А. Л. Сидоров. Финансовое положение России в годы первой мировой войны, 1960 г., стр. 500-513
Еще царское правительство поручилэ послу в Японии Крупенскому закупить тяжелую артиллерию. Эта миссия, по признанию посла, кончилась неудачно 251. Япония обещала начать поставки только через 6 месяцев по 25 орудий в месяц. Но в той же телеграмме, пришедшей в разгар февральских революционных событий в Петрограде, сообщалось о готовности уступить России 150 тыс. винтовок 252. Однако японские правительственные круги очень опасались, что Временное правительство заключит сепаратный мир с Германией и Австро-Венгрией 253. Японский посол в Петрограде сообщал в Токио, что события развиваются в России к худшему и неизбежен «какой-либо кризис». Поэтому японские банкиры и правительство не спешили предоставлять новые кредиты Временному правительству. Все разговоры о займе не привели к практическим результатам.
Японское правительство проявляло «полную сдержанность», так как не было уверено, в каком направлении будут развиваться события. Относительно банкиров и промышленников, которые хотя временно и прекратили переговоры о новом займе русскому правительству, все же поступали успокаивающие заверения. Крупенский считал, что они получают столь крупную выгоду, «что сомневаться в их готовности продолжать при первой возможности эти отношения едва ли есть основания» 254. Правда, потребовалось некоторое время, чтобы их поведение определилось. Еще в начале апреля 1917 г. министр иностранных дел Японии пытался использовать выжидательную позицию деловых кругов для давления на Временное правительство. Японские банкиры, по словам министра иностранных дел Японии, «при всей своей готовности содействовать реализации нашего займа не могут в настоящий момент рассчитывать на покрытие его публичной подпиской, так как здешняя пресса и широкие общественные круги еще недостаточно проникнуты уверенностью, что в России установился прочный порядок» 255. Японская буржуазия не хотела рисковать своими капиталами. Однако японская промышленность выполняла заказы России, которая не имела средств их оплатить. Дефицит по размещенным заказам все время превосходил в 1917 г. 100 млн. иен.
Нужда в деньгах для расплаты по заказам достигла в мае 1917 г. 200 млн. иен, и Крупенекий рассчитывал получить при помощи займа «вероятно около 70—80 млн. иен», да и то сделка должна была еще получить санкцию японского парламента 256. Однако его надежды не оправдались. 29 мая он сообщил, что японское правительство отказалось ссудить деньгами для расплаты по заказам в мае и июне, так как у него «нет никаких свободных для этого средств». В то же время японский министр иностранных дел обещал отсрочить платежи этих месяцев.
В такой обстановке проезжавший через Японию глава чрезвычайной миссии в США Бахметьев рекомендовал военному ведомству отказаться от дальнейшего размещения в Японии военных заказов, закончив их приобретением 700 тыс. пар сапог, «что совершенно необходимо в целях успокоения общественного мнения Японии» 257, и покупкой 150 тыс. винтовок, уступаемых на льготных условиях платежа. Бахметьев от себя и всего состава посольства указывал на отсутствие валюты и «полную почти безнадежность шолучить ее в ближайшем будущем».
Попытка Временного правительства в июне 1917 г. получить у Англии валюты на 20 млн. иен для неотложных платежей в Японии встретила отказ, так как английское правительство якобы не располагало «никакими свободными средствами в Японии» и оно могло бы получить эти средства, как и русское правительство, только путем переговоров в Японии 258. Кроме того, английское правительство считало «нецелесообразным» выдачу новых заказов в Японии, так как вывозка грузов из Владивостока якобы потребует двух лет.
В телеграмме от 27 июня 1917 г. Крупенекий сообщал о критическом положении с платежами, если до 1 августа (н. ст.) не будут лолучены кредиты. К 1 августа, телеграфировал Крупенский, истекали все сроки, «данные нам по фактически прекращенным уже с мая платежам по нашим военным заказам в Японии. Если к этому сроку мы не получим запаса японской валюты, то положение окажется совершенно критическим» 259. К этому времени правительство располагало лишь наличностью в 9 млн. иен, а платежи превосходили 134 млн. иен; кроме того, предстоял учет краткосрочных обязательств казны на сумму около 9 млн. иен 260. Только 12 июля Крупенский сообщил в Министерство иностранных дел, что японское правительство готово ссудить 100 млн. иен, из которых 70 млн. иен уходило на покрытие уже просроченных платежей, а за вычетом расходов но учету, «свободных» средств Крупенский насчитывал из этого займа всего лишь 22 млн. иен.
