специальном приложении, чем для того, чтобы определить максимум, который ни в коем случае не может быть превзойден» ⁵⁰. Таким образом, Барк встал на позицию качественного равенства как старых, так и новых заказов, что позднее вызвало опровержение Мак-Кенна. Очень важно открытое признание Барком того факта, что на новые заказы требуются суммы, «превышающие упомянутые 54 000 000 ф. стерлингов», а кредиты по старым заказам не будут израсходованы. Записка заканчивалась следующими словами: «...Представляется совершенно справедливым, чтобы российское правительство получило возможность использовать указанную сумму на оплату по новым заказам, при условии, конечно, соблюдения принципов, изложенных в приложении к соглашению от 30/17 сентября 1915 года». В данном случае признавался весь порядок размещения и контроля за новыми заказами, который был установлен этим соглашением ⁵¹. Аргументы Барка от существа дела, а не от буквы соглашения были более убедительны.

Мы видим, какая масса практических трудностей возникала, когда речь шла о реализации слабой стороной (Россией) отпущенных больших средств. Разрешением кардинального финансового вопроса пришлось заняться даже начальнику Морского генерального штаба адмиралу Русину. Во время пребывания в Англии он в сопровождении фон Замена 3 декабря (н. ст.) 1915 г. посетил канцлера казначейства Мак-Кенна и вел с ним переговоры об увеличении суммы кредитов на новые заказы за счет экономии по другим статьям. Мак-Кенна ответил Русину, что ограничение новых заказов было проведено английским правительством «по весьма веским соображениям», суть которых заключалась в том, что авансы по заказам (не менее 25%) и крупные платежи в США ложатся тяжелым бременем на английское казначейство. Поэтому Мак-Кенни вежливо, но твердо отказал в просьбе. «Канцлер казначейства, — доносил Русин, — затрудняется согласиться с пожеланиями русского правительства об увеличении кредита на новые заказы, даже при условии, что по старым договорам будут достигнуты сбережения» ⁵².

Адмирал Русин вел в дальнейшем разговор в совсем другом тоне, чем русский посол, англофил Бенкендорф. Русин ответил Мак-Кенна, что его заявление «едва ли соответствовало бы характеру отношений союзных государств, если бы установленная по взаимному согласию программа заказов встретила препятствия из-за формального применения конвенции 30/17 сентября» ⁵³. Он настаивал, чтобы Россия пользовалась кредитом в Англии в пределах отпущенных средств «в мере действительной необходимости». В конце беседы адмирал Русин получил согласие Мак-Кенна пересмотреть вопрос о заказах и увеличить кредит на них, если ему будет доказана недостаточность суммы в 4,5 млн. ф. ст. и наличие экономии по другим статьям. Однако и здесь он прибавил, что увеличение суммы платежей в США должно быть меньше образовавшейся экономии по старым платежам.

Это «полусогласие» Мак-Кенна, данное в самом начале декабря 1915 г., английское правительство не торопилось реализовать. Только 28/15 декабря 1915 г. на имя Барка поступила нота Бьюкенена, в которой он извещал о согласии Эдуарда Грея и английского правительства не слишком строго толковать сентябрьское соглашение и готовность английского правительства «в примирительном духе рассматривать возможность известной свободы в отношении контрактов, которые устарели, или от которых отказались» ⁵⁴.

Однако переходя к практической стороне дела, английское правительство предпочло не принимать окончательного решения до выяснения английскими «подлежащими властями» списка старых заказов и получения точного представления о новых потребностях России на следующий год. Следовательно, вопрос был передан на усмотрение английского военного ведомства, и только в случае его благоприятного решения можно было надеяться на успех дела. Английское правительство не признало в принципе за русским правительством права свободно использовать всю сумму кредита в 25 млн. ф. ст. Вместе с тем нота Грея извещала о том, что окончена подготовка конвенции с Английским банком об открытии кредитов русским кредитным учреждениям, а потому английское правительство отказывалось оказать прямую финансовую помощь для поддержания курса рубля. Новая уступка англичан являлась, как правильно писал Поливанов Барку, согласием «только в принципе увеличить кредит на новые заказы для Англии и Америки» ⁵⁵. Но, во-первых, этот принцип пока не получил никакого практического осуществления и, во-вторых, не распространялся на русские заказы в других странах.

Между тем по договоренности на конференции в Шантильи (декабрь 1915 г.) русские армии обязаны были готовиться к наступлению. В 1916 г. Россия готовилась к большой кампании, и необходимо было устранить вопиющий недостаток в вооружении и боеприпасах. В связи с этим русское правительство расширило свои заказы в Японии, Швейцарии и скандинавских странах. Все эти мероприятия нуждались в финансовом обеспечении. Однако финансовым соглашёнием и новым извещением Грея предусматривались платежи лишь в Англии и США, и лишь в пределах 6 млн. ф. ст. — в Японии.

Обо всем этом Поливанов, видимо, впервые узнал лишь из телеграммы агента Министерства финансов в Лондоне Рутковского и был возмущен и Барком, и англичанами. Барк всегда необоснованно держался оптимистической точки зрения в толковании заключенного соглашения. В ответ на высказывавшиеся сомнения он обещал, что «конечно, мы не встретим затруднений в получении валюты на новые заказы», если не выйдем из общей суммы кредита в 300 млн. фунтов. На деле получалось обратное. Поливанов вспомнил оптимизм Барка и подчеркнул всю несостоятельность его точки зрения. Военный министр cо всей решительностью заявил, что английское правительство «ставит нас в совершенно невозможное положение по отношению к нашим заказам в Италии, Швеции, Норвегии, Швейцарии и Японии. Оказывается, что для расплат в этих странах по новым заказам мы не можем рассчитывать на валюту, предоставляемую нам Англией. Особенно трудное положение создается по отношению к Японии, которая является в высшей степени добросовестным и аккуратным поставщиком и потому не может не рассчитывать на то, что Россия также добросовестно будет расплачиваться по заказам в Японии» ⁵⁶.

