А. Л. Сидоров. Финансовое положение России в годы первой мировой войны, 1960 г., стр. 458-482

Глава V
ПЕТРОГРАДСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ СОЮЗНИКОВ И ФИНАНСИРОВАНИЕ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

2. АМЕРИКАНСКИЕ КРЕДИТЫ ВРЕМЕННОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ. РЕЗКОЕ СОКРАЩЕНИЕ АНГЛИЙСКИХ КРЕДИТОВ РОССИИ

Американский заем

Иной характер приняли русско-американские отношения. Революция оживила надежды российской буржуазии и правительства относительно возможности получить большие кредиты в США. Эти настроения поддерживало само американское правительство. 9 марта 1917 г. посол США в Петрограде Д. Фрэнсис в присутствии всего состава Совета министров сделал заявление о признании Соединенными Штатами нового правительства России ¹¹³, опередив в этом деле союзников. Через неделю Временное правительство уже обсуждало вопрос об открытии США «широкого кредита союзникам» и о поступившем предложении предоставить заем России за счет этого кредита, «или предоставить России возможность заключить особый заем» ¹¹⁴. По-видимому, это первое известие носило общий характер, поэтому оно было только принято к сведению. Однако спустя около двух недель, 25 марта, вице-директор Особенной канцелярии по кредитной части фон Замен уже информирует финансового агента в Вашингтоне Угета об условиях займа в 500 млн. долл. Кредит, предоставлявшийся самим правительством США, а не частными банками, предполагалось покрывать облигациями «Займа свободы». Но Министерство финансов высказывалось за другие условия, о которых было телеграфировано в США, а именно заем должен был быть предоставлен на 15 лет на условиях, «не худших», чем предоставляемые США займы для Англии и Франции; погашение займа переносилось на время после ратификации мирного договора.

3 апреля 1917 г. (н. ст.) государственный секретарь США Лансинг телеграфировал послу в России Френсису просьбу казначейства узнать, нужна ли русскому правительству финансовая помощь, сумму кредита и форму, в которой этот кредит мог быть предоставлен. Предлагалось выяснить, какой кредит нужен России на 6 месяцев и будет ли он использован для закупок в США ¹¹⁵.

Как же вело себя Временное правительство и каково было его финансовое положение на внешних рынках?

27 марта 1917 г. ген. Михельсон, ведавший распределением иностранной валюты, в письме к Терещенко видел спасение правительства в американском займе в 1,5 млрд. долл., так как платежи в США, отнесенные за счет английского кредита, выражались в сумме 1270 млн. руб. Михельсон насчитывал дефицит по английскому кредиту в 850 млн. руб. Сообщая об этом, он писал: «Для ближайшего периода войны нам надо просить у американцев кредит в 1½ млрд. долл., выговоря себе право отнести на него все платежи по когда бы то ни было заключенным обязательствам в Америке» ¹¹⁶. Такой заем позволил бы уплатить весь долг в США в сумме 1270 млн. руб., отнесенный за счет английского кредита, дефицит по английскому кредиту превратился бы в положительное сальдо в 420 млн. руб., и правительство имело бы в США свободную сумму в 1730 млн. руб. для новых заказов. По мнению Михельсона, этих денег хватило бы на оплату поставок до 1 января 1918 г. ¹¹⁷ Этот очень смелый расчет на многомиллиардный кредит базировался на легкомысленном предположении, что американцы не умеют считать и не знают цену своему доллару.

Временное правительство не было так наивно, как бывший царский генерал. Оно сперва поставило на обсуждение вопрос: не потребуется ли на заключение займа в США разрешения английского правительства. На особом совещании под председательством Терещенко с участием военного министра Гучкова и представителей других министерств 26 марта 1917 г. было решено, что относительно выпуска займа в США «нам не требуется испрашивать согласия великобританского правительства, так как никаких формальных обязательств в этом отношении мы Англии не давали» ¹¹⁸.

Уже самая постановка этого вопроса чрезвычайно знаменательна: Временное правительство чувствовало, что в финансовых вопросах фактическим хозяином его была еще Англия, которая могла и не разрешить своему должнику делать новые долги на стороне.

На том же совещании были обсуждены два других вопроса: 1) о сумме, в какой исчисляется потребность в американской валюте, и 2) об условиях займа, предложенного американским правительством. На совещании выяснилось, что точных данных о величине необходимых кредитов правительство не имеет (Михельсон представил свои материалы только на следующий день). Под председательством Б. А. Бахметьева была организована комиссия, которой было поручено установить потребности правительства в долларах. Кроме того, было решено выделить заказы на вагоны и просить Англию уступить свою очередь на получение заказанных в США вагонов.

В связи с американским займом было также решено просить английское правительство увеличить кредиты взамен долларов в другой валюте для нужд частной промышленности и финансовой интервенции. Министр финансов огласил условия, на которых американское правительство разрешит заем: «Американское правительство разрешит выпуск на рынке русского займа в 500 млн. долларов, действительного сроком на 15 лет, на условиях, не худших, чем имеющие быть выпущенными в Соединенных Штатах английские и французские займы. В счет займа американское правительство немедленно и по мере надобности открывает нам кредит из того процента, из которого оно само получит деньги на рынке (3,75—4), причем общая сумма кредита не должна превышать 97% размера предполагаемого займа. Кредит этот должен быть погашен не позднее одного года после ратификации мирного договора» ¹¹⁹. Ознакомившись с условиями займа, совещание признало желательным добиваться, чтобы американское правительство гарантировало этот заем, а не только содействовало его размещению, чтобы срок пользования им был ограничен двумя годами, с тем чтобы неиспользованную часть можно было реализовать в иной валюте.

6 апреля 1917 г. Фрэнсис мог уже послать ответ своему правительству о результатах своих двух встреч с министром финансов Терещенко, который заверил посла, что предложение займа было высоко оценено правительством. Сумма займа была названа в 500 млн. долл., которые были бы истрачены «в Соединенных Штатах прямыми покупками без британского посредничества, как это было до сих пор». Очень интересна концовка телеграммы Фрэнсиса, которая настраивала правительство США на то, чтобы не жалеть денег. «Россия, — телеграфировал посол, — обладает безграничными лесами, неизмеримыми залежами руд и нефти, колоссальными площадями годных к распашке земель. Этот заем был бы, по моему мнению, абсолютно верным делом. К тому же он целесообразен с любой точки зрения в политическом отношении» ¹²⁰. По-видимому, у американцев не было сомнений в целесообразности предоставления кредитов Временному правительству, однако при условии, что это правительство будет воевать. Поэтому Лансинг рекомендует послу достать «всю возможную информацию относительно решимости и способности русского правительства продолжать войну, если финансовая помощь будет предоставляться» ¹²¹. Один из руководителей «Нейшнл Сити Бэнк» Мак-Робертс вторил Лансингу, обещая «полную энтузиазма дружбу», если новое правительство сможет поддерживать порядок и успешно «продолжать войну» ¹²², но эта «дружба» закончится, если правительство обнаружит желание заключить сепаратный мир. Таким образом, в основе американской «дружбы» лежал простой расчет — поддержать военные усилия Временного правительства, чтобы возможно больше немецких сил было привлечено к восточному фронту.

Переписка поверенного в делах России в США и финансового агента в США с Временным правительством показывает, что они деятельно работали в пользу расширения финансовых связей России с США и увеличения суммы кредита Временному правительству.

29 марта Бахметьев сообщил, что комиссия Палаты представителей утвердила выпуск казначейских облигаций для финансирования войны на 7 млрд. долл., из которых 3 млрд. долл. послужат «базисом для займа союзникам» ¹²³. В начале апреля 1917 г. он же сообщил об ожидавшемся в ближайшее время приезде в США финансовой комиссии союзников, а также о том, что вопрос о распределении кредита еще не решен ¹²⁴ и что возможно увеличение суммы займа России свыше 500 млн. долл. Эти сведения подтверждаются телеграммами поверенного в делах в CШA Ону Милюкову. Ону доносил правительству, что размер займа зависит от программы «будущих закупок» и количества выданных Россией обязательств по размещенным уже заказам, с учетом возможности получить необходимый тоннаж для доставки грузов. С другой стороны, Ону сообщал, что аванс возможно будет получить не ранее разрешения общих условий займа ¹²⁵.