13 июля 1917 г. Комитет по заграничному снабжению вновь обсуждал вопрос о приобретении 150 тыс. винтовок японского образца и вынужден был отказаться от их покупки из-за отсутствия японской валюты 261. В случае согласия японской стороны на оплату этой сделки краткосрочными обязательствами было поручено решить этот вопрос ГАУ по соглашению с Особенной канцелярией по кредитной части. В конце августа перерасход по японской валюте достиг 62 млн. иен. Несмотря на острую необходимость в заказах для Владивостокского порта, комитет признал «совершенно недопустимыми» новые заказы, так как не было уверенности, что в близком будущем удастся осуществить «какие-либо дальнейшие кредитные операции в Японии» 262.
В конце августа выяснились окончательные условия и размер займа: сумма его составляла 105 млн. иен, учет — 6%, комиссия — 1,5%, срок оплаты — 19 сентября 1918 г. Японцы соглашались предоставить двухкратный переучет до 1 августа 1920 г. из 6%, но требовали «кроме того, уплаты каждый раз комиссии в 1,5%» 263.
25 сентября 1917 г. состоялось заключение двух займов: одного на 16 667 тыс. иен, другого — на 50 млн. иен, но первый шел исключительно на погашение старого долга (переучет) и лишь второй давал новые свободные средства правительству 264. Однако на счете русского министерства финансов в Японии было недостаточно средств — около 47 млн. иен для покрытия займа в 70 млн. иен, срок которого наступал в конце сентября. Пришлось заключать новый заем в 100 млн. иен, который удалось увеличить до 105 млн. и за его счет погасить заем в 70 млн.
Свободная наличность Временного правительства после заключения всех этих трех займов (в 16,6, 50 и 105 млн. иен) и погашения старых (в 15 и в 70 млн. иен) накануне Октябрьской революции достигала 73 556 485 иен. Этой суммы было достаточно для покрытия платежей по заказам до 1 апреля 1917 г. (71 071 719 иен). Но заказы были выданы и на больший срок. С учетом всех заказов и контрактов, обязательства Временного правительства достигали 123 441 878 иен 265, следовательно, недоставало около 50 млн. иен. Между тем, в Петрограде продолжали выдавать новые заказы на цинк и стальные троссы, что увеличивало дефицит в валюте.
Ко времени Октябрьской революции задолженность русского правительства Японии удвоилась сравнительно с кануном Февральской революции. По расчетам Фиска, она достигала 147 млн. долл. Японский посол в Париже Мацуи называл Рафаловичу сумму долга русского правительства в конце 1917 г. в 252,1 млн. иен, а сам Рафалович называет несколько бо́льшую сумму — 255 млн. иен 266. В советской прессе сумма всех кредитов, предоставленных Японией России, ошибочно определялась в 365,5 млн. иен, включая сюда и кредиты не только правительства, но и долги промышленным и торговым фирмам. Эта сумма явно завышена.
Начиная с июня 1917 г., Крупенский настойчиво и многократно ставил перед своим правительством вопрос о необходимости прекратить в Японии дальнейшее размещение заказов, как имевших далеко идущие последствия. На русских заказах японское правительство развивало военную промышленность, металлургию и химию. Был создан крупный механический завод «Масуда», перешедший к обслуживанию автомобилестроения и авиации. На базе целлулоидной фабрики был создан крупный пороховой завод «Абоси». Японское правительство не только стремилось создать передовую армию по образцу европейских стран, «но и опередить их». Усилилась активность японцев в Китае, где они стремились прибрать к рукам китайские арсеналы. В Китай был командирован ген. Танака, для ознакомления с «китайскими арсеналами и заверения китайских военных кругов в дружеском расположени к ним Японии» 267. Посол допускал, что выросшая военная мощь Японии может быть использована и против России. Помимо этих военных соображений были серьезные финансовые и политические опасения. Русское правительство, предостерегал Крупенский, не могло «более надеяться получить нужные суммы в японской валюте» 268.
В сентябре 1917 г. Крупенский вновь предупреждал, что нельзя надеяться на получение у японского правительства валюты для всех потребностей России, Вместе с тем он не без основания опасался, что условия кредита «будут становиться все стеснительнее и обременительнее и скоро мы дойдем до такого положения, когда нам останется лишь подписываться под продиктованными японской стороной условиями. Дальнейшие последствия, — телеграфировал посол, — слишком очевидны и на возможность, что они со временем примут опасный характер, я уже имел случай указывать» 269.