Военный министр особенно указывал на большие потребности валюты дли Японии, где военные заказы достигли крупного масштаба. 30/17 января 1916 г. Поливанов в письме к министру иностранных дел сообщал, что потребность в валюте только по старым, уже размещенным в Японии заказам, «не считая предстоящих платежей по новым заказам, определяется в сумме около 94 млн. иен» ⁵⁷.

На вычетом отпущенных 6 млн. ф. ст. не хватало свыше 30 млн. иен, а ведь в течение 1916 г. предстояло сделать еще новые заказы на 169 млн. иен. Военный министр просил Сазонова или добиться заключения «дополнительного соглашения» с Англией об увеличении кредита в Японии за счет все той же нормы в 25 млн. ф. ст., или же заключить финансовое соглашение «на основаниях займа с японским правительством». Из двух возможностей, перед которыми оказалось Военное министерство, оно предпочитало получить недостающую сумму в 34 млн. иен у английского правительства «которому следует раскрыть создавшееся положение» ⁵⁸. Конечно, японские кредиты представляют деталь хотя и важную на общем фоне тяжелого финансового положения страны, но и эту «деталь» оказывалось невозможным разрешить без помощи Англии. Потребовались новое дипломатическое представление и нажим.

31 декабря (ст. ст.) 1915 г. Барк передал британскому посольству меморандум, в котором выражены важнейшие пожелания русского правительства. Основные положения этого документа Сазонов передал Бенкендорфу для представления английскому правительству. В меморандуме ⁵⁹ была изложена точка зрения Барка на соглашение 1915 г. Он настаивал на том, что основной и решающий пункт соглашения — это предоставление русскому правительству кредитов на 300 млн. ф. ст. в год «для всех расплат за границей», за исключением Франции, и главным образом для заказов, связанных с войной. С другой стороны, британское правительство имело «возможность просить», когда оно найдет это нужным, передачу Россией в распоряжение Англии «желтого металла» в пределах до 40 млн. ф. ст. Русское правительство согласилось «на отпуск приблизительно четверти своего запаса золота», имея в виду, что «все его нужды за границей» будут оплачены из английских кредитов. В этих двух взаимных обязательствах Барк справедливо видел суть соглашения, рассматривая все остальные статьи последнего как второстепенные, а само финансовое соглашение — не как «деловой контракт», но как «соглашение» против общего врага, в котором финансовые комбинации подчинены военным задачам. Цифровые расчеты, представленные в свое время по второстепенным пунктам соглашения, имели «лишь приблизительный характер», они могли измениться и потому, что возникли «новые нужды», которые не могли быть учтены летом 1915 г. Однако неизменной и «единственно достоверной» являлась исчисленная сумма общих потребностей русского правительства в 300 млн. ф. ст. в год. Русское правительство, писал Барк, «льстит себя надеждой», что английское правительство истолкует конвенцию 30 сентября 1915 г. в дружественном смысле. При другом подходе Россия не могла бы «иначе оплатить свои заграничные расходы, как вывозя золото». К этому весьма ясно добавлялось, что в таком случае золото было бы взято из тех 40 мл.н. ф. ст., «которые Россия согласилась уступить британскому правительству», и тем самым уменьшилась бы сумма золота, подлежащая вывозу в Англию.

В меморандуме в трех пунктах суммировались и повторялись требования русского военного министерства: 1) об оплате новых заказов за счет средств, оставшихся свободными после уплаты по старым заказам; 2) об оплате английским правительством из русских кредитов заказов, размещенных в Японии; 3) об оплате военных заказов России в прочих странах.

В заключение Барк напоминал, что золотой запас Англии увеличился на 40%, в том числе за счет вывоза золота из России на 8 млн. фунтов. Меморандум заканчивался выражением надежды, что британское правительство «готово будет рассматривать соглашение от 30 сентября не как коммерческую сделку, а как соглашение, заключенное для достижения военного успеха против общего врага» ⁶⁰.

Меморандум Барка был поддержан и по линии дипломатической. Сазонов просил Бенкендорфа поддержать требования русского министра финансов перед британским правительством. Финансовый вопрос получил определенное политическое звучание. ⁶¹

До получении официального ответа английского правительства Бенкендорф прислал в Министерство иностранных дел свое мнение, очень расплывчатое в отношении практических результатов представления. Передавая разговоры с английскими министрами, Бенкендорф подчеркивал финансовые трудности английского правительства. По его словам получалось, что в отношении России «британское казначейство практически делает больше, чем могло бы это делать в принципе». Он даже не был уверен в том, что в дальнейшем сохранится существующий уровень отпускаемых Англией своим союзникам средств. ⁶²

5 января 1916 г. Барк послал ответ Поливанову ⁶³, в котором в целях самозащиты собрал все претензии к военному ведомству. Копия этого письма была послана и Сазонову ⁶⁴. Поддерживая предложения военного ведомства о скорейшем урегулировании вопроса о платежах в Японии, Барк решительно отклонил предложение о высылке золота. Он указывал военному министру, что вопрос о платежах в Японии «крайне затрудняется» отсутствием точных цифр о наших заказах, хотя со времени соглашения с Англией прошло уже 4 месяца. Это обстоятельство не может не настраивать английское правительство «к сдержанному отношению к нашим требованиям, не подкрепленным данными».

Видимо, этот упрек министра финансов подействовал. Военное министерство представило необходимые сведения, которые 26 января 1916 г. были переданы в Лондон, чтобы подкрепить позицию посла в борьбе за успех меморандума министра финансов. Общий размер необходимой валюты по заказам в Японии был определен в 289 млн. иен, из которых 169 млн. относились к заказам, уже предрешенным, «но окончательно еще не подписанным». Кроме английской валюты, русское правительство получало заем в Японии в 50 млн. иен. Министерство финансов настаивало перед русским послом, чтобы вопрос об оплате 34 млн. иен в январе-феврале 1916 г. в счет английского кредита в 6 млн. фунтов «был решен безотлагательно, даже до соглашения между Россией и Англией по общему вопросу о платежах в Японии» ⁶⁵. Министр указывал, что задержка с оплатой и оформлением заказов поведет к увольнению рабочих с предприятий и расстройству дела выполнения заказов. Недостатки финансового соглашения, заключенного в 1915 г., Барк пытался все время исправлять по частям. Это вызывало ненужные задержки в решении важных хозяйственных вопросов, имевших огромное значение для русской армии и для нормальной работы промышленности.