В использовании американского рынка союзники обогнали Россию. Уже в начале мая Ону сообщал, что союзники, получившие денежные авансы, фактически «имеют возможность пользоваться американским рынком и теперь» ¹²⁶, а русским, прежде чем выдать заказ, необходимо пройти через особые комиссии в Лондоне. В одной из телеграмм содержится указание на гарантии, которые США хотят получить. Предоставляя кредиты, Америка «хочет быть уверенной, что деньги, имеющие быть авансированными, будут употребляться действительным образом» ¹²⁷. На сей раз речь шла о гарантиях экономического порядка — о реорганизации Сибирской железной дороги, для чего предполагалось послать американскую техническую комиссию; кроме того, американский министр финансов Мак-Аду предполагал реорганизовать русский заготовительный комитет, создав вместо него «нечто вроде общесоюзнического комитета, которому гарантировалось бы самое широкое содействие американского правительства» ¹²⁸. Другими словами, американцы предполагали организовать свой контроль над русскими заказами и закупками по образцу английского. Предполагалось возродить и в США ту практику, от которой русские заказы больше всего страдали в Англии. Далее, Мак-Аду предложил «организовать или реорганизовать» доставку грузов в Россию. Вслед за директивным высказыванием американского министра финансов последовал меморандум Американской международной корпорации, которая предложила свои услуги в качестве агента русского правительства по техническому надзору за русскими заказами и их доставке ¹²⁹. Эта организация находилась под контролем «Нейшнл Сити Бэнк», кредитовавшего русское правительство.

Деньги правительству еще не были предоставлены, а уже находилось много желающих принять участие в их расходовании. А самое главное, под благовидным предлогом ускорить продвижение грузов, американский капитал собирался послать своих агентов на Сибирскую железную дорогу.

Пока шла переписка о предоставлении кредитов американский посол в России Фрэнсис выяснил степень общей задолженности России и сумму процентов, которую будет платить Россия (1,4 млрд. руб. при 37 млрд. руб. консолидированного долга), и пришел к выводу о полной ее кредитоспособности. «Мое мнение состоит в том, — писал Фрэнсис, — что Россия, несомненно, может выполнить все свои обязательства» ¹³⁰. Путем конфиденциальных разговоров с русскими министрами Фрэнсис установил, что они предпочли бы, чтобы 360 млн. долл. английского кредита, который русское правительство должно израсходовать в США, были переведены из Англии в США путем предоставления России дополнительного американского кредита на эту же сумму. Фрэнсис подробно выяснил положение дела с железнодорожными потребностями и заказами России. Он настаивал на срочной отправке в Россию 500 паровозов и 10 тыс. товарных вагонов. В целом он пришел к выводу о необходимости выдачи России авансов, которые считал «безопасными и целесообразными для энергичных военных приготовлений» ¹³¹.

По мере того, как вопрос с займом подвигался к деловому завершению, Лансинг заинтересовался вопросом, кто из представителей русского правительства в США подпишет соглашение и оформит обязательства русского правительства. Займовая операция являлась непосредственной сделкой между двумя правительствами — США и России, без участия частных банков; поставленный Лансингом вопрос, возможно, проистекал от того, что не было посла России в Вашингтоне и только в начале июля 1917 г. на этот пост был назначен глава русской миссии Б. А. Бахметьев.

Вместе с тем американское правительство предупреждало, что заем отпускается с условием, «чтобы никакие закупки в Соединенных Штатах не производились без одобрения представителя казначейства» ¹³². Фрэнсису поручалось объяснить русскому правительству, что вслед за открытием кредитов, представитель русского правительства в США «сможет немедленно договориться через казначейство о покупках железнодорожных вагонов и паровозов», а американское правительство обязывалось помочь сделать такие закупки и организовать их отправку.

Наконец, долгожданный американский заем был получен. Как видно из телеграммы поверенного в делах в Соединенных Штатах Ону, 16/3 мая 1917 г. было подписано соглашение о выдаче России авансом 100 млн. долл. из 3,5% годовых ¹³³. В счет этого аванса должен был быть размещен заказ на 500 паровозов и 10 тыс. товарных вагонов; предполагался также заказ Ремингтону на 1 млн. винтовок ¹³⁴.

В подробной телеграмме государственного секретаря Фрэнсису от 17 мая (н. ст.) 1917 г. изложены условия этого займа, причем Лансинг особенно подчеркивал, что эти условия не отличаются от условий, на которых были открыты кредиты Великобритании, Франции и Италии. Закупки в счет открытого кредита русское правительство могло делать «через комиссионера или комиссию казначейства, обязанностью которой будет производить такие закупки от имени... правительства» ¹³⁵. Одновременно сообщалось, что в контакте с представителями русского правительства приступлено к переговорам о заказе 500 паровозов и 10 тыс. товарных вагонов, платежи за которые «должны производиться из предоставленного... кредита в 100 млн. долларов».

Временное «правительство предполагало израсходовать этот кредит следующим образом: около 20 млн. долл. — по заказам министерств путей сообщения и земледелия; 6 млн. долл. — платежи по займам; 13 млн. долл. — первая четверть платежей за вагоны и паровозы; 50 млн. долл. текущих платежей как по заказам через Моргана, так и помимо него ¹³⁶.

После получения Россией американского кредита англичане решительно добивались прекращения своих платежей по заказам России через фирму Моргана; эти расходы Россия должна была оплатить за счет американского кредита ¹³⁷. Правительству удалось отстоять американский аванс от английских покушений и использовать его в своих целях, хотя в принципе оно выступало за оплату США русских заказов, выданных в счет английского кредита.

9 мая 1917 г. Терещенко дал директиву немедленно добиться вне обычного порядка размещения заказа на 1500 паровозов и 30 тыс. вагонов. По поводу этого заказа Терещенко писал: «Надо иметь в виду, что признанное всеми союзниками тяжелое состояние транспорта в России требует немедленного и срочного помещения этого заказа, вне намеченного порядка». В начале июня 1917 г. Терещенко дал указания Бахметьеву добиться новых кредитов, в том числе для нужд торговли и промышленности на 1917 г. в «свободное наше распоряжение» не менее 125 млн. долл. ¹³⁸ В тот же день, 3 июня, Ону сообщил, что русское посольство начало вести переговоры о новом кредите в 100 млн. долл., но переговоры подвигались медленно ¹³⁹. В телеграмме из Вашингтона от 30/17 июня 1917 г. о ходе переговоров сообщались неутешительные сведения: «Несмотря на большую предупредительность и высказываемую полную готовность всячески нам помочь, переговоры пока малопродуктивны» ¹⁴⁰. Очевидно, до возвращения миссии Рута из России США не склонны были предоставлять большие новые кредиты. Министр финансов торопил Бахметьева получить хотя бы аванс в 50 млн. долл., половина которого должна была пойти на уплату заказов, произведенных в счет английских кредитов.

Наконец, 30 июня (13 июля) 1917 г. федеральное казначейство США открыло союзникам кредиты в сумме 1043 млн. долл., из которых основную часть получили Англия (585 млн. долл.) и Франция (210 млн. долл.). На долю России приходилось менее 10% открытого кредита — 100 млн. долл., причем бо́льшую часть полученного кредита (55 млн. долл.) Россия должна была передать Англии в обеспечение договоров на железнодорожные материалы ¹⁴¹, следовательно, на остальные потребности оставалась незначительная сумма.