9 октября посол вновь требовал прекращение заказов в Японии, расчеты по которым поставят правительство «в безвыходное положение». Посылая только что подписанные условия займов, он указывал на выявившееся нежелание японской стороны отпускать займы на срок свыше года. Таким образом, правительство было поставлено перед необходимостью все время погашать один краткосрочный заем другим краткосрочным, чтобы изыскивать новые средства для погашения накопившейся задолженности.
Последнее донесение Крупенского из Токио перед свержением Временного правительства (от 23 октября 1917 г.) опять подчеркивает «опасность для наших интересов» сложившегося положения вещей, «грозящего поставить нас (т. е. Временное правительство. — А. С.) в полную зависимость от японцев в финансовом отношении. Ныне вменяю себе в долг службы еще раз самым категорическим образом высказаться против всякого дальнейшего помещения здесь заказов, не обеспеченных валютой, тем более, что даже при самых благоприятных обстоятельствах нам никак нельзя надеяться на заключение здесь нового займа на большую сумму, чем 55—60 миллионов иен» 270.
Несмотря на все революционные изменения внутри России и тревожные сообщения своих агентов, Япония предоставляла русской буржуазии средства более охотно, чем царскому правительству. Одной из причин этого явления было желание ослабить в известной мере рост экономического влияния США в России, запутать Временное правительство в финансовую паутину с целью предъявления потом ряда политических и территориальных требований. Недаром военный агент Японии в Петербурге в своих донесениях начальнику японского генерального штаба еще в июне 1917 г. советовал заблаговременно рассмотреть «способы вмешательства» в русские дела.
Японское правительство пристально следило за русско-американскими отношениями, за возможностью внедрения США в Приморской области и на Сахалине. Министр иностранных дел Японии сообщил Крупенскому о том, «что японские капиталисты давно стремились к участию в их (горных богатств Приморья и Сахалина. — А. С.) эксплуатации и ныне еще готовы образовать с этой целью японские и смешанные русско-японские общества» 271. Япония не прочь была приступить к экономическому захвату богатств России на Дальнем Востоке, вслед за которым последовали бы и политические притязания. Уже в октябре 1917 г. Япония намеревалась ввести военный отряд во Владивосток. Таким образом, займы, предоставленные Японией, расчищали дорогу агрессивным захватам японских империалистов.
Жесткий паек, установленный английским правительством для покупок в Японии (12 млн. ф. ст.), к тому же не полностью выданный Англией, не дал возможности широко использовать японский рынок для нужд русской армии. Эта политика англичан толкала царскую дипломатию, а потом и Временное правительство в объятия японских империалистов, ставило их в зависимость от японских кредитов. Однако условия, которые предъявляли японские банкиры, и притязания японского правительства фактически резко ограничивали возможности русского правительства использовать японскую промышленность для вооружения русской армии и в общих интересах союзников.
Вследствие финансовой слабости Россия могла покупать только в меру открываемых ей кредитов. Для Англии было невыгодно уделить из открытых России кредитов много средств для закупок в Японии. Это привело бы не только к увеличению спроса на японскую валюту, но к сокращению русских заказов в самой Англии. Японские кредиты также не были очень велики. Но все же русские закупки в Японии достигли 400 млн. иен. Они способствовали развитию военной промышленности Японии, росту милитаризма и подготовляли условия для более активного вмешательства японских империалистов на русском Дальнем Востоке после Великой Октябрьской социалистической революции.
В своей политической, экономической и в частности финансовой деятельности Временное правительство с каждым месяцем все более и более попадало под зависимость союзников. Самое сильное влияние со стороны союзников испытывал на себе Комитет по заграничному снабжению, сотрудничавший с военными миссиями союзников, которые фактически направляли и контролировали всю его работу.