После длительной бомбардировки Лондона по линиям дипломатической, военной и финансовой английское правительство стало медленно отступать. В январе 1916 г. оно в принципе положительно разрешило вопрос о предоставлении 2 млн. ф. ст. в месяц свободного кредита. В ноте от 15 января 1916 г. ⁶⁶ русское правительство благодарило английское за его согласие, чтобы кредиты, оставшиеся свободными от старых заказов, «были бы применены для оплаты новых», а также за его согласие включить в обычные кредиты расходы по оплате заказов в других странах, кроме Англии и Америки, за исключением Японии, и, наконец, за согласие предоставлять ежемесячно свободный кредит в 2 млн. ф. ст.

Стремясь закрепить эти уступки Англии, русское правительство просило не включать в предоставленный ежемесячный свободный кредит следующие расходы: текущие расходы Министерства иностранных дел; расходы, связанные с покупкой серебра, необходимого для поддержания нормального денежного обращения в России, в сумме 2,1 млн. долларов; расходы на покупку машин, «заказанных как правительственными, так и частными заводами». Все указанные расходы русское правительство предпочитало отнести к «национальной обороне» и тем самым увеличить закупки других необходимых товаров ⁶⁷. Вместе с тем в ноте указывалось на серьезное понижение курса рубля — со 135 руб. до 163 руб. за 10 ф. ст. и на желательность стабилизации его на уровне 135 руб., что помогло бы укрепить финансовое положение России.

Кроме того, в ноте решительно оспаривается мнение английского правительства о том, что «без отправки золота за границу беспредметно для России желать поддерживать обмен». По мнению русского правительства, международный обмен необходимо регламентировать путем продажи валюты, на что не потребуется больших средств. Русское правительство явно возражало против той точки зрения, чтобы импорт шел в Россию за счет вывоза золота. В ноте приведены цифры золотых запасов Англии, Франции, России и Германии к началу войны и на начало 1916 г. Эти цифры показывали рост золотых запасов во всех странах, кроме России.

Перечисленные выше просьбы русское правительство вынуждено было вновь повторить в феврале 1916 г. ⁶⁸, так как Грей сообщил 8 февраля (н. ст.) 1916 г., что английское правительство не согласилось с предоставлением кредита «без предварительного предъявления оправдательных документов по использованию данной суммы». Не получило удовлетворения и просьба России не относить за счет небольшого «свободного» кредита указанных выше трех категорий расходов. Русское правительство согласилось отнести за счет этого кредита расходы Министерства иностранных дел, но решительно возражало против того, чтобы относить на этот кредит покупку машин и серебра. Английское же правительство настаивало на своем и решительно отказывалось относить к нуждам армии расходы на покупку машин, каучука, хлопка. Английскому правительству было отлично известно, что в 1915 г. Россия поставила под ружье свыше 5 млн. человек, которых необходимо было одеть в хлопчатобумажные и шерстяные ткани, изготовлявшиеся из импортных хлопка и шерсти. Следовательно, сырье, предназначавшееся ранее для крестьянского рынка, шло теперь на обслуживание войны. Англичане же этого не признавали. Такой взгляд приносил, конечно, большой вред русской армии и вызывал длительную и бесполезную переписку, в результате которой кредит оставался неизрасходованным ⁶⁹, а частная промышленность оставалась без станков, машин и сырья.

В феврале 1916 г. Барку и Сазонову пришлось протестовать против новых попыток английского правительства лишить Россию права пользоваться свободными средствами, «если мы не согласимся предварительно представлять оправдательные документы на их использование» ⁷⁰. В то же время английское правительство считало, что лишь отправка золота из России за границу может поддержать валютный курс рубля. Помимо этого, английское правительство усилило строгости в деле контроля за покупками металлов и машин. Якобы в целях устранения конкуренции и борьбы с повышением цен английское правительство поставило условием пользования его кредитами на покупку металла предварительное сношение «о предстоящих сделках с английским правительством» ⁷¹, причем это требование относилось не только к частным лицам, но и к государственным и общественным организациям. В общем англичане настаивали на централизации закупок и своем контроле над ними. Чтобы дисциплинировать русские закупочные организации, они открыли кредит Англо-Русскому комитету, а, с другой стороны, отказали в переводе 1 млн. ф. ст. Центральному военно-промышленному комитету. Барк решительно настаивал перед военным министром на централизации указанных закупок в Англо-Русском комитете. Позднее англичане предъявили такое же требование о централизации всех других закупок, относящихся к «свободному кредиту», и урегулирование этого вопроса затянулось еще на несколько месяцев (до мая 1915 г.).

В феврале 1916 г. был в принципе положительно разрешен вопрос об увеличении сумм на новые заказы за счет экономии по старым и другим расходным статьям. Тогда же английское правительство увеличило кредиты для закупок в Японии на 3 млн. ф. ст., доведя их до 9 млн. ⁷², что несколько улучшило положение царского правительства с платежами в Японии. Кроме того, переговоры России в Японии о займе закончились благополучно, и русское правительство получало самостоятельный кредит в Японии в размере 50 млн. иен ⁷³. Все эти средства дали возможность покрыть платежи по старым заказам и внести авансы по новым. Однако для новых заказов в Японии английское правительство валюты не дало и рекомендовало русскому правительству не связывать себя финансовыми обязательствами до заключения новых финансовых соглашений. Предоставленный Японией кредит оказался недостаточным, и русское правительство еще не раз обращалось к Англии с просьбами об отпуске «специальных» кредитов, без которых оно оказывалось не в состоянии произвести соответствующие платежи. С аналогичной просьбой русское правительство обратилось к Англии 13/26 апреля 1916 г. в связи с покупкой меди, цинка и других материалов ⁷⁴.