В тот же день Бахметьев сообщил об открытии России американским правительством «немедленно» кредита в 75 млн. долл. ¹⁴² Согласно телеграммы Бахметьева, правительство получило полную свободу в определении сроков и сумм расходования аванса, а также мест платежа. В действительности этот так называемый «финляндский кредит», полученный благодаря поддержке Рута и представлениям американского посла Фрэнсиса, был отпущен на приобретение финских марок для платежей солдатам и морякам Балтийского флота, находившимся на территории Финляндии, и для расплат по государственным заказам. По донесению Фрэнсиса, отсутствие у правительства финской валюты создало «критическое положение», которое могло поставить «под угрозу существующее правительство». В такой обстановке, чтобы задержать процесс революционизирования Балтийского флота, американские политики рекомендовали своему правительству «в целях обеспечения продолжения войны» Россией отпустить еще один кредит в 75 млн. долл. ¹⁴³

Через несколько дней после этого Бахметьев предлагал правительству провести ряд более широких финансовых мероприятий в США, но это требовало со стороны Временного правительства определенной политической программы, из которой вытекала бы необходимость американской помощи. Кроме того, по мнению Бахметьева, надо было всячески поощрять активное вмешательство США в европейские дела, что имело бы положительное значение с точки зрения русских интересов ¹⁴⁴. Бахметьев не вполне расшифровывает свою программу относительно политики России, но, очевидно, широкая «финансовая помощь» Америки покупалась ценой экономической и политической зависимости «русской демократии» от американского капитала.

Наивны были надежды представителя русской буржуазии на то, что Временное правительство может быть равноправным партнером США в проведении «новых начал» в Европе, или, поощряя «активное вмешательство» Америки «в европейские дела», сохранить независимость буржуазной России. По существу Временному правительству рекомендовалось просто переменить своего прежнего хозяина (Англию и Францию) на более богатого. Американские займы России носили политический характер и вели к подчинению России богатым кредиторам. Как раз в это время Особое совещание по обороне приняло целую программу мер, направленных к привлечению американского капитала в горную и горнозаводскую промышленность России ¹⁴⁵. Эта программа признавала желательным участие американского капитала в нефтепромышленности на Сахалине, в углепромышленности на Дальнем Востоке, в золотопромышленности, а также в промышленности Урала, Кузнецкого бассейна, юга России, подмосковного бассейна и Кавказа.

До июльского кризиса американский посол в России выступал сторонником предоставления все новых кредитов. Но июльские события поколебали его веру в устойчивость Временного правительства, и 18 июля (н. ст.) он телеграфировал, что не будет рекомендовать новых кредитов, пока не будет убежден «в том, что нынешнее Временное правительство выживет, или будет образовано какое-либо сильное правительство, которое сможет сохранить порядок и продолжать войну» ¹⁴⁶. Оба эти требования, собственно, являлись постоянными, менялась только американская оценка конкретной ситуации в России.

Требования на американские кредиты со стороны Временного правительства все возрастали. 25 июля 1917 г. и.о. государственного секретаря Полк сообщил Фрэнсису, что Бахметьев представил общее требование на получение до 1 января 1918 г. 733 млн. долл., включая 154 млн. долл. на подвижной состав, платежи по которому должны состояться в 1918 г. ¹⁴⁷ В общую сумму входили и 110 млн. долл. по заказам, размещенным по английскому кредиту, а также огромная сумма расходов за «посредничество» (70 млн. долл.) и немалая сумма на расходы по перевозкам (57 млн. долл.); следовательно, почти пятая часть просимого кредита шла на посредничества и перевозки ¹⁴⁸. В руки правительства должна была поступить довольно значительная сумма свободного кредита (70 млн. долл.); кроме того, проектировалась сумма в 150 млн. долл. на новые заказы различных министерств и частной промышленности.

Пока не был разрешен общий вопрос о всей сумме кредита, Временное правительство выпрашивало аванс в 50 млн. долл. Фрэнсис высказался за эту новую подачку и просил немедленно увеличить кредит в 100 млн. до 150 млн. долл. с очень знаменательной мотивировкой: «Чтобы у России не было повода не продолжать войну» ¹⁴⁹.

Дискриминационная политика Англии в отношении России

Следует учесть, что взгляды Временного правительства на английские кредиты в США решительно изменились под влиянием той дискриминационной политики, которую стало все откровеннее проводить английское правительство в отношении России. В марте и апреле 1917 г. катастрофически сократился кредит на русские заказы. За оба эти месяца было получено менее двух третей того, что было отпущено за каждый из первых двух месяцев 1917 г. Кредиты за май составляли лишь 10% того, что отпускалось в январе или феврале; в июне отпускалось в пятьдесят раз меньше. Из Лондона приходили полные отчаяния телеграммы ¹⁵⁰. Помимо прекращения отпуска средств английское правительство реквизировало свыше 80 станков, приготовленных для России, и за два месяца навигации не отправило ни одного орудия. В конце концов оно вообще отказало в отправке тяжелой артиллерии в Россию. Английский военный министр лорд Мильнер по этому поводу официально заявил, что английское правительство «не считало возможным посылать грузы в Россию в то время, как не было достаточно уверенности в том, что они достигнут своего конечного назначения и не будут своевременно использованы на фронте» ¹⁵¹.

К 1 июля 1917 г. в портах США, Англии и Франции скопилось 400 тыс. т грузов, предназначенных для отправки в Россию ¹⁵². Между тем лорд Мильнер предоставил всего только 208 тыс. т тоннажа, т. е. около 50% к наличным грузам, не считая того, что предприятия должны были поставить за вторую половину года. Такое огромное сокращение тоннажа сопровождалось указаниями «на необходимость пересмотра наших программ и готовность принять для англййского правительства часть наших заказов обратно» ¹⁵³, с обещанием возобновить их при более благоприятных условиях.

Через несколько дней последовало новое письмо Мильнера, в котором разрешалось пересмотреть порядок отправки грузов из всех стран, с правом увеличить, например, количество отправляемых грузов из США, за счет соответствующего сокращения количества грузов из Англии. Письмо Мильнера заканчивалось недвусмысленным заявлением о том, что России необходимо прекратить дальнейшее размещение заказов, которое можно допустить «разве только по исключительным обстоятельствам» ¹⁵⁴.

Угольные поставки в Россию также сокращались примерно в два раза по сравнению с намеченными на Петроградской конференции (с 1,5 млн. т до 800 тыс. т). Следовательно, создалось такое положение, при котором русская армия и народное хозяйство России не могли получить на сотни миллионов рублей уже готовой и оплаченной продукции, нуждавшейся лишь в доставке.

Глава закупочной организации России за границей ген. Гермониус признал создавшееся положение «критическим». У него хватило смелости заявить лорду Мильнеру, что русское правительство вынуждено будет «прибегнуть к грустной необходимости изменения всего плана наших военных действий на русском фронте» ¹⁵⁵. Однако это заявление, как и его требование созыва конференции всех союзников для рассмотрения вопроса о тоннаже, не произвели особого впечатления. Уже задолго до этого ген. Алексеев в своем кругу заявлял, что союзники «с нами в настоящее время перестали, по-видимому, считаться» ¹⁵⁶, а после провала июньского наступления они и совсем потеряли доверие к Временному правительству. Брусилов и другие генералы считали, что армия не способна к наступлению до весны 1918 г. Еще меньше считали ее способной к наступлению союзники.

После провала июньского наступления в Петрограде в английском посольстве состоялось совещание представителей союзных держав, на котором было решено официально известить русское правительство, что намеченный план перевозок, в силу якобы возникших затруднений, не будет выполнен ¹⁵⁷. После этого последовали официальные письма французского и английского военных атташе о необходимости сократить военные заказы России во Франции и Англии ¹⁵⁸. Французский военный атташе указывал на денежные затруднения и сокращение средств перевозок, которыми располагают союзные державы. Английский военный атташе писал, что в интересах безопасности грузов русского правительства, их отправка должна была доведена «до минимальной цифры». Так «оберегали» русские интересы английские официальные лица.

Неправильно оценивая сложившуюся обстановку, министры Временного правительства все еще пытались кое-что выжать из английского правительства, апеллируя к потерявшим реальное значение решениям, принятым в Петрограде в начале 1917 г. Министры иностранных дел и финансов Временного правительства обратились в июне 1917 г. к английскому правительству со специальной запиской, большая часть которой представляет собой краткий очерк русско-английских финансовых отношений, а заканчивается почтительнейшей просьбой о заключении нового финансового соглашения и выдаче кредита в 25 млн. ф. ст. (на июль) ¹⁵⁹. Кроме того, оставалась неиспользованная сумма от прежних кредитов, которую министры определяли в 10—15 млн. ф. ст. В счет этой суммы, а также сумм от неоплаченных заказов Временное правительство получало ежемесячно 3—4 млн. фунтов. По расчетам министров Временного правительства, к началу июля источник средств для финансирования правительства был полностью исчерпан.