Наряду с ним в Петрограде был организован Межсоюзнический комитет снабжения, в котором вместе с чиновниками Временного правительства регулярно заседали представители военных миссий союзников. На этих заседаниях решались все важнейшие дела, связанные с иностранным снабжением. Именно Межсоюзнический комитет определял работу Комитета по заграничному снабжению. Сперва союзники намеревались создать в Петрограде «Постоянное совещание послов союзных держав для обсуждения связанных с войной вопросов» 272. Создание такого органа означало бы открытый политический контроль союзников над деятельностью правительства, что могло вызвать широкое недовольство даже в кругах буржуазии. Поэтому Комитет по заграничному снабжению, обсуждавший 13 июля 1917 г. этот вопрос, признал создание такого органа «нежелательным», так как он неизбежно превратился бы «в новую инстанцию по делам нашего заграничного снабжения» 273, а таких инстанций и без того было достаточно, особенно в Лондоне. Союзники не настаивали на своем предложении и отказались от идеи превратить совещание послов в постоянно действующий орган. Да и настаивать, особенно англичанам, не было никакого смысла, ибо английская военная миссия под руководством генерала Пуля и Межсоюзнический комитет отлично выполняли контрольные функции. Достаточно было того, что русское правительство должно было сноситься с Англией и направлять все новые требования на снабжение, производить все изменения в заказах и регулировать вопросы перевозок только через ген. Пуля.
Представитель миссии полковник Бернс непосредственно сносился с Главным артиллерийским управлением, в обход Комитета по заграничному снабжению, несмотря на протесты ген. Михельсона, справедливо считавшего, что вся переписка по вопросам снабжения должна вестись только через него. Бернс не согласился с ним, и решение вопроса было передано на усмотрение ген. Пуля 274. Сам ген. Пуль довольно бесцеремонно вмешивался в распоряжения военного ведомства России, которому, между прочим, указывал, что «замечается большая задержка» в отправке полученных из США и Англии пулеметов на фронт 275. К Пулю обращались представители заводов России по вопросам доставки купленных материалов из-за границы 276. Словом, английская военная миссия являлась фактическим центром в России, который регулировал деятельность органов Временного правительства, ответственных за заграничное снабжение.
Межсоюзнический комитет был коллективным органом всех союзников в осуществлении экономического контроля над деятельностью Временного правительства. Приведем несколько примеров этой его деятельности.
11 июля 1917 г. обсуждался вопрос о тоннаже 277. Ген. Михельсон указал, что представленный тоннаж настолько недостаточен, что «не будет вывезено 95 тыс. тонн первостепенной боевой важности артиллерийских грузов». Михельсон настоятельно просил представителей военных миссий «поддержать перед своими правительствами» соответствующую просьбу русского правительства. Представитель военной миссии США заявил о готовности его правительства поставить России 100 летательных аппаратов «вместе с обслуживающими их летчиками». Таким образом, вместо кораблей для перевозки грузов США готовы были послать 100 аэропланов вместе с летчиками. Не трудно догадаться, что эти силы предназначались не столько для войны с Германией, сколько против «внутренних врагов» Временного правительства.
20 июля 1917 г. Межсоюзнический комитет решил послать представителей союзных миссий на Мурманскую ж. д. для ознакомления с ее состоянием 278. На том же заседании представитель французской военной миссии поставил вопрос о возможности «расширить задачи американской железнодорожной миссии в России». Протокол не сохранил подробностей выступления представителя французской военной миссии, но очевидно, что речь шла о распространении американского наблюдения на всю сеть железных дорог, Однако первое предложение было принято, и представители миссий выехали в Мурманск. Россия в комиссии, обследовавшей Мурманскую железную дорогу, была представлена одним лишь мелким чиновником, прапорщиком графом Бенкендорфом, исполнявшим секретарские обязанности.
26 июля 1917 г. Межсоюзнический комитет обсуждал вопрос о ввозе в Финляндию американской муки и сахара, а на следующий день обсуждался план погрузки и ввоза грузов в Россию за август 1917 г. 27 июля рассматривался вопрос о снабжении румынской армии 279, причем представитель французской миссии Эзар не согласился с намеченным ген. Михельсоном количеством ввоза 68,8 тыс. т военных грузов, находя это количество недостаточным для Румынии. Между тем это цифра составляла свыше 50% всего фактического привоза из Франции за весь навигационный сезон 1917 г. Вместо того, чтобы поставить представителя Франции на место, Михельсон стал заверять союзников, что эта цифра может быть изменена после изучения вопроса на «справедливых» основаниях, учитывающих как интересы России, так и интересы Румынии.
На том же заседании Эзар поставил общий вопрос о работе русских железных дорог. В августе активность Эзара была направлена на то, чтобы ускорить доставку русского марганца к Архангельску, так как Франция была чрезвычайно заинтересована в нем. Представители миссий вмешивались в распределение между отдельными русскими фирмами материалов, получаемых из-за границы.