8 марта 1916 г. русское правительство снова обратилось к английскому с нотой, в которой подробно изложило свои аргументы в пользу свободного кредита для нужд торговли и промышленности. Однако английское казначейство задерживало практическое разрешение вопроса об отпуске в распоряжение русского министерства финансов свободного ежемесячного кредита в 2 млн. ф. ст. и об оплате закупленного Русско-Азиатским банком серебра для Министерства финансов на сумму около 900 тыс. ф. ст. Оно опасалось, что общая сумма платежей с 1 октября 1915 г. по 1 октября 1916 г. (с оплатой старых и новых заказов) превысит сумму в 300 млн. ф. ст., которая была предусмотрена финансовым соглашением. Барк справедливо считал эти опасения союзника неосновательными, так как, по данным валютной комиссии, неиспользованной валюты оставалось 50 млн. ф. ст. ⁷⁵ Однако непредставление точных данных Военным министерством использовалось английским правительством в ущерб России. В секретной телеграмме Бенкендорфа от 2 марта (18 февраля) 1916 г. ⁷⁶ по-прежнему фигурирует вопрос о том, что сумма заказов по старым платежам русским правительством не уточнена и что это является чуть ли не единственным препятствием для решения всех остальных вопросов. Бенкендорф подробно излагал все соображения английского правительства и выражал уверенность, что если цифрами будет доказана наличность значительной экономии на ежемесячном кредите в 20,5 млн. ф. ст., «то желаемое решение вопроса было бы найдено», и это позволило бы английскому правительству выделить дополнительный кредит не только для новых заказов на снаряжение, но и для других нужд.

Итак, английское правительство никоим образом не хотело отступить от того принципа, что открытый кредит представляет максимальную сумму кредита, и только за счет экономии по старым кредитам возможно удовлетворение других выросших потребностей России. Прикрываясь этим принципом, оно отводило пока удовлетворение новых и чрезвычайно важных нужд Министерства финансов. Между тем произведенные в России подсчеты показали, что около одной пятой кредита не будет использовано ⁷⁷. Основываясь на этих данных, Барк поручил фон Замену «предпринять самые настойчивые шаги перед английским казначейством для уплаты накопившихся неиспользованных переводов на серебро» ⁷⁸. Барк одновременно просил Сазонова поддержать по дипломатической линии шаги, которые предпримет фон Замен во исполнение директив министра финансов ⁷⁹. Что касается кредита на оплату закупок серебра, то он, по-видимому, английским правительством был предоставлен, так как этот вопрос в дальнейшей финансовой переписке не фигурировал. Зато, как уже указывалось, переговоры о свободном кредите в 2 млн. ф. ст. тянулись еще несколько месяцев ⁸⁰. 5 мая 1916 г. последовала новая нота, в которой сообщалось о практических мерах, проведенных Министерством финансов для контроля рынка с валютой, и указывалось, что кредит необходим в целях борьбы с падением курса рубля. Этот вопрос, по мнению русской стороны, требовал «незамедлительного разрешения» независимо от нового финансового соглашения. Окончательно вопрос был разрешен в мае.

В ходе переговоров среди русских чиновников возникало даже предположение о том, чтобы совсем отказаться от свободного кредита с тем, однако, чтобы англичане оплатили произведенные расходы по закупкам товаров из остатков от годовой суммы общего кредита, а относительно расходов после 1 октября 1916 г. вступить с ними в новые переговоры. Однако на деле обстояло так, что с 22 февраля (ст. ст.) 1916 г. английское правительство уже отказывалось платить за хлопок и другие предметы первой необходимости. Все же покупка этих предметов производилась, и английское правительство уступило, согласившись, чтобы договоренность об оплате косвенных военных покупок вступила в силу с 1 апреля 1916 г. ⁸¹ Барк же, заинтересованный в том, чтобы возможно больше расходов по коммерческим покупкам было отнесено за счет неиспользованных старых кредитов, предложил назначить срок действия соглашения с 15 апреля (н. ст.) 1916 г.

Барку пришлось вновь обратиться за содействием к дипломатии ⁸². 11 мая (28 апреля) 1916 г. Бенкендорф сообщил о добытых в этом деле результатах. Кроме кредита в 2 млн. ф. ст. было достигнуто соглашение о выделении кредитов на металлы, машины, инструменты, каучук, медикаменты. Ряд несогласованных вопросов о других покупках Бенкендорф рекомендовал отнести на будущее соглашение и без промедления заключить соглашение о кредите в 2 млн. ф. ст., так как имели место большие опоздания при всех оплатах. «Я думаю, — телеграфировал Бенкендорф, — что мы получили все, что могли сегодня получить, благодаря энергичному вмешательству лорда Китченера» ⁸³. В результате коллективных усилий министерств финансов и иностранных дел «многие» пожелания Барка были удовлетворены, и фон Замен был уполномочен подписать формальное соглашение с английским правительством по вопросу о ежемесячном кредите в 2 млн. ф. ст. для нужд торговли и промышленности (не военных) и об условиях использования этого кредита ⁸⁴. Однако на согласование вопроса в чрезвычайных военных условиях потребовалось 7 месяцев. Предоставление этого кредита было полезно и необходимо для экономики России, но одновременно этот кредит еще теснее привязывал всю промышленность царской России к английским кредитам и ставил ее в зависимость от богатого союзника.