С другой стороны, английское правительство «настояло на передаче федеральному правительству платежей по размещенным в Соединенных Штатах русским заказам, которые производились ранее из английских кредитов». В документе умалчивается о том, производились ли фактически уплаты по этим заказам и какую позицию по этому вопросу занимает русское правительство. На деле сложилось такое положение, когда английское правительство односторонне настояло на изменении соглашения, по которому взяло весьма серьезные обстоятельства перед страной, призвавшей под ружье 15 млн. человек и понесшей наиболее тяжелые потери. А министры этой страны, сбросившей царизм, в раболепном тоне, с которым не мог идти в сравнение даже тон записок англофила Барка, излагают «настоятельную просьбу» о предоставлении аванса и подписании выработанного в январе 1917 г. соглашения. После этих «генеральных» просьб они спускаются уже до мелкой разменной монеты и просят увеличить «в какой-то степени» кредиты для Скандинавии и Японии. Министры сообщали, что они сократили свои заказы в Англии, перенеся часть их в США, и что они вообще уменьшили программу заказов по сравнению с выработанной на конференции в Петрограде и соглашаются уменьшить ежемесячную сумму, получаемую из Англии на поддержание курса рубля. Конечно, такой «меморандум» не мог вызвать уважения к правительству и его министрам с английской стороны.

Однако ответ английского правительства неожиданно оказался относительно благоприятным ¹⁶⁰. Этот ответ вместе с тем показал, что кадетский министр финансов очень плохо считает: англичане сообщили, что в распоряжении Временного правительства находилась сумма не в 10—15 млн. фунтов, а в 65 млн. фунтов ¹⁶¹. Эта сумма с избытком покрывала все обязательства русского правительства, включая и американские заказы. Английское правительство заверяло Временное правительство, что английское казначейство признает наличие «значительного излишка для покрытия всех существующих потребностей» и поэтому оно беспрепятственно будет производить расчеты «наличными». Английское правительство даже соглашалось принимать новые обязательства по закупкам военного снаряжения. Вместе с тем английское правительство категорически отклонило просьбу об авансе в 25 млн. фунтов на июль, как и просьбу на валюту в иенах якобы по причине отсутствия «кредита в иенах».

В отношении американских платежей по заказам через Моргана было довольно прямо указано, чтобы русский министр финансов «совершенно не беспокоился по этому вопросу», так как английское правительство «все еще оплачивает» эти заказы. Вместе с тем в английском ответе в довольно категорической форме было предъявлено требование, чтобы вопрос об оплате заказов через Моргана был решен возможно быстрее и чтобы оплата эта производилась вне очереди за счет американских кредитов, предоставленных России.

Но в ответе английского правительства не было ни слова о коренном и принципиальном вопросе относительно подписания финансового соглашения на базе решений Петроградской конференции и о фиксированной ежемесячной сумме кредита. Тем самым вопрос о новом финансовом соглашении и о реализации программы снабжения, выработанной за несколько месяцев до этого, был похоронен.

Англичане еще соглашались производить оплаты по ранее сделанным заказам и выдавать Временному правительству небольшие пособия, размеры и время выдачи которых зависели от того, как быстро русское правительство будет оплачивать заказы через Моргана за счет американских кредитов, вновь предоставленных России ¹⁶². В итоге получилось, что выигрывала одна Англия, которая на деле прекращала с 1 апреля дальнейшее финансирование России, ограничиваясь выплатой остатков по первым двум кредитам.

Временное же правительство не сумело ни получить достаточно большие кредиты от США, ни заставить своего союзника выполнить его финансовые обязательства, с которыми были связаны и военные обязательства России. По существу уважающее себя буржуазное правительство могло заявить, что при таком отношении Англии к решениям конференции оно также считает для себя необязательными принятые на себя военные обязательства. Трудно найти объяснение для отношения Временного правительства к занятой Англией позиции в вопросе об американских заказах для России. Вместо решительного и категорического протеста со стороны Временного правительства последовало примирительное отношение, которое вытекало из лакейской преданности английским интересам и из необоснованной надежды, что США достаточно богаты, чтобы отпустить русскому правительству лишних 200 млн. долл. для оплаты сделанных Англией заказов.

Терещенко просил американцев отнести эти расходы на счет американского кредита, так как Англия якобы получила кредит в США только на свои собственные поставки. Судя по переписке между Фрэнсисом и государственным секретарем США в июле—августе 1917 г., оба они «в конечном счете склонялись к тому, чтобы эти уплаты начала производить Россия, Фрэнсис считал, что увеличение кредита на 50 млн. долл. Временному правительству позволит ему произвести текущие уплаты по английскому кредиту, а и. о. государственного секретаря Полк соглашался уплатить в августе 1917 г. 60 млн. долл. ¹⁶³ Но оба они не допускали никакого увеличения общей суммы русского кредита (сверх 500 млн. долл.). Фрэнсис особенно подчеркивал, что эти платежи американцы будут покрывать за счет русского кредита ¹⁶⁴, с чем не было согласно Временное правительство. В отношении стабилизации курса рубля Фрэнсис считал, что это безнадежное дело, если Временное правительство не сумеет внушить к себе доверия. Он рассчитывал, что Московское совещание укрепит правительство и одобрит его политику.

Как же английское правительство выполняло свои обязательства, вытекавшие из меморандума от 22 июня 1917 г.?

Документы показывают, что никакого улучшения в финансировании Временного правительства в дальнейшем не произошло. Английское правительство не только не открыло новых кредитов, но даже сократило на август ассигнования с 3—4 до 2 млн. фунтов и месяц ¹⁶⁵. Это была голодная норма, при которой Министерство финансов России не имело никакой возможности предоставлять валюту для нужд торговли и промышленности. Как уже указывалось, на долю России приходилась только одна десятая отпущенных США союзникам кредитов ¹⁶⁶. Несмотря на это, посол Англии в Вашингтоне Ридинг стремился воздействовать на государственного секретаря США в сторону сокращения американских кредитов России. 3 августа 1917 г. он представил государственному секретарю записку о ходе поставок в Россию ¹⁶⁷. Из его записки следовало, что все порты России забиты грузами, которые не будут вывезены в течение предстоящего года. Из цифр доставленных в Россию грузов следовало, что за навигацию из США, Великобритании и Франции будет всего доставлено только 900 тыс. т грузов, т. е. около одной пятой того количества, которое было намечено на Петроградской конференции, а из США намечалось привезти только треть из намеченной программы.

В отношении предоставления новых кредитов России Ридинг считал, что требование Временным правительством 700 млн. долл. до конца года «совершенно безрассудно» (unreasonable), хотя признал, что это требование России рассматривалось межсоюзническим советом в Лондоне и оно было поддержано. Ридинг определял потребности России до конца года в 350—400 млн. долл., при условии, чтобы они включали и «задолженность британского правительства по американским расходам в пользу русского правительства с 1 апреля» 1917 г.

По расчетам Ридинга и английского правительства получалось, что уже предоставленный США кредит полностью покрывал все потребности России, а последняя должна была выполнить свои военные обязательства, получив только около одной пятой того, что было признано необходимым самими союзниками в Петрограде. Так изменился взгляд английских деятелей на значимость России в войне после победы русской революции и вступления в войну США.

С большим запозданием, только 28 июля 1917 г., Министерство иностранных дел ответило на записку британского посольства от 20/7 июля по поводу состояния русских кредитов в Англии ¹⁶⁸. В этом ответе оно само себя высекло, признав, что в расчетах Министерства финансов «крылось некоторое недоразумение». Вместо того чтобы представить новые факты, показывающие, что между словами и делами английского правительства наблюдалось вопиющее противоречие, товарищ министра иностранных дел Петряев «с удовольствием» признал, что его предположения не оправдались и «с признательностью» принял за чистую монету заверения английской записки о том, что будут представляться «необходимые кредиты по новым заказам». Дальше шли заверения в том, что Временное правительство принимает все меры к скорейшему возмещению английскому правительству сумм, уплоченных Англией по ее заказам для России в США. В записке, видимо, примирившись с английской позицией, забыли указать, что Англия полным молчанием обошла вопрос о подписании финансового соглашения. Вся записка состоит из «благодарностей» и добрых заверений. В ней содержалась только одна конкретная просьба — о дополнительном авансе в 1 млн. фунтов. Чиновники царского правительства также часто просили у англичан дополнительных ассигнований, но тогда речь шла о сравнительно крупных суммах. Временное же правительство настолько растеряло свой престиж, что уже стало побираться по мелочам.