10 августа 1917 г. было решено заслушать доклады полк. Баттина (Великобритания) и инженера Дарлинга (США) о положении дел на Мурманской ж. д. Таким образом, даже информацию о положении русских железных дорог и портов, сначала о Мурманской ж. д., а затем о Владивостоке русское правительство вынуждено было получать от представителей союзных миссий, которые разъезжали по всей России.
В октябре 1917 г. английское правительство потребовало от России передать ему 8 русских пароходов на Балтийском море, намереваясь вывести их через шведские «внутренние воды». Требование подкреплялось угрозой со стороны представителя английской военной миссии, заявившего, что если пароходы не будут привлечены к перевозкам, то правительство Великобритании закроет для них «доступ в английские порты» 280.
Майор Дюплон (Англия) информировал Межсоюзнический комитет о том, как обстоят дела с вывозкой грузов из Владивостока. Он находил, что хранение грузов (по его словам, — около 600 тыс. т) было организовано удовлетворительно, но сборка паровозов и вагонов во Владивостоке резко упала вследствие падения производительности труда и обострения рабочего вопроса 281.
Мы привели на выборку несколько иллюстраций из практики работы Межсоюзнического комитета в России. Они показывают, к каким последствиям привели война и займы царского и Временного правительств. Установилась качественно новая, более глубокая степень зависимости Временного правительства от союзников. При царе Англия контролировала использование займов, распределение заказов между заводами Англии или США, ограничивала расходы валюты в Италии и Японии и т. п. При Временном же правительстве они пытались контролировать внутреннюю экономическую жизнь страны, деятельность портов и железных дорог, военных предприятий. Союзники фактически взяли под свой контроль и наблюдение окраинные порты — Архангельск, Мурманск и Владивосток, связывавшие Россию со всем внешним миром.
Такое положение сложилось не случайно. Френсис еще в апреле 1917 г. передал своему правительству «неофициальное» сообщение английского посла о том, что он рекомендовал русскому правительству «предоставить нам контроль во Владивостоке и на всей Сибирской дороге. Англичанам предоставляется контроль в Архангельске» 282. На этой основе велись и дальнейшие переговоры о функциях миссии Стивенса. В мае 1917 г. Фрэнсис сообщал, что он договорился с Некрасовым (министром путей сообщения) о том, что «мистер Стивенс должен получить абсолютный контроль над конечным пунктом железной дороги во Владивостоке. Для того, чтобы этот контроль был эффективным, он должен распоряжаться всеми поездами, прибывающими на станцию Владивосток, и я надеюсь, что через некоторое время, и притом короткое, этот контроль распространится на значительную часть, если не на всю Сибирскую железную дорогу» 283. Таким образом, политические цели миссии Стивенса, по крайней мере для Временного правительства, стали ясны раньше, чем пришла материальная помощь железным дорогам России. В октябре 1917 г. во Владивосток стали приезжать члены «Корпуса русской железнодорожной службы». Но еще до этого члены миссии побывали в Мурманске, а представители английской военной миссии — во Владивостоке. Следовательно, миссия Стивенса, преследовавшая очень широкие цели, с самого начала своего появления в России как бы дополняла деятельность военных миссий.
Комитет по заграничному снабжению принимал иногда разумные решения, например, о покупке пароходов в США и во Франции в целях усиления перевозок, или о закупках обуви, кожи и других предметов широкого потребления 284. Но принятые решения часто оставались на бумаге из-за недостатка средств и невозможности перевозки закупленных предметов. В то же время вплоть до победы Октябрьской революции Межсоюзнический комитет соглашался еще отпускать средства на винтовки (например, Вестингаузу в США), кли 45 млн. франков на заказ морской авиации во Франции. Но и военные заказы в последние месяцы размещались уже в небольших количесгвах. Внимание военных миссий союзников было сосредоточено на том, чтобы поскорее двинуть на фронт завезенные в порты грузы.