Несмотря на все ограничения и препятствия, чинимые английскими властями более широкому использованию предоставленных русскому правительству кредитов, последнее все же прорывало «линию английской обороны». Это относилось прежде всего к новым заказам, выданным после 1 октября 1915 г., а также к заказам, размещенным без согласования с английским правительством, на станки, машины и инструменты. По признанию Главного артиллерийского управления (да это видно и из переписки Барка), «английское казначейство приняло на себя оплату и всех таковых заказов на станки, машины и инструменты, данных до 15 апреля 1916 г. нового стиля, хотя бы с нарушением обусловленного порядка» ⁸⁵. Этот срок для оплаты русских заказов был выторгован министром финансов Барком. Но после этого срока со «своеволием» русских заказчиков было покончено. Было принято «категорическое требование», чтобы после этого срока заказы оплачивались за счет английского кредита только при условии, если они были даны через установленные организации и получили одобрение английских властей. Главное артиллерийское управление — основной «потребитель» английских кредитов — предупредил свои учреждения, что в случае нарушения установленного порядка выдачи заказов, они «на получение валюты впредь рассчитывать не могут». Если так строго обстояло дело с военным ведомством, то частные предприятия не могли и мечтать получить что-либо из-за границы в обход установленного порядка.

Английский контроль был еще строже в отношении заказов в Японии. Когда провалились расчеты на английскую щедрость, то выяснилось, что английская политика, как писал ген. Михельсон, «ставит Россию в несовместимое с достоинством великой державы положение неисправного должника и может окончательно подорвать наш кредит на международном рынке» ⁸⁶. Получив такое донесение председателя Комиссии по распределению валюты, военный министр дал категорическое распоряжение «никаких заказов без наличия валюты не допускать, о чем и поставить в известность начальников довольствующих учреждений».

Что касается руоско-французских финансовых отношений, то они, по-видимому, развивались без осложнений. Французское правительство единственный раз (22/9 мая 1916 г.) обратило внимание русской стороны на неоплату во Франции купонов русских частных обществ. На это последовал ответ русского правительства, где сообщалось, что оно не располагает свободной валютой и что вопрос будет легко урегулирован, если министр финансов Франции Рибо согласится расширить лимиты кредитов, установленные соглашением 4 октября 1915 г. ⁸⁷.

Мы привели достаточно фактов, свидетельствующих о слабых сторонах заключенного 30/17 сентября 1915 г. финансового соглашения с Англией, которые вскрылись в первые месяцы его действия. Многочисленные «недоразумения» проистекали из двух различных взглядов на соглашение — из либерально-оптимистического (Барк) и строго юридического (Англия). Оптимизм был посрамлен, и всякая попытка Барка толковать соглашение в пользу России сталкивалась с твердым, холодно рассудочным ограничением, которое проявляла английская сторона. Из предыдущего изложения ясно, что «недоразумения» проистекали не из случайной ошибки Барка в формулировке отдельного пункта соглашения, а из того, что соглашение регулировало финансовые отношения между двумя великими странами, ставшие уже неравноправными. Англия — глава коалиции и ее денежный мешок, а огромная Россия с ее прогнившим строем имела цену лишь благодаря наличию армии, которая несла миллионные жертвы, сковывая немецкие дивизии и отвлекая их с Западного фронта. В конце 1915 г. особенно вскрылась политическая и военная слабость царизма. В это время бюрократия и буржуазия предпринимают судорожные попытки как-то сцементировать тыл, наладить хозяйственную жизнь, парализовать топливный кризис и приостановить упадок железных дорог. Царское правительство было не в состоянии защищать национальное достоинство и интересы буржуазно-помещичьей страны. Оно должно было сдаться и оно сдалось своему богатому союзнику на тех условиях, которые ему были выгодны. Трудностей в реализации предоставленного займа становилось все больше и больше, и потребности в иностранных поставках все возрастали. Поэтому правительство 18 марта 1916 г. обсудило вопрос «об обеспечении соответствующими кредитами производимых за границей заготовлений» ⁸⁸. Совет (Министров подытожил практику займов и наметил общую линию, которой следовало далее держаться.

Поводом к обсуждению вопроса в Совете министров послужила докладная записка военного министра Поливанова, поданная 12 марта 1916 г. на имя председателя Совета министров Штюрмера ⁸⁹. Записка представляет обстоятельный документ, содержащий проверенные фактические данные о неудовлетворительном ходе выполнения финансового соглашения. Документ достаточно ясно выражает точку зрения Военного министерства и отличие его позиции в толковании финансового соглашения от позиции Министерства финансов. Записка Поливанова определила фактическое содержание журнала Совета министров и характер принятых решений. В записке указывается, что Министерство финансов было убеждено в том, «что английское правительство не будет строго придерживаться ограничительных условий соглашения» и что военное ведомство легко сможет получить средства на новые заказы сверх 54 млн. ф. ст., если только общая сумма заказов не будет превышать 300 млн. ф. ст. Действительность же не оправдала этого оптимизма. В записке говорится, что великобританское правительство не склонно так широко трактовать финансовое соглашение. Еще более категорически выражена эта мысль в журнале Совета министров: «Опыт указывает, однако, что великобританское правительство, напротив того, склонно весьма узко толковать заключенное соглашение, точно и строго оставаясь в пределах предусмотренных им ограничительных условий».

Английское правительство считало, что кредиты, отпущенные на год на новые заказы в размере 54 млн. ф. ст., израсходованы за 5½ месяцев уже в сумме 60 млн. ф. ст. ⁹⁰ Оно согласилось прибавить 13½ млн. ф. ст. до конца 1916 г. (на октябрь—декабрь 1916 г.), открыть, сверх того, кредит в 2 млн. ф. ст. в месяц на расходы, не связанные непосредственно с государственной обороной, и увеличить расходы на оплату японских заказов с 6 до 9 млн. фунтов.

Изложив эти уступки Англии, в которых не фигурирует размещение новых заказов России за счет неизрасходованной части старых кредитов, Военное министерство давало достаточно резкую критическую характеристику создавшегося положения.

Совет министров не признал ход заграничных заказов «сколько-нибудь успешным». Причинами такого положения являлись огромные затруднения с доставкой, медленность выполнения заказов и малая производительность английских заводов. Помимо перечисленных факторов, отмечены также «крайняя сложность и формализм установленного в отношении производства дел по нашим заказам порядка в многочисленных английских правительственных инстанциях». К тому же великобританское правительство «до крайности ревниво» относится к размещению заказов на других, кроме английского, рынках «и с явною неохотой снабжает нас потребной для сего валютой». Поэтому «весьма затруднительна» передача заказов в Америку, а что касается Японии, то передача заказов туда «фактически представляется почти невозможной» из-за отсутствия кредитов. Кроме того, все иностранные заказы выполнялись с большим запозданием. В намеченные сроки поступает «лишь самое незначительное количество».