Внутри страны Временное правительство чувствовало себя также слабым. Продовольственный кризис и развал железных дорог дезорганизовали всю жизнь страны. По признанию Терещенко, состояние железных дорог было «критическое». Правительство надеялось только на существенную помощь со стороны Америки. На Московском совещании правительство «было встречено холодно», особенно правыми элементами, состоявшими из членов четырех Дум, представителей промышленности, торговли и военных. Это неудивительно, ибо эти круги выдвигали Корнилова в диктаторы и готовили его выступление с целью захвата власти ¹⁶⁹.

18 августа 1917 г. Терещенко разослал русским послам в Париже, Лондоне и Вашингтоне подробную телеграмму о финансовом положении России. Из телеграммы следовало, что правительство должно было изыскать до конца года 15 млрд. руб. Общая сумма государственного долга на 1 января 1917 г. определялась в 33,0 млрд. руб., а на 1 января 1918 г. — ориентировочно в 60 млрд. руб. Подчеркивалась необходимость заключения «нового крупного внешнего займа» как для заграничных расходов, так и для «удовлетворения потребностей внутри страны» ¹⁷⁰. Перед послами ставился также вопрос, не могут ли они организовать за границей печатание бумажных денег ¹⁷¹.

В своем выступлении на Государственном совещании в Москве министр финансов Временного правительства Некрасов признал, что те расходы, которые производит Временное правительство, «нам не по карману» ¹⁷². Но вместо того, чтобы обрушиться на коренную причину выпуска бумажных знаков — на военные расходы, он выступил против выдачи пайков семьям солдат, повышения заработной платы рабочим и призвал своих слушателей к «порядку», жертвам и обороне, т. е. к продолжению войны, к наступлению на революционный народ, к повышению косвенного обложения. Но и увеличенное до предела косвенное обложение не могло покрыть военные расходы, поэтому выход намечался в обращении к внутреннему и внешнему кредитам. Так как опыт подписки на «Заем свободы» дал отрицательный результат, то реально приходилось надеяться только на внешний кредит, который также определялся доверием международного империализма «к силе государства».

В ответ на телеграмму Терещенко Бахметьев сообщил, что новый крупный заем можно заключить только с ведома Конгресса США, перед которым пришлось бы раскрыть всю серьезность финансового положения России ¹⁷³. Другими словами, новые займы для продолжения войны Временному правительству пришлось бы заключать ценой политического закабаления страны. Сообщение Бахметьева не помешало тому, что в соответствии с пожеланиями правительства буржуазная печать поместила во время Московского совещания ложные сведения о многомиллиардном займе, якобы предоставляемом России Америкой. Действительность была намного безотраднее того, что было желательно буржуазии.

23/10 августа 1917 г. Бахметьев известил Министерство иностранных дел, а Лансинг — Фрэнсиса об открытии Временному правительству нового кредита в 100 млн. долл. ¹⁷⁴ Этот кредит был сознательно приурочен американским правительством к Московскому совещанию, чтобы активизировать его контрреволюционные элементы. В своем донесении Бахметьев не приводит деталей предполагавшегося использования отпущенных средств, но Лансинг, ссылаясь на министра финансов Мак-Аду, подробно перечисляет, для каких надобностей отпущен кредит. На первом месте стоит оплата контрактов на ружья, и только 5 млн. долл. были отпущены на расходы в скандинавских странах.

Средства на покупку 30 тыс. вагонов и 1500 паровозов намечено было открыть «из будущих кредитов», а самые заказы отсрочить размещением до 1 ноября. Вопрос об оплате британских заказов России еще не был разрешен, а общее требование Временного правительства о кредите в сумме 733 млн. долл. американцы обещали рассмотреть только в будущем.

Телеграмма заканчивалась повторным напоминанием о том, что американские кредиты «доступны лишь до тех пор, пока Россия остается в состоянии войны с Германией» ¹⁷⁵. Эта мысль была изложена и Фрэнсисом в письме к Терещенко, посланном через несколько дней по получении инструкций от государственного секретаря. «В данной мне инструкции, — писал Фрэнсис, — повторяется также, что настоящие и прежние ссуды и кредиты были даны при том определенном условии, что они предоставляются лишь до тех пор, пока Россия будет участвовать в войне против Германии» ¹⁷⁶.

Правительство Соединенных Штатов преследовал кошмар заключения Россией сепаратного мира, и чтобы задержать процесс революционизирования страны, Соединенные Штаты время от времени подбрасывали Временному правительству небольшую порцию кредитов. Американские кредиты России, несмотря на затрату части их на приобретение сапог, кожи, вагонов и т. д., носили открыто военный характер и были рассчитаны прежде всего на сохранение России в войне. Если до революции Антанта покупала военные усилия России в основном через английские кредиты, то с момента Февральской революции такой же характер приобрели американские кредиты, хотя американцы делали это по более сходной для себя цене.

Несмотря на неустойчивость политики Временного правительства, на частые смены «кабинетов» и рост революционного движения, что чутко учитывалось в Вашингтоне, американцы открывали новые небольшие кредиты.

Терещенко довольно аккуратно информировал своих представителей за границей о партийных изменениях в составе правительства. После разгрома Корнилова он сообщал об организации нового коалиционного правительства, в котором Керенский остался «для успокоения демократических элементов и солдат»; одновременно сообщалось об уходе Чернова и Некрасова и пополнении правительства кадетом Кишкиным. Но самое интересное заключалось в информации дипломатических представителей за границей о росте влияния большевиков. «Сейчас, в связи с делом Корнилова, — отмечал Терещенко, — чрезвычайно усилились большевики» ¹⁷⁷.

26 сентября 1917 г. Терещенко информировал послов об образовании еще одного нового правительства ¹⁷⁸. В ходе переговоров, сообщал Терещенко, лидеры «демократии» проявили «большую уступчивость», но ценность ее уменьшается оттого, что «умеренные лидеры социалистов в значительной мере потеряли контроль над массой, увлеченной крайними настроениями, и с трудом ее сдерживают». Далее Терещенко сообщал о росте влияния большевиков, которые «постепенно овладевают Советом рабочих и солдатских депутатов, что произошло уже в Петрограде и происходит во многих городах» ¹⁷⁹. Эта информация министра едва ли оставалась только достоянием посольских чиновников — о ней знали и иностранные правительства. И все же правительство Соединенных Штатов 21 сентября 1917 г. открыло Временному правительству новый кредит в 125 млн. долл., в счет которого Бахметьев получил аванс в 50 млн. долл. ¹⁸⁰

Бахметьев сообщал, что общая сумма предоставленных кредитов достигла уже 450 млн. долл., а кредиты на железнодорожные заказы составят дополнительную сумму в 150 млн. долл. Хотя этот заказ еще не был размещен, Бахметьев сообщал, что считает финансовую программу выполненной ¹⁸¹. Настроение Бахметьева часто менялось. Он уже забыл, что совсем недавно требовал сверх 500 млн. долл. еще 737 млн. Сейчас он о них не упоминал и называл значительно меньшую цифру в 235 млн. долл.

Как раз в это время союзники России сделали новый нажим на Временное правительство, побуждая его быть более активным в борьбе с революционным движением. Французский, английский и итальянский послы в коллективной ноте заявили, что внутренние события «внушают опасение в силе сопротивления России и в возможности для нее продолжать войну» ¹⁸². Поэтому, заявили послы, общественное мнение союзных стран может потребовать от своих правительств «отчета за материальную помощь, оказанную ими России». Хотя послы и ссылались на общественное мнение, на самом же деле империалистические правительства сами потеряли доверие к Временному правительству и требовали от него «доказать на деле свою решимость применить все средства в целях восстановления дисциплины и истинного воинского духа в армии, а равно обеспечить правильное функционирование правительственного аппарата как на фронте, так и в тылу». Это была программа неприкрытой контрреволюционной диктатуры. Только идя по этому пути, Временное правительство могло получить «полную поддержку союзников». По заявлению Терещенко, эта коллективная нота союзников произвела на правительство «тяжелое впечатление» ¹⁸³. Керенский пытался уверить союзников, что ни материальные затруднения, «ни внутренняя смута» не смогли сломить решимости правительства в полном единении со странами Антанты довести войну до конца.