Союзники высказались за оставление во Франции русских солдат. Когда представитель русской Ставки во Франции ген. Занкевич в октябре 1917 г. предложил вернуть на родину русские войска из Франции 285, было признано, что это поведет к полному расстройству «всего заграничного снабжения», так как займет транспорт. И представители Временного правительства, и союзники боялись возвращения революционных частей, как они боялись революционного народа внутри страны. «Спасая» заграничное снабжение, решено было солдат оставить во Франции, хотя бы в качестве дешевой рабочей силы для французских капиталистов. Результаты этой предательской политики русской буржуазии, поддержанной «социалистами»-шовинистами, не могли быть иными, кроме упадка народного хозяйства страны и усиления влияния англо-французского и американского капиталов. Временное правительство не остановилось перед тем, чтобы союзники не только снабжали русскую военную машину, но и проникали в поры русского государственного аппарата, направляя его деятельность в своих интересах. Такая политика вела к экономическому и политическому закабалению России. И вовсе не потому, что союзники в последние месяцы представляли очень большие кредиты, а потому, что только при их помощи Временное правительство, потерявшее всякое доверие внутри страны, рассчитывало одолеть революционный народ.
На основе документального материала мы рассмотрели вопрос об иностранных кредитах, предоставленных Временному правительству. Изложенные нами факты позволяют сделать некоторые общие выводы.
Первый и самый главный вывод заключается в том, что имеющееся еще в нашей литературе представление, будто Временное правительство получало огромные займы от Англии, Франции и вступивших в войну Соединенных Штатов Америки, решительно не соответствует действительности. Даже учитывая кредиты, предоставленные Соединенными Штатами, финансирование Временного правительства намного сократилось сравнительно с размерами кредитов царскому правительству, хотя война вступила в решающий фазис. Главное сокращение приходилось за счет английских кредитов, которые резко упали. Англия не только не утвердила протокола Петроградской конференции, но и крайне снизила отпуск кредитов за счет займа 1916 г. Трудно установить точную цифру английских кредитов Временному правительству. По архивным данным, общая сумма английского кредита с 1 марта по 1 ноября 1917 г. составила около 408 млн. руб. 286, что примерно в пять раз меньше прежних размеров английских ежемесячных кредитов. Во всяком случае можно определенно утверждать, что американские кредиты никак не могли компенсировать сокращения английских.
Также не соответствует действительности получившее широкое распространение в нашей исторической литературе 287 и перекочевавшее из нее в работы экономистов утверждение, будто США предоставили Временному правительству большие кредиты. К сожалению, в новом издании серьезного труда Б. Ривкина это неправильное утверждение также нашло свое отражение. Он пишет, что из открытого американским правительством крупного кредита союзникам «Россия получила значительные суммы» 288. Затем следует собственный вывод Б. Ривкина о том, будто империалисты США вытеснили из России своих англо-французских союзников и стали «теперь главным кредитором русской буржуазии» 289. Этот вывод не имеет под собой решительно никаких оснований. Соединенные Штаты кредитовали Временное правительство еще меньше, чем английское правительство. И, разумеется, американские капиталы не вытеснили англо-французских. Американцы хотели это сделать и, возможно, сделали бы, если бы Октябрьская революция не покончила со всеми планами империалистов.
Конечно, американские империалисты не меньше англо-французских хотели подавления русской революции, но при финансировании Временного правительства они держали себя весьма осмотрительно. Из трехмиллиардного кредита союзникам они выделили России лишь 500 млн. долл., в счет которых открыли авансов на 325 млн. долл., а из предоставленных авансов реально отпустили лишь около 188 млн. В старой работе З. Лозинского 290 вопрос об американских кредитах изложен гораздо ближе к истине, чем в новых работах экономистов и историков 291. Конечно, американские капиталисты готовились к эконоиическому завоеванию России. Их планы были рассчитаны на будущее, в основном на послевоенный период, но до Октябрьской революции они отделывались мелкими подачками. Да и не требовалось больших вложений, чтобы Временное правительство шло вслед за англо-американскими империалистами. Признав царские долги и решив воевать «до победы», это правительство само добровольно приковало себя к Антанте. С чисто финансовой стороны, не говоря уже о политических расчетах, политика правительства была недальновидной и антинациональной. Фактически Временное правительство осталось без иностранной валюты и в гораздо большей степени должно было пользоваться печатным станком, чем его предшественник. В отчете Иностранного отделения Особенной канцелярии по кредитной части о его деятельности при Временном правительстве 292 ясно признается и исчерпание «наших валютных ресурсов», и исчерпание американской валюты, и тот факт, что финансовая поддержа американского правительства «не могла восполнить всех тех источников, которых мы незадолго перед тем лишились».