«Военное министерство указывает, что создавшееся положение является угрожающим для нашей государственной обороны, в самой крайней степени нуждающейся в дальнейших заготовлениях на иностранных рынках насущно необходимых для действующей армии предметов и припасов» ⁹¹.

В записке Поливанова и в решении Совета министров было уделено должное внимание вопросу о расходовании кредитов. В этих документах содержатся первые итоговые данные, более или менее приближающиеся к истине, о том, сколько действительно израсходовано денег из отпущенного кредита. Эти данные сводились к следующему. В счет кредита, предоставленного Великобританией по соглашению 30/17 сентября 1915 г., примерно до начала марта 1916 г. было произведено заказов за границей на сумму 289 млн. ф. ст. В эту сумму входили и заказы для России, размещенные правительством Великобритании. Они составляли примерно одну четвертую часть названной выше суммы и равнялись 74 млн. ф. ст. Следовательно, формально рассуждая, можно сказать, что предоставленный кредит был израсходован почти полностью. Такой точки зрения и держалось правительство Великобритании. Однако в соглашении был предусмотрен кредит в 300 млн. до 1 октября 1916 г., заказы же, выданные русским и английским правительствами, захватывали период до 1 июля 1917 г. и даже «дальнейшее время». Поэтому платежи по заказам рассрочивались на более длительное время, и только часть их, правда большая, но «не свыше 195 млн. ф. ст.», должна была быть уплачена до 1 октября 1916 г., остальные же 105 млн. фунтов надо было уплатить в более поздние сроки. Русское правительство считало, что средства, не использованные до 1 октября 1916 г., необходимо открыть для новых заказов. Что касается будущих заготовок за границей, то, помимо нужд военного и морского ведомств, Совет министров обращал внимание на потребности министерств земледелия и путей сообщения. Все это не обещало сокращения заказов и закупок в дальнейшем. Военное ведомство и Совет министров считали неправильной практику включения в новые заказы (т. е. в счет 4½ млн. ф. ст. ежемесячно) расходов на заказы, не связанных непосредственно с обороной. За время с 1 октября 1915 г. это составляло значительную сумму и открывало для русского правительства большую возможность для производства новых заказов предметов, непосредственно связанных с войной. «Такой порядок счета был бы правильным и справедливым», — писал Поливанов.

Изложив указанные обстоятельства, Поливанов делал обоснованное заключение о том, что положение требует «безотлагательного заключения нового финансового соглашения с великобританским правительством», так как нет другого пути изменить сложившуюся практику, которая отрицательно сказывалась на размещении русских заказов.

В записке Поливанова и в решении Совета министров большое внимание было уделено заказам в Японии. Япония приобрела важное значение для России, во-первых, благодаря дешевизне исполнения заказов сравнительно с английскими и американскими фирмами, во-вторых, благодаря высокому их качеству. Наконец, скорость и легкость доставки при дешевизне фрахтов делали Японию для царского правительства выгодным рынком. Японское правительство, идя навстречу желаниям царского правительства и учитывая обилие русских заказов, помогло мобилизовать свою промышленность. Свои соображения о необходимости расширить использование японского рынка для военного снабжения России военное ведомство подкрепляло разработанной программой новых заказов в Японии в сумме 284,3 млн. иен ⁹². Учитывая некоторые непредусмотренные заказы и 15,5 млн. иен за купленные у Японии «бывшие наши суда», т. е. корабли, попавшие к Японии в период русско-японской войны, сумма потребной валюты по японским заказам определялась в 350 млн. иен. Между тем для оплаты заказов в Японии имелась лишь сумма в 6 млн. ф. ст., которую великобританское правительство увеличило на март—май 1916 г. до 9 млн. Военное министерство предполагало, что возможно на следующие 4 месяца, до конца действия соглашения, английское правительство прибавит по 1 млн. фунтов в месяц, — и это было все. С расплатами по заказам в Японии Военное министерство встретилось с непреодолимыми препятствиями, так как «надлежащих на расплату кредитов в наличности у нас не имеется» — таково было печальное заключение Совета министров. Поэтому Совет министров счел необходимым добиваться у английского правительства «возможно широких кредитов» на заказы в Японии. Было решено начать переговоры и с японским правительством о заключении самостоятельного финансового соглашения для оплаты японских заказов.

Совет министров пошел в отношении Японии на крайнюю меру: он согласился на сокращение своего золотого запаса, если бы по ходу переговоров «выяснилась безусловная неизбежность выпуска некоторого количества этого (т. е. золотого. — А. С.) металла в Японию» ⁹³.

Решение Совета министров уточнило общую линию поведения русского правительства и Министерства финансов. Министр финансов должен был реализовать это решение, что на деле означало выработку нового финансового соглашения, чтобы обеспечить русское правительство валютой по крайней мере до 1 июля 1917 г. или даже до конца 1917 г. на более выгодных условиях, чем ранее. Недостатком решения Совета министров в отношении Великобритании было то, что оно не давало министру финансов указаний на случай, если бы Великобритания не согласилась предоставить новые кредиты без вывоза русского золота.

Помимо перечисленных ограничений, осложнявших русско-английские отношения и тормозивших снабжение русской армии вооружением и боеприпасами, английское правительство в целях поддержания своей валюты фактически запретило помещать английские капиталы в облигации иностранных займов.

В связи с этим запрещением возникла переписка между Петроградом и Лондонским отделением Русско-Азиатского банка, которое отказывалось выполнять приказы клиентов о подписке на новые русские займы в Петрограде ⁹⁴. Русское правительство дважды — 21/8 марта и 19 апреля (2 мая) 1916 г. — обращалось к послу Великобритании с нотами, в которых просило не распространять это ограничение на займы союзных правительств и не ограничивать продажу русских ценных бумаг на лондонском денежном рынке ⁹⁵.