Однако такое заявление не могло удовлетворить союзников, которые ждали открытых репрессий против сил революции и активных наступательных действий на фронте. Но именно против этого выступали массы, борьбой которых руководила Коммунистическая партия. Империалистическая политика Временного правительства вызывала протест масс на фронте и в тылу. Неспособность того же правительства реализовать свои же собственные намерения подрывала ценность его в глазах империалистических союзников, которые все более и более отказывали в финансовой помощи.

Это колебание стала проявлять не одна Англия, но и Соединенные Штаты, что особенно ясно сказалось при попытке Бахметьева вести переговоры о дальнейших ассигнованиях. Хотя он заявлял, что финансовая программа текущего года «вся выполнена», но в новой заявке правительству Соединенных Штатов просил о дополнительном кредите в 235 млн. долл. ¹⁸⁴.

Бахметьев усиленно добивался, чтобы его просьба была подкреплена из Петрограда заявлением американского посла. Очевидно без такой «поддержки» он мало надеялся на успех своих представлений. «В то время как ходатайства союзных представителей усиленно подкрепляются различными заявлениями с мест, — телеграфировал Бахметьев, — я оказываюсь почти изолированным в своей деятельности. Настоятельно прошу склонить Фрэнсиса к самому энергичному настоянию перед американским правительством о необходимости оказать нам широкий кредит на покупку земледельческих машин и сапог, причем подчеркнуть, что снабжать обувью не только армию, но и нужды гражданского населения имеет первостепенное военно-политическое значение» ¹⁸⁵.

Из названной Бахметьевым суммы в 235 млн. долл. 140 млн. предназначались на новые заказы, которые предстояло разместить через созданную закупочную комиссию. Реальная потребность в валюте для всех платежей по новым заказам до 1 января 1918 г. определялась в 140 млн. долл., а с учетом платежей по кредитам, ранее открытым русскому правительству, должна была достигнуть 181 млн. долл., в том числе 33 млн. долл. в Швеции ¹⁸⁶. Фрэнсис, запрошенный Лансингом относительно новой просьбы Бахметьева, в принципе высказался за поддержку нового коалиционного правительства в России, против которого, по его словам, выступали только «одни большевики». Для Фрэнсиса этого было достаточно, чтобы выступить за поддержку такого правительства. Тем не менее правительство США не шло в должной мере «навстречу нашим пожеланиям», как сообщал директор кредитной канцелярии фон Замен. Вместо 235 млн. долл. он рассчитывал реально получить всего лишь 50 млн., вместе с которыми кредиты русскому правительству доводились до 500 млн. долл. ¹⁸⁷ Но фактически Россия получила гораздо меньше.

По сообщению государственного секретаря, России было открыто кредитов на 325 млн. долл., Великобритании — на 1345 млн., Франции — на 790 млн., Италии — на 255 млн., Бельгии — на 58,4 и Сербии — на 3 млн. долларов. Эти суммы были частично получены наличными, а на часть их заключены контракты на поставки ¹⁸⁸.

Последние судорожные попытки Временного правительства сводились к тому, чтобы выклянчить у американцев еще 75 млн. долл. на те же цели, на которые был выдан предыдущий «финляндский заем», из которого к кануну Октябрьской революции было израсходовано лишь 50 млн. долл. Но Фрэнсис сообщил своему правительству, что Балтийский флот «открыто не повинуется правительству, а русские солдаты в Финляндии — под влиянием Совета» ¹⁸⁹, поэтому Фрэнсис задержал рекомендацию о выдаче нового кредита, ожидая развития событий внутри страны. Однако он не ждал такого конца, какой готовила капитализму Октябрьская революция, и все еще считал, что американские банкиры со временем получат свои ссуженные миллионы — «Россия со временем уплатит по всем обязательствам» ¹⁹⁰.

Эта убежденность в прочности капиталистического строя в России, хотя допускалась возможность, что существующее правительство будет сметено другим, «более сильным» и способным восстановить «порядок» и продолжать войну, заставила Фрэнсиса рекомендовать правительству США отпустить дополнительный кредит в 100 млн. долл.; при этом, однако, Фрэнсис признавал, что настроение в стране «в пользу мира растет», и боялся, что отказ в новом кредите «может дать ему неотразимый стимул» ¹⁹¹. Но американские кредиты не могли уже продлить существование Временного правительства. Неизбежное должно было свершиться, ибо империалистическая, антинародная политика Временного правительства, усиленно толкавшая страну на путь полуколониальной экономической и политической зависимости, и вызывала возмущение народных масс.

Находясь при последнем издыхании, представители этого правительства проявляли лакейскую преданность Англии и всячески стремились оградить ее интересы. Буквально накануне свержения Временного правительства Министерство иностранных дел обратилось к Фрэнсису с нотой, в которой просило поддержки посла в окончательном решении вопроса о компенсации Англии за ее расходы при размещении русских заказов через Моргана. Сумма этих расходов определялась в 165 млн. фунтов, хотя никто не знал точную цифру поставленных по этому заказу материалов ¹⁹².

Кроме перечисленных выше кредитов, в октябре 1917 г. американское правительство согласилось предоставить специальный кредит для Румынии в размере 5 млн. долл. Как видно из соответствующей переписки ¹⁹³, Россия должна была открыть Румынии кредит в рублях (25 млн. руб.), в счет которого Румыния могла закупить в России продовольствие, а США предоставляли за это России 5 млн. долл. В данном случае Россия выступила в роли посредницы в кредитовании Румынии.

В то время как Фрэнсис еще бросал миллионы долларов на помощь гибнувшему правительству, один из его подчиненных, генеральный консул в Москве Де Витт Пуль (De Witt Poole) пришел к заключению, что «положение в России делает практически невозможным ведение каких бы то ни было торговых дел в настоящий момент» ¹⁹⁴. В портах, отмечал Пуль, скопилось много товаров, но вывезти их не представляется возможным. Кроме того, Министерство финансов запретило все денежные переводы из России за границу; поэтому торговые фирмы не могут получить ни транспорта для перевозок, ни денег на его оплату. Вместе с тем Пуль делал скороспелое заключение о блестящих перспективах торговли на будущее время.

---

¹¹³ Телеграмма Лансинга послу о признании последовала еще 7 марта 1917 г. По-видимому, отсрочка от 9 марта потребовалась в связи с желанием провести эту церемонию в более торжественной обстановке, перед всем составом Совета Министров (сб. «Революционное движение в России после свержения самодержавия», док. № 327, 306, стр. 426, 432). (стр. 458.)

¹¹⁴ Там же, док. № 342, стр. 436. (стр. 458.)

¹¹⁵ FR. 1918. Russia, vol. III. Economic relations, p. 1. Декрет о предоставлении союзникам кредита в 3 млрд. долл. был подписан 27 апреля 1917 г. (стр. 459.)

¹¹⁶ ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, 1916—1919 гг., д. 681, лл. 106—107. Письмо Михельсона Терещенко от 27 марта 1917 г. Письмо написано через день после совещания у Терещенко по вопросу об американском займе; на это совещание Михельсон не был приглашен. (стр. 459.)

¹¹⁷ В эту сумму, по мнению Михельсона, уложились бы все потребности военной и частной промышленности, не работавшей на оборону. (стр. 459.)

¹¹⁸ Сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 647, стр. 534—535. (стр. 459.)

¹¹⁹ АВПР, ф. II департамент, д. 214, лл. 151—152; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции»; ч. 2, док. № 647, стр. 534—535. (стр. 460.)

¹²⁰ FR. 1918. Russia, vol. III. Economic relations, p. 3. Телеграмма Френсиса Лансингу от 6 апреля 1917 г. (Курсив наш. — А. С.). (стр. 461.)