Последствием этого явилось дальнейшее падение курса рубля на иностранных рынках и необходимость более строгой правительственной регламентации иностранного ввоза. Недостаток валюты создал особые трудности в снабжении валютой русских войск в Персии и Финляндии. В Финляндии падение курса рубля приняло «катастрофический характер», и русская валюта там лишилась «почти всякой покупательной силы». Учитывая это обстоятельство, правительство США оказало Временному правительству особо важную услугу — выделило 75 млн. долл. («финляндский кредит»). С «Займом свободы» Временное правительство, по общему признанию, провалилось, так как не получило поддержки в массах 293. Перед ним оставалось лишь два пути — повышение налогов и печатание бумажных денег. Правительство не пошло на обложение военных прибылей и сверхприбылей. В конце сентября 1917 г. Временное правительство перенесло на 1918 г. взимание единовременного налога, а взимание налога на прирост прибылей было обусловлено такими оговорками, что никакого прироста нельзя было обнаружить. Временное правительство открыто выступило на защиту крупного финансового капитала и отменило все свои постановления от 12 июня 1917 г. 294, представлявшие шаг вперед в налоговом деле.
Зато косвенное обложение было повышено, и было решено ввести монополию на спички, махорку, чай и кофе. В бюджете 1917 г. налоги были повышены почти на 2,6 млрд. руб.; поступление обыкновенных доходов за восьмимесячный период увеличилось примерно на 22% (на 592,4 млн. руб.) сравнительно с 1916 г., в то время «как военные расходы увеличились почти в полтора раза — на сумму около 5 млрд. руб. Одни сверхсметные расходы по обыкновенной смете только с марта по октябрь 1917 г. увеличились до 974,5 млн. руб., т. е. в три раза по сравнению со всем предыдущим годом 295. Военные расходы покрывались в основном за счет выпуска краткосрочных обязательств внутри России и за границей на 10 224,5 млн. руб., или на 2554 млн. руб. более, чем за весь предыдущий год 296. С марта по октябрь 1917 г. правительство выпустило в обращение бумажных денег больше, чем за все предыдущее время войны 297. В среднем каждый месяц в обращение выбрасывалась сумма почти в 4 раза большая, чем в среднем за месяц войны до революции (1048 млн. руб, против 264 (млн. руб.). Бумажные деньги покрывали почти 80% всех военных расходов 298. Неудивительно, что государственный долг при Временном правительстве рос, как снежный ком.
251 АВПР, ф. Канцелярия, д. 93, л. 71. Телеграмма Крупенского от 2 марта 1917 г.
(стр. 500.)
252 Там же, а также в следующей телеграмме от 2 марта 1917 г. (л. 72). См. также л. 76 (секретная телеграмма о винтовках от 6 марта 1917 г.).
(стр. 500.)
253 Там же, л. 93. Телеграмма Крупенского от 5 апреля 1917 г.
(стр. 500.)
254 Там же, д. 95, л. 28. Донесение Крупенского от 11 марта 1917 г.
(стр. 500.)
255 Там же, д. 93, л. 96. Телеграмма Крупенского от 10 апреля 1917 г.
(стр. 501.)
256 Там же, лл. 120—122а. Телеграмма Крупенского от 18 мая 1917 г.
(стр. 501.)
257 ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 681. Копия телеграммы Бахметьева от 23 мая 1917 г. ген. Маниковскому. Помимо финансовых трудностей, Бахметьев указывал на загруженность Владивостока, откуда грузы не могли быть вывезены ранее 8—9 месяцев.
(стр. 501.)
258 АВПР, ф. Канцелярия, д. 470, т. II, л. 303. Копия телеграммы поверенного в делах в Англии от 27/14 июня 1917 г.
(стр. 501.)
259 АВПР, ф. Канцелярия, д. 93, л. 155. Копия телеграммы Крупенского от 27 июня 1917 г.
(стр. 502.)
260 ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 48, лл. 10—13.
(стр. 502.)
261 Там же, д. 34, л. 12. Журнал Комитета по заграничному снабжению от 13 июля 1917 г.
(стр. 502.)
262 Там же, лл. 35—36. Журнал Комитета по заграничному снабжению от 21 августа 1917 г.
(стр. 502.)
263 АВПР, ф. Канцелярия, д. 93, л. 186. Телеграмма Крупенского от 22 августа 1917 г.
(стр. 502.)
264 Там же, л. 200. Телеграмма Крупенского от 25 сентября 1917 г.
(стр. 502.)
265 АВПР, ф. Японский стол, д. 925, т. II, лл. 33—34.
(стр. 503.)
266 «La dette publique de la Russie», pp. 52—54.