---

³⁴ МО, серия III, т. IX, док. № 133. (стр. 296.)

³⁵ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 192, лл. 211—212. Копия письма Барка Сазонову от 16/3 ноября 1915 г. (стр. 296.)

³⁶ МО, серия III, т. IX, док. №303. Телеграмма Бенкендорфа Сазонову от 22/9 ноября 1915 г., №795. (стр. 296.)

³⁷ Характерно, что, сообщая о точке зрения английского правительства, Бенкендорф был исключительно озабочен тем, чтобы выполнение просьбы Барка не отозвалось неудовлетворительно на курсе английской валюты. Забота об английских интересах у Бенкендорфа очень часто стоит на первом плане. Он, в частности, предлагал усилить русские заказы в Англии за счет сокращения заказов в Соединенных Штатах Америки. (стр. 296.)

³⁸ МО, серия III, т. IX, док. №342. Памятная записка английского посольства от 25/12 ноября 1915 г. Сазонову. (стр. 296.)

³⁹ ABПP, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 192, л. 220. (Курсив наш. — А. С.). (стр. 297.)

⁴⁰ Там же, лл. 225—226. Телеграмма Рутковского министру финансов, № 18035, без даты, но, по-видимому, не позднее 23 ноября 1915 г. В телеграмме Рутковский передавал настроения английских руководящих кругов, требовавших более целесообразного использования средств в США. (стр. 297.)

⁴¹ МО, серия III, т. IX, док. № 360. Письмо Поливанова Барку от 13/26 ноября 1915 г. (стр. 297.)

⁴² МО, серия III, т. IX, док. № 388. Письмо Барка от 30/17 ноября 1915 г. (стр. 298.)

⁴³ А. Л. Сидоров. Отношения России с союзниками во время первой мировой войны. «Исторические записки», т. 15. М., 1945, стр. 155—164; «Исторический архив», т. IV, стр. 351—387. (стр. 298.)

⁴⁴ МО, серия III, т. IX, док. №342. Памятная записка английского посольства в Петрограде от 25/12 ноября 1915 г. (стр. 299.)

⁴⁵ Там же, док. №388. Письмо Барка Поливанову от 30/17 ноября 1915 г., № 814. (стр. 299.)

⁴⁶ МО, серия III, т. IX, док. № 360. Письмо Поливанова Барку от 26/13 ноября 1915 г.; док. № 388. Ответное письмо Барка Поливанову от 30/17 ноября 1915 г. (стр. 300.)

⁴⁷ Там же, док. №388. (стр. 300.)

⁴⁸ Там же. (стр. 300.)

⁴⁹ Там же, док. №389. (стр. 300.)

⁵⁰ Там же. (стр. 301.)

⁵¹ Там же. Записка Барка была поддержана Сазоновым, который просил Бьюкенена настаивать перед английским правительством на удовлетворении просьб Барка. (стр. 301.)

⁵² Там же, док. №454. Копия отчета Русина морскому министру о посещении Мак-Кенна от 6 декабря (23 ноября) 1915 г. (стр. 301.)

⁵³ МО, серия III, т. IX, док. № 454. (стр. 302.)

⁵⁴ Там же, док. №645. (Курсив наш. — А. С.). (стр. 302.)

⁵⁵ Там же, док. №674, стр. 714—716. Письмо военного министра министру финансов Барку от 31/18 декабря 1915 г. (стр. 302.)

⁵⁶ Там же, док. №674. (Курсив наш. — А. С.). (стр. 303.)

⁵⁷ Там же, т. X, док, № 112. См. также док. №230. Сообщение английского посольства в Петрограде министру иностранных дел. (стр. 303.)

⁵⁸ МО, серия III, т. X, док. № 112. (стр. 304.)

⁵⁹ ЦГВИА, ф. 369, оп. 17, д. 3, лл. 3—4 Русская копия была послана Барком военному министру Поливанову в виде приложения к его письму, от 5 января 1916 г. (стр. 304.)

⁶⁰ Там же. (стр. 305.)

⁶¹ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, л. 65. Телеграмма Сазонова Бенкендорфу от 22/9 января 1916 г. (стр. 305.)

⁶² Там же, л. 67. Телеграмма Бенкендорфа Сазонову от 25/12 января 1916 г. (стр. 305.)

⁶³ ЦГВИА, ф. 369, оп. 17, д. 3, лл. 1—2. Этот документ в МО не опубликован. (стр. 305.)

⁶⁴ AВПР, II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, лл. 75—77. (стр. 305.)

⁶⁵ АВПР, II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, лл. 81—82. (стр. 306.)

⁶⁶ Там же, лл. 71—74. (стр. 306.)

⁶⁷ Там же; см. также лл. 7—9. Телеграмма Сазонова Бенкендорфу от 9 января 1916 г. (стр. 307.)

⁶⁸ Там же, лл. 88—89. (стр. 307.)

⁶⁹ АВПР, II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, лл. 91—92. Копия телеграммы Бенкендорфа от 2 марта (18 февраля) 1916 г. (стр. 308.)

⁷⁰ МО, серия III, т. X, док. № 244. Телеграмма Сазонова Бенкендорфу от 23/10 февраля 1916 г. (стр. 308.)

⁷¹ ЦГВИА, ф. 369, оп. 1, д. 120, лл. 64—66. Письмо Барка Поливанову от 6 февраля 1916 г. (стр. 308.)

⁷² МО, серия III, т. X, №230. Сообщение английского посольства в Петрограде в Министерство иностранных дел от 21/8 февраля 1916 г. (стр. 308.)

⁷³ Там же, док. №230. (стр. 308.)

⁷⁴ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, лл. 147—148. В этой ноте русское правительство просило одновременно об отпуске кредита в 2174 тыс. иен и 223 381 долл. для оплаты металлов в Японии и 500 тыс. долл. на покупку воска для нужд православной церкви. Министерство финансов считало невозможным отнести последний расход за счет свободного месячного кредита в 2 млн. ф. ст. (стр. 309.)