¹²¹ Там же. Телеграмма Лансинга Фрэнсису от 13 апреля 1917 г. (Курсив наш. — А. С.). (стр. 461.)

¹²² FR. 1917. Suppl. 2. The world War, vol. I, p. 30. (стр. 461.)

¹²³ АВПР, ф. Канцелярия, д. 61, л. 107. Телеграмма Бахметьева от 29 марта 1917 г. (стр. 461.)

¹²⁴ АВПР, ф. Канцелярия, д. 61, л. 116. Телеграмма Бахметьева от 23/10 апреля 1917 г. (стр. 461.)

¹²⁵ АВПР, ф. Канцелярия, д. 61, л. 147. Секретная телеграмма Ону от 6 мая (23 апреля) 1917 г. (стр. 462.)

¹²⁶ Там же, л. 169. Телеграмма от 16/3 мая 1917 г. (стр. 462.)

¹²⁷ Там же, лл. 113—114. Телеграмма Ону Милюкову от 21/8 апреля 1917 г.; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 640, стр. 546. (стр. 462.)

¹²⁸ Там же. (стр. 462.)

¹²⁹ Сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», т. 2, док. № 599, стр. 486—488. (стр. 462.)

¹³⁰ FR. 1918. Russia, vol. III. Economic relations, p. 5. Телеграмма Фрэнсиса Лансингу от 21 апреля 1917 г. (стр. 463.)

¹³¹ Там же, стр. 6. Телеграмма Фрэнсиса Лансингу от 25 апреля 1917 г. (стр. 463.)

¹³² Там же. стр. 8. Телеграмма Лансинга Фрэнсису от 7 мая 1917 г. (стр. 463.)

¹³³ АВПР, ф. Канцелярия, д. 61, л. 172. Секретная телеграмма от 16/3 мая 1917 г. (стр. 464.)

¹³⁴ Там же, лл. 197—198. Секретная телеграмма Ону от 29/16 мая 1917 г. (стр. 464.)

¹³⁵ FR. 1918. Russia, vol. III. Economic relations, p. 9. Телеграмма Лансинга Фрэнсису от 17 мая 1917 г. (стр. 464.)

¹³⁶ Однако первый аванс в 35 млн. долл. был получен поздно — только 6 июля (н. ст.); до 24 августа Временное правительство получило еще 15 млн. долл.; с 24 августа по 2 октября — 62,5 млн.; в октябре было получено 42,2 млн. долл., а 1 ноября была последняя получка в 31,7 млн. долл. Фактически все деньги по американскому кредиту Временное правительство получило за последние 4 месяца своего существования. (стр. 464.)

¹³⁷ АВПР, ф. Канцелярия, д. 61, л. 182. Телеграмма Ону от 21/8 мая 1917 г. (стр. 464.)

¹³⁸ Телеграмма Терещенко от 3 июня 1917 г. Проект телеграммы был представлен министром финансов 1 июня 1917 г. В телеграмме указывался и порядок расходования этих средств: на каучук — 6 млн. долл., машины — 7,5 млн., на хлопок — 32,5 млн., на кожи и дубильные вещества — 24 млн., на горное и нефтяное оборудование — 7,5 млн. долл., на пищевые продукты — 13,5 млн., на поддержание курса рубля — 10 млн. и 30 млн. долл.— свободных. (стр. 465.)

¹³⁹ Там же. (стр. 465.)

¹⁴⁰ АВПР, ф. Канцелярия, д. 6, л. 230. Телеграмма от 16/3 июня 1917 г. (стр. 465.)

¹⁴¹ L. Petit. Op. cit., pp. 450—451. (стр. 465.)

¹⁴² АВПР, ф. Канцелярия, д. 61, л. 257. Финансовые операции в США. Бахметьев запрашивал, в какой мере Рут поставлен в известность о назначении аванса. (стр. 465.)

¹⁴³ FR. 1918. Russia, vol. III. Economic relations, p. 11. Телеграмма Рута и Фрэнсиса Лансингу от 8 июля «1917 г. В телеграмме Рут и Фрэнсис требовали срочного ответа, ибо 1 июля (ст. ст.) наступал срок выплаты морякам жалованья. Ответ был получен на следующий же день с извещением, что кредит будет «немедлененно открыт» (там же). 11 июля 1917 г. Фрэнсис извещал государственного секретаря об этом кредите: «Эти 75 млн. долларов представляют собой отдельный кредит для специальной цели и будут употреблены только для нее» (12). Позднее был установлен такой порядок, что Временное правительство могло пользоваться этим кредитом только с разрешения Фрэнсиса. (стр. 466.)

¹⁴⁴ АВПР, ф. Канцелярия, д. 61, лл. 266—268, Телеграмма Бахметьева от 17/4 июля 1917 г. (стр. 466.)

¹⁴⁵ Сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 576, стр. 461—465. Решение Особого совещания от 8 июня 1917 г. (стр. 467.)

¹⁴⁶ FR. 1918. Russia, vol. III. Economic relations, p. 15. Телеграмма Фрэнсиса от 18/5 июля 1917 г. и.о. государственного секретаря Полк известил Фрэнсиса, на что израсходованы 100 млн. долл.; около 40 млн — на паровозы и вагоны, хотя не вся эта сумма была выплачена; 35 млн. получил Бахметьев наличными для уплаты по счетам в США, а остаток Бахметьев хотел израсходовать на закупку слитков серебра и обуви. (стр. 467.)

¹⁴⁷ Там же, стр. 18. Телеграмма Полка Фрэнсису от 25 июля 1917 г. Полк перечислил все виды расходов, из которых складывалась сумма в 733 мли. долл. Министерство иностранных дел России известило Фрэнсиса, что в сумму 835 млн. долл. входят и 100 млн. долл., уже полученных и израсходованных. Таким образом, американские и русские документы называют тождественную сумму. На какие потребности предполагалось израсходовать эту сумму, подробно изложено в донесении представителя закупочного комитета Новицкого в Особенную канцлярию по кредитной части от 14 июля 1917 г. («Исторический архив», 1955, № 3, стр. 171—172). Донесение Новицкого от 14 июля 1917 г.). (стр. 467.)

¹⁴⁸ «Исторический архив», 1955, № 3, стр. 171—172. (стр. 467.)

¹⁴⁹ FR 1918. Russia, vol. III. Economic relations, p. 17. Телеграмма Фрэнсиса гос. секретарю от 22 июля 1917 г. Фрэнсис тщательно следил за расходованием денег и в неофициальных встречах с Терещенко, который был частым гостем в американском посольстве, проверял все заявки, пытаясь точно установить, на что пойдут деньги. (стр. 468.)

¹⁵⁰ Сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 605, стр. 493. Телеграмма ген. Гермониуса от 15 июля 1917 г. См. также док. № 610. (стр. 468.)

¹⁵¹ Там же, док. № 611, стр. 499. Телеграмма Гермониуса от 5 июля 1917 г. (стр. 468.)

¹⁵² По данным Мильнера, в США было подготовлено 200 тыс., в Англии — 100 тыс. т и во Франции — около 100 тыс. т. Ген. Гермониус считал количество наличных грузов еще более — 456 тыс. т. («Исторический архив», 1955, № 3, стр. 165 и 166—168). Количество грузов исчислялось без каменного угля. (стр. 468-469.)

¹⁵³ «Исторический архив», 1955, № 3. (стр. 469.)

¹⁵⁴ Там же, стр. 168. (стр. 469.)

¹⁵⁵ Там же, стр. 169—170. (стр. 469.)

¹⁵⁶ А. М. Зайончковский. Указ. соч., ч. 7. Приложение № 6, 134. Заявление Алексеева на совещании высших военных деятелей в Ставке 1 мая 1917 г. (стр. 469.)

¹⁵⁷ Сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 608, стр. 495—498. (стр. 470.)

¹⁵⁸ Там же, док. № 614 и 615, стр. 505—506. Оба документа помечены одной датой — 19 июля 1917 г. (стр. 470.)

¹⁵⁹ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 192, лл. 430—432; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 657, стр. 541—548. Записка министров иностранных дел и финансов английскому правительству от 22 июня 1917 г. (стр. 470.)