(стр. 503.)
267 АВПР, ф. Японский стол, д. 925, т. I, лл. 223—224.
(стр. 503.)
268 АВПР, ф. Японский стол, д. 925, т. I, л. 225.
(стр. 504.)
269 Там же, д. К. 925, л. 12. (Курсив наш. — А. С.).
(стр. 504.)
270 Там же, лл. 69—70.
(стр. 504.)
271 Н. Л. Рубинштейн. Внешняя политика Временного правительства, стр. 43—44
(стр. 505.)
272 ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 34, лл. 10—11. Журнал Комитета по заграничному снабжению.
(стр. 506.)
273 Там же.
(стр. 506.)
274 Там же, лл. 14—15.
(стр. 506.)
275 Там же, д. 45, л. 47. Письмо Пуля к ген. Михельсону от 17/4 июля 1917 г.
(стр. 507.)
276 Там же. Письмо соединенных кабельных заводов от 25 октября (7 ноября) 1917 г. о доставке купленных в Сингапуре и Шанхае 30 т сырой резины.
(стр. 507.)
277 Там же, д. 30, лл. 361—362. Журнал Межсоюзнического комитета от 11 июля 1917 г.
(стр. 507.)
278 Там же, д. 35, л. 8.
(стр. 507.)
279 ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 34, лл. 10—19. Протоколы Межсоюзнического комитета.
(стр. 508.)
280 Там же, д. 32, лл. 155—156.
(стр. 508.)
281 Там же, лл. 156—158.
(стр. 508.)
282 Е. И. Попова. Указ. статья, стр. 32.
(стр. 509.)
283 Там же, стр. 34—35 (Курсив наш. — А. С.).
(стр. 509.)
284 ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 34. Журналы Комитета от 13 и 17 июля 1917 г.
(стр. 509.)
285 ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 34, лл. 103—104.
(стр. 510.)
286 ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 196, л. 6. Общий счет иностранной валюты, выданной из английского кредита. З. Лозинский («Экономическая политика Временного правительства». Л., 1929, стр. 117) называет цифру в 9,8 млн. фунтов, ссуженных Англией Временному правительству. Однако этот вопрос у Лозинского изложен настолько неясно, что нельзя даже сказать, относится ли названная сумма к месячным кредитам или ко всем 8 месяцам существования Временного правительства.
(стр. 511.)
287 А. Гулыга, А. Геронимус. Указ. соч.; А. Гулыга. Начальный период антисоветской интервенции. «Вопросы истории», 1950, № 3.
(стр. 511.)
288 Б. Ривкин. Финансовая политика в период Великой Октябрьской социалистической революции, стр. 50—51.
(стр. 511.)
289 Там же.
(стр. 511.)
290 З. Лозинский. Указ. соч., стр. 118—119. Автор называет сумму американских кредитов в 186,4 млн. долл., из которых лишь 136,4 млн. пошло на оплату заказов.
(стр. 512.)
291 Не вполне освободился от этих неправильных взглядов и А. П. Погребинский, который в «Очерках истории финансов» (М., 1954, стр. 261) излагает этот вопрос вслед за А. Гулыгой, хотя и делает оговорку о том, что в силу прекращения поставок в Россию после Октябрьской революции Временному правительству удалось использовать американский кредит лишь частично.
(стр. 512.)
292 Сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 1542, стр. 387—389.
(стр. 512.)
293 По данным Б. Ривкина (указ. соч., стр. 44—48) подписка на «Заем свободы» дала 3,7 млрд. руб.; общее количество подписчиков составило 674,4 тыс. человек, из них 465 тыс. в сберегательных кассах, подписавшихся на 1 млрд. руб. Но и они обменяли одни процентные бумаги на другие.
(стр. 513.)
294 З. Лозинский. Указ. соч., стр. 111—113.
(стр. 513.)
295 Сб. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. 2, док. № 541, стр. 383—384. Краткий обзор деятельности Департамента государственного казначейства.
(стр. 513.)
296 Там же, стр. 384.
(стр. 513.)
297 Эмиссионное право Государственного банка было увеличено с 4 марта 1917 г. по 6 октября 1917 г. на 10 млрд. руб. (с 23 июля 1914 г. по 27 декабря 1916 г. — на 6,2 млрд. руб.) и было доведено до 16,5 млрд. руб. (там же, док. № 559, стр. 422—425).
(стр. 513.)
298 Там же.
(стр. 513.)