⁷⁵ Там же, лл. 94—95. Письмо Барка Сазонову от 27 февраля 1916 г. (стр. 309.)

⁷⁶ Там же. лл. 91—92. (стр. 309.)

⁷⁷ АВПР, II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, л. 96. Телеграмма директора Особенной канцелярии по кредитной части Никифорова фон Замену, в которой указывалось, что сумма старых заказов до 1 октября 1916 г. составит около 1,8 млрд. руб., а сумма новых заказов уже достигает 330 млн. руб., с учетом же заказов Китченера — 2,5 млрд. руб. (стр. 310.)

⁷⁸ Там же, лл. 94—96. (стр. 310.)

⁷⁹ Там же, л. 97. Телеграмма Нератова в Лондон была отправлена 3/16 марта 1916 г. (стр. 310.)

⁸⁰ Там же, лл. 106—107. Копия секретной записки, по-видимому, Барка, от 17 марта 1916 г. В записке говорится о «недоразумении» с этим кредитом. Русская сторона так поняла записку английского посла министру финансов от 15 января 1916 г., что английское правительство дало согласие на отпуск такого кредита, и речь шла лишь о том, «что включать и что не включать в этот 2-миллионный кредит». Из дальнейшей же переписки выяснилось, что английское правительство отказывается открыть этот кредит без предварительного предъявления документов, подтверждающих употребление этой суммы. Военный министр настойчиво добивался отпуска этой суммы. Начиная с момента вступления соглашения в силу, т. е. с 1 октября 1915 г. Бенкендорф 28/15 марта 1916 г. сообщал, что этот вопрос еще не урегулирован. Дальнейшая переписка показывает, что Барк уже не особенно торопился с соглашением. Его уже больше занимал вопрос о том, какие платежи должны быть отнесены за счет этого кредита. В этом смысле он дал точные указания фон Замену в Лондон (там же, л. 145. Телеграмма Барка фон Замену). В частности, он предлагал, чтобы закупки металлов, машин, медикаментов, хлопка и шерсти, как только они будут централизованы, не были включены в эти 2 млн. В конце концов Барк выиграл «бюрократическое сражение». Англичане уступили, но лишь тогда, когда срок финансового соглашения почти уже истекал. (стр. 310.)

⁸¹ Это соглашение предусматривало изменение порядка закупки товаров, их централизацию и согласование с Англией. (стр. 311.)

⁸² АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, лл. 143—144. Письмо Барка Сазонову от 13 апреля 1916 г. Письмо написано очень тяжелым языком, не раскрывающим основ нового порядка расчета, что вызвало необычные письменные пометы Сазонова: «ужасно», «бумага написана варварским языком». (стр. 311.)

⁸³ Там же, л. 156. (стр. 311.)

⁸⁴ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, л. 157. Письмо Сазонова Барку от 2 мая 1916 г. (стр. 312.)

⁸⁵ ЦГИАЛ, ф. 1524, оп. 1, 1916 г., д. 137, лл. 12—13. Циркулярное распоряжение ГАУ от 10 июля 1916 г. «О порядке производства заграничных заказов по артиллерийскому ведомству и о порядке производства платежей по этим заказам». (стр. 312.)

⁸⁶ ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, 1917 г., д. 122, л. 49. Копия донесения ген. Михельсона. (стр. 312.)

⁸⁷ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, л. 178. Копия ноты от 28/15 мая 1916 г. (стр. 313.)

⁸⁸ ЦГИАЛ, ф. 1276, д. 5153, лл. 1—8. Особый журнал Совета министров от 18 марта 1916 г., утвержденный Николаем II 4 апреля 1916 г. Копия этого журнала имеется в ряде архивохранилищ, в том числе в АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, лл. 138—142. (стр. 314.)

⁸⁹ ЦГИАЛ, ф. 1276, оп. 12, д. 410, лл. 1—8. К записке была приложена ведомость предполагаемых новых заказов в Японии (лл. 11—12) и перевод ноты великобританского правительства от 21/8 февраля 1916 г. (лл. 9—10). Копия тех же документов — записка и «Ведомость заказов» — хранятся также в АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, лл. 99—104. (стр. 314.)

⁹⁰ ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, 1916 г., д. 305, л. 4. В телеграмме Бенкендорфа от 23/10 апреля 1916 г. сообщалось, что заказы достигли «приблизительно 70 млн. ф. ст.». Бенкендорф считал невозможным просить увеличить кредит еще на 13 млн. фунтов, но он предлагал ускорить обсуждение нового соглашения. (стр. 314.)

⁹¹ ЦГИАЛ, ф. 1276, 1916 г., д. 5153, лл. 1—8. (Курсив наш. — А. С.). (стр. 315.)

⁹² Япония предлагала 600 тыс. винтовок, из них 100 тыс. штук немедленно, 500 тонн цинка, большую партию меди, патроны, орудийные снаряды и т. д. Основным заказчиком выступало Главное артиллерийское управление — на сумму 136,16 млн. иен. Главная часть этой суммы приходилась на пушки, трехдюймовые шрапнели, выстрелы к пушкам Арисака, 2 млн. винтовок и патроны к ним. Главное военно-техническое управление закупало телефонный провод, колючую проволоку и прочее на 23,8 млн. иен. Большие закупки намечало интендантство — 9 млн. ярдов сукна, 3 млн. пар сапог и другое, всего на 64 млн. иен. Значительные закупки проектировали также Санитарное управление и Морское министерство. (стр. 317.)

⁹³ Разумеется, это сопровождалось оговорками о необходимости ранее добиться соглашения с Великобританией и Японией, но все же в конце концов в «особо экстренных» случаях решено было пойти на вывоз золота. (стр. 317.)

⁹⁴ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 192, л. 238. Копия письма Русско-Азиатского банка от 17 апреля 1916 г. (стр. 318.)

⁹⁵ Там же, л. 239. (стр. 318.)