¹⁶⁰ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 192, лл. 428—429; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 660, стр. 549—551. Памятная записка от 7 июля 1917 г. (стр. 471.)

¹⁶¹ Англичане имели в виду общую сумму кредитов по предыдущим соглашениям, которая еще не была реализована. (стр. 471.)

¹⁶² Характерно, что в переписке с государственным секретарем США Фрэнсис считал, что Англия должна была выполнить обязательства и оплатить 200 млн. долл. по русским заказам в США; эти обязательства ею были взяты до вступления США в войну. «С коммерческой точки зрения, — писал Фрэнсис, — Англия должна была бы гарантировать такие обязательства, но было бы неполитичным этого требовать» (FR. 1918. Russia, vol. III. Economic relations, p. 19. Телеграмма Фрэнсиса гос. секретарю от 2 августа 1917 г.). (стр. 472.)

¹⁶³ Там же, стр. 18. Телеграмма Полка Фрэнсису от 25 июля 1917 г. «Я не думаю разрешать дальнейшие кредиты, — писал Полк, — кроме того только, возможно, чтобы покрыть августовские платежи по заказам, размещенным по британскому кредиту, и, возможно, также других неотложных сумм по контрактам, размещенным независимо и требующим платежей в августе». (стр. 473.)

¹⁶⁴ Там же, стр. 19. Телеграмма Фрэнсиса Полку от 2 августа 1917 г. «Россия ясно знает от меня, — сообщал Фрэнсис, — что освобождение нами Англии от ее обязательств проистекает из кредитов России». (стр. 473.)

¹⁶⁵ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 192, лл. 422—423; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 661, стр. 551—552. (стр. 473.)

¹⁶⁶ Сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 662, стр. 552. Телеграмма Гермониуса о необходимости пропорционального распределения американских кредитов. (стр. 473.)

¹⁶⁷ FR. 1918; Russia, vol. III. Economic relations, pp. 20—21. (стр. 473.)

¹⁶⁸ Сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской Социалистической революции», ч. 2, док. № 663, стр. 553—554. (стр. 474.)

¹⁶⁹ АВПР, ф. Секретный архив, д. 652/674, лл. 117 и 122. Телеграммы Терещенко от 17/4 и 30/17 августа 1917 г. (стр. 475.)

¹⁷⁰ В телеграмме сумма внешних займов определялась в 7555 млн. руб. (стр. 475.)

¹⁷¹ АВПР, ф. Канцелярия, д. 99, лл. 654—655; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 538, стр. 376—378. (стр. 475.)

¹⁷² Сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, стр. 413. Из приведенных Некрасовым цифр получалось, что ежемесячный выпуск бумажных денег после Февральской революции в 4 раза превосходил их выпуск в 1914 г. (там же, стр. 412—413). (стр. 475.)

¹⁷³ АВПР, ф. Канцелярия, д. 61, лл. 389—390. Копия телеграммы Бахметьева. (стр. 476.)

¹⁷⁴ Там же, л. 338; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 664, стр. 554; FR. 1918, Russia, vol. III. Economic relations, p. 28. (стр. 476.)

¹⁷⁵ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», д. 214, лл. 355—356; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 665, стр. 354—355. За неделю до отпуска этого кредита имел место такой курьезный случай, когда Бахметьеву было отказано в отпуске 10 млн. долл. в счет «финляндского кредита», потому что министр финансов Мак-Аду «усомнился в полноте» предоставленных Бахметьеву «финансовых полномочий» и запросил об этом Фрэнсиса, который потребовал все заявки на этот кредит представлять «не иначе как через него» (АВПР, ф. Канцелярия, д. 61, лл. 328—329, телеграмма Бахметьева от 16/3 августа 1917 г.). (стр. 477.)

¹⁷⁶ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», д. 214, лл. 355—356; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 655, стр. 554—555. Письмо Фрэнсиса Терещенко от 17 августа 1917 г. (стр. 477.)

¹⁷⁷ АВПР, Секретный архив, д. 652/674, л. 168. Копия телеграммы Терещенко от 31 августа (13 сентября) 1917 г. (стр. 478.)

¹⁷⁸ Там же, лл. 151— 152. Телеграмма Терещенко послам от 26 сентября (9 октября) 1917 г. (стр. 478.)

¹⁷⁹ Там же. (стр. 478.)

¹⁸⁰ АВПР, ф. Канцелярия, д. 61, л. 511; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, стр. 557—558. (стр. 478.)

¹⁸¹ Чисто формально открытие кредитов вовсе не означало, что вся сумма в 450 млн. долл. действительно получена. Так, из кредита в 125 млн. долл. было отпущено пока 50 млн. долл., а получено фактически еще меньше. (стр. 478.)

¹⁸² Сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. 623, стр. 513—514. Телеграмма Терещенко послам от 26 сентября 1917 г. (стр. 478.)

¹⁸³ Там же, док. № 624 и 625, стр. 514—515. Телеграмма Терещенко послам от 28 сентября 1917 г. В одной из телеграмм послам излагался ответ Керенского на коллективную ноту союзников, в другой, посланной в тот же день, отношение к ноте Временного правительства в целом. Еще раньше, 20/7 сентября, Набоков извещал правительство, что английское общественное мнение изверилось на деятельную помощь русской армии и что среди англичан укрепляется надежда, что «союзники» и без России с помощью Америки одолеют немцев. (стр. 479.)

¹⁸⁴ АВПР, ф. Канцелярия, д. 61, лл. 472—474. Телеграмма Бахметьева от 14/1 октября 1917 г.; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 669, стр. 558—559. В этой большой телеграмме нет данных о том, на какие потребности намечалась эта сумма, но звто она содержит много рассуждений о финансовых затруднениях американского казначейства, что не мешало Англии и Франции при поддержке США истратить 735 млн. франков на снабжение 6—9 греческих дивизий. В телеграмме Лансинга Фрэнсису от 5 октября 1917 г. содержится подробное изложение назначения названной выше суммы. (стр. 479-480.)

¹⁸⁵ АВПР. ф. Канцелярия, д. 61, лл. 472—474. Секретная телеграмма Бахметьева от 1 октября 1917 г.; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 669, стр. 558—559. (стр. 480.)

¹⁸⁶ FR. 1918. Russia, vol. III. Economic relations, p. 23. Телеграмма Лансинга Фрэнсису от 5 октября 1917 г. (стр. 480.)

¹⁸⁷ ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 681, лл. 112—113; сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 670, стр. 559—560. Письмо фон Замена ген. Михельсону от 6 октября 1917 г. Сумма в 50 млн. долл. была подтверждена телеграммой Лансинга Фрэнсису от 26 октября 1917 г. (стр. 480.)

¹⁸⁸ FR, 1918. Russia, vol. III. Economic relations, p. 25. Телеграмма Лансинга Фрэнсису от 26/13 октября 1917 г. (стр. 481.)

¹⁸⁹ Там же, стр. 26. Телеграмма Фрэнсиса Лансингу от 27/14 октября 1917 г. (стр. 481.)

¹⁹⁰ Там же, стр. 27. Телеграмма Фрэнсиса Лансингу от 20 октября (2 ноября) 1917 г. (стр. 481.)

¹⁹¹ Там же. (стр. 481.)

¹⁹² FR. Russia, vol. III. Economic relations, p. 27—28. Телеграмма Фрэнсиса от 21 октября (3 ноября) 1917 г. (стр. 482.)

¹⁹³ Когда США предложили Англии и Франции принять участие в кредитовании Румынии, 16/3 октября 1917 г. Бахметьев доносил: «Полагаю, что наступает решительный момент, когда нам, во избежание прямой помощи союзников Румынии помимо нас, надлежит выступить с быстрым и решительным предложением финансировать Румынию рублями взамен соответствующего кредита в долларах, который будет открыт Америкой в нашу пользу». В телеграмме от 24/11 октября Бахметьев сообщил, что достигнуто соглашение с американским правительством о кредитовании Румынии через посредство России (АВПР, ф. Канцелярия, д. 61, л. 477). (стр. 482.)

¹⁹⁴ ЦГИАЛ, ф. 630, оп. 11, д. 1117. Записка Пуля от 22 октября 1917 г. (стр. 482